Книги с автографами Михаила Задорнова и Игоря Губермана
Подарки в багодарность за взносы на приобретение новой программы портала











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Главный вопрос на сегодня
О новой программе для нашего портала.
Буфет. Истории
за нашим столом
1 июня - международный день защиты детей.
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Конкурсы на призы Литературного фонда имени Сергея Есенина
Литературный конкурс "Рассвет"
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Молдавии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты

Конструктор визуальных новелл.
Произведение
Жанр: Просто о жизниАвтор: Матвей Крымов
Объем: 19969 [ символов ]
Долгая счастливая жизнь
«Добрые братья, которым была известна история бедного мальчика, уполномочили старого Тима присутствовать при консультации. В то же утро брат Чарльз призвал Николаса к себе в кабинет и обратился к нему с такими словами:
- Дорогой сэр, времени терять нельзя. Этот мальчик не должен умереть, если средства, какие находятся в распоряжении человека, могут спасти ему жизнь; и он не должен умереть один в чужом месте. Увезите его завтра утром, позаботьтесь о том, чтобы у него было все необходимое, и не оставляйте его. Не оставляйте его, дорогой сэр, пока не узнаете, что непосредственная
опасность больше ему не угрожает. Было бы жестокостью разлучить вас теперь».
Я закрыл книгу. На зеленый переплет, с почти выцветшей позолотой, отбрасывали причудливые тени качающиеся ветки рябины в желтом пятне фонаря. Только он, да настольная лампа, освещали небольшую комнату.
- Ты как один из братьев Чирибл…
После болезни Катя говорила медленно, как будто искала в уголках памяти слова, а когда обнаруживала – произносила их волшебным тихим голосом.
- Такой же добрый и внимательный…
Ее светлые волосы чуть подернула седина. Я смотрел на Катю и думал, что это всего лишь снег. Мне казалось, что коль скоро самая страшная зима, моей и ее жизни, скоро кончится, так и этот снег должен исчезнуть. Но я знал, что эти лишь мечты. Этому снегу долго ждать весны.
- По-другому не может быть, Катя… Просто, когда любишь…
Она с трудом пошевелилась в кресле. Васильково-малахитовые глаза смотрели на меня, на стены, потолок. Она как будто хотела вместить в себя все. Что уже не надеялась увидеть.
- Милый, поверни мое кресло к окну… Я хочу посмотреть на ночь.
Вы прочитали эти две фразы за секунду, а Катя произносила их минуту. Но если бы она произносила их целую жизнь, я бы все равно ждал. Потому что звуки любимого голоса хочется слушать вечно. Я встал и осторожно развернул кресло к окну. Это было легко. После болезни Катя стала легкой, почти невесомой. Она смотрела на ночь, и луна растворялась в васильковом малахите. А вместе с ней растворялся и я. В счастье быть рядом.
- Я пойду на кухню, заварю чай. Тебе с сахаром, Катя?
Луна в ее глазах превратилась в зайчонка, потом в лодочку, плывущую к отражениям сказочных гор. Как много можно увидеть в глазах любимой. Вы никогда не пробовали смотреть в них? Когда-то, я ничего не видел, но после того, как потерял Катю, вернее, думал, что потеряю, пришло понимание, что в ее глазах отражен целый мир. И даже в небольших морщинках в уголках губ скрыта сказка, и когда она тебе улыбается, волшебство входит в душу и сердце. И невиданные замки, и рыцари, и драконы, и необыкновенные птицы, не только ее, но и твои. Как это глупо, скажут некоторые. Какой дурацкий романтизм в наше жестокое время. Я не согласен. Мне кажется, что если вы этого не видите, не понимаете, то сказка проходит мимо вас. И замки, и рыцари, и драконы, и необыкновенный птицы разрушаются ядрами равнодушия, ударяются о серые стены закрытости, деревья глухоты и рассыпаются на тысячи мелких осколков. И вот уже у вас под ногами битое стекло одиночества. И ничего больше. Разве что израненные ноги.
- Да, Алеша, я буду ждать тебя и…
-Катя замолчала, вспоминая слово. Улыбнулась. И из уголков губ, из первых недавно появившихся морщинок ко мне… Да. Вы правы. Прилетела сказка.
Катя повторила слова:
- Тебя и…
Снов помолчала и продолжила:
- И мед.
Какой добрый вечер. Я пошел на кухню. Глупые врачи. Они говорили, что Катя никогда не поправится, что умрет. Но разве может умереть любовь? Я знаю, что у многих она умирает, потому что люди не могут сберечь ее. Мы смогли. Я и она. Я достал с полки чайник. Его подарила Катя. Десять лет назад. Сразу же после того, как мы стали жить вместе. Она сказала, что он будет хранить наше тепло. И он хранил его вместе с нами. Это единственная вещь, которую мы взяли с собой, после того, как Катя стала поправляться, и мы уехали с ней в другой город. В том, где мы жили, было невозможно оставаться. Слишком много печальных воспоминаний витало в его воздухе, в дорогах, слишком много вопрошающих лиц смотрело.
Я насыпал в чайник заварку и стал ждать, когда закипит вода. За окном пылала сумерками осень, переходящая в зиму. Точно такая же, как десять лет назад. Я хочу рассказать вам, как мы познакомились. Ничего, что мой рассказ будет сбивчив? Хотя прошло уже десять лет, но я до сих пор волнуюсь, вспоминая осенний, залитый водой тротуар, листву, его засыпавшую, и дремлющую в лужах, и себя… Себя. Идущего в ларек за сигаретами. Навстречу судьбе, всегда внезапно, как озарение звездное, влетающей в жизнь. Я помню… И чуть смутное ощущение боли навсегда. И счастья. Я купил сигареты… И.. Пошел в парк, а не домой. Я знал, что в нем сыро и холодно. У вас так бывает, что внезапно, неизвестно почему, вы поступаете не так, как планировали? И ноги сами. Сами несут… Я долго бродил по аллеям. Смотрел. Вокруг? В душу себе? Почему один? Почему любовь где-то далеко, не в сердце? Не в прикосновении лю… Даже слово это произнести боязно. Не вспугнуть… Но я тихо-тихо произнес. И не вспугнул… Не вспугнул.
Помню, я достал из кармана пластиковый пакет, постелил на скамейку и сел. Вытащил сигареты. Открыл пачку, щелкнул зажигалкой. Раз, второй…. Пламени не было. Я щелкал. И такая тишина… Такая… Она была кругом. На каком щелчке спел мне песню ангел? На каком сел на плечо? Просто замер летящий лист, капелька воды застыла на веточке клена… И все. Все… Все снова ожило. Лист полетел, капелька в лужицу. И круг поплыл. И она появилась. В светло-синих джинсах. Моя. Я сразу это понял. У дальнего конца аллеи. В куртке коричневой. С длинными светлыми волосами. Она шла в мою сторону. Ко мне. И Я ПОНЯЛ. Извините. Случайно нажал клавишу, и буквы стали большие. А может, так и надо. Когда пишешь, кто стоит за плечом? Кто строки эти шепчет тебе? Твоя любимая, твой любимый? Когда искренне пишешь. О жизни, о себе. Кровь стекает с кончиков пальцев. Но ее не видно. Она в строчки перетекает и там живет. И ты с ней. И тот, кто читает, с ней. Иначе. Что же иначе? Иначе фальшь. Стоккато иллюзорного дождя. Не адажио, когда шести тактов хватает написать и умереть.
А она шла. И вот уже рядом. И тут.. Вы знаете, я хотел встать, подойти к ней. Задать ничего значащий вопрос. Начать разговор. Да все что угодно сделать, лишь бы привлечь ее внимание. И вдруг у меня внезапно свело ногу. Она посмотрела на мое бледное лицо и спросила. Я до сих пор помню эту фразу:
- Вам больно, вам помочь?
И глаза у нее были зелено-голубые. Я тогда покачал головой.
- Спасибо. Пройдет скоро.
Она сказала:
- Я посижу с вами рядом. Вдруг может понадобиться моя помощь.
И мы сидели рядом. А нога вскоре перестала болеть. Мне было хорошо. Уютно.
А девушка вдруг вскрикнула:
- Ой.
Я спросил:
- В чем дело?
А она ответила, что за воротник блузки упал холодный мокрый листик. Она пыталась достать его, но не смогла. Мне было неудобно предлагать помощь. Я сидел и глупо смотрел на нее…
- Вы не поможете мне?
И уже скоро маленький кленовый листик был у меня в руках. А запах ее волос на моей щеке. И мне хотелось зарыться в ее волосы и уснуть. Я снова посмотрел в глаза девушки, Они были васильково-малахитовыми. И такими остались для меня уже навсегда. И после этой встречи мы уже почти не расставались. А листик Катя положила на скамейку и его вскоре унес ветер. Бог дает людям разные знаки…
…Вода вскипела. Я налил кипяток в чайник… Мы жили в счастливо. Иногда мне кажется, что Бог просто давал нам выпить счастье до дна. Мы работали, гуляли, веселись… И любовь до неба. Много любви. Сейчас я понимаю, что как бы ее не было много, ее все равно мало.
Я помню.. В катиных васильково-малахитовых глазах отражались звезды. Полярная звезда, скрываемая облаками, синяя, мне неизвестная, светила за ветками деревьев. И на скамейку падал снег. И на ее ресницы. И на волосы. Первый снег последней счастливой осени, по настоящему пушистый. Снежинка в капельке пролитого томатного сока шестым уголочком на серую землю настоящей сказкой. На кленовом листочке узор морозный рисунок октябрьского вечера. Тот, что за час до сумерек. И все казалось иллюзорным. И подружка осень не та, что в небе, а рядом и зовут ее. Я думаю, что имя за рекой, где ветер, здесь его нет, где путь обратно и в никуда, а здесь холод дерева и Катя. «Не пора ли нам идти домой?» С жестянкой напитка в руках, с коробочкой сока в пальцах, похрустывая. А вода луж на ботинки, на туфельки. Сквозь раны на льду. В магазинчике батон в холод пакета, колбасу в пустоту пластика, зелень петрушки и красность помидоров. И все укроет снег, если я не буду сжимать края. Светофор – глаз желтый. Направо сгоревший кинотеатр, направо – особняк, скучающий по смерти. Мужик на скамейке, телефон в руке. «Ты понимаешь, свобода», - кричит он. Я всегда забывал, что в нашем городе зона. И мы шли. На окраину, где дом с резными наличниками, с башенкой, клонящейся к земле. По мостику из дерева. По мостику над серой рекой. И земля серая под ногами. Церковь, что мы любили. И по дорогам. Прямо, налево, направо. Деревья склонились. Стадион. А кухне что-то такое в горшочке, в духовке. Давно ждет. И за столом, ломая хлеб руками, хватая крупные куски помидоров. Серая соль как ты любишь. И мелкая для меня. Как я люблю. И вечер за окном был такой добрый… Один из последних счастливых в той, ушедшей жизни.
Чайник заварился. Я разлил чай в чашки. Поставил их вместе с блюдечком с медом на поднос и пошел в комнату. Катя смотрела в темное небо. Я поставил поднос на столик и подал ей чашку.
- Милый мой…
Она смотрела на меня. Хрупкими пальцами взяла чашку. Медленно поднесла к губам. Отпила. Зачерпнула меда. Зажмурилась от удовольствия. Я сел напротив.
- Ты помнишь нашу первую ночь, милая? Вернее, утро. Ты смотрела на меня, как будто я был первый мужчина в твоей жизни и ожидала чуда. И оно случилось, я знаю. Я прочитал это в твоих глазах. А потом мы пили кофе, ели вишневый пирог. Наш первый в жизни завтрак. И твои хрупкие пальцы держали чашку, а по ней бегал солнечный зайчик. Ты, я и он. Ангел на плече. Как сейчас.
В глазах Кати появилась грустинка.
- Алеша, как ты думаешь? Ангел… Он с нами. Мне кажется, что он улетел.
- Нет, Катенька, разве от нас может улететь Ангел.
Он был всегда с нами. Даже тогда, когда тебя сбил на дороге пьяный водитель. Мне позвонили. Я прибежал в больницу. Катя лежала в палате. Странное слово «реанимация». Доктор отводил глаза. Ты, бледная, с закрытыми глазами. Врач, сказал, что ты в коме. Но они, мол, будут делать все, что нужно. Тебе сделали операцию, потом вторую. Я продал, что все что можно, чтобы купить лекарства. Ходил к гадалкам, каким-то целительницам. Поил тебя травами. Осень, зима, лето… Доктор все также смотрел в сторону. А потом как-то вечером… Мне позвонил один знакомый. Он сказал, что может быть, знает как мне помочь. Он сказал, что всего лишь посредник. Он сказал, что я иду к… Он сказал, что я должен дать ответ сразу. Я сразу понял, о ком он говорит. Но Катя стоит всего. Всего ада.
Он назвал адрес. И я пошел…
…Когда я вспоминаю тот день, то вижу, как открываю дверь, пройдя по желтоватой траве. В лучах заходящего фиолетового солнца, отливающей чернотой. И дом встречает меня запахом близкой смерти, уходящей медленно жизни. В единственной комнате почти темно. Сквозь плотные шторы пробиваются редкие лучи света, а в них летают пылинки. Они кружатся, и поднимаются вверх, к потолку, заклеенному бумагой. Когда-то белой, а сейчас желтой. Засиженной мухами. Они кружатся и падают. Вниз. На пол. Светло-коричневый.
...Он лежал на кровати. Лица не было видно. Лишь дыхание прерывистое, тяжелое, смрадное. Неужели я буду так умирать. На стене коврик. Охотники на привале. Странные и страшные. У одного почему-то лицо перекошено в смертной муке. У другого - оторвана нога. Он держит ее в руках и сует в котелок. А третий терзает старинный фолиант, из которого к его лицу тянется когтистая рука. Я вдруг почему-то понял, что дотянется эта рука до него. И что поздно он стал рвать эту книгу. Как на табло в магазине, по ковру бегут буквы: «Некоторые книги нельзя читать, не правда ли?». Я потряс головой. Что за чушь мерещится. Снова глянул на картину. Точно. Померещилось. Охотники на привале. Видимо, бессонная ночь сыграла странную шутку. В углу комод. И прямо на меня смотрит лицо, нет оскал. Я подхожу ближе, и ноги подкашиваются. На комоде стоит ржавая железная матрешка. Один глаз нарисован синей краской. Другой зеленой. И из них текут слезы. Катятся вниз ручейками, разъедая металл, показывая внутренности, где в железной гнили еще одна матрешка. В нарисованном ситцевом сарафане лютикового цвета. Я поворачиваюсь к хозяину. Пот течет по спине. Пот холодный, липкий. Я знаю, что матрешка улыбается мне в спину. И я вижу, что и мужчина лежащий на кровати, улыбается… Только вот одна незадача. Я не знаю этого человека. И понимаю, что и знать не хочу. Он сидит, засунув пальцы в рот, и что-то выковыривает. Через секунду я вижу в его руке гнилой зуб в алой крови. За моей спиной слышатся шаги. Но я не в силах обернуться. Шаги легкие. Человек проходит вперед, и я вижу, что это девушка. Она приближается к старику, берет зуб и начинает облизывать его. Одна щека обожжена. На лбу звезда из гнилой кожи. Я никогда не видел гнилую кожу, но тут осознаю, что это именно она. Старик до пояса укрыт под стегаными красным одеялом. Серая простыня, серая подушка – обыденность оттеняет обыденный ужас. На мужчине черная накидка, наподобие той, что носили схимники с капюшоном. На плечах вышиты серебряной нитью кости. На среднем пальце перстень. Я смотрю на него и проваливаюсь в кровавые кристаллы.
Камень рисует мне разные картины. Про царя-мага в древней стране, вечно озаренной багровым солнцем. С помощью меча и колдовства занявшего престол. И охрана дворца - мертвецы, восставшие из могил. Светится камень… Маг теряет власть. Камень видит, как мертвое тело хозяина тащат по пыльной дороге, острые камни вырывали из него кусочки плоти и текла черная кровь. И я вижу это. А еще вижу, как перстень снимает некто с черной бородой и шрамом на левой щеке и глаза у него зеленые… А потом я вижу, как холодной зимней ночью в темные века средневековья жгут на костре белокурую женщину. Пламя лижет ее нежную кожу. А перед ней стоит тот, кому она служила. И он, и незримо для всех, кроме ее и меня, вытирает слезы синим платком с золотой монограммой. А утром, в золе, смешанной со снегом, маленький нюренбергский мальчик, рисует тоненьким прутиком фигурку льва, виденного им в заезжем зверинце. И палочка находит кольцо. И ручка вытаскивает его из грязи. И пальцам холодно от снега и тепло от камня. А перед глазами мальчика лицо белокурой женщины. И маленький мальчик понимает, что сгоревшая на костре белокурая красавица его суженая. И он шепчет слова любви. Как редки венчания с Сатаной…
«Что Алеша, понравился ли тебе мой мир? - говорит старик и продолжает.
- Истории можно рассказывать бесконечно. Например, про связанные колючей проволокой руки мужчины, тянущиеся к ржавому мечу, чтобы изрубить матрешку, пожирающую его ребенка. Или про девушку сидящую на пеньке на мертвой полянке в сгоревшем лесу, держащую в одной руке берестяной крестик, а другой поглаживающую голову человека, который не что иное, как разлагающийся труп. И в глазах ее печаль и любовь.
Старик замолкает, а потом продолжает:
- Ждет тебя белокурая любовь. Не ты ли тот мальчик. Не любовь ли ты хотел сохранить в этом городишке. Ту, что рождает снег и пепел, ту, что навсегда».
Я молчал. Дрожали руки. Стыла душа.
«Присаживайся, Алеша», - говорит старик. В лучах света летают и падают пылинки. «Сходи, милая, отдерни, занавески, хочу увидеть наш город», - говорит старик. Девушка идет, и тут я понимаю, что шаги не такие уж и легкие. Ее ноги начинают превращаться в деревянные протезы. А платье становится балахоном из дырявой мешковины. Из прорехи ниже пояса вижу черноту промежности. Седые волосы. Лицо девушки – в лицо старухи. Иконы на стене превращаются в странные рисунки с рожами монстров. На одном из них я вижу молодого человека у разрытой могилы. К нему тянется женское тело с покрытыми язвами и следами разложения лицом. Готическими буквами внизу написано: «Некоторым может показаться, что он не опоздал». Обои слезают со стен, бумага с потолка и открываются гнилые бревна. Девушка отдергивает занавески. На улице вечер. Солнце из фиолетового становится черно-красным. И куда-то исчезает пятиэтажка напротив. Вместо нее деревянная башня, а на ней выложенный черепами крест. Неподалеку черный храм с открытой дверью. Монстры с чешуйчатыми лапами, выпученными глазами, обрезанными крыльями, истекающие черной жижей, несут в храм человека в клетке. Губу шевелятся, бормочут… За стеклом, в ста метрах от него слышу его. Слова, слетающие с сухого языка. Я не знаю, кто он такой. Лишь смутная догадка. Память услужливо подсовывает названия книг прочитанных, пережитых. Я вспоминаю странного человека, любившего единственную даму – смерть. Искавшего смерть у себя в душе, в жизни. Пропавшего в Мексике. А сейчас, сидящего в клетке у монстров.
Старик смотрит на меня, его губы шевелятся:
- Ты же слышал Алеша, что в нашем городе дома не совсем обычные, открываешь дверь, а оказываешься совсем в другом месте…
Я слышал. Видел двери в никуда, людей из ниоткуда… Все это видели. Старик говорил, слюна капала из рта.
- У нас много времени. Вечность. Это там, в другом мире, минуты идут быстро. А здесь все как тогда. Можешь посмотреть на город… Настоящий. А не тот иллюзорный, в котором живете вы.
Через стекло я вижу, что где-то далеко, на окраине пожар. Вместо телебашни – небо пронзает стрела. По дороге идет тележка, а в ней куча тел. Одно из них падает. Мертвецы начинают его жрать. Возница слезает и начинает рубить их длинной косой. Из мертвецов течет гной, падают на землю руки, головы…
Мне стало дурно.
- Что же ты Алеша… Я вижу, не рад? Ты же так хотел жить спокойно, любить. Прислужница старика тащит стул, один деревянный протез ломается, она падет на пол и ползет к старику…
- А сейчас поговорим. Я умираю, мне так много надо тебе передать. А Катя… Катя будет с тобой.
А что было потом… Мерзлая земля. Первые шаги Кати по ней. И мои первый шаги в новой жизни. Старик не обманул. Катя поправилась.
Катя смотрит в ночь. Милая моя смотрит в ночь.
- Алеша, я хочу погулять.
Она медленно встает. Идет в прохожую. Я помогаю ей одеться в старенькое пальтишко, надеть выцветший берет. Мы очень бедны. Мне надо ухаживать за Катей. И нам приходится гулять по ночам. Никто в этом городе не видел Катю. Ее шрамы, ее… И никто пока не увидит. Поэтому мы гуляем по ночам…
Мы идем по пустой улице на окраине.
- Алешенька, давай зайдем на кладбище.
После болезни у Кати появилась привычка иногда заходить на кладбище. Не сказал бы, что мне приятно там бывать…
-Да, Катенька, пойдем.
И мы идем. И наши шаги убивает октябрь. Под моими ногами шелестит последняя листва, а под катиными первый снег. На асфальте еще осень, а на газоне уже зима. Как так получается? Вы не знаете? Я нет. Мы идем, взявшись за руки и луна отражается в наших глазах. По моему лицу течет холодный пот, а на твоей щеке застыла снежинка. Я ее прекрасно вижу. Шестиугольную, отливающую серебряным пурпуром в свете фонаря. Она не тает. Манит к себе. Я знаю, что если поцелую тебя, то она растает. Но с неба прилетит новая. Сегодня ночью падает снег. Мы молчим. Разве нужны слова любящим людям, идущим взявшись за руки ночью? Главное, что мы вместе. И какое мне дело до снежинок. Ты рядом. Родная, вечно моя. И нас уже ничто не разлучит. Даже смерть. Вдалеке я вижу человека идущего навстречу. Он держит за черенок лопату, ее лезвие скребет по асфальту. Мужчина приближается к нам, кричит и падает в обморок. Он не видел снежинку, но сразу понял, почему она не тает.
Copyright: Матвей Крымов, 2009
Свидетельство о публикации №231863
ДАТА ПУБЛИКАЦИИ: 15.12.2009 15:56

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.

Рецензии
Татьяна Кротик[ 30.12.2009 ]
   Прекрасно, в прочем, как обычно.
Ольга Грушевская[ 23.03.2010 ]
   Матвей, этот текст требует серьезной считки. Много опечаток и неточностей. Это черновая работа, но все-таки надо постараться и довести дело до конца. Общее впечатлении - досрочно сумбурное повествование, темы, как в вязке крючком: цепляются одна за другую по всему повествованию. Что это за фантасмагория с посещением старца? Что за жесть-мрак? На мой взгляд, стилистически это здесь не совсем оправдано. Да и в смысловом плане – тоже. Что дает автору такое нагнетание мрака? Это внутреннее состояние героя? Не очевидно. Это отражение страхов или предзнаменование? Опять не очевидно. Я не прошу ясности во всем, но хотя бы намек! Дайте намек читателю!
   Надо бы подправить: "Чайник завалился" - разг. стиль, чай заварился.
   Несколько раз "катя" "катиных" с мал.буквы.
   "Направо сгоревший кинотеатр, направо - особняк...". Налево?
   Что значит: "Катя стоит всего. Всего ада?" - смысл неясен.
   Неожиданный переход (в конце) с обращения к "Кате" на "тебя" - на твоей щеке, поцелую тебя.
   Опять наше любимое кладбище... И еще: повторяете прием - начать рассказ с цитаты (выдержки) из какого-то литературного произведения, уже было в Чайкофепотанцуем. Это повтор, хорошо бы где-то его избежать.
   
   Этот рассказ хороший каркас для будущей работы. Много удачных фраз (сквозь раны на льду), есть композиция, есть эмоциональная насыщенность, есть автор со своим почерком. нужна сбалансированность, концентрация мысли и аккуратность изложения.
   Успехов!

Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта