Книги с автографами Михаила Задорнова и Игоря Губермана
Подарки в багодарность за взносы на приобретение новой программы портала











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Главный вопрос на сегодня
О новой программе для нашего портала.
Буфет. Истории
за нашим столом
1 июня - международный день защиты детей.
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Конкурсы на призы Литературного фонда имени Сергея Есенина
Литературный конкурс "Рассвет"
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Молдавии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты

Конструктор визуальных новелл.
Произведение
Жанр: Очерки, эссеАвтор: Наум - Валентин Дорман
Объем: 19879 [ символов ]
ЮБИЛЕЙНЫЕ РА3МЫШЛЕНИЯ
ЮБИЛЕЙНЫЕ РА3МЫШЛЕНИЯ
Ко дню рождения 2.12. 1948г.
Пятьдесят. Ну, как тут выразиться точнее? Дожил, допрыгался, доигрался? Впрочем, какая разница!? Ведь сколько не фокусничай, манипулируя оттенками, - во главе угла всё равно остаётся хитрющая физиономия цифры, просто по-свински растущей из года в год. Тем не менее, мне только немножечко грустно. Хотя с детства, когда пятьдесят казалось барьером недосягаемым, радостей в мои дни рождения было мало.
В семье был я младшим, и страстно мечтал догнать своих братьев. А они, видать, внутренне ощущая мою мечту, - превращали весь праздник в сущую пытку; ежеминутно подбегая ко мне с «поздравлениями». Проще сказать, они целый день таскали меня за уши, с самым серьёзным видом доказывая, что именно так я вырасту гораздо быстрее. Ну, а я же им верил! Вот они и старались. Так, что по сей день ещё слышу, как хрустят мои бедные уши, и даже вижу себя за шкафом, где тайно рыдал, старательно комкая уши; оставаясь в полной уверенности, что тем, смогу прекратить их стремительный рост. Ведь так не хотелось к уже существующей кличке «Рыжий» нажить еще «Лопоухого».
Впрочем, помню, - уши не слушались, и всё равно росли, заметно опережая остальной организм. И тогда только ногти меня утешали... Плача, я их обгладывал до крови; а когда рассматривал, ища за что бы еще зацепиться, то видел мелкие белые пятнышки; по приметам всезнающих взрослых, стопроцентно предвещавшие неожиданные подарки. Ну и, естественно, эта мысль утешала, и я бежал из укрытия, прикрывая ладонями уши, чуть ли не с боем прорываясь мимо братьев к родителям; дабы выяснить, кто ещё должен прийти.
Да, всё дело в том, что родители были против лишних вещей; а необходимое покупали, не дожидаясь праздников. И это было вроде понятно. Я ведь декабрьский, а брат - январский; и можно умереть, например, от нетерпения, получив велосипед зимой, но аж до весны ожидая, пока покатишь его во двор. Поэтому велосипед появлялся в срок. А в день рождения тебе напоминали, даже если подарок был уже окончательно уничтожен.
Впрочем, прекрасно понимая, что этого мало, папа всё равно делал мне праздник; дарил «Победу»; так он говорил.
Я и сейчас не могу понять, почему среди «Москвичей», «ЗИМов», и позже появившихся «Волг», именно «Победа» рождала во мне особенный трепет; конечно же, настоящая.
Вобщем, в день рождения мы терпеливо топтались на улице, дожидаясь такси. И да, нас интересовала только «Победа»! Поэтому мы старались узнать машину издалека и даже отбегали от тротуара, чтобы другие машины не останавливались. Зато, когда вдали, наконец, появлялась кремовая или же синяя с белым «Победа» с зелёным глазком, то…
Мы не ехали ни-ку-да! Больше того, даже таксист, удивлённый подобным условием, должен был выйти. Вслед за чем, папа угощал его «Беломором» и объяснял: «День рождения, понимаешь, и вот такая у младшего блажь…»
После этого объяснения я полноправно забирался в машину, - совершенно один. И не думайте, что вперёд, чтобы дёргать за руль и делать «бррр», будто я еду. Нет! Уже тогда я был ценителем тонким; поэтому, тщательно выстучав обувь, я, - не дыша, - забирался на удивительно уютное заднее сидение и ждал, пока папа оттащит подальше братьев; корчивших в окна рожи. И только потом, невидимый и недосягаемый я закрывал глаза и… делал свой первый вдох. Особенный…
Потому что я вообще не дышал. Я нюхал «Победу», нежно оглаживая сидения и даже не пытаясь определить источник неповторимого запаха. Я нюхал - и плакал от счастья, как после долгой разлуки! И только потом, нарыдавшись, я раскрывал глаза и осторожненько привставал, чтобы увидеть фосфоресцирующие огни приборов.
Впрочем, сами приборы интересовали меня второстепенно, поэтому я глазами скользил по ним, будто по звёздному небу, отыскивая свою звезду. Известную, по-настоящему, только лишь мне…
Звездой этой были часы. Добравшись до них, я замирал и ждал, не мигая, пока минутная стрелка стронется с места. И только тогда - я позволял себе улыбнуться. С каждым чётким её скачком, наполняясь непередаваемым ощущением - роста. Да-да, только в «Победе» я ощущал, как расту, и наполнялся верой, что выросту по-настоящему. Так, что однажды сам поведу «Победу». И только это значило «по-настоящему»; из-за чего, до того, я не хотел даже касаться руля. Потому и садился лишь сзади. Я даже видеть руль не хотел. И потому, прощально улыбнувшись часам, я опять закрывал глаза и уже только нюхал. Зная, что только «Победа» неповторимым пахнет родным, и этот запах известен только лишь мне, - её родственнику.
Насытившись запахом, я забывал обиды, распахивал дверцу и звал в машину всех остальных. Ни за что, не объясняя, что же я делал в машине; ведь знал прекрасно, что это они всё равно не поймут.
Шофёр, задобренный папиным «Беломором», мельком осматривал всё внутри, всё-таки ожидая с моей стороны непредвиденной выходки; затем бормотал нечто вроде «А чёрт с тобой», и начинал куролесить вокруг нашего дома. А потом мчался до Треугольного переулка и обратно к Соборной площади, с криком - «В атаку!», расплёскивая огромные лужи или тараня попадавшиеся на пути сугробы; будто радуясь и нашему счастью и такому заказу. Благо за 3 рубля тогда можно было объездить весь город, и даже автоинспектора одарить…
 
Кроме родни и друзей родителей всегда приглашали всех дворовых детей. А какие от них подарки, - сто грамм «Батончиков»? Потому их к ушам я не допускал, при первой же попытке «поздравить», начиная визжать, как новорожденный поросёнок: «Мама, а этот уже поздравлял!» А как докажешь?
С другими детьми, Мишкой и Гариком, - приходил дядя Гриша и тётя Рая. Он был водителем хлебовозки, хотя папа его называл «Биндюжник». А тётя Рая работала в гастрономе: то на пиве, то на конфетах-пирожных. И за это их все называли «благополучной семёй». Хотя благополучного для себя я ничего не ждал; всё знал наперёд. Сначала дядя Гриша будет громогласно ругаться матом, проклиная автобусы и трамваи. Затем, по пути опрокидывая стулья, будет бегать вокруг стола со всеми здороваться, в мельчайших подробностях повторяя их «переход Суворова через Альпы». И естественно, этот «биндюжник» становился центром внимания, будто не я именинник, а он. А я вроде как, виноват, что они живут на Молдаванке, а из-за меня в гости едут чёрт знает как… Вобщем, мне оставалось ждать; вдруг принесли что-то новенькое, ради чего и стоило терпеть всю эту несправедливость. Хотя, много ли надо ума, чтобы понять, - все эти жалобы особых подарков мне не сулят. Тем не менее, - что?
Когда ожидание становилось невыносимым, «бендюжник» вдруг оглушительно хлопал в ладоши и рявкал: «А где же этот подлец?» Причём, от его баритона даже рюмки падали на столе. Но появлялась надежда. И я подползал; больше глядя не в глаза двухметрового горлопана, но на его огромные сковородки-ладони, которые он начинал растирать с таким ужасающим скрипом, будто собирался порвать меня на куски. И да, он часто катал меня на своём дребезжащем «Газоне», и до отвала кормил горячим хлебом, разрывая его прямо в пекарне, но когда он меня подзывал, - я никогда не знал, чем это кончится. Поэтому был несказанно счастлив, если по пути меня хватала в охапку тётушка Рая. Правда, она будто топила меня в своей необъятной груди, затем зацеловывала, одновременно вымазывая помадой и замачивая слезами, как бы прощаясь со мной навек, но это было терпимо. Тем более, заранее зная, что от макания в грудь и от духов её можно враз задохнуться, я предусмотрительно закрывал глаза и делал глубокий вдох, как делал всегда, когда мыли мне голову и поливали водой из чайника. Далее, она оттирала меня от помады и слёз, и только потом… я получал коробку заварных пирожных, даже если она «сидела на пиве». Ладно, и на этом спасибо. Но, к этому времени подлетал дядя Гриша. «Давай сам!» - командовал он, - что для меня означало забраться на стул. Но. Пока я размышлял, какой стул от него свободен подальше, он за шиворот вздёргивал меня на ближайший и начинал гоготать, пальцем тыкать в живот и шлёпать по заду. Вслед за чем, начиналось самое гнусное. И не подумайте, что со стула я должен был почитать стишки. Нет! Я должен был просто стоять, а он начинал всем рассказывать, что когда-то я был ещё меньше, но много толще; и даже ходил вразвалочку, не спеша, как старый бабушкин гусь.
По натуре своей – «молдаванской», это «биндюжник» повторял несколько раз в разных красках и соусах, а меня, именно потому, что всё ещё не мог догнать убегающих братьев, - этот рассказ о моей пузатости, конечно не радовал. Плюс, старшие братцы уже катались по полу от счастья, от хохота дядьки кололо в ушах и дальше просветление не намечалось. Т.е. после рассказа он подзатыльником стряхивал меня на пол и начинал «сковородками» ляпать по, скажем, «именинным мордасам». «Бокс! Давай бокс! Бей, давай сдачу! Ага, коробка мешает! Брось, руки всегда должны быть свободными! Давай, бросай, дерись, будешь боксёром!». Ну и как тут без слёз?! Поэтому я бросал коробку с пирожными и с ревом кидался в драку, прекрасно зная, куда надо бить, если ты ростом ниже.
Казалось, что эта «забава» всем нравилась. И только тётя Рая напоминала: «Гриша, полегче».
(Ха-ха, - полегче! – думаю я теперь. И тогда ведь считали, что именно эти «игрушки» полезны для полноценного детского образования. И очень удобно, - родители вроде как не при чём.)
Наконец, заступился папа. «Ну, хватит! - потребовал он. - Брось свои молдаванские штучки и садись к столу». И тогда я, сквозь слёзы впервые подумал: «Ага. День рождения, это когда каждый может над тобой издеваться; за что дадут ему водку и вкусности. А он тогда скажет: «За именинника!» И только тогда о тебе все забудут, как не взирая… Хотя, вероятно, без этого не растут. Значит, надо терпеть». Тем не менее, надо бежать… А тут - папа.
Нет, это надо понятнее объяснить. Объясняю. Среди братьев и дворовых я был младшим; значит, особенно к оплеухам было не привыкать; тем более что «под слёзы» я боли не чувствовал. Но вспомнив о «вкусностях», - я вдруг догадался, что Гарик и Мишка, и Марка с Шуркой, - о которых сначала подумал, что бросились меня отбивать от «биндюжника», - они бросились… на коробку с пирожными! А тут - папа. И теперь их уже не догнать. Обидно! Тем более, - папа; он думает, что успокаивает меня и не отпускает. Значит, - пирожные уже домчались туалета, а там дверь - на железной задвижке. И точно, не надо быть ясновидящим! Он меня отпускает, я лечу, как стрела, - и не на антресоль, но к туалету. А там - дверь на задвижке, и недосягаем подлый квартет. Только ехидные вопли слышны: «Ахах, какие огромные, вкусные!» И да, внизу двери дырочка от сучка; так вот, они туда сунут кусочек обёртки, чтобы я полизал. Потому что, - так объясняют из-за двери, - с братом надо делиться. Ну, и как тут не плакать?
По-настоящему я ждал дядю Борю. Даже когда он сбежал от тётушки. И потому, что при встрече она его избивала, - я настоял на перемирии и обязательном присутствии дядьки на моём дне рождения.
Вообще-то, моя любимая тётка - дядьку драла безбожно; причём, всегда обвиняя в измене. А я ничего шпионского в нём не видел! Да и вообще, к тому времени понимал, что сильные всегда врут, будто именно слабые первыми начали. Так и тётушка. Она не только первая начинала; она ещё до прихода дядьки ходила по дому и всем говорила, что последние волосы повырывает, и зубы качалкой… Причём, как вспомнит о дядьке, так сразу качалка в руках. А ещё она его называла… Ах, ладно. Я же помню: дядька был добрый, смешной и вообще - даже тихий. А изменщики родины не бывают такими. Кроме того, никто лучше его не умел подбирать подарки.
Вот, как сейчас помню: столярный набор с настоящей пилой, рубанком и молотком, который назывался киянкой. Позже, - лобзик и целых три пачки к нему тонюсеньких пилочек! Причём, он всегда говорил, - если очень мечтаешь, - получишь. А я мечтать умел лучше всех! И, честное слово, без каких-либо задних мыслей всегда мечты рассказывал дядьке. Например, он подарил мне книжку «Маленький Мук», и даже сам её мне почитал. Интересно? Конечно же, интересно, - ему говорю, - особенно сапоги-скороходы. Так интересно, что просто мечтаю.
С «Победой» было всё ясно: куплю, когда вырасту. А вот сапоги были первой необходимостью; чтобы узнать, куда от меня убегают братья; что прячут! О, как хитро они перешёптывались, друг другу что-то показывая в кулаке, затем в кармане; а потом пулей срывались с места и… Ах, что говорить! Без скороходов никак.
Наконец, пришёл дядя Борька! Первым делом, - в обход моей тётушки, - прямо ко мне. «Позгавляю тебя, дагагой. Желаю выгасти побыстгее и гадителей не огогчать!» После чего я вообще забыл, плакал ли в этот день, - потому что сразу же расхохотался, представляя, что дядька горло от ангины полощет. Кроме того, после этого «поздгавляю», по нашему с ним договору, я должен был сразу зажмурить глаза, чтобы подарок узнать по запаху. Он всегда говорил, что только желанное вкусно пахнет; вот и узнаёшь, как родное. И вот, представьте, столярный набор; а ведь я его вынюхал, угадал! И даже в магазине перед этим не нюхал…
Новый запах меня поразил. Это пахло почти как «Победа». Ну, а какая «Победа» может быть в картонной коробке!? Больше того, если не угадаешь, - так говорил всегда дядька, - то… Вобщем, я нюхал, как сыскная собака, потерявшая своего пограничника. «Нет, - думал я, - игрушечную «Победу» дядька купить не мог; я давно ему говорил, что про игрушечную даже мечтать не хочу. Тем более что пластмассовая - она и пахнет обыкновенной куклой! А тут…»
- Что это, что это? - заорал я. - Хоть покажи! Сдаюсь!
А что было делать? Взрослых я уже знал: поиздеваются, выпросят всякие обещания и отдадут. А тут - дядька Борька! Он издеваться не будет. А что попросит - посмотрим. Пообещаю…
Конечно же, дядька не издевался. Но прежде достал другую коробку; сразу открыл, показал. Глупость какая-то, азбука. Буквы! Какого чёрта?! Мне ведь до школы… Да и пахло то совсем не картоном и не типографский краской. Я говорю вам, пахло - Победой.
Вобщем, он показал мне несколько букв и попросил повторить их названия. Тоже мне, - развлечение. Впрочем, я повторил. А все даже притихли. Он дальше, - я повторяю. Дескать, ведь не дурак, - ну и давай ту коробку! Хотя, уже становилось обидно. И, поверьте, только зная моего дядю Борю, - искуснейшего дарителя подарков, - я сдерживал желание смыться за шкаф, чтобы там… А вдруг тётка была права?
Когда мои нервы уже не выдерживали, дядька вдруг выставил рядышком несколько букв. «Пгобуй, читай. Это отгадка к подагку». А все сразу начали привставать, подбегать, чтобы увидеть буквы. И тут я подумал, - а вдруг и подарок отдаст он другому; тому, кто первым прочтёт эти - чёртовы буквы? Вот ведь, - вроде мои именины, а от «радости» только уши болят. Да и братья уже подбегают, - дай им прочесть! Дудки! Я буквально телом накрыл это всё и замычал… Сы-ке-ры-хы. Скороход! Представляете! Ну, кто же так шутит? Конечно, - я зарыдал. И уже в слёзной завесе увидел, что дядька эти же буквы тычет под нос, но уже на желанной коробке. Читай! Скороход!
Это были новейшие кожаные ботинки. Высокие, как сапоги, и с металлическими ушками вместо дырочек. Чтобы их шнуровать, как флотские! Представляете, помните?!
Слёзы уже не мешали. Они испарялись мгновенно и вновь появлялись, хотя я хохотал от счастья и радости. Ведь на подошве ботинок и даже внутри стояли такие желанные буквы, что я узнавал их даже в причудливых вензелях. Скороход! Это слово пахло настоящей Победой.
Кроме того, ботинки были светло-коричневые. Попросту рыжие. А это значило, что только мои! Мои, потому что я - рыжий. И папа недавно сказал, что надо будет купить мне коричневые, потому что Марка меня заставляет меня чистить его ботинки, убеждая, что мои - не мои. Я ведь донашивал его - чёрные. А тут и дядька провозгласил: «Давид, - эти когичневые уже только Гыжему, пгавильно? Он же теперь - большой!» И, поверите, я даже за рыжего не обиделся. Ведь, не будь я рыжим, чистить мне брата ботинки всю жизнь. А тут, - дядька Борька; волшебник, умница - мой избавитель.
Помню, - я упросил родителей в этот же вечер позволить мне испытать Скороходы. И мне разрешили. Так и сказали: «Ведь ты уже стал большим! Целых четыре года!»
И плевать уже было на убеждения братьев, что «Скороход» это просто название фабрики, которая шлёпает эти ботинки - тыщами. Конечно, где-то в глубине души зарождалось сомнение. Но ведь и понятие, что не всё может сбываться, как в сказке, - иначе тогда не нужно будет мечтать. А тогда пропадает - Мгновение. То, в которое сбылась мечта. А ведь только лишь это мгновение - лично твоё, как и твоя мечта. И никто его не отнимет. Причём, и её и его можно хранить в своём сердце; запросто-просто прижать, как ботинки, к своей груди. И тогда наплевать, что «биндюжник» наляпал тебя сковородками. Что братья, Гарик и Мишка и висят на твоих ушах, как обезьяны в зоопарке, на кольцах. И что в туалете они всего за минуту слопали все пирожные, а тётя Рая, хотя обещала завтра дать много, всё равно даст одно, даже если припрусь к ней на Молдаванку. Ах, всё равно! Я тогда уже понял, что мечты, и переживания детства навсегда останутся в сердце, - точно такими. А это - уже частица Победы.
Потом я подслушал, что дядька Борька напился, как никогда. Но только я понимал, что, остерегаясь партизанского нападения тётки, - сегодня, светлая память ей, - он стразу же взял меня на колени. Да и правильно, - кто тебя тронет с ребёнком; тем более с именинником! А я, нарыдавшись за день, - мгновенно уснул, обнимая ботинки. Вот и пришлось ему пить, чтобы я рос, почти без закуски; ведь его руки мне были и подушкой и одеялом.
И хорошо, что в этот вечер я не пошёл испытывать Скороходы, - поэтому всё обошлось без печального разоблачения тайны фабрики «Скороход». А во сне, - я легко обогнал моих старших братьев, да и они не обиделись. Они за меня - порадовались. А потом, наяву, когда стали постарше - признались, что ни в кулаке, ни в карманах у них не было ни-че-го. Просто они так играли; чтобы я рос побыстрей, и бегал не хуже других.
Сегодня мне 50-т. И очень много хорошего в памяти. Необходимое, - я теперь покупаю сыну. А желанное? Ах, если бы это был лобзик или ботинки! Ну, а как же дать ему дорогое, если нас научили больше мечтать и меньше копить?! Учили - любить: родное и близкое; а дальше - судьба. Как удел и объём накоплений. А что я скопил? Что припрятал мой папа, мама, тётки, дядьки и бабушка?.. Себя нам на память? Или отдали себя - в нашу память? Отдали - это точнее. И уже только поэтому я предлагаю выпить за наших родителей; за любимую тётку и битого ею дядьку; за Гришку-биндюжника и тётю Раю. За всех! Любивших меня и нас, как могли, и этим растивших. Значит, выпьем за нас и за них, как за единое целое! Потому что я помню всех, как неповторимый запах родни и - ещё какой-то Победы. Ещё какой-то, потому что та уже у меня была. И однажды, когда я подвозил старичка – моего первого пассажира, - он, оценив мой восторг, загадал загадку. «Нищие… мечтают о богатстве, - а богатые мечтают о любви. Но в этом известном, - так он сказал, - надо найти ещё одно слово. Потому что вся жизнь и мечты - в открытие этого слова. И только нашедший его, - разгадавший загадку, - не потерял время зря». Помню, - слово не угадал; и сразу грустно мне стало, что глуп. Но старик указал на часы, и стрелка в этот момент качнулась вперёд. Я улыбнулся, сразу же вспомнив детство, и поехал быстрее. Будто почувствовал, что ко всему уже памятному и любимому надо обязательно приложить рассказ старика - загадку. Потому что, если не угадаю слово, то. Ведь «Победы» ржавеют, ломаются или просто выходят из моды; а родное - живёт. Значит (так думаю я), пока живы, слово найдём; а сейчас просто выпьем - за всех!
Copyright: Наум - Валентин Дорман, 2008
Свидетельство о публикации №175518
ДАТА ПУБЛИКАЦИИ: 05.08.2008 23:41

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.
Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта