Солоно. Солоно нынче на улице, кованы, кованы окна серебряным, холодно, и вороные не жулятся: поровну, поровну делят последнее солнце, которое скоро отправится в Африку, может, а, может, в Бразилию, к пальмам, к банановым черным красавицам, к хитрой Алисе, к слепому Базилио… В сказке на белых оленях метелицы краски полярные вмиг распогодятся, лаской* поземка в округе поселится барски на звездных полевок охотиться… Холодно. Холодом стены намолены, голодно душам, разделенным надвое, подданный бухты с названьем Соленая продан до лета… а на небе впадина… *Ласка – мелкий хищник из разряда куньих, истребитель грызунов, белоснежный в зимний период. * * * Мое сердце – просоленный парус, накопитель смертельных обид, я живу, будто скоро раскаюсь и жива, потому что болит. Перекрестки дорог – как распятья, разрываясь, спешу на беду: одевать за кулисами платья и вуали менять на ходу. Чтобы снова и снова как феникс возрождаться… и солью морской исцелять после бдений колени и вериги носить под тоской, ставшей белой защитной сорочкой, берегущей от сглаза и порч там, где шита березовой строчкой эта самая долгая ночь. * * * Знаешь, не пиши мне… так бессонней, так душевней плакать по ночам и обед готовить с недосолом, и не лгать встревоженным врачам, что причины не было для стресса, что в порядке дочь и даже пес, что давно уже не поэтесса, образ(а)ы соткавшая из слез. Я теперь не жду авиарейсов, вырезая строчки из газет, изучаю травы и компрессы, и рецепты овощных котлет. В общем, не пиши мне, так спокойней слушать голубого какаду и ловить в квадратик небосклона кем-то позабытую звезду. Так уютней под опекой пледа возвращаться в старый детектив, и стучать оглохшему соседу, чтоб сменил заезженный мотив. А потом, укрывшись с головою, снова тихо плакать в кулачок и мечтать, чтоб в баночке с водою звездочка пустила корешок… |