Е. В. Я вставляю перо себе в глотку, как римлянин на пиру, и начинаю в который уж раз ab ovo: жили–были, упрятанные под мозга кору, корни, приставки и прочие части слова. Во первых строках своего письма, любезная Катерина Сергеевна, представившейся возможности я рад весьма рассказать, кто такие мы, как мы, где мы, как далеко завел нас язык, и какими судьбами, почвой какой мы ушли из под их ног, тех, кто так до скрежета одинаковы с нами, до скрипа, до икоты, до того слога, где икт предъявляет застиранные в кровь полотенца, рожениц ямба четырехстопного послед. Где грозы сходят с полос типографского детства, в линейки наборные где каждой литерой вдет крюк певческой глотки, сырой и объемной печати и месиво черных обглоданных фит. Пора по хорошему, миром, кончать с ним, с боем, в котором каждый уже по несколько раз был убит. Пора начинать переводы новой Иллиады, совершать открытия (вроде того, что все мы состоим из вещества), исчеркать все строфы и заполнить ими все гугенхаймы и прадо, и Прудона читать, и говорить свои слова. |