На краю помрачённого мира, Молодое дразня вороньё, Мне хвалить бы, - на трубах и лирах, - Изначальное Имя Твоё. Над горелой и голой равниной, На недолгой своей высоте, Возглашать - о глухой и ревнивой, Нестерпимой Твоей правоте. Чтобы снова, разодранный в клочья, Непрощённою кровью томим, Страшный край, именуемый - отчим, Стал последним оплотом Твоим, Чтобы выжив, - блажным и недужным, - Жаркой веры скудельный сосуд Хриплым голосом, злым и натужным, Возвещал Твою правду и суд, И, взыскующий нового неба, На усохшую землю ступил Соискатель насущного хлеба, Созерцатель усопших светил, Собиратель - прозрений заветных В ветхом мире, идущем на слом, Став одним из достойных и светлых За Твоим небогатым столом. Но в упрямстве непреодолимом, У безглазой беды на краю, На развалинах Третьего Рима Я напрасные песни пою. Через вой - человечий и волчий, В трёх шагах - не расслышать меня Несподобленным видеть воочью Чертежи нерождённого дня. Сотворённый из боли и света Слабый прах - расточи и развей, Чтобы подлою кличкой поэта Не поганил - планиды своей, Но, в пронзающем свете с Фавора, Вечный циркуль зажав в кулаке, Золотые стихи Пифагора Прошептал - на родном языке |