Книги с автографами Михаила Задорнова и Игоря Губермана
Подарки в багодарность за взносы на приобретение новой программы портала











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Главный вопрос на сегодня
О новой программе для нашего портала.
Буфет. Истории
за нашим столом
1 июня - международный день защиты детей.
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Конкурсы на призы Литературного фонда имени Сергея Есенина
Литературный конкурс "Рассвет"
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Молдавии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты

Конструктор визуальных новелл.
Произведение
Жанр: Просто о жизниАвтор: Моисей Бельферман
Объем: 29097 [ символов ]
Зов его жизни.
Моисей БЕЛЬФЕРМАН ЗОВ ЕГО ЖИЗНИ.
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ ЧАСТЬ «ОТГОЛОСОК БЕЙЛИСИАДЫ - в СОВРЕМЕННОСТИ. ВСТРЕЧИ и ПЕРЕПИСКА с В.В.Шульгиным»
(с сокращениями).
 
Вступление.
Иногда, очень редко я «гуляю по Интернету», по знакомым темам. Всякий раз – даже в хорошо известном - нахожу нечто для себя новое, интересное. И на этот раз обнаружил новое для себя имя. Александр Репников тоже интересуется личностью В.В. Шульгина. О нем пишет... В самом начале биографической своей статьи он сообщает: «Не ослабевает интерес к работам Шульгина. За последние годы были переизданы его работы:
«Годы», «Дни», «1920», «Три столицы», опубликованы записи, в которых рассказывается о событиях 1917-1919 годов и периоде, проведенном Шульгиным в заключении, отрывки из рукописей 60-х годов . ( Шульгин В.В. Дни. 1920. М., 1989; Его же. Годы. Дни. 1920 год. М., 1990; Его же. Три столицы. М., 1991; Его же. Последний очевидец: Мемуары. Очерки. Сны / Сост., вступ. ст., послесл. Н.Н. Лисового. М., 2002; Его же. 1917 — 1919. Предисл. и публ. Р.Г. Красюкова. Коммент. Б.И. Колоницкого // Лица. Биографический альманах. М., — СПб., 1994. Т.5. С.121 — 328; Его же. Пятна. Предисл. и публ. Р.Г. Красюкова. // Лица. Биографический альманах. М., — СПб., 1996. Т. 7. С.317 – 415; Его же. Размышления. Две старые тетради // Неизвестная Россия. ХХ век. М., 1992 Кн.1. С. 306 -348.»).
 
Добрая половина из указанного автором мне знакома. В свое время мне пришлось работать с многими номерами «Киевлянина». Василий Витальевич в газете сотрудничал. С осени 1913 года стал редактором газеты. Точнее: владельцем-издателем и редактором. Многие опубликованные его статьи – за период примерно 1907 – 17 г.г. посвящены революционному времени. Позже вошли в книги «Годы» и «Дни». Этих книг я не имел. Но статьи имел. Читал часть из опубликованного в последние годы жизни писателя. Я давно уехал из Союза. Пропустил новые публикации. Нельзя не отметить: В.В.Шульгин – в современной России как бы стал основателем правого (монархического) направления общественной и политической мысли. За ним следуют идеологи, политические партии... Произведения его перепечатывают. Особенно в направлении традиционного, чуть ли не «научного» российского антисемитизиа.
 
Далее автор названной статьи сообщает: «Совсем недавно появилась возможность ознакомиться с неизвестной работой Шульгина «Опыт Ленина», когда-то переданной самим автором на хранение в КГБ, и циклом его рассказов «Мистика» [ii].» ([ii] Шульгин В.В. Опыт Ленина // Наш современник. 1997. № 11. С.138 – 175; Его же. Мистика // Наш современник. № 3, 2002. С.137 — 149.»00).
 
... Что за фантастический бред: книга издана с рукописи,
«когда-то переданной самим автором на хранение в КГБ». Со стороны автора – жест обожания и низкопоклонства перед органами государственной безопасности (КГБ, ФСБ). Не иначе! Какое это с их стороны благородство: не конфисковать во время неожиданного ночного обыска - принять на долговременное сохранение! Написано это о хорошо памятном для меня времени. В некотором смысле, являлся сам я соучастником описываемых событий. Вовсе не «Опыта Ленина» и «Мистики». Летом 1968 года явился я записчиком первых десятков рукописных страниц названной первой книги.
 
Похороны Марии Дмитриевны.
Недавно я вернулся из Прибалтики. Находился недолго в Пярну, в Эстонии. Причина той поездки... Вернулся я в неважнецком настроении. Много неопределенности, да и... Во входную дверь позвонили. Пошел открыть... Девушка только спросила фамилию – поднесла ведомость, потребовала расписаться в получении телеграммы. Развернул... Прочитал краткий текст: «Сегодня скончалась многострадальная Мария Дмитриевна. Похороны понедельник Дедушка».
 
Уже... Марии Дмитриевны нет... Нет! Еще совсем недавно – пару месяцев тому – я ее видел ЖИВОЙ, умирающей... Она, как никто другой, любила жизнь и, возможно, это жизнелюбие растянуло ее агонию на долгие месяцы. Она не знала названия своей болезни. У нее рак. Вроде уже примирилась с неизбежной кончиной. Душу свою перепоручила Спасителю. Огонь неиссякаемой жизни еще долго мерцал на ее ослабленном, высохшем теле. Себя она услаждала до последнего дня. Во время той поездки – из Москвы выслал ей соки. Еще по специальному заказу – пару коробок шоколадного ассорти. Не скрывала своего пристрастия к сладкому. Сия сластоежка могла перещеголять любую женщину.
Посмотрел я на циферблат часов: почти девять часов вечера... Сегодня двадцать седьмое июля. День прошел, пока еще суббота – новый день не наступил. Верующий отец завел в доме строгий закон: чтить субботу. Так принято у евреев! Не скажу, не повторю в угоду другим: глупая эта религиозность. Или: религиозная глупость. К религии я очень терпим. Как и к другим взглядам. Но одно дело – философствовать, а совершенно другое... Уже который год приходится терпеть родителькое упрямство. Отец прожил жизнь очень сложную. Нацистский плен с ноября 43 по май 45. Дважды сталинские лагеря: в 33 и 45-46 годах. Стал страшно больным человеком. Многим известно это правило: больные вечно изводят здоровых. Таков закон! Не всегда аргументированные запреты, строгая религиозность
ужесточает и без того не очень медовый его характер. И что самое интересное: наше атеистическое государство руководствуется иными соображениями. Но в вопросе отдыха оно пошло навстречу верующим: субботу освободило от трудовой деятельности. Не иначе: по «просьбе трудящихся-евреев».
Надо ехать! Ночным поездом – успею на похороны. Оделся. Быстро собрал походной чемоданчик - спутник в моих частых разъездах. Осталось только раздобыть денег... С вокзала отправил во Владимир телеграмму: «Скорблю Сочувствую Вашему горю. Выезжаю».
 
Стал в очередь к кассе. Билеты только на места мягкие и купейные. На такую роскошь не могу раскошелиться. Ведь пока инженеришка... Да, к тому... временно не работающий. Мне хорошо заиметь третью полку в жестком вагоне. Случалось: спал даже на боковой узкой – с трубой. Обхожусь без матраца и постельных простыней. Уже после полуночи удалось взять билет общий – на московский поезд. Обычная посадка: с мордобием и рукоприкладством. В подобных случаях берет нахрапом более ловкий и сильный – впереди оказывается. Попал я в вагон почти после всех: места уже разобраны. Пассажиров наконопатили... Вот только в крайнем купе смог примоститься. Возле столика трое мужчин раскладывают закуску... Уже стоят две белоголовки с изящной талией: ожидают своей очереди...
 
- Не помешаю? – Тихо-скромно примостился.
- Поставишь бутылку – примем в компанию. – Последовал ответ.
- А без бутылки? – Пытаюсь отшутиться.
- Какой интерес ездить трезвым?! Брезгуешь с нами выпить или деньги жалеешь?
- Совсем не то.... Нет настроения!
- Выпьешь – будет! И настроение появится... Уснешь нормально... Водка, а еще лучше спирт все микробы убивает. Лечит!
 
Для иллюстрации этого замечательного явления – переключились на нескончаемые рассказы на пиво-водочную тематику. Благо, продукции этой выпускают много – для полного удовлетворения достатка. Вскоре, по обычаю диалектического единства, перешли на разговоры о женщинах.
 
Меня занимали свои мысли – нет интереса до их пустой болтовни. Но публика только начала горячиться и шуметь. Думать стало сложно. Откуда-то в их честную компанию втесалась многострелянная молодуха. Верно, решила позлить мужиков феминистским просвещением: развивает теории женского расизма. Доказывает незаменимость и экономическую пользу женщин – главных строителей, созидательных двигателей социалистического общества. Женщин выделяет их легкая приспособляемость к любым условиям жизни. Она идеализирует способности, призвание... Жалуется на недостаточную обеспеченность правами. Извергает слова раза в два быстрее каждого из своих оппонентов. И еще важный фактор: находится в определенном опасном возрасте – под дополнительным воздействием алкоголя, женщина легко теряет контроль над своими поступками. Отдается по первому приглашению. Но самые главные ее личные достоинства – азартная картежница и гадалка.
 
Уже глубокая ночь, но они все мастят. По причине шума или неожиданности вестей – и мне не спится. Ни о чем серьезном не могу думать. Раз за разом возникает мыслительный образ Марии Дмитриевны. Страдалица... И: мучительница – одновременно. Вот так она – человеческая жизнь: тьфу! И: нет человека...
Наконец-то, за окнами забрезжил рассвет...
 
У наших соседей кончился «нз» - побежали доставать бутылки! Из буфета принесли одни бутерброды. На каждой станции проведывают пристанционные ларьки. Благо, наш поезд часто останавливается – он идет вне расписания, из катерии «пятьсот веселых»...
 
Я спустился сверху: нет мочи лежать без сна. Уединенно примостился сбоку скромный курсант военного училища. Разговорились: он оказался умницей. Что станет делать в тех казармах и военных городках? Хочет дальше учиться. Удастся ли? Еще не знает, куда попадет. Может остаться человеком, но могут по уставу «выбить дурь» из головы. Быстро превратят в форменного солдафона. В военном ведомстве творческих людей не терпят. Прививают приказной шаблон. Субординацию доводят до абсурда. Крепкий хлопец – немного близорукий. Наивный. Люблю идеалистов: сам такой.
В пути не заметил – подъезжаем к Москве...
* *
Владимир... На этот раз ехал с комфортом. Ушли в прошлое мешочники, забитые пассажирами с продуктами тамбуры вагонов. Перестали поезда быть развозчиками продовольствия.
Прибыл к Шульгину – на улицу Кооперативную 1, угловая секция, парадное, да и квартира... Антонина Петровна – это первое и вездесущее лицо. Пухлое женское тело. Всюду поспевает – первая: везде и во всем! Она немолода. Невелика ростом. Собрана. Непоседлива. Энергична. Все ее называют не иначе – Полковницей!
 
От нее узнал: «Дедушка тронут Вашим приездом. Ждет... Сейчас к нему нельзя: беседует с Иваном Алексеевичем». Кто же такой этот Иван Алексеевич? Позже узнал: это Корнеев. А Корнеев кто? Да, с ним переписывался. На его московский адрес отправил статьи и другие материалы В.В. Шульгину – для его книги. Позже меня лично познакомили с долговязым, сухим старцем с выпадающим от беззубья подбородком. Слушайте, так это же настоящий Пранайтис из дела Бейлиса! Таким его представлял!
 
Оказывается, это и есть Корнеев. Бегают его заискивающие бесцветные глаза. Умеет себя держать - с показной значимостью. Он не меняет выражения лица, не обладает чувством юмора – людей с подобным недостатком достаточно многою. Еще неумен – полный комплект! Оказался жадным ничтожеством, тряпочником!
 
Сразу понятно: Антонина Петровна здесь выполняет роль дворецкого или закоперщицы. Так оно и есть! Кто она такая? Вижу ее впервые. Приходилось уже ни раз встречаться с подобным типом деловых женщин. Вот и Татьяна Ивановна Л. – такая! В глаза сразу бросается сходство натур, характеров – при отличительных особенностях внешности. Только при долгом общении видна разница. Тип такой: серые, безликие люди. Выстреливают энергию! Требуют повышенного к себе внимания и власти.
 
По квартире снуют разные, мне незнакомые люди. Между собой тихо переговариваются. Разносят слухи, ведут тихие разговоры... Почти у всех проявляется ожидание предстоящего дележа вещей покойницы: кому достанется и дадут ли? Явно ропщут на самоуправство Антонины Петровны. Здесь и там слышны отдотипные вопросы: «Кто она?», «Откуда взялась?», «Кто ей поручил, дал право всем-всеми распоряжаться?». И еще слышал: «Иван Алексеевич – тот жук: приехал со своей женушкой, грубой бабой; точно с намерением обобрать покойницу и добрейшего старца». «Кате-мордовке дала отставку Антонина...» И опять: «Откуда взялась сама Антонина – на нашу голову?!» Я – человек посторонний: явственно ощущал нервность обстановки. Лучше сказать: до предела накалено – зреет скандал! Но в чем все дело, из-за чего? В те первые часы я ничего не понимал. Мне знать того и не следовало. Считал себя не просто посторонним. Но и временным: приехал – уехал! Подходят к гробу Марии Дмитриевны, молятся... Беззвучно льют слезы, сопят... Целуют покойницу... Антонина Петровна подвела меня к гробу и принудила поцеловать покойницу по принятому христианскому обычаю: в лоб и скрещенные руки.
Неожиданно появился молодой франт с отделанными кожей брюках. Вроде: техасы? Штанины закатаны почти до щиколоток. На нем: отделанная тоже кожей куртка. Через плечо перекинут зачехленный фотоаппарат.
 
- Буби! - Он протянул руку. Познакомились.
Имя или кличка такая чудная? Ведет он себя хозяином. По всем признакам, Антонина Петровна не уступала первенства. Она хозяйничает: бугает, суетится, копошится... Со всеми перебрасывается пулеметными очередями слов, фраз... Отдает распоряжения. Точно: копия старой знакомой – Татьяны Ивановны. Те же жесты, одежда... Почти те же слова... Неиссякаемая энергия... Как говорят, американская деловитость. Удивительна все же природа: в разных местах живут люди, верно, даже между собой не знакомые. Настолько похожие, словно они сестры-близнята. По некой своей шкале природа творит типы людей.
 
На ночь меня поместили к Коншиным. Уже поздно. Женщины продолжают чесать языками. Заворчал Миша со своей постели: «Пора спать!» Пора! Но в эту ночь мне не удалось уснуть: это сразу почувствовал. Не хотел ворочаться в постели. Оделся.
 
- Вы куда?
- Не могу спать... Пойду погуляю... – Так и бродил до утра по безлюдным улицам. На Душе было тягостно. Собственной смерти вроде не страшусь, но чужая... Близкого мне человека... Признаю: не всегда в мыслях проявлял справедливость к Марии Дмитриевне. Я любил ее, как родного человека. Хотя она наделена очень требовательным характером и не смогла смириться с коварной судьбой: ее, дворянку, аристократку, революционная волна и народная сволочь обрекли на многие лишения, страдания. Не примирилась она с властью. Нет, не мог я ее, по возрасту – мою мать и даже бабку – ревновать к Василию Витальевичу. Он любил жену и терпел многие справедливые требования и ее капризы. И вот теперь он – остался один. Совершенно один... Как он спокоен – крепкий старик?! Вот это выдержка!
 
Утром все началось заново... Ко всему добавилась лихорадочная спешка. Антонина Петровна одна знает, что надо и как. Командует: «Принесите! Купите! Заплатите» У меня пока еще есть деньги.
Выносят гроб... Меня поставили возле Василия Витальевича: должен его сопровождать и держать под руку. По дороге на кладбище остановились возле местной церкви. Зычным голосом священник отпевал душу покойной.
 
Буби записал на магнитофонную ленту весь обряд отпевания души Марии Дмитриевны в процессе богослужения в церкви. Сели в автобус. Марию Дмитриевну похоронили на городском кладбище под широкой кроной кряжистого двухсотлетнего дуба.
 
Возвратились домой... Застали накрытый стол: все готово для поминок. «Литовец» Кирилл Э. посоветовал всем перекреститься в нужный момент: пусть потешатся сердца верующих. За столом очень сумбурно. Взял слово Миша Коншин. Мария Дмитриевна к нему была добра и заботлива. Его считала родным, племянником. С затаенным смыслом выступил Шульгин В.В. Сказал несколько устрашивших всех слов: «Услышал веление Сверху – должен осуществить значительную работу – ею облагодетельствую все человечество». Не пояснил суть дела. Присутствующие остались в недоумении – опасливо поглядывают на старика.
 
Выпили... Закусили... За столом присутствует священник. В церкви он был речист, но здесь не проронил ни слова. Впрочем, мог с кем из присутствующих пообщаться... Не выступил! Из-за стола все поднялись несколько отяжелевшими. Василия Витальевича оставили в покое – пусть отдыхает.
 
«Литовец» все время находился в горячке спешки – собрался уезжать. Мы с Мишей Коншиным направились его проводить. Еще с вечера он был «нагружен», да и сейчас много поддал – сильно успел набраться. Нам пришлось с обоих сторон поддерживать его грузное тело. На железнодорожном вокзале он все время цитировал Ленина. Вождь партии, глава Советской власти, идейный руководитель мирового пролетариата в свое время предостерегал от «негодяев». Видел он, знал: случился Октябрь, в правящую партию хлынула масса приспособленцев. Оказывается, «литовец» - вернопреданный партийный или советский кадр. Даже удивительно: как вообще Василий Витальевич может знаться с таким рыгаликом? При расставании – они несколько минут стояли молча. Обнимались и целовались. Даже невероятно: такие люди крутятся возле и вокруг Шульгина?! Он всех жалует: любит общение, почитание...
 
Экзотическое создание – по имени Буби.
Мы вернулись – отсутствие оказалось коротким. Квартирка Шульгина заполнена бедламом. Множество людей! Каждый рвет в свою сторону, настаивает на своем. К моему удивлению, Василий Витальевич тоже непосредственно участвует в этой кутерьме. Он высказывает желание - мнение напоминает требование: все предстоящие сорок дней хочет прожить рядом с кладбищем и свежей могилой Марии Дмитриевны. Так он продолжит находиться рядом с душой покойницы. Там не намерен отдыхать: собирается творчески работать. За указанный срок осуществит свой замысел.
 
На следующее утро я пошел на прием к его лечащему врачу. Высказал сомнения. Спросил: можно отпускать такого больного старика в столь далекую и сомнительную поездку? Ведь там рядом нет ни поликлиники, ни врачебной помощи. Может ведь срочно потребоваться? Врач придерживается другой точки зрения: считает полезным отдых на природе. Согласилась освительствовать его здоровье. Явилась. Здоровье Василия Витальевича нашла вполне удовлетворительным.
 
Пришлось с кем-то отправиться в социальный отдел. Представили документ о смерти Марии Дмитриевны. Начальница отдела вспомнила для них забавный случай. Выделили для В.В.Шульгина – изначально персональную пенсию в 300 рублей. Кажется, никто в городе такой не имел. Мария Дмитриевна пришла добиваться
«своей пенсии». Ей сказали: «Вы ведь ни дня не проработали!» Она возмутилась: «Я работала, работала! В... Венгрии работала!» Ей предложили потребовать пенсию из Венгрии. После ареста мужа, в Венгрию ее выслали из Югославии,как «советскую шпионку». Но и в Венгрии к ней относились крайне подозрительно. Обрадовались возможности «передать Советскому Союзу» - это уже после 1956 или 57-го года - к освобожденному из заключения ВВШ. Первое время его содержали в доме престарелых. По причине приезда жены – выделили квартирку. И вот это содержание – огромную по тем временам персональную пенсию. Вопрос вернулся в Москву. В некой келье или служебном кабинете приняли «соломоново решение». Выделенную общую пенсию поделили на две части. Василию Витальевичу выпало – 175 рублей, а Марии Дмитриевне – оставшиеся 125 рублей. Сумма давала те самые 300 рублей. При новых обстоятельствах – за вдовцом оставили его пенсию: 175 рублей. Начальница отдела пояснила:
 
- О покойнице