Книги с автографами Михаила Задорнова и Игоря Губермана
Подарки в багодарность за взносы на приобретение новой программы портала











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Главный вопрос на сегодня
О новой программе для нашего портала.
Буфет. Истории
за нашим столом
1 июня - международный день защиты детей.
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Конкурсы на призы Литературного фонда имени Сергея Есенина
Литературный конкурс "Рассвет"
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Молдавии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты

Конструктор визуальных новелл.
Произведение
Жанр: РазноеАвтор: Юрий Циммерман
Объем: 17915 [ символов ]
Оса
Мемуары московского Казановы – I.
 
 
Не так давно мне случилось вычитать в одном из научно-популярных журналов интересный факт: оказывается, в крови певцов-теноров содержится гораздо больше женских половых гормонов, чем у тех, кто поет баритоном или басом.
Биохимия, конечно, наука уважаемая, но и без нее любой, кто хоть однажды прикоснулся к искусству вокала, авторитетно скажет вам, что тенор – не мужчина. Даже руководитель нашего университетского хора, заслуженный деятель, народный артист и прочая... – обычно выражался на репетициях так: "А с этого такта вступают мужчины... и тенора!" Конечно, душка-тенор бывает очень мил в обществе, но все же от них веет чем-то опереточно-несерьезным. Может быть, именно поэтому в нашей маленькой компании, которая сложилась в недрах большого хора, теноров не жаловали. И когда на вечеринке, пропустив по паре стопок, кто-нибудь брал в руки гитару и затягивал про "черную птицу и ту, голубую", нам вполне хватало колоратурного сопрано Инны и моего скромного баритона. Но отточенность и завершенность музыка обретала только тогда, когда в наш дуэт вплетался альтовый голос Оленьки.
Когда однажды знакомая психологиня В.Л. спросила у Ольги, каким животным ей хотелось бы быть, каков ее тотем, та гордо ответила: "Я – оса!". Да, ей хотелось выглядеть именно такой: легкой, независимой и остро жалящей. Но мне она напоминала скорее воробьишку Пудика из горьковской сказки. Маленькая пышногрудая блондинка, она прошла выучку французской спецшколы и была достойна Парижа почти во всем: темпераментна, открыта, приветлива и сексуальна. У нее был стиль, было обаяние молодости, горящие глаза и вереница любовников. В то же время она не обучилась еще тому изощренному женскому коварству, которое приходит с возрастом, когда приходится когтями выцарапывать собственное счастье из чужих лап, и была наивной и простодушной в дружбе и любви. Она могла хорохориться и демонстрировать независимость сколько ей было угодно, но нам с Инной, которые к тому времени уже сполна хлебнули и семейной жизни и разводов, хотелось просто забрать ее под крылышко и погладить по головке.
Оленька была менее всего похожа на осу в тот момент, когда я случайно столкнулся с ней на автобусной остановке. Поникшая и заплаканная, она стояла там, не особенно отдавая себе отчета, где собственно находится и куда собирается ехать. Как обычно, момент крушения очередного романа казался ей концом всей жизни. Она доверчиво уткнулась лицом мне в плечо и, всхлипывая, попыталась что-то объяснить. Но для таких случаев существует строгое правило: сначала помоги успокоиться и прийти в себя, а потом уже разбирайся, что произошло. И Ольга послушно потащилась через всю Москву к нам домой, чтобы выпить "рюмку кофе" и в спокойной обстановке привести в порядок свои чувства.
В довершение ко всем несчастьям случился занудный осенний дождик, и когда мы появились на пороге, Инна встретила наши насквозь вымокшие фигуры взглядом, исполненным насмешливого сочувствия. Впрочем, она была рада видеть Ольгу – Инка вообще неравнодушна к пухлым блондинкам, а Оленькины налитые груди, которым было тесно в любой блузке и чья крепкая полнота настойчиво выбивалась из-под всякого свитера, уже давно будили в ней такое желание, которого не удостаивался еще ни один мужчина, не исключая и меня. Она сразу же предложила Ольге принять ванну, чтобы согреться, и трудно сказать, кто из нас больше обрадовался, когда та согласилась.
Ванная комната была моей гордостью. Как раз незадолго до этого я провел туда музыку и разноцветное освещение, и это позволяло нашим с Инной тяготеющим к сибаритству душам предаваться там сладостной неге или, цитируя Пушкина, "влачить задумчивую лень". Я щедрой рукой отмерил двойную порцию пенного средства, и к тому моменту, когда маленькую клетушку наполнил в разноцветной полутьме приторно-чувственный голос Демиса Руссоса, поверхность воды уже скрылась под обильным пенным кружевом.
Инна помогла Оленьке раздеться и утонуть в этой пене, а я тем временем смешал для нее свой фирменный "классический" коктейль – фантазийную композицию на тему шампанского, коньяка и "Вермута белого крепкого" (ломтик лимона, лед и соломинка – по вкусу). Не отказалась она и от предложенной сигареты, и вот уже все ее былые терзания неспешно уплыли вдаль с первой струйкой табачного дыма.
Мы все с детства накрепко затвердили урок Алисы из Страны Чудес: бывает или "варенье вчера", или "варенье завтра", но никогда – "варенье сегодня". Человеку вообще, а советскому человеку в особенности очень трудно выключиться из вереницы неотложных дел, чтобы пережить момент счастья здесь и сейчас. Нам с Инной хотелось сделать все, что только было в наших силах, чтобы подарить Ольге это ощущение. И она доверчиво отдалась во власть мелодии и интонации сегодняшнего вечера, у которого не было "завтра" и не было "вчера", а был только этот миг и мы трое. Пока я развлекал Оленьку светскими сплетнями про общих знакомых, Инна начала неторопливо и осторожно поглаживать ей ноги струей теплой воды. Потом поднялась выше, вдоль внутренней поверхности бедер, по животу и, наконец, к богатой и упругой округлости ее грудей, наполовину погруженных в воду, а выше обильно украшенных полупозрачной пеленой белой пены. Сегодня к нам снизошла сама Афродита, и мы шаг за шагом творили свое языческое действо, готовя ее и себя к святым таинствам.
Оленька пробормотала что-то невнятное и слегка раздвинула ноги, когда теплый тугой поток, направляемый Инкиными тонкими пальцами, осторожно тронул густую поросль более темных, чем на голове, волос, слегка потеребил сочные и набухшие от подступающего желания губы и начал омывать и согревать тот тайный уголок, который и составляет средоточие женского наслаждения. Прикрыв глаза, наша гостья вся отдалась тому ощущению, которое вызывали в ней неуловимые движения теплой воды, и лишь слегка поводила головой из стороны в сторону, предоставляя нам любоваться во всей полноте и со всех сторон видом, запахом и прикосновением разметавшихся остатков ее былой прически.
Я до сих пор не знаю точно, кончила ли она тогда под напором невидимой струи, но когда она понялась из пены, как и следовало по древнегреческой божественной роли, на ее щеках разлился легкий румянец, а в глазах поблескивали озорные огоньки. Впрочем, причиной тому могли быть и слишком горячая вода, и вскруживший голову коктейль. Так или иначе, она поднялась в полный рост, и мы с Инночкой начали медленно и неторопливо, одновременно с двух сторон мыть ее крепкое тело, готовое, кажется, вот-вот выпрыгнуть из собственной кожи. Если бы я был практикующим экстрасенсом или йогом-самоучкой, я мог бы сейчас впасть в долгие мистические рассуждения о потоках темной и светлой энергий, о том, почему я сосредоточился на правой половине ее тела, а Инна - на левой, и почему я делал это мягкой пушистой губкой именно голубого цвета, а жена – розового, и далее в том же роде. Но даже если в том, что мы тогда делали, и была мистическая подоплека, она оставалась невысказанной и неосознанной. Мы не думали о высоких материях, мы просто переживали этот миг – нежнрое и гладкое скольжение вдоль плеч, рук, бедер, талии, грудей, шеи и ягодиц: доверчивая податливость ее пальцев, широко распахнутые серо-голубые глаза, в которых все ярче разгоралось пламя желания... К тому времени я уже скинул рубашку и остался обнаженным по пояс, а Инна – просто в бикини, и наши тела вели свой непринужденный диалог, постепенно становясь все откровеннее. Наконец, Инка окатила Ольгу струей чистой воды, а я завернул ее в огромное махровое полотенце и отнес на руках в спальню, где все было уже готово для сеанса массажа.
Я люблю массировать женское тело.
Я люблю осторожно и ласково втирать в кожу крем, чтобы она была более благосклонна к моим прикосновениям и позволяла рукам скользить по поверхности, не оказывая сопротивления. Я люблю постепенно наращивать интенсивность движений, разогревая мышцы и подготавливая их для последующих тяжких испытаний. Я люблю путешествовать руками по этой прекраснейшей из стран – стране по имени "женщина" – от кисточек на ущах до кисточки на кончике хвоста, перебирая мускул за мускулом, волоконце за волоконцем, и не оставляя ни одного из них нетронутым или обделенным. Я люблю чередовать крепкие разминающие движения, в которые вложена вся сила моих рук и вся энергия моей души, с мягкими, едва уловимыми прикосновениями, в которых участвуют только подушечки пальцев. Я люблю подниматься по рельефам и ландшафтам этой страны, вверх по течению лимфы – от фаланг пальцев по руке и плечу к подмышкам, потом туда же от пояса, от солнечного сплетения, осторожно обтекая острова грудей и омывая их приливом своих ладоней. От кончиков пальцев на ногах по икрам и бедрам к паху, к нефритовым вратам грядущего наслаждения, не забывая легкими касаниями приласкать губы любви и кудрявую рощицу у входа в пещеру. И туда же – от поясницы вниз, по округлости ягодиц, не оставив без внимания упругое колечко посередине и на мгновение утонув в его водовороте. Я люблю массировать женщине спину – гладить, теребить, пощипывать, бороновать полусогнутыми пальцами и прокатывать волны по всей ее длине вправо и влево от позвоночника. Я люблю разминать шею и затылок, запуская пальцы в душистые распущенные волосы, вынимая остатки усталости и головной боли, а потом растекаясь по плечам и вдоль ключиц. Я люблю наконец, отдав всю силу и умение своих рук до последней крупинки, успокаивать и расслаблять разогретую женскую плоть легкими теребящими похлопываниями. В этот миг я познаю женшину всю, как она есть, каждую ее клеточку. А она – она узнает мои руки. И если уж доверяется им, то навсегда.
В этом, наверное, и состоит истинная близость. А все дальнейшее – так, неизбежные мелочи, десерт в завершение долгого праздничного ужина. Без которого при желании (точнее, при нежелании) вполне можно и обойтись.
Оленька, впрочем, такого нежелания отнюдь не испытывала. Напротив, она была наслышана о правилах, принятых в нашем с Инной экстравагантном супружестве, и была не удивлена, но скорее польщена тем, что удостоилась чести пройти обряд посвящения в друзья дома по полной программе. И сейчас она спокойно лежала, укрывшись пушистым пледом, и отдыхала. А что же Инка? Пока мы с вами увлеклись массажем, она приготовила кофе и появилась на пороге спальни с подносом, на котором возвышались три фарфоровые чашечки. Мы убрали верхний свет, оставив только бра в изголовье кровати, разлили коньяк по хрустальным рюмкам и устроились поуютнее на широком супружеском ложе, где вполне хватало места и на троих.
Я изрядно устал после сорока минут самоотверженной работы и позволил себе расслабиться, задумчиво чередуя ароматно-обжигающую пряность коньяка с горчинкой кофе. Инна же, напротив, была возбуждена и взволнована видом разгоряченного Оленькиного тела во всей его пышности. Ну а Ольга – та просто лежала и наслаждалась ощущением момента, хотя ее женской сути, очевидно, тоже хотелось большего. Поэтому она радостно потянулась навстречу Инночке, когда та начала осторожно и ласково гладить ее по плечам, грудям, животу, промежности, ногам, а потом приникла губами к ее губам и начала целовать их и облизывать языком, одновременно проводя своими тяжелыми и мягкими грудями по Ольгиным – молодым, округлым и крепким. Инна была уже изрядно "на взводе", темные круги вокруг ее сосков стали грубее и еще темнее, а сами соски напряглись и торчали почти на толщину пальца, когда они касались маленьких, едва прорисованных бусинок, вдавленнных в яблоки Оленькиного бюста.
Некоторое время я отстраненно любовался их лесбийскими играми, но в какой-то момент не выдержал. Ольга, все более заводясь под напором желания подруги, призывно раздвинула полусогнутые ноги, и я, воспользовавшись тем, что Инна захватила себе губы Оленькиного рта, припал к другим ее губам, старательно вылизывая их, раздвигая языком и слегка погружаясь в зовущую глубину. А потом нащупал заветный бугорок и после этого уже ни на секунду не отнимал от него языка, то обводя кругами, то скользя вверх-вниз и вправо-влево, а иногда целуя взасос, словно стараясь выцедить из него сладкий нектар желания.
Я помню, как поразил меня в первый момент Ольгин запах. Он разительно отличался от запаха многих других женщин, которых мне доводилось раньше целовать подобным образом: влажный, сырой, болотистый, отдающий тиной и выдающий всю основательность ее бабьей сущности, внешне неразличимой под камуфляжем ветреной молодости. Воистину, так пахла сама мать-сыра земля. И я вбирал в себя ее силу и насыщался ею, словно мифический Антей или былинный Микула Селянинович. А она двигалась мне навстречу, щекоча нос и губы кудрявыми завитками, омывая мое лицо пахучим соком и гладя по щекам внутренней поверхностью непрерывно движущихся вверх и вниз бедер. Наконец, она издала сдавленный стон и судорожно стиснула ноги настолько, что некоторое время у меня не было возможности не только пошевелить головой, но даже просто вздохнуть. Мышцы живота тоже напряглись с такой силой, что, я думаю, ее голова могла бы сейчас взлететь до потолка, если бы не была прижата к подушке губами другой целующей ее женщины. Потом она облегченно вздохнула и расслабилась, а я смог наконец чуть отвести голову и глотнуть воздуха, от недостатка которого у меня уже темнело в глазах. Истинный джентльмен даже под страхом смерти не оторвет своего языка от клитора женщины в тот момент, когда она вот-вот кончит.
Однако сейчас рядом со мной была не одна женщина, а две; и если Ольга уже покорила свою первую вершину в горной стране наслаждения, то Инна была еще только на подъеме. Осторожно и ласково, но в то же время нетерпеливо она провела ладонью по моей щеке, и я, вняв ее безмолвной просьбе, отодвинулся в сторону, а она легла на Оленьку сверху. Они скрестили ноги, и вот уже их нижние губы слились в таком же страстном поцелуе, как незадолго до того – верхние. Для Ольги это был, судя по всему, первый опыт лесбийской любви, и она просто покорно расслабилась и подчинилась движениям Инны, а та, влекомая инстинктом, которым сверх обычной женской нормы наградила ее природа, скользящими движениями вела их к новой вершине. В том, как двигалась Инна, было много мужского, тяжелого и резкого, но в то же время она оставалась женщиной, и притом женщиной привлекательной. Особенно привлекательной в тот момент, когда она вся отдалась страсти: длинные черные волосы, разметавшиеся по спине; тонкие длинные пальцы, усыпанные массивными кольцами; большие и низкие, но не потерявшие еще формы груди с редкими волосками вокруг сосков: и, наконец, округлости ее зада, вздымающегося и опускающегося в непрерывном движении, заставляющем Ольгу учащенно дышать и выгибаться навстречу, словно стараясь вжаться всем телом в тело подруги.
Зрелище двух занимающихся любовью женщин захватило меня и возбудило настолько, что я уже не мог оставаться сторонним наблюдателем и, на миг остановив движения Инкиных ягодиц прикосновением ладони, поднялся над ними обеими и вонзился в раскрывшуюся мне навстречу влажную вселенную.
Инна, казалось, только этого и ждала. Наконец-то настал тот миг, когда она не была вынуждена разрываться между двумя противоположными сторонами своей натуры, влекущей ее и к женщинам, и к мужчинам одновременно. Я даже практически не даигался, равно как и Ольга, а она билась и трепетала между нами, словно рыба, выброшенная на берег, и в считанные мгновения кончила – быстро, сильно и резко, скорее как мужчина, чем как женщина; но, лежа на Ольге и терзая ее грудь, она своей женской сутью раскрывалась навстречу моему фаллосу и вжималась в него так, словно хотела проглотить целиком.
В последний раз судорожно сжав мое мужское естество, она обмякла, пробормотала что-то типа "Боже мой!" и, высвободившись, откатилась в сторону, обнажив распахнутое Оленькино лоно. И я немедленно устремился туда, поражаясь, насколько несхожи по моим ощущениям эти две женщины, дарившие меня сегодня своей близостью. Если Инна казалась крепкой и сильной, а порой даже резкой и жесткой, крепко обхватывая мой ствол и никак не желая с ним расставаться или даже хотя бы выпустить его чуть наружу, то Оленькины уста любви были мягки и податливы: она как бы раступалась и раскрывалась передо мной, омывая своими соками. Она была на удивление уютной – пожалуй, это наиболее точное слово. Я приник губами к ее правой груди, Инна одновременно начала целовать левую... и после этого время словно ускорилось и понеслось вскачь. А может быть, напротив – замедлилось и остановилось? Нет, времени просто не было, оно перестало существовать вообще, а было только упоение страстью; и, доведя до пика наслаждения Ольгу, я погружался в Инну, а потом – наоборот. Я не помню, сколько раз я "менял лошадей" на этой долгой дороге. Помню только какие-то фрагменты, отдельные эпизоды, не складывающиеся в единую картину. И хорошо помню, что Инна, будь я в тот момент в ней или в Ольге, ни на минуту не отрывала от Оленьки свои рук и губ.
Наконец, я почувствовал, что мои способности удерживать свое напряжение от того, чтобы оно разрядилось огненной молнией, иссякают. Ольга в этот момент находилась подо мной, лежа на животе, а Инка ласкала ее, просунув снизу свою руку и периодически задевая основание моего фаллоса своими острыми коготками, что доставляло мне совершенно невыразимое удовольствие. Я, в свою очередь, положил руку на Инкин холм, поросший густой черной шевелюрой, и начал исступленно ласкать ее пальцами в такт тем движениям, которыми соединялся с Ольгой. И мы наконец кончили все вместе, в едином соприкосновении трех разгоряченных тел.
Мы были настолько измучены, что почти сразу же заснули: я посередние, а по бокам – обе моих возлюбленных. Наутро Оленька получила свежераспечатанную зубную щетку, которая с тех пор всегда стояла на полочке в ванной. Отныне это была ее щетка – документальное подтверждение того, что она полностью прошла обряд посвящения в "друзья дома" и обладает неотъемлемым правом на свое законное место в нашей с Инной супружеской кровати.
 
 
1994
Copyright: Юрий Циммерман,
Свидетельство о публикации №115454
ДАТА ПУБЛИКАЦИИ:

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.

Рецензии
Неординарэ до Линчи[ 13.04.2007 ]
   Потрясающе! Господин автор мастерски владеет своим главным инструментом... словом! Такой порнографической прозы я ещё не читал. И возбуждение бессознательного и черезчур литературное описание в величайшей гармонии! Это не пошло, это красиво - редкость.
 
Юрий Циммерман[ 13.04.2007 ]
   Спасибо за теплый отзыв, достопочтенный! А посмотрите остальные фрагменты из "Мемуаров московского Казановы", особенно "Наедине". Вам может понравиться.
   Я всегда старался работать в жанре "haute pornographie". К сожалению, тонких ценителей, подобных вам, не так уж много - либо хуританское панжество, подавай либо оголтелый натурализм. Еще раз спасибо.
   Ваш Ю.Ц.

Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта