Книги с автографами Михаила Задорнова и Игоря Губермана
Подарки в багодарность за взносы на приобретение новой программы портала











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Главный вопрос на сегодня
О новой программе для нашего портала.
Буфет. Истории
за нашим столом
1 июня - международный день защиты детей.
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Конкурсы на призы Литературного фонда имени Сергея Есенина
Литературный конкурс "Рассвет"
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Молдавии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты

Конструктор визуальных новелл.
Произведение
Жанр: Юмор и иронияАвтор: Ева Наду
Объем: 15876 [ символов ]
Аппетитус вульгарис
Высоко… высоко над границей материка и океана клубились вихри.
Они налетали друг на друга, сталкиваясь в бесконечной и бессмысленной сече, потом ровным строем надвигались на острия белоснежных, позабывших о наступившем лете, пиков. Наседали, нанизывались на сахарные, будто облитые глазурью, вершины - в ярости, в непонятной, необъяснимой борьбе за первенство, в неожиданном и бесконечном любовном экстазе. Они меняли очертания произвольно и бессистемно.
Непобедимые их шеренги вдруг теряли стойкость и напористость, рассыпались по небу беспечным тополиным пухом, и тут же вновь сплетались воедино в неожиданно страстном объятии. И в этот момент они казались ему лучшими в мире любовницами. Такими, о которых только и мечтать одинокому человеку на пустынном пляже.
Что он здесь делает? Что он вообще делает в этом диком месте, так далеко от дома и от своей женщины?
 
Он уходил.
Брел по берегу, и из-за пазухи его выглядывало непонятное существо – то ли кошка, то ли лисица. Оно то высовывало хитрую остроносую мордочку, то, проделав под одеждой какие-то замысловатые па, вдруг вываливало наружу длинный полосатый хвост и принималось раскачивать им перед лицом мужчины. В такт шагам: раз-два, раз-два.
Оно поселилось у него давно. Вечно изменчивое, как погода. Или, к примеру, как настроение его дражайшей супруги – большой, рыхлой женщины с мягкими, как гагачий пух, грудями цвета топленого молока.
Просто появилось однажды, ширкнуло хвостом, вспухло маленьким комочком под сваленным в углу тряпьем, скользнуло тенью под ходившей ходуном скрипучей кроватью. Да так и осталось. И, латая после рыбалки разорванные сети, оглаживая объемистые бока своей женщины, отирая усы и бороду после сытного ужина, мужчина всякий раз удивлялся происходящим с существом метаморфозам: то колючками обрастет – не тронь, уколю, то шариком воздушным надуется, то подушкой с кистями обернется. Совсем вот недавно клюв отрастило, уцепилось хваткими коготками в плечо и давай долбить его в темечко – не сгонишь, не отобьешься.
И супружница его нервничала-переживала – что за дрянь в доме завелась? Гони ее в шею! А он и сам понять не может. А гнать жаль. Что за зверь – кто его знает? Может ему место в Красной книге? Может, последнее на весь мир осталось – вот только у него?
Так и существо ведь неглупое. Увидит, что хозяйка не в духе, да и спрячется. Только глазками-бусинками из-под кровати поблескивает.
Вчера вот в доме тихо – и оно все снаружи, все на глазах. Кошка и кошка. Лежит себе тихонько, ушками только шевелит да хвостом подрагивает.
Весь вечер просидело спокойно в уголочке, примостившись у теплого бока печи, сложенной из гладких, окатанных морем камней. Только потягивалось время от времени гибким рыжеватым тельцем, скручивая и раскручивая кольца, играло длинным хвостом и пофыркивало насмешливо, слушая разговоры троих за грубо сколоченным столом.
Гость у них был. Старый знакомец. Учились когда-то вместе, потом разошлись их пути-дорожки. Тот в ученые подался. Не иначе, как от горя и разочарования. Постоял в церкви чуть позади невесты, поразглядывал кудряшки, вьющиеся по высокой шее, пожал счастливому сопернику руку и ушел. Вот прямо в день их с хозяйкой свадьбы – собрал пожитки и поминай как звали. Теперь гость - путешественник, первооткрыватель, известный человек. А он – обросший сединой рыбак.
С ума сойти – вздохнул мужчина - четверть века минула.
И ведь как все обернулось! Пришел, постучал в дверь, хозяйка так и обмерла. Двадцать пять лет – не пять минут. Переменился, конечно: бородой зарос, волосами поредел. А так – как был красавец да умница, так и остался. Словами непонятными раскидывает, будто зерно в теплую пашню сеет, глазами шустрыми – шмыг-шмыг по хозяевам – поняли ли, оценили ли.
Оценили, а как же. Хозяйка грудями на стол легла, да пуговичку верхнюю ненароком задела - она и ворот отворила. У мужа аж в глазах загорелось – хороши груди. Свежи, как простыни, что в сундуке стопочкой сложены.
А она гостю:
- Что ж ты, ластонька, борща не ешь. Отвык-поди, путешествуя.
И грудью заколыхала, привораживая.
- Ем-ем, хозяюшка. Вкусно очень. Так ведь земли там какие – бросил одно зерно, заколосился целый гектар. И уж животные диковинные - miraculus bestias!!! А цветы! Цветы!!! Один Ammorphophallus чего стоит!
- Ну, животные диковинные и в наших краях водятся, - не выдержал хозяин. Поднялся, шваркнул ладонью по столешнице. – Гляди, чудо какое.
Подхватил на руки существо, поднес к столу – Гляди.
А гость:
- Да что за чудо? Кошка - как кошка! Окраса, правда, чудного. Но и только. А так – felis vulgaris – кошка обыкновенная.
А существо, как назло, ни тебе клювом побаловаться, ни чешуей обрасти. Лежит себе на руках хозяйских, помуркивает, падла.
И хозяйка его, нет бы сказать – действительно, чудо… вчера ж только орала, что чешуя егойная хуже рыбьей к ногам липнет, спасу нет, - так нет, кивает гостю.
- Какое ж это чудо? Кошка – как кошка.
Рассердился хозяин, разогорчался. Но вида не подает. Так только – позевывать принялся. Дескать – спать пора.
Хозяйка быстро смекнула что к чему. Говорит:
- Что-то ты совсем раззевался. Устал, видно. Ложился бы, старый, баиньки. А я гостю нашему потом постелю. Интересно про страны чужие послушать - спасу нет.
Так и пошел муж. А что сделаешь? Не скажешь ведь, что, дескать, расхотелось спать. Целый час перед этим зевал, да так смачно, что чуть углы губ не разорвал до самых ушей.
А хозяйка с гостем все «шу-шу-шу», да «хи-хи-хи».
Он уже придремал было совсем, как вдруг шум, треск, будто крыша рушится. Да и свет погас, маслом горелым запахло. Вот беда. Лампу опрокинули. Как бы не вышло чего. Уже встать собрался – помочь. Да голос гостя будто комнату осветлил.
- Ах, ч-ч-черт. Вот, незадача. Свет, хозяйка. Быстрее свет!
Шорохи еще, звуки, будто кролики в клетке завозились. Да и полыхнул, зашипел, разгорелся фитиль.
Хозяин только глаз приоткрыл полюбопытствовать.
Хозяйка его вся взъерошенная, с глазами распахнутыми. Дышит, как печь, пирогами заполненная. И гость – на самой ее груди руками возит. Пальцами тонкими блузу расправляет, да пришептывает:
- Ах, ч-ч-черт. Вот это экземпляр! Acherontia atropos. Мертвая голова. Из-за кружев твоих, матушка, такую красавицу чуть не упустили. Давай банку - пока крылышки не повредил.
И хозяйка вся зашлась, забегала – ах, ты… де ж банки-то пустые?
 
Тут и сон хозяина сморил.
Существо побродило по дому, потыркалось из угла в угол, да и прикорнуло сбоку от сложенной в «подушку» хозяйской куртки.
А едва сумеречный рассвет вполз в дом, проснулось и принялось куролесить.
Пощекотало, пробуждая, хвостиком мужчине под носом, шепнуло нежные слова в заросшее седым волосом ухо - он спросонья и не понял что, - и зазмеилось по заметно одряхлевшим мышцам груди вниз, куда-то к пупку.
Ах, баловница какая! – отодвинул он, сбросил существо со своего живота. – Не вводи в грех.
Да какое там! Все ползает да щекочет. И не захочешь, а проснешься да подымешься.
 
А с утра, как всегда, пить хочется. Бегом в сени.
Громыхнул ведром, оглянулся… Гостя б не разбудить. Спит себе в соседней комнатке, посапывает латынью. Хр-агррриус-конвольвули-хррр-бррррахипелма-хррр.
Ведро отозвалось бульками колодезной воды да бликами света на заколыхавшейся поверхности.
А жена уже воды натаскала, квасу процедила в кувшин да на базар унеслась - быстра.
- Слушь, а что это ты мне сегодня поутру в ухо-то шептало? – спросил ненароком, забывшись.
Хихикнуло существо, носик хвостом прикрыло.
- Слова нежные, чтоб о себе не забывал… Об организме своем… Не молод уже, чтоб деньками разбрасываться.
Тот так и сел:
- Ты что ж - говорить умеешь? А раньше чего молчало?
- Так раньше чего с тобой говорить было? Ты и знать не знал, чего хочешь…
- А теперь знаю?
- А разве нет? Разве не ты вчера перед сном самым думал, сколько, дескать, можно у юбки бабской сидеть да сети чинить? Пора б, мол, и делом заняться? Открытий всяких наоткрывать, умных слов полную голову насобирать. Чтоб бабы у твоего удилища косяками ходили, вертелись, да плавниками посверкивали. Не ты думал?
Засмущался.
- Скажешь тоже – косяками. Баб-то в нашем поселке – раз-два и обчелся.
- Так знаешь сколько поселков и городов на свете? – махнуло хвостом, взлетая на край стола.
Почесал голову.
- Твоя правда. Сколько можно жизнь у дома просиживать? Другие – вона, сколько всего повидали да понаузнавали. А я чего ж? Хуже, получается? Жизнь полную приключений на тело мягкое да губы горячие променял? Не дело это. Тем более… - замолчал, будто язык прикусил. – Ладно, идем, и правда. Только вот кваску на дорогу глотну.
- Молочка мне не забудь налить.
 
Так и собрались. Допили молока и кваса, обтерли губы.
Оглянулся на гостя, насвистывающего сонные рулады мясистым носом.
Поднялся он и вышел из продуваемого всеми ветрами домика, прошел по улице, еще вчера встретившей предыдущего путешественника, а сегодня - провожающей его.
 
Он шагал по равномерно вдавленным в землю кубикам мостовой с небольшим мешком за плечами, поддерживая одной рукой пригревшуюся на груди животину.
В этот ранний, рассветный час покинул, наконец, серый, призрачный рыбацкий поселок, ступил на влажный песок узкого длинного пляжа и, сняв старые туфли, закинул их в заплечный мешок.
Со стороны казалось, он разговаривает сам с собой.
 
- Знаешь, полжизни думал, если честно… правильно ли, верно ли выбрал. Вот, гляди… почти всю жизнь про… В общем, прожил. И всегда рядом была она. И я думал, что любил ее. И никак не мог понять, почему, если я так люблю эту глупую, смешную женщину, мне так хочется однажды собраться и уйти? Вот так, как сегодня. Вперед. Знаешь, я всегда хотел ее всю – от плоских, намятых неудобной обувью и бесконечным стоянием у плиты пяток до давно поседевшей макушки. Она красила волосы этой дурацкой красной травой. Она думала, я не вижу, как она седеет. Я просил, позволь мне видеть тебя. Я хочу видеть, как ты кричишь. Как в зрачках вспыхивает удовольствие и прокатывается судорогой по всему телу. А она отвечала… если б ты только знала, что она говорила. Она смеялась, зажимая ладонью рот. И говорила – «Ты старый чудак… нет ничего более бесстыдного и нелепого, чем это… когда души улетают на небо, позволяя телам становиться животными, предоставляя им следовать животному инстинкту… это отвратительно, это жутко, это безнравственно, наконец». И я подчинялся ей. Гасил свечи, закрывал ставни, укрывался одеялом. И вот вчера явился он, и я понял… Я понял, она просто не любит меня. А, может, и не любила… никогда. Он – тоже немолодой, давно не стриженый, он – путешественник, первооткрыватель, ученый. Он отправился в путешествие двадцать пять лет назад, в день нашей свадьбы. И вернулся вчера. Он пришел к нам. И мы пили вино и слушали его рассказы об открытых им невиданных землях и плодороднейших плантациях. И я понял – сегодня, с ним, она оставит ставни открытыми.
 
Он шел по пляжу. Сердце его колотилось от выплеснувшейся, наконец, обиды. И от гнева, вдруг выросшего на этих его словах, как хлеб на дрожжах. И от жалости – сначала, к ней, глупой, не понявшей, не увидавшей своего счастья. Потом к себе – потратившего жизнь на иллюзию.
Ступни его сердито приминали песок, оставляя на прибрежной полосе недолговечные углубления.
 
Оно зашевелилось на груди, вдруг легонько корябнуло его когтями.
- А ты никогда не замечал, что все стремится к одному? Деревья, кусты, травы в садах…Все стремится вырваться из прямоугольной человеческой логики. Трава прорастает сквозь гравий дорожек, деревья распластывают ветви по сторонам – с каждым днем все дальше и бессистемнее, кусты прижимают ветки к почве, укореняя, отбрасывая побеги. И каждый раз секатор садовника ограничивает их свободу, втискивая все в придуманные человеческие рамки. Но вот что интересно – как бы ни стремились все эти травушки-муравушки к свободе, они все равно в конце концов оказываются побеждены садовником. Не навсегда, но регулярно.
Он спустил его с рук.
- Пройдись, засиделось на моей груди. Всего уж меня исцарапало.
Фыркнув, то ли недовольно, то ли насмешливо, существо разметало хвостом ракушки.
- И ты иди. Только про травку с деревьями не забывай.
И оно тенью заскользило рядом с человеком.
 
И он шел вперед, широко, в сердцах, размахивая руками. Уходить – так уходить. Так, чтоб навсегда. Чтоб вырасти, выпрыгнуть из собственной шкуры, стать умнее, сильнее, красивее. Чтоб женщины… ух… И не только своя, которая знакома до последней складочки, до последнего ноготка. И чтоб… господи, как же он говорил?.. миракулюс чего-то там… чтоб не только говорить, чтобы сны видеть на латыни, а не то, что… Ох, а сны-то ему снятся хорошие. Здоровые сны. Хоть и знакомые до последней складочки, до последнего ноготочка…
Мысли эти подпрыгивали в такт его шагам – раз-два, раз-два… И сменялись на каждые «два».
«Раз» - уходить, так уходить...
«Два»- складочки…
«Раз» - вырасти бы из себя…
«Два» - тенью стелется…
Остановился.
- Слушай, а ты-то кто? Живешь в моем доме, пьешь молоко, спишь на моей подушке. И меняешься не спросясь. То «об организме позаботься», то «про травку с деревьями не забывай»! А не наподдать ли тебе хорошенько?
- Бестолковый ты человек, - обиделось существо и на глазах стало зарастать иглами. – Тебе все наподдать да наподдать. А ум - дома забыл? Не быть тебе ученым. Себя не признаешь… Я – это ты, твоя тень, твои желания, твои устремления. Все тебе разъяснять да показывать надо. Дубина.
Оно зло дернуло головой и пошло вперед, иноходью, по-военному чеканя шаг.
 
- Ладно, не обижайся. Решено, значит решено. Вперед – значит вперед.
Мужчина догнал его, пошел рядом. Упрямо рассекая ладонями воздух. Раз-два! Раз-два!
 
Он шел, растворяя собой туманные дали. Преодолевал сопротивление воздуха, ощущая себя все более и более невесомым. Наконец, на восходящих воздушных потоках поднялся в небо. Он черпал силы в этом движении, опирался ладонями о встречные течения, ощущая самые тонкие различия в их температурах и плотностях. И стихия нежно баюкала и ласкала его. И вихри, клубящиеся над побережьем, уносили его прочь от материка – к неизвестным континентам и таинственным островам.
 
Прошло шесть часов.
 
В доме пахло шкварками и жареным луком.
Хозяйка возилась у плиты и напевала речитативом:
- Ну, и о чем ты думаешь только? Сети не чинены. Завтра в море выходить, а у тебя дыра на дыре.
Он черпал деревянной ложкой суп из миски, ронял по сторонам жирные капли и блаженно улыбался.
Непрерывное ворчание баюкало и наполняло счастьем.
- Опять ведь не один явился. Опять с этим… животным? Да и то сказать - что-то поистрепалось оно у тебя. Глянь, какое всклокоченное да неухоженное. Где ты его таскал-то за собой? Ах, ты, дурашка – женщина осторожно погладила существо по отросшим иглам. – Где ж вас, дураков, носило?
Охая и вздыхая, она налила борща в блюдце.
Поставила, наклонясь, на пол у плиты, колыхнула задом.
Не утерпел, залез под юбку, скользнул по округлым ногам вверх. – Эх, хорошо!
 
Почесал загоревшуюся от шлепка руку.
- Капусту вон с бороды сними, охальник.
Села напротив, оперла подбородок на руку:
- Так где шатались?
- Гость где?
- Гость? – сверкнула зубами, засмеялась дробно. – Проснулся, да к себе пошел. Ему до поселка его как раз часов пять ходу оставалось. Так он переловил сегодня с утра всю живность в доме. Таракана вон какого-то – бла… бля… тьфу, не запомнила… с печи снял - да в банку. Говорит, особенный какой-то таракан. Не того цвета, что должен быть. Смешной он. Ты заметил, как он постарел?
Мужчина кивнул коротко, по-мужски скупо.
- И храпит не по-нашему. А я это… - поискал глазами существо, приосанился, увидев, что оно запрыгнуло на сундук и притворилось ветошью. - Мы ходили смотреть, где бы сети получше поставить. Место искали. Да проголодались. Шли, шли, думали - сейчас, вдохнем воздуха полную грудь, горы свернем, а как в животе трубы заиграли, да черти в пляс пустились, так и все наши благие намерения, как корова языком… Давай-ка… это… ставни закрывай!
Copyright: Ева Наду, 2006
Свидетельство о публикации №70573
ДАТА ПУБЛИКАЦИИ: 09.02.2006 14:53

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.

Рецензии
Ольга Грушевская[ 17.02.2006 ]
   И это я тоже прочитала. Написано так распевно, ритмично. Хороший у Вас "звереныш" получился, и хозяйка, большая, мягкая, очень гармонично выглядит. Переданы характеры через речь. Немного выбивается из общего ритма и стилистики монолог маленького существа. Идея понятна, слова подобраны правильные, верные, только вот выбиваются они из общей языковой схемы, слишком вдруг "научная" часть пошла: "прямоугольная человеческая логика", "бессистемность", выражение" но вот что интересно" - словно это все из другого рассказа, из других декораций. Все бы это, да иными словами - словами Ваших милых героев, тем более, что раз этот "звереныш" есть тень и устремления героя, то и говорить он должен "его" языком, а не книжным.
   А вообще написано замечательно.
   Успехов Вам и творческих реализаций,
   Ваша О.Г.
 
Ева Наду[ 18.02.2006 ]
   Спасибо большое, Ольга за Ваше внимание к моим рассказам. Мне очень приятно))
   
   По поводу "звереныша" и "все бы это, да иными словами - словами Ваших милых героев, тем более, что раз этот "звереныш" есть тень и устремления героя, то и говорить он должен "его" языком, а не книжным"...
   
   С одной стороны, я понимаю, о чем Вы говорите. И, наверное, то, что Вы говорите - логично. С другой стороны, мне кажется, в каждом человеке... (ну, во всяком случае, в большинстве людей), есть то скрытое, что совсем, казалось бы, не похоже на него обычного. То, что по самым разным причинам человек никогда или почти никогда не проявляет в обычной жизни. И вот это "скрытое Я" может мыслить совсем не так, как его хозяин)
   Хотя с "научностью" зверя я, наверное, действительно, перемудрила.
   
   Кстати сказать, а еще бывает, что в разных своих ипостасях человек проявляет себя абсолютно по-разному.
   Такое я тоже не раз видела. На работе он - один, в семье - другой, среди друзей - третий...)
   
   Спасибо Вам еще раз, Ольга!))
   С уважением, Ева

Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта