Книги с автографами Михаила Задорнова и Игоря Губермана
Подарки в багодарность за взносы на приобретение новой программы портала











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Главный вопрос на сегодня
О новой программе для нашего портала.
Буфет. Истории
за нашим столом
1 июня - международный день защиты детей.
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Конкурсы на призы Литературного фонда имени Сергея Есенина
Литературный конкурс "Рассвет"
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Молдавии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты

Конструктор визуальных новелл.

Просмотр произведения в рамках конкурса(проекта):

Пятый Международный литературный конкурс "Вся королевская рать" 2-этап

Номинация: Малая проза

Все произведения

Произведение
Жанр: Просто о жизниАвтор: Тупицин Артём (Art-Pain)
Объем: 22238 [ символов ]
Билет в один конец...
- Если пойдёт дождь, я сойду с ума…
Она сидела у окна, прижимаясь лбом к горячему стеклу. На загорелых обнажённых плечах и россыпи каштановых волос лежали пропитанные жаром солнечные лучи. В окно билась муха, звонко, над самым её ухом. Ира не шевелилась.
- Я не вынесу – просто сойду с ума, - повторила она устало.
Спятила, - подумал Артём. – Который день с ней что-то неладное.
- Не говори глупостей, - отрывисто произнёс он. – Дождя нет уже дней двадцать. Я подыхаю от жары. Это место напоминает самый край света. Здесь просто невозможно жить. Хотя, знаешь, нам ведь это как раз на руку.
- Ты не понимаешь, дождь – он смоет всё. Будет стучать по крыше и бить в окно. Он найдёт нас…
- Перестань… может, достать вина? У нас ещё много.
- Лучше дай мне глоток дождя – в нём больше правды.
- Ты в самом деле рехнулась, - Артем разозлился. – Перестань действовать мне на нервы.
- Хорошо, как скажешь…
Отвернувшись от окна, Ира посмотрела на Артёма.
Он, обнажённый до пояса, сидел на полу в тени и то и дело обтирал блестевшую от пота кожу махровым полотенцем, перекинутым через шею. С самого утра он раскладывал деньги, доставая их из брошенного рядом мешка. Справа от него аккуратно выстроились стопки разложенных по номиналу банкнот – пятисотки, тысячи. Он работал медленно, не делая лишних движений, раз за разом погружая руку в мешок. Он был спортивен, ростом чуть выше среднего, с резкими чертами лица. Его правый бок пересекала тонкая линия шрама.
Ира посмотрела в окно, которое выходило в пристроенный к дому палисадник. Деревья замерли в зное, и даже самый слабый ветерок не шевелил пыльных листьев.
- Знаешь, что он мне напоминает? – заговорил из глубины избы Артём, указывая на мешок с деньгами. – Помню в детстве, мы частенько играли с семьей в домашнее лото. На какие-то смехотворные деньги. Но всё же всегда хотелось выиграть. А бочонки с цифрами как раз находились в мешке – почти таком же, как этот, правда, поменьше. И вот представь, тебе нужно достать один определённый номер, чтобы выиграть. И ты погружаешь руку в мешок, нащупываешь деревянный бочонок и тащишь, замирая в надежде. И закрываешь глаза… а когда открываешь - видишь своё счастливое число. Ты сорвал банк, и радости твоей нет предела. Забавно, сейчас я тоже сорвал банк.
Ира не ответила. Она в который раз обвела помещение взглядом: низкий потолок, старая, еле живая кушетка, кровать, противно скрипевшая на весь дом, стоило только на неё сесть, изначально белые, но давно посеревшие занавески на окнах. Первые дни она старалась поддерживать в доме чистоту, мыла полы, смахивала пыль, стирала бельё… сейчас даже не хотелось вставать со стула и отходить с бьющего в лицо солнца.
Муха на стекле успокоилась и лишь изредка с безнадёжным упорством билась в окно.
- Может, всё-таки выпьешь вина, оно, по крайней мере, холодное, - Артем встал и прошёл к окну. На солнечном свете его кожа казалась жёлтой и больной. Он стянул с шеи полотенце и, зажав его в ладони, резким движением прижал муху к стеклу.
- Допрыгалась, - удовлетворённо сказал он и раздавил надоевшее насекомое.
- Нет, не хочу, - тихо произнесла Ира, смотря, как Артём стряхивает муху с полотенца.
- Жара ведь…
- Всё равно.
Артём отошёл обратно в тень и произнёс оттуда:
- Ничего, недели две ещё здесь отсидимся, а затем самолёт – и никаких проблем. Стоит только набраться терпения. Деньги должны остыть, они ещё горячи, если ты понимаешь, о чём я. Они как горячие пирожки, свежий запах которых чувствуется далеко за пределами кухни. Надо дать им отлежаться, остыть… тогда уже никто ничего не учует.
- Или учует. Смотря какой нюх. Волки, знаешь ли, очень натасканы на такие пирожки.
- Тебе что, страшно?
- Нет, какой теперь страх. Страшно было раньше, когда мы только сбежали в эту глушь.
- Мы не бежали, - жёстко произнёс Артём.
- Страшно было потерять, - не слушая, говорила Ира. – Но не деньги - я уже перестала понимать, что это такое. Потерять что-то большее. Ведь деньги горят, а потому ничего не значат. Хотя, мы ведь тоже… горим. В нас есть что-то от Феникса, но так мало. Мы сгораем каждый день, помаленьку, незаметно для окружающих, и очень редко возрождаемся. Почти никогда…
Артём тяжело посмотрел на неё. Пот струйками тёк с его висков на шею, дыхание было тяжёлым. Казалось, во всём мире не найти более душного, пропитанного жаром места, да и самого мира за окном уже нет – только этот дом, будто вырванный, заляпанный маслом и кофе, листок из забытой всеми книги. Дешёвая бумага, глупые слова.
Артём резко поднялся и направился к двери.
Выйдя из дома, он оказался в залитом солнцем пустом дворе, который окаймлял покосившийся серый забор. Рядом с забором находились две старые, тронутые ржавчиной бочки. Краска на них облупилась, и они казались здесь очень к месту.
Содранная шкура мира, - подумал Артём. – Омертвевшая и даже уже не пахнущая.
Он прошёл к бочкам и заглянул внутрь. Первая была совсем пуста, но во второй ещё что-то оставалось. Взяв заваленное рядом на бок ведро, Артем ковшиком нагрёб в него воды. Вода оказалась довольно грязной, но это не имело значения. С ведром наперевес, Артем вышел за ворота, на жёлтую, затравленную зноем улицу. Вдоль разбитой дороги протянулись дома. Некоторые из них были покинуты – зияли разбитыми окнами, или неприступно косились забитыми наглухо ставнями, словно не желая отпускать от себя дух неизвестно куда ушедших хозяев. Хозяев, что, возможно, бьются в стекло другой, но очень похожей на эту, жизни, или же лежат в земле под покосившимися крестами и стёршимися надписями с теперь уже никому не нужными именами.
Жилых изб было больше. С целыми стёклами и занавесками на окнах, с возделанными огородами и даже где-то подкрашенными крыльцами. Но улица была почти пуста, лишь возле дома через дорогу Артём увидел смолившего папиросу старичка. Тот сидел на лавочке в тени дерева и равнодушно глядел на Артёма из-под густых бровей.
- Плевать на публику, - весело подумал Артем и окатил себя из ведра. Вода оказалась тёплой, но даже так было неплохо. Тело задышало под припекающим солнцем и по коже побежали вниз блестящие змейки. Артём не стал обтираться полотенцем, а просто стоял, прикрыв глаза и стараясь глубже дышать. Воздух был мёртвым. Всё замерло в безветрии – дома, деревья, с устало обвисающими ветвями, редкие птицы. Старик напротив уже не курил, а неподвижно сидел, устремив взгляд в конец улицы, словно ждал, что вот-вот чей-то еле различимый слабым зрением силуэт покажется там в расплывающемся зное.
Артём направился обратно в дом.
Ничего, - твердил он себе. – Недели две ещё отсидеться и можно навсегда забыть про это место. Деньги вот бы разложить, как полагается – они ведь не ворох опавших листьев, как говорит Ира. Совсем рехнулась.
Он вспомнил их первую ночь здесь, в деревне. Как он усыпал кровать деньгами – так же, как делали это герои какого-то голливудского фильма. И они занимались любовью среди этой россыпи призрачного счастья, и в какой-то момент для него всё исчезло, не осталось ничего кроме её тела, дыхания и губ. Лишь вселенная, развёрнутая звёздным небом за окном, напоминала, что небеса до сих пор находится чуть выше, чем кажется.… А наутро, пока Ира ещё спала, он стал собирать мятые банкноты и запихивать их обратно в мешок. Они были везде – на белье, на её коже, на полу и под кроватью. Он собирал их поспешно, не зная и сам, зачем так торопится. И подняв глаза, он встретился взглядом с ней. В то утро она впервые так на него посмотрела. Так странно, отчуждённо, не понимая, что он делает и зачем. Тогда она стала для него чужой, вернее это он стал чужим для неё. На какое-то одно мгновение, резкое и холодное, как сталь клинка. Потом она готовила для него кофе, улыбалась и целовала, но что-то уже пошло не так. Первая тонкая трещина, которую ещё можно было склеить. Но кругом, все эти дни, был только мёртвый зной, пропитанный запахом денег. И душные, ничего не значащие ночи, и выжженные солнцем дни. Они сменяли друг друга как немые часовые перед дверью со всё более стирающейся надписью «любовь»…
Артём зашёл в дом. Выпил на кухне кваса, купленного у какой-то бабки по соседству, и направился к Ире.
Она уже отошла от окна и теперь лежала в конусе падающего света и пускала зеркальцем по потолку солнечного зайчика. Когда он вошёл, она даже не взглянула в его сторону. Лишь зайчик на потолке замер на какое-то мгновение, а затем снова принялся лихорадочно скакать.
Артём смотрел, как двигается её рука – такая живая и независимая, будто и не принадлежавшая хозяйке, чьё лицо совершенно равнодушно глядело вверх. Вдруг рука замерла и с силой швырнула зеркальце об пол. Стекло звонко разлетелось. Артём вздрогнул.
- Солнце в осколках, - произнесла Ира.
- Помешанная сука, - выругался он и направился к подвалу – за вином.
 
Он почему-то снова был здесь – в городе, который, как казалось, навсегда должен был остаться в прошлом. Квартира была затянута то ли невероятно густым табачным дымом, то ли непонятно откуда взявшимся туманом. На три шага ничего было не различить. Артём с трудом угадывал перед собой тело Вадима, распластанное на полу. Хорошо были видны только ноги – тёмные штаны и туфли с засохшей грязью на подошвах, остальное скрывал туман. Где-то рядом приглушенно работал телевизор, а под ногами хрустели осколки битого стекла.
Вадим не был мёртв. Он лежал без сознания, и Артём знал, что необходимо скорее уходить. Бежать, что есть сил, пока никто не застал его посреди этой комнаты, оцепенело стоящего в осколках вазы, которая минуту назад обрушилась на голову Вадима.
Что-то было у него в руке, оттягивало её вниз, и, переведя взгляд, Артём различил мешок. Он только что вновь сорвал банк. И всё, что сейчас требовалось – бежать. Но ноги не слушались и неумолимо наливались свинцом, стоило только попробовать отнять их от пола. Артёму стало страшно. Он не успеет, его обязательно догонят, такого неуклюжего и беззащитного и тогда – конец. Что-то гвоздило его к земле и каждый шаг был как удар молотка. Мысли были тугими и ватными. Он шёл к входной двери и туман перед ним расступался нехотя, обволакивая и будто цепляя за одежду.
Дверь почему-то оказалась открытой, и Артём вышел в подъезд, где тоже стоял туман. Он выплёвывал навстречу Артёму ступеньки и тот старался как можно расторопнее перебирать ногами. Он не замечал этажей и пролётов - казалось, есть лишь бегущая вниз лестница. Вдруг он услышал над собой шаги. Кто-то догонял его, кто-то, неразличимый в тумане. Вадим?
Его охватила паника. Страх гнал вперёд, но Артём знал, что с каждой секундой его догоняют. Он уже был готов ощутить на своей похолодевшей спине чьи-то ловкие и цепкие пальцы, как шаги стихли. Артём тоже остановился, не в силах обернутся.
- Солнце в осколках - донёсся из тумана неузнаваемый голос и с диким звоном к его ногам посыпались обломки разбитого зеркала… Он проснулся весь в испарине. Окутанный туманом подъезд растворился в резко проступившей ночи. С вечера ставни никто не запирал, и сейчас комната озарялась застывшим лунным светом. Было душно, простыня липла к спине. Сердце бешено колотилось и сон не желал забываться.
Артём повернул голову. Иры рядом не было. Тогда он приподнялся на локте и увидел её у окна.
Она стояла в бледном свете луны, зажимая в руке тлеющую банкноту. Красно-жёлтое пламя медленно пожирало бумагу и отражалось яркими, блестящими точками в Ириных глазах. Артём не мог пошевелиться – огонь завораживал. Его свет мягко ложился на Ирину кожу, предавая ей цвет. Артёму захотелось, чтобы её тело было рядом, здесь – в постели, а не у ночного лунного окна.
Банкнота догорела, и умирающее пламя обожгло Ирины пальцы. Зашипев от боли, она отбросила остатки почерневшей бумаги на подоконник и поморщилась. Артём резко вскочил с кровати и быстро подошёл к окну. Схватив Иру за руку, он одним рывком повернул её к себе лицом и сперва не узнал. Теперь, когда пламя погасло, Ира казалась совсем другой. Жёсткое, очерченное тенями лицо в холодном свете месяца, упругие, словно заиндевевшие волосы. Она смотрела сквозь него, как будто он всё ещё лежал там – в кровати, мучаясь сном и душной ночью, а не стоял перед ней лицом к лицу, не зная, что сделать – поцеловать или ударить.
Артем дал ей пощёчину. Её голова безвольно мотнулась в сторону, как у куклы.
- Ты спятила, - процедил он.
Ира вырвала руку и откинув волосы, смело взглянула ему в лицо.
- Ты слишком часто это повторяешь, - сказала она.
- Недостаточно часто, чтобы ты пришла в себя.
- Разве я не в себе, - еле слышно произнесла Ира и взглянула в окно.
Даже в лунном свете хорошо различался след от пощёчины, застывший на её щеке.
- Зачем ты жгла деньги? – Артём отвёл взгляд и тоже посмотрел в окно. Кругом не души. Лишь их домик, затерянный где-то под звёздами. Дом напротив мрачно зиял безнадёжно чёрными дырами окон, а осыпанная лунным светом дорога казалась невероятно пустынной и заброшенной. Артём вновь почему-то вспомнил только что ушедший сон.
- Потому что для того, чтобы жить, всегда нужно что-то жечь, - тихо заговорила Ира. – Жечь прошлое, предрассудки, сердце на костре любви… придавать пламени всё ненужное и тянущее назад или вниз. И знаешь, мне хотелось что-нибудь сжечь, а здесь есть только ты и твои деньги. Но это было бессмысленно, я знаю. Так глупо. Нам уже никогда не выбраться отсюда.
- Ещё немного и…
- Никогда, - не слушая его говорила Ира. – Где бы мы не были, куда бы не убежали, этот дом всегда будет где-то рядом. Мы взяли билет в один конец и стоим на последней станции. Разве ты не чувствуешь – самолёты больше не летают, поезда приржавели к рельсам, а лесные тропы замело. Нам не вырваться, не уйти от себя… и знаешь… больше не смей меня бить.
Где-то пролаял пёс, разорвав тишину. И словно что-то сдвинулось, поменялось вокруг. Артёму показалось, что всё уходящее ещё можно вернуть, схватить и удержать, навсегда забыв о том, что было. Он потянулся к Ире, к её губам, готовый почувствовать её рядом с собой так близко, как никогда. Но она отстранилась. Даже не посмотрев на него, Ира развернулась и пошла к спрятавшейся в полумраке кровати, оставив его у окна – наедине с лунным светом и одинокой деревенской дорогой за окном.
 
С утра, впервые за несколько дней, на небе появились облака. У Артёма ломило спину – этой ночью он не стал спать на кровати, а неловко устроился на разбитой кушетке. Ира ещё спала, и Артёму не хотелось на неё смотреть.
Облака неспешно проплывали за окном. Артём встал и прошёл на кухню. В умывальнике ещё оставалась вода. Она была тёплой, но чистой, на большее Артём и не рассчитывал. Умывшись, он вышел во двор. Жары ещё не было, утреннее солнце мягким светом струилось по воздуху. Он представил себе утро у моря, как он выходить на балкон гостиницы и смотрит на ровную морскую гладь и ветер неспешно перебирает его волосы. Или ресторан под открытым вечерним небом и приглушённый, желтоватый свет фонарей, звон бокалов и негромкие голоса посетителей. Артём подумал об Ире, и видение исчезло. Она была рядом, опутанная сном за стенами этого домика, а море колыхалось призрачным миражом где-то за тысячи километров отсюда.
Он вышел за ограду. По улице ковыляла старушка, опираясь на палку и что-то неся в тряпичной сумке. Кроме неё, никого видно не было. Артёму захотелось курить, но сигареты остались в доме, и возвращаться за ними не было ни малейшего желания. Он механически пошарил по карманам джинсов. Как и следовало ожидать – спички были на месте. В заднем кармане оказалась уже порядком измятая небольшая фотокарточка. С фотографии на него смотрела Ира, заснятая в полный рост, в спортивном костюме, с походным рюкзаком за спиной, она казалась немного меньше ростом, чем на самом деле. Кожа её была ещё смуглее, чем сейчас, волосы перехвачены резинкой. Ира стояла на вершине горы, а позади неё, внизу, тянулся зелёным ковром лес, перекатываясь волной по лежащим рядом горам. А над лесом - огромное небо, раскинувшееся синевой до самого горизонта.
Артём перевернул фотографию и на обратной стороне увидел мелкий, аккуратный почерк:
 
Этот день не забудется никогда
Всегда с нами, навеки рядом…
И когда мы вернёмся сюда
Он продолжиться…
 
Он перечитал. Потом немного постоял, смотря на пустую дорогу. Затем закрыл глаза и прошептал:
- Нет, нам уже не вернуться.
Достал спички. Через несколько секунд фотография уже горела. Артём отвёл глаза. Все вспомнилось очень отчетливо и резко, словно произошло этим утром. И лес, и небо, и слова. Он даже вспомнил, как она распустила волосы, когда они остановились на привал, и как он любовался её лицом в подвижном свете костра, как занимался с ней любовью среди замеревшего ночного леса и как с утра она окатила его водой, потому что он никак не желал вставать…
Пламя обожгло пальцы. Артём отбросил остатки фотокарточки куда-то в траву и безучастно взглянул в небо. Набежавшее облако закрыло солнце и на землю наконец-то упала дневная тень. Захотелось пить – красного вина, что ещё оставалось в подвале. Развернувшись, он направился обратно в избу. Калитка, которую давно уже не мешало смазать, противно заскрипела. Артём быстро пересёк помрачневший двор, и когда он закрыл за собой дверь дома, в небе вновь показалось солнце.
В доме он первым делом спустился в прохладный, пахнущий землей и сыростью, погреб и достал бутылку. Затем стоял у окна на кухне и не торопясь пил. Вино казалось горьким. Рядом, на столе, лежала газета, старая, пожелтевшая и заляпанная чем попало.
Как давно я ничего не читал, - рассеяно подумал Артём. – Он взял газету и пробежал глазами по строчкам. Писали о каком-то митинге у здания мэрии, чуть ниже – заметка об уборке городских парков. Всё это казалось сейчас глупым и ненужным – какая-то совсем другая жизнь, словно и существующая только на бумаге. Отложив газету, Артем подошёл к умывальнику. Воды совсем не осталось. Вздохнув, он сделал очередной глоток из бутылки и решил, что через три дня уедет. Хватит. Просто надо быть очень осторожным. Документы им сделали, всё в порядке. Да, через три дня и ночи.
Он оказался в комнате. Ира так и не просыпалась. Артём отодвинул кушетку подальше от окна, чтобы на неё не падал солнечный свет и лёг, подложив под голову подушку. Мыслей не было. Он вновь приложился к бутылке. Зной немного отступил, но всё же было жарко. Веки закрывались. Вспомнилась чья-то залитая утренним солнцем квартира. Какие-то картины на стенах, музыка из рок-прошлого, полузнакомые голоса. Потом кто-то долго говорил ему о небе, зачем-то доказывая, что у него нет цвета, а затем, вооружившись гитарой, пел песни о снеге…
Артём проснулся и понял, что идёт дождь. Окна были распахнуты и сквозь них в дом тянуло свежестью. Артём оглянулся. Иры не было. Бутылка с вином куда-то пропала. Захотелось высунуться в окно, подставить руки под падающие капли и умыться дождём.
Спать днём, - подумал он. – Такое чувство, будто вся жизнь прошла мимо.
Вставать не хотелось – лишь лежать, смотря в потолок и слушать дождь. Но Артём поднялся и через полминуты снова был во дворе. Траву примяло каплями, земля почернела и размокла. Вычерненный пасмурный двор казался совсем одиноким. Артём вышел под небо и вздрогнул от непривычного, скользкого холода капель. Не спеша, он побрёл к калитке и выйдя за неё, увидел Иру.
Она стояла босиком на траве и пила вино, высоко поднимая над губами горлышко бутылки. Красные струйки вина скользили с её губ и, смешиваясь с каплями дождя, стекали по шее.
- Вот и случился дождь, - сказала она Артёму. – И я сошла с ума… хотя, возможно, это всего лишь хмель. Я пьяна и счастлива!
Она рассмеялась. Артём облокотился спиной на мокрый забор и молча смотрел на неё.
- Да, кстати, забыла тебе отдать… а то ведь ты потом так рассердишься.
Ира достала из заднего кармана мятую стопку банкнот и протянула ему. Артём не шевелился.
- Ну бери же, давай… а впрочем, как знаешь, - Она с безразличным видом отбросила деньги в траву и сделала ещё один глоток.
- Сперва я хотела их сжечь, - снова заговорила Ира. - Но когда пошёл дождь, подумала – зачем? Это ведь так надоедает - жечь. Не проще ли выкинуть всё под дождь? Ведь он смоет всё. Размоет все мысли, чувства, воспоминания… и ничто больше не будет иметь значения. Как плёнка забытого всеми кинофильма. Ведь сколько можно страдать, ощущать как нервно бьётся сердце? Сколько можно любить, чтобы затем разочаровываться и рвать на себе волосы? А страх, гордость, неуместные слёзы, глупые слова, за которые себя проклинаешь? Зачем всё это? Надоело. До отвращения надоело. И раз во всём этом нет никакого смысла, то пусть всё смоет дождь. И это будет не суд. Лишь только исполнение приговора. За всю мерзость, что мы себе позволяли, за всё, что мы так легко и глупо убили. За всё наше ненужное существование, которое когда-то могло быть жизнью. За всё…
Ира взглянула ему в лицо и Артём увидел, как дрожат в её глазах слёзы. Дождь всё расходился и Артём уже насквозь промок. Он не знал, что можно сказать и всего лишь неподвижно стоял, смотря в её лицо.
Ира поставила бутылку на землю и не говоря ни слова зашагала к дороге.
- Куда ты, - собственный голос показался Артему чужим.
Она не ответила и медленно шла дальше. Зачем-то взяв стоящую на земле бутылку, Артем последовал за Ирой. Она уже вышла на дорогу и теперь уходила в конец улицы - туда, где серой завесой стоял дождь. Смотря на её слегка пошатывающуюся фигуру, на вьющиеся влажные волосы, на промокшую и облегающую тело синею майку, Артем вспомнил прошлогодний осенний день. Золотая, тянущаяся вдаль аллея парка, усыпанная листьями дорожка и первый осенний дождь… и она, рядом с ним, уговаривающая его снять туфли…
Артём приложился к бутылке. Ему показалось, что он выпил дождевой воды.
На том конце улицы показалась тойота. С каждой секундой она приближалась, не сбавляя скорости и разбрызгивая вокруг фонтаны воды. Артём сразу всё понял. Он закричал и кричал долго, но Ира, словно во сне, шла вперёд. Она шагала, ступая босыми ногами по лужам, смотря куда-то мимо надвигающейся на неё машины, словно и не замечая её. Затем что-то сверкнуло, раздался выстрел и Ира, на мгновение замерев, быстро повалилась на землю.
Бутылка выскользнула из рук Артёма и гулко ударилась о землю. А он всё кричал и кричал, смотря на лежащее под дождём тело и приближающийся автомобиль, не замечая, как бежит тонким ручейком у его ног красное вино.
 
Май 2008-го
Copyright: Тупицин Артём (Art-Pain), 2008
Свидетельство о публикации №171292
ДАТА ПУБЛИКАЦИИ: 24.08.2008 19:26

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.

Рецензии
Sylisa Leyra[ 02.07.2008 ]
   Начну, пожалуй, с того, что порядком около минуты после прочтения размышляла и осмысливала.
    Понравилась, несомненно, концовка: "...не замечая, как бежит тонким ручейком у его ног красное вино." -- Живо представился цвет разбавленного в дожде краного вина.
    Сама идея... Дежавю. То ли снилось подобное, то ли, действительно, видала в голивудских фильмах.
    В общем и целом: рассказ хороший. Пишите дальше!
    П.с.: есть ещё пару вопросов, но их я, скорее всего, задам автору лично при встрече.))
Жемчужная Илона[ 24.08.2008 ]
   Идея рассказа лежит на поверхности. Совершив преступление, невозможно скрыться от наказания. Потому что расплата придет изнутри, в виде сводящей с ума совести. Раскаяние способно отравить даже самое яркое, крепкое чувство - любовь. Совесть способна даже убить. И кто знает, в реальности ли сбила девушку машина, или это сознание попало в катастрофу, в которой не выживают...
   " Даже не смотря на него, Ира развернулась и". Наверное, правильнее будет: Даже не посмотрев на него...
   С уважением.
 
Тупицин Артём (Art-Pain)[ 24.08.2008 ]
   Большое спасибо за рецензию.
    Ваша трактовка рассказа меня очень заинтересовала. Потому что, как мне кажется, мотив совести играет здесь второстепенную роль. Врочем, так увидел читатель...
    Я не люблю объяснять свои рассказы, скажу только, что... любовь не проходит - она убивается нами самими.
    Ещё раз спасибо.

Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта