Книги с автографами Михаила Задорнова и Игоря Губермана
Подарки в багодарность за взносы на приобретение новой программы портала











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Главный вопрос на сегодня
О новой программе для нашего портала.
Буфет. Истории
за нашим столом
1 июня - международный день защиты детей.
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Конкурсы на призы Литературного фонда имени Сергея Есенина
Литературный конкурс "Рассвет"
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Молдавии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты

Конструктор визуальных новелл.
Произведение
Жанр: Просто о жизниАвтор: Валерий Киселёв
Объем: 12368 [ символов ]
Первомайская ночь в КПЗ
Валерий КИСЕЛЕВ
 
П ЕРВ О М А Й С К А Я Н О Ч Ь В КПЗ
В стихах и прозе, с послесловием
 
Почему-то мне вспомнился один случай, который произошел со мной в Салехарде в ночь на 1 мая 1961 года. Я лишь недавно - не то в феврале, не то в марте – приехал сюда, чтобы работать в Ямало-Ненецкой окружной газете "Красный Север". Даже зимнего пальто у меня тогда не было - приехал в легком демисезонном - как сейчас помню, было у меня такое коричневое пальтецо, под которое мама сшила мне меховую безрукавку. А холодрыга стояла - настоящая зима. К маю потеплело, все поплыло, но снежок, помнится, еще лежал.
 
Так вот, поручили мне написать репортаж с первомайской демонстрации - была тогда такая традиция и с демонстрациями, и с репортажами. Обычная туфта и втирание очков, как это было принято и негласно узаконено. 30 апреля мы с ребятами, как это водится, изрядно "приняли на грудь", и я к вечеру был уже что называется "хорош". И, естественно, меня потянуло на люди. Так сказать, на подвиги. Не сидеть же в такой вечер дома! Решил сходить в так называемый Дом народов Севера - местный культурный центр, где предполагалось быть концерту и танцам (они и состоялись, но без меня). Понятно, молодой еще был - мне и тридцати тогда не стукнуло.
 
Подхожу к этому самому Дому, но - не тут-то было. Огромная толпа молодежи атакует входные двери, пытаясь прорваться внутрь. Но на входе стоят крепкие ребята с красными повязками - дружинники. Никого не впускают, вход только по пригласительным. Ну, я, конечно, рвусь вперед, сую им редакционное удостоверение - мне, мол, по служебным делам, а если нужен пригласительный, то у меня и таковой найдется. И показываю пропуск на трибуну, который мне выдали в связи с этим - будь он трижды проклят - репортажем. Похвастаться, что ли, хотел: вот, мол, я какой крутой и уважаемый. Однако ребята на дверях были не промах (или не промахи - не знаю, как тут правильно выразиться). Мой последний документ произвел на них совсем не то впечатление, которого я добивался. Пропуск на правительственную трибуну у пьянчужки? Невероятно! Тут же была призвана подмога, и меня быстренько доставили в отделение милиции, где я был обыскан, освобожден от всего излишнего (по мнению стражей порядка , сюда входили не только документы, деньги и брючной ремень, но даже папиросы) и водворен в клоповник - общую камеру, где томились бедолаги очень разного рода и вида, прихваченные бдительной милицией этим вечером.
 
Страшная вонь и несусветная теснота - вот первое впечатление. Деревянные нары, естественно, были заняты парнями блатного и полублатного вида. Остальные - человек 15 или 20 - кто стоял, кто сидел прямо на цементном полу. "Спальные" места под нарами тоже были заняты полностью. Вот такая картинка, на 100% отвечавшая известной поговорке: "как сельдей в бочке". Ступить некуда. И курева нет ни хрена. Хотя я видел - некоторые на нарах курили вполне свободно и даже делились друг с другом. Предстояла долгая томительная ночь "встоячку", в лучшем случае, сидя на полу.
 
Ну, что ж! Делать нечего - удары судьбы надо принимать стоя. Но старый хмель еще бродил в крови, а необычная, не совсем привычная обстановка подогревала ее и будоражила нервы. Обычно, чтобы снять напряжение, в те сравнительно молодые годы я любил читать стихи-все равно где, все равно кому. Лишь бы слушали! А почему бы и не здесь и не этим людям? По крайней мере, не совсем ординарным. Эти мысли мелькнули у меня в голове, и решение тут же было принято - эх, где наша не пропадала! Я присел на краешек высокой тумбы и во всеуслышание объявил:
- Стихи слушать будем? Могу почитать.
- Ну, давай, бухти, если можешь, - сказал один из лежавших на нарах "паханов", причем сказал это с большим скепсисом и в голосе, и во взгляде. Вначале я не понял их странных переглядываний и перемигиваний - это потом уже меня просветили. А решил, что просто мне показалось, или, в крайнем случае, здесь так принято. Сосунок, салага - что тут скажешь!?
Читать стихи я не только любил, но и умел, сказывалась многолетняя практика. Начал я с "Черного человека" Есенина - в те времена эта небольшая и страшная в своей откровенной безнадежности поэма была еще не очень известна. Я же случайно обнаружил ее в первом номере "Красной нови" за 1926 год-первая посмертная публикация.
 
