1

 

Ни Рим, ни мир, ни мальчик - может быть,

Но Ленин жил, и Ленин жив, и Ленин будет жить

В умах сердцах и памяти того,

Кого не поздравляли в рождество,

Кому не дали пряник дожевать,

Кто с детства научился воровать,

А значит, ошибается пиит,

И этот вечер нами не прожит,

И не пробить стены безудержных веков,

Покуда нет тарана крепких слов,

Покуда кто-то верит в автомат,

И льётся кровь (краснее чем томат).

Но в Риме мира мальчикам насрать

На то, что им прикажут воевать,

И носятся они швыряя в нас,

Пока ещё игрушечный фугас.

А ты мой друг сидишь и пялишься в окно,

В уме рифмуя порно и рено

Когда же ты поймёшь, что нас не ждут

Ни в Альпах, ни в Москве, ни там, ни тут.

 

 

1,5

 

Ухмыльным обладателям тёплых саун

Хотелось бы сказать - suck my dick in this town.

 

 

2

 

Терпи сестра, кусками колобка

Меня насилует суровое ничто-то

И от звонка до первого гудка

Я слышу голос вечного задрота.

Сквозь сеть твою, сквозь гул по проводам

Я рвусь+как ниточка в картинной галерее,

Но смерть шагает рядом по рядам,

Маячит рядом, как пират на рее.

И хочется зарыться с головой,

Врубить игнор застрявшим в этом чате,

Но домовой мохнатый и кривой

Следит за мной из-под моей кровати

 

 

2,5

 

Мне вас не жаль о вёсны лет моих

Теперь я понимаю путь к пути

Я - боливар - не выдержу двоих

Прости мой друг, прости

 

 

3

 

Кривая однозначных номеров,

Коды замков и строки о былом.

Стреляем, но боимся оперов,

Боимся, но бежать ужасно влом.

И стук в твоё открытое окно

Кружит во мне, стараясь приземлить

И ночь укроет жёлтое руно

Когда я попытаюсь всё пропить.

Пробитый растреклятым комаром

Навылет, как заправский идиот

Разъетый своим собственным нутром

Раздетый для пугающих пустот

Ты тоже покрути свой барабан

В тот час когда другие будут спать

Я верю только шепчущим губам

И знаю только то, что должен знать.

Запрятан между выдуманных строк

Единый обжигающий патрон

Повремени с нажатьем на курок

Надеюсь это всё кошмарный сон

 

 

4

Враги бегут, мы мерзким хором песню стонем.

Барон был пьян последнюю весну,

И в нём издох великий русский ронин,

Кому теперь спасать свою страну?

Борис с собой невыносимый сейф выносит,

Гудят колени словно провода,

Бойцы пьют водку, через чайный носик,

А надо всем небесная слюда.

Сюда несут безбожно-радужные кони,

Их глушит нагло черный полисмен.

Он встретит смерть на расфуфыренном перроне

Под стук копыт, и это будет дзэн.

И будет день, заледеневший купол мира

Растает, вновь давая нам проход,

Но нынче смерть латает наши дыры,

И всё всегда, и пусто так и вот:

Заря встаёт, отряды дружно в счастье верят,

Всё впереди лишь глянь за горизонт -

У чёрных скал, в морской прозрачной пене

Рождается любви последний фронт.

 

 

5

 

Ни счесть, ни перечесть мои обиды

На господа, на мир, на президента,

Как в зарослях маисовых шахиды,

Я прячусь в темноте магнитной ленты,

И вылезаю только чтоб услышать:

"А что у вас есть в оправдание проезда?"

Я научился делать музыку потише,

Чтоб не травмировать души нежнейши бездны

Полнейшим переходом в ту реальность,

Где всё, что слышишь - анти-мелодично,

Где всякая надежда потерялась,

И потому уже отчаянно комична.

Припадки и психические бредни

Привычнее чем вкус губной помады,

Но даже если встретишься с последним

То тут же понимаешь: "нет, не надо".

 

 

5,5

 

Спасибо тому кто зачал

Александра Сергеевича

 

 

6

Пока не требует поэта

К священной жертве Апполон

Я выхожу из-под i-net'а

И отключаю телефон.

Когда не выманишь ни слова

Из глубины сибирских глаз

Поймёшь чувак, что Путин Вова -

Реинкарнированый А.С.

И всё всегда пребудет в мире:

Беспечна радость бытия,

Бесплатна мышь в голландском сыре,

А за стихи у нас статья.

И на Кавказ ссылают суки,

И лупят в морду сгоряча.

Мой Пушкин был врагом науки,

А Коля click'ал палача.

И Яndex с Rambler'ом кидали

На сайты с порно и музлом,

Но Саша снял свои сандали,

Скепнул по морю босиком.

Скрипит надрывно дверь клозета,

Дантес, собака, был бы рад,

Я вытираю грязный зад

Стихами вечного поэта.

 

7

Зеленела моя нежность на ветвях

Спотыкаясь лесорубы пробирались ко мне

Кольца жались по подъездам,

Нежность пряталась по дуплам.

Коронован неуёмный постовой

А никто не знает о потребности жить

Пидарасы окружили

Нежность загремела в дурку

Но последовательность замерла

И никчемность жизни отзывалась мечтой

Нежность водкой грелась

Чёрной степенью незнанья

 

8

Как царевич Иван, на асбестовом волке сознания,

Как бухучий отец посреди первомайского праздника,

Я несусь в черноту в опустевшем ржавеющем пазике,

И боюсь черноты как еврейский пацан обрезания.

Не достать до небес узловатой болотной корягою,

Не сказать божеству, как страшны его чёрные ноченьки

И всё чаще я ставлю в записках не даты а прочерки

А за ними на белом листе только чёрны каракули.

Я срываюсь на крик в сотый раз попадая неправильно

Мимо всех этажей где живут мои вера с надеждою

На этаж где без лампочки тьма обернётся безбрежною

И густою как кровь на руках поражённого Каина.

Не молчи, дай мне знак, намекни, где же то направление?

Приведи мне господь пастуха иль подсветку на сотовом

Я не знаю где я но вокруг темнота вся истоптана

И чужие шаги представляются мне неземным откровением.

 

8.5

Веди меня покамест я введусь

На все твои уловки и обряды

Мой пластилиновый податливый Исус

Подай мне яду.

 

9

По авеню гуляют телепаты

Брадатый нищий падает в трамвай

А где-то мы ругаем бога матом

А где-то он роняет невзначай

Большие чистовымытые звёзды

В стаканы обездоленных миров

Уже по фотороботу опознан

Сижу и жру йодированный плов.

Ты как-то странно выглядишь сегодня,

Куда девались все твои зрачки?

Неужто путь от снов до преисподней

От нас скрывают новые очки?

Я жду, я жду твою тревогу

В окне среди остроконечных крыш

Среди снегов я вижу тропку к Богу

Дай руку, и пойдём к нему малыш.

 

 

9.5

Когда пройдёт всё то, что было до,

Косых дорог, когда уже не станет,

Купи журнал про принцип буси-до,

А мне купи билетик на "Титаник".

 

 

10

Итак:

Когда кончаются и кокс и мак

И посреди шумного веселья начинается лёгкий сплин

Не выдержав натяжения струн, отношений и прочих резин

Человек с мягким голосом и старой гитарой выходит на

Сцену.

Небольшая толкучка в фойе превращается в давку, спина

Вся в мурашках,

а водка в стаканах:

всё готово для пения джентльмена

и он начинает со своей собственной про "по дороге в Хьюстон"

потом "Урал-байкер блюз",

потом про левый шуз,

и оказывется блюз-то

он как раз не умеет петь.

И хочется крикнуть: "люди! Не дадим чёрной музыке умереть!

Долой мудаков со сцены" но

В зале уже никого, и похоже давно

Становится просто безумно пусто и до неприличия грустно

То ли оттого, что никого не осталось, толи оттого, что существует этот Хьюстон

В который стремятся попасть подобные джентельмены

И вдруг бац!!! ни водки, ни блюза, ни сцены.

 

11

Тётенька со смородиной

Лезет в пустой вагон

Время тропинкой пройдено

Верится в Бога, Он

Просит проститься, просится

Выйти на пять минут.

В небо моё переносятся

Звёзды - ночной кунжут.

Тётенька лезет в месиво

Паства бредёт домой.

Жили в деревне весело,

Вечным был выходной

То под забором пьяненький,

То на берёзе клир

В самом нелепом прянике

Прячется целый мир.

Тётенька в вечном голоде

Небо ей шлёт отказ

Дай же нам силы господи,

Чтоб возлюбить всех нас.

 

11.5

От вечного сидения спиной к стене,

От вечной мощности непрошеных сапог

Сломалась дверь в кромешной глубине,

Сломалась дверь с кривой табличкой - "Бог"...

 

12

Он играл на гитаре без умолку,

Я смотрел то в окно, то туда,

Где рисунка обойного кубики

Превращались в твои города.

На балконе убита лежала ты,

Падал крупными хлопьями снег

У него две струны перетянуты

У меня только мятый Казбек

И портвейн испарялся всё медленней

Из стаканов и наших голов

Я твердил ему про равнобедренный

треугольник и слово "любовь"

Солнце полнило новыми чувствами

Пустоту между наших зеркал

Про себя я молился без устали,

Чтобы он всё играл и играл.

 

13

Через день, через миг, через час,

Через жалюзи тёмных квартир

Прорывается бешенный пляс

В обречённый обрядами мир

Преступи неразрывности нить

Объясни как объятья легки

Я хочу не сжиматься а жить

Серебристым тискам вопреки

Купорос разрастается в нас

И куда-то не страшно лететь,

Но сорваться в ничто - тут я пас

Тут другая не красная медь

Возле дома замедлишь шаги

Роясь в сумке достанешь ключи

И последний кошачий изгиб

Прекратится по сотне причин.

 

14

Человек за серьёзной работой

Не заметил что всё истёрлось

Drum'n'Bass замени фокстроты

И внутри человека полость:

Хочешь сыпь туда рис и крупы,

Хочешь лей охлаждённую водку.

Всё быстрее кружат холохупы

Под ударами высшей плётки

И куда-то несётся вечность

Убегая вперёд всё дальше

И ничто превращается в нечто

С чётким привкусом грубой фальши

Не боись, мы уже успели

Забронировать 2-3 места

В золочёной святой ГаЗели

На маршрут до ворот небесных.

 

15

Блаженны нищие духом,

И духовым оркестром,

Который орёт над ухом

По 150 дней в семестр.

По 150 за встречу,

Ещё по 50 за дружбу,

И дружба уже навечно,

И больше уже не нужно.

Но всё ещё страшно ночью

Когда просыпаешься в темень

И в темени ночь клокочет

И ужас жив и наземен

Когда ни курить, ни плакать,

Когда не понять за что же

Тебя поглотила слякоть

И жжёт нестерпимо кожу

Проснуться не значит выжить,

А просто влететь в другое,

Где ты как футболка выжат

И вырван из лап покоя.

 

16

Приходи, мой друг, приходи

Не стесняйся занять рублей

На последний святой CD

Иль на первый крутой Харлей

Разверни, мой друг, пустоту

Под названием страшным - душа

И лови ей стрекоз на лету

Чтобы слушать как крылья шуршат

В темноту, мой друг, окунись

Испытай водолазный костюм

Веры в господа и не страшись

Я страхую, поскольку юн

И не опытен для глубины,

Ты меня в лабиринте меня веди

Наливай и не чувствуй вины

Приходи, мой друг, приходи.

 

17

Ночных видений траурная лента

Бросок под ноги чёрным колесом

Сто грамм горючего зелёного абсента

глаза больницы катятся вперёд

Дорогу видно линией окурков

А в тех кустах мой верный друг блюёт.

А если просто выпить всю бутылку?

А если спрятать рукопись в траве?

Начнут ли все рассказывать в курилке

О том, как раньше верили тебе?

 

18

Долгий путь сквозь пространство бумаги

Не понять сквозняк иль метель метёт

На скаку я срываю бутоны флаги

И сбиваю с коленок лёд.

Рассмотреть вдоль дороги столбы непросто

Слепит сердце усталое этот белый мир

Жми! Лошадки мои чтоб легко и злостно,

Где к чертям тот треклятый трактир

На скаку лошадям не успеть согреться

Вон огни появились в глухих снегах

И в квадратах бумаги становится тесно

И запутался снег в моих вязких ногах.

И лицо залеплено тряпкой флага

На штанах комками прилип мазут

Напоите моих коней малагой

И посмотрим куда они нас завезут.

 

19

Плачет синий ясень по листве,

Прутся дзен-будисты от саке,

Одиноко смотрит манекен

В праздничной, предутренней канве.

Тихо всё, кружится колкий снег

Песенку неслышно напевай-

Дедушка, морозный каравай,

Капитан усталых дискотек.

Поездом иль ножками бежим -

Быстро всё, нескоро только смерть.

Нечего по сторонам глазеть,

Зарывайся в снег душевных зим.

Каждому подходит свой сугроб

В поле леденеющей души.

Жаль, что кто-то с нами не дожил.

Мячиком резиновым утоп.

Мальчиком останется пиит,

Как бы не старался пить вино,

всё мечтает вывернуть вверх дном,