(Плач по смерти Реваза Инанишвили) *** Снег согнул бамбук, Словно мир вокруг него Перевернулся. (Мацуо Басё — 1644-1694). — … Он — большой, слишком большой. Его масштабные персонажи могут сотрясти мир, — сказал мне задумчиво и, после паузы, добавил. — Но обычный человек не такой… — И как насчет Вас? — я спросил. — А я — маленький. Усталый, и даже не могу ходить без своей палки. Как видишь, сижу я здесь, под сенью этого старого дуба, и не хочу высоко глядеть, пальцем в небо попасть. Я только пристально смотрю вниз, наблюдаю муравьев, которые гораздо более тяжелый груз несут, чем сами они, — и он умолк, может быть, ожидал моего ответа. — Я не хочу быть большим, как тот… И считайте меня, пожалуйста, вот одним из этих муравьев, — ответил я. И так он улыбнулся, как только он умел и никто другой — просительно, но с неподвижной грустью в глазах, и свою правдивую правую руку мне на голову положил. Затем с помощью своей палки начал подниматься. Притом вставал он очень медленно. Встал на ноги, встал… Так и ушел — с помощью своей палки. Ушел, ушел… И исчез. Великолепным был он человеком. — Я пишу только когда моя душа жаждет молитвы, — так он говорил… А ты, крохобор, не побаивайся его простоты, не называй "деревенским писателем". В его деревне помещается целая страна или, если хочешь, целый мир… Но знаю я, для тебя необходимо, чтобы сначала в Европе назвали его великим писателем, подобно одаренному художнику Нико Пиросманашвили, а потом и ты заплачешь — мол, гениальнейшим был он писателем… Это же крокодиловы слезы — говорят, так крокодилы плачут, когда уже съедят кого-то. |