Небольшое отступление (ведь они так приятны сердцу - воспоминания). Никогда не забуду этот воздух, эту ауру старой Белинки - так мы в студенчестве называли Свердловскую публичную библиотеку имени Белинского. И да здравствует память, чье волшебство наполняет зрением даже ослепшие глаза. Там, в старом здании Белинки, построенном еще до эпохи исторического материализма, было столько уютных переходов и коридорчиков, лесенок и подоконников, на которых можно было со вкусом посидеть и помечтать и даже почитать что-нибудь, тайком принесенное из читального зала. Впрочем, никто особенно и не следил за этим. Патриархальные времена! Здесь, в Белинке, я и проводил почти все свое свободное (да и несвободное тоже) время. И был период увлечения старыми журналами, в том числе времен 20-х годов. Так они до сих пор для меня и пахнут - времена, а не журналы - застаревшей книжной пылью и сладким запахом тления. Но хватит пока. Вернемся к нашим баранам, сиречь к уголовничкам.
 
"Друг мой, друг мой, я очень и очень болен..."
 
И чем дальше я читал, тем острее чувствовал: люди увлечены моим чтением. Я слышал отзвуки их сердец,. Правда, правда! Так оно и было. Атмосфера какого-то сердечного единения, это невозможно передать словами. Но так бывает, и многие это знают. Смешно. Даже невероятно - единение сердец в КПЗ. Вот умора! Но, во-первых, там были не только уголовники, а, во-вторых... Да, во-вторых.
 
Что ж, и об этом можно поговорить. Но прежде -о стихах. Чего я там только не читал! Но после "Черного человека", встреченного, кстати, глубоким молчанием - все как будто не могли еще поверить, что это именно я выдал им такую вещь, продолжил чтением "Васьки Свиста" Веры Инбер. Аудиторию надо все-таки уважать. Хотя бы по-первости. А "Васька Свист" подходил к этой камере идеально. Помните?
 
Воблу ест и горох жует
Васька Свист, молодец и хват-
Черные краги, в петлице Добролет,
Во рту папироса Дукат...
 
Этакое неторопливое поначалу сказание, начавшееся аж с Волги и воблы, со степных сел и гороха. И вдруг...
 
И вдруг словно гороховый ком
Встал в горле у Васьки Свиста -
В картузике с козырьком,
Картиночка,красота,
Вошла, как будто бы отдохнуть...
 
Ну и так и дальше, как говорил мой дядька Андрей, деревенский художник и вообще мастер на все руки. Как-нибудь я еще расскажу о нем. Сейчас - другое.
 
Поэзия, как и наука, умеет очень много ГИТИК, причем иногда самых неожиданных. И "Васька Свист", написанный сравнительно юной и несомненно весьма культурной дамой (я читал ее воспоминания, практически всю автобиографическую прозу), здесь, в тесной загаженной камере, оказался истинно "в жилу". Особенно, когда дело перешло к милиции и выстрелам, ну и, конечно, к дамочке, которая "в чем мать родила", да еще к тому же "на голове - кепи". А потом я уже читал что хотел. К примеру, Тихонова "Ты мне нравишься больше собаки, но собаку я больше люблю. Разделять ты привыкла со всяким и дорогу, и душу свою...", и даже Блока -"Друг другу мы тайно враждебны, завистливы, глухи, чужды... А как бы и жить, и работать, не зная извечной вражды." Впрочем, последние стихи я читал уже не там, сидя на тумбе, которая, как я уже говорил, оказалась пресловутой парашей, а лежа по середине верхних нар, среди самых "крутых", и мне, как и некоторым другим, своевременно выдавались сигареты, и я с удовольствием затягивался ароматным (даже в этой скученной камере) дымком. А тот, что слева, который распоряжался сигаретными запасами, даже шепнул: "Никогда больше не садись на парашу. Могут неправильно понять". Это уже потом мне разъяснили, что на парашу сажают, как правило, "опущенных". А я, конечно, об этом ни сном, ни духом. Ничего себе, вляпался! Еще хорошо, что парни встретились понимающие.
 
И чего я еще только не читал! Разве что Пушкина и Лермонтова. А вот Маяковского точно читал. Не помню насчет поэм, не знаю. Но вот свое любимое "Лилечке. Вместо письма" уж точно читал. Как там - "Сегодня сидим вот, сердце в железе. День еще - выгонишь, может быть изругав..." Или дальше: "Слов моих сухие листья ли заставят остановиться, жадно дыша? Дай последней нежностью выстелить твой уходящий шаг..." Это я Нельку помнил. И до сих пор без ума...
 
Самое бы время сейчас... Да вот, видно, не время.. Нет, вы подумайте! Может быть, преступникам, может быть, даже бандитам - отдавал свое самое любимое, самое ценимое.
 
Ну, например:
 
Маленький пупс-карапузик,
Расстегнув штанишки и выпятив пузико,
Расставив ножки с толстыми коленками,
Стоял и пипикал на стенку,
Стараясь повыше вскинуть
Золотистую струйку длинную...
 
Это из И. Сельвинского. Называется "Бронза". Вот уж действительно забронзовевшая скульптура, особенно когда она обретает вторую фигурку -"девочки со вздернутым ротиком". А почти забытый ныне Иосиф Уткин! Нет, вы только представьте:
 
Два года мы с тобой не мылись в бане.
Заели вши, и надоело мне
Ногтями щелкать их на барабане
И до крови царапать по спине...
 
"Ничего себе - любимое, ничего себе - ценимое", может быть, скажет некто. А вот и да! И любимое, и ценимое. Вы-то ведь не жили в те времена. Впрочем, и ваши, скажу я, не лучше, не так ли? Пусть преступники (неизвестно), пусть бандиты (не доказано), но когда я от имени Дмитрия Кедрина обвинял: "Пускай за это не судят... Но тот, кто убил, - убийца! Скажу тебе правду - ночью мне страшно вдвоем с тобой", они вполне понимали все, и сочувствовали мне, и, надеюсь, что-то высокое тревожило их сердца. Недаром же, наверно, они призвали меня в самый центр своего временного, так сказать, жилища, предоставив все возможные удобства, не в качестве заслуженного "романиста" (кажется, так это называется в "зоне"?). Да я им и не был. Я читал стихи. И не за что-нибудь, а просто так - для себя и для всех.
 
Так и прошла эта первомайская ночь - в стихах и прозе. Да что там говорить - незабываемая ночь! Раз уж до сих пор ее помню. А где-то около пяти утра меня "выдернули" к начальству. Одного меня. Остальным пришлось сидеть еще не знаю сколько. И знаете, что сказал мне начальник (человек совершенно мне до того не знакомый), которого тоже, кстати, выдернули из дома в такую рань?
- Ну, едрена мать! Ты что, сразу не мог сказать - кто ты и откуда!? - и много чего еще, причем ругался он со вкусом и умеючи, практика, видать, была. Но, кстати, без всякой злости и какого-либо намерения обидеть. А так, для порядка и для расширения общего кругозора. - Столько людей побеспокоили, - вот это, видимо, волновало его больше всего. - Ну да ладно, забирай свои бумажки и шмотки и вали, отдыхай. А уж на демонстрацию - не думаю, что тебе захочется.
 
И правда, не захотелось. Но расплата, конечно, последовала. Немного позже.
 
Это уже потом, лет через 8-10, я тоже написал один стишок:
 
Зачем ты жалуешься? Кому?
Совсем не нужно это - жаловаться.
Чужая жалость - как хомут.
Наденут, и носи пожалуйста.
Ты сам в себе. Сам по себе.
Укрась свой дом и стены вызолоти.
Мир-зал для игр, а не собес.
И нет друзей, есть только призраки.
Пусти все прошлое на слом,
Поставь своим мечтаньям виселицы.
Куда - со сломанным веслом
В пучине грязи и бессмыслицы?
Кругла планета как ранет,
Но ты же сам живешь на плоскости.
Пойми одно, что от жестокости
Спасенья нет. Спасенья нет.
 
Стишок, может быть, и не очень, но это был первый знак начинавшегося понимания.
 
Конец.
 
PS. Больше сорока лет минуло с той поры. Немалый срок, надо сказать. Многое ли изменилось с тех давних пор? Ну, конечно же, очень! В пору за голову хвататься. Недавно мы разговорились по этому поводу с одним приятелем.
 
-- Ага, - сказал он, - изменилось. Раньше мы боялись одних бандитов. Мы и теперь их боимся. Но милиции, пожалуй, боимся больше.
 
Прогресс, а? Какая уж здесь поэзия.
 
А мир действительно страшен. И чтобы не забывать об этом, у себя на компьютере я поставил картинку Дали. Там одна голова. Но дело в том, что вся эта голова на земном торсе состоит не из черт лица, а из других голов и фигурок в самых неожиданных позах... Впрочем, нет. Объяснить Дали словами невозможно, его нужно видеть. А теперь действительно все.
Copyright: Валерий Киселёв, 2008
Свидетельство о публикации №173839
ДАТА ПУБЛИКАЦИИ: 19.07.2008 11:54

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.
Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта