* * * Замело мою горницу ржавой листвой, я хотел улизнуть, да заметил конвой, я хотел откупиться, да вышел кредит, и теперь верный сторож за мною глядит. Разговоры пусты, он не слышит слова, но когда я к двери подойду и едва прикасаюсь к замку или звякну ключом, он меня отгоняет огромным крылом. На часах моих день, а на улице тьма загребает дороги в свои закрома, обещает июль отрывной календарь, а в окошко, мне кажется, дышит январь, и, прижавшись к стеклу, наблюдает мой страж, как мешаю я краски, беру карандаш, и на жёлтой стене разноцветным пятном появляется нечто, скорее окно – от угла до угла, в человеческий рост предзакатное небо, и капельки рос отражают его, и, в объятья маня, предрассветные девы глядят на меня, фоном горы встают из сосновой коры... Так готовят подкоп – так вскрывают нарыв. Оживёт незаметно оконный проём, и нырну я в него, и оставлю сей дом. |