Мама назвала меня Умэко, что значит "Ребенок сливовых цветов". Я родилась, когда цвели сливы, когда солнце согревало нежные лепестки, и небо было чистым и ярко-голубым. Мама очень любила меня, часто читала на ночь истории о Кицунэ, листала страницы красивой книги с изображениями лис, золотых цветов и жемчужин.

-У Кицуне есть Звездные жемчужины, Умэко. - Говорила она, ласково проводя по моим темным волосам теплой ладонью. - Если ты вдруг найдешь такую жемчужину, Кицуне выполнит любое твое желание, только чтобы возвратить ее.

Папа много работал, и я редко его видела. Но он всегда приходил в комнату, когда я засыпала. Целовал в лоб, выключал свет и еще немного сидел рядом, ничего не говоря.

Мне нравилось бывать на улице. Уходить после обеда и гулять по улочкам почти до темноты, порой нося с собой желтый яркий зонтик.

Но однажды, гуляя, я заблудилась, свернув на какую-то узкую улочку за черной пушистой кошкой. Мне казалось, я вот-вот выйду к знакомым местам: к большому дереву сливы, к яркому дорожному знаку возле дома тетушки Торы. Как я ни старалась, детские глаза ловили только серые силуэты людей вокруг, рекламные щиты, а потом - только деревья. Я вышла к городскому парку и подняла голову, но увидела только большой кусок своего желтого зонта и почти черное, страшное небо. Давно уже шел дождь, мои ноги промокли, я замерзла и боялась только выпустить смешной зонтик с маленькими ушками и нарисованными глазами и улыбкой.

Темнело быстро, и страх идти куда-либо еще проникал в сердце все сильнее. Наверное, я простояла минут тридцать или сорок неподвижно, хлюпая носом и не стирая текущие слезы. Боялась, что если отниму пальцы от ручки зонтика, то никогда больше не смогу вернуться домой - к маме и папе.

Мама и папа в последнее время были напуганы чем-то. Красивая мама почти не спала, а сильный и большой папа приходил с работы намного раньше и сажал меня к себе на колени. Они говорили что-то об "Иттан-момэн", о том, что я непременно должна спать вместе с ними, и что следует позвать кого-нибудь из храма неподалеку. Ночью они брали меня в свою постель, мама обнимала меня и прижималась сухими губами к моему лбу.

Впереди засветился огонек - между деревьев мелькнул, погас и снова появился. Светлый, как будто из молока. Мне показалось, что он будет очень теплым, если взять его в руки. А еще - что он может мне помочь вернуться домой. Я нерешительно пошла по направлению к нему, потом - побежала, все быстрее и быстрее, задыхаясь. Я бежала, почти не разбирая дороги - по мокрой и грязной траве, упала раз, поднялась и побежала снова. Выпустив зонтик из рук, я почти не заметила того - огонек, наконец, остановился и - погас. Прямо передо мной. А в луже лежала маленькая матовая жемчужина.

Я вернулась домой быстро. Усталая, едва держащаяся на ногах, шла сначала из парка, а потом по дороге, без определенного направления. Глаза мои, черные большие глаза шестилетнего ребенка, были прикованы к твердой холодной драгоценности в ладонях.

У дома стояла скорая, толпились люди, и мама плакала, прижимая к лицу платок. Полиция о чем-то ее спрашивала, но, увидя меня - перемазанную, с растрепанными волосами, смотрящую на нее, мама оттолкнула их и подбежала ко мне, упав на колени. Я видела, как из дома вынесли что-то большое, накрытое белой простыней.

Мама рыдала, а я сжимала в руках жемчужину и никак не могла понять, что же случилось, и когда спросила, где папа, мама зарыдала еще сильнее...

Наш любимый дом из дерева и бамбука вдруг показался страшным и скрывающим злых духов. Когда мы сюда переехали, мама с папой сразу позвали служителя из храма и долго с ним о чем-то разговаривали. И мне еще тогда показалось, что в доме не все спокойно, что в этих стенах что-то обитает. Но после прихода служителя родители перестали тревожиться. Наверное, этого "чего-то" больше не было в доме.

Весь вечер мама не отпускала меня от себя ни на шаг. В этом городе у нас не было друзей, не было и родственников. Но через несколько дней, сказала мама, мы уедем отсюда.

-Папа уже нас ждет там, Умэко. Он выехал раньше. - Ответила она мне, ставя цветы в вазу на столе.

У нее дрожали пальцы, и из глаз текли слезы. За окном так быстро стемнело, что я даже не успела заметить, когда. Я подошла к маме, обняла ее за талию слабыми ручками, прижалась. От нее пахло теплом, чем-то острым - так пахло от дедушки, когда у него "болело сердце", и совсем не пахло выпечкой, как обычно бывало.

Меня отправили спать. Мама сказала, что сегодня будет спать со мной, в моей комнате. Я засмеялась - ведь она такая большая.

В комнате было темно, я закрыла седзи до конца. Рядом с футоном на полу горела желтая лампа с красными цветами. Комната казалась немного волшебной от сияния лампы.

"Помоги, Кицунэ! Если ты придешь, я отдам тебе твою Жемчужину...". Я повторяла это множество раз, пока не начало клонить в сон.

Что-то прошуршало в темноте. Стало страшно, я отпрянула назад. Кто-то был рядом... Кто-то рядом появился...

-Если ты отдашь мне мою жемчужину, я спасу твою маму. Иначе она уедет, как твой папа.

На краешке футона сидела девочка. Красивая девочка с рыжими волосами. Они были причудливо уложены, девочка была одета в кимоно, изукрашенное, как фурисодэ, по всей длине. Лампа мигала. От этого комната то погружалась во тьму, то вспыхивал кусочек в ней желто-красным светом.

Вновь окружающее пространство погрузилось во тьму. Я держала крепко ручками одеяло, испуганно глядя на незнакомую девочку. Ее темно-карие глаза были прищуренными, губы улыбались. Девочка резко придвинулась ближе, вновь погас свет, а когда красные отблески заполнили комнату, на секунду возникла рыжая лиса, царапая одеяло коготками.

Я вскрикнула, бросила жемчужину ей, и свет погас.

Во всем доме было темно. По щекам текли слезы. Кицунэ обещала, что поможет. Кицунэ обещала, что поможет. Что спасет мою маму. Я знала, чувствовала, что что-то не так в знакомом доме. Крепко держа в руке жемчужину, которую молодая лисица не забрала, я прошла по коридору и отодвинула фусума в сторону, чтобы войти на кухню.

Что-то мигнуло, просвистело! Белая яркая полоска в темноте пролетела надо мной, сковала лампу на потолке, и та разлетелась звеняще на кусочки. Они осыпали меня, звон заглушил крик шестилетней девочки - очень громкий крик. За окном все так же шел монотонно дождь.

Утром я сидела на полу возле лежащей мамы, на шее и голове у нее была узкая белая полоска, глаза были широко распахнуты, лицо страшно и неестественно выглядело, а на моей ладони лежал лепесток с дерева сливы. Кицунэ обманула меня иллюзией. Она знала, что злой дух охотится за семьей, поселившейся в этом доме. В доме иттан-момэн. Дух считал, что дом должен быть пуст, а обряды служителя храма ненадолго усыпили его. Но кицунэ обманула меня, подав надежду, подкинув фальшивый жемчуг. Я с самого начала нашла лепесток, а не ее Звездный Жемчуг. Зачем кицунэ исполнять желания просто так?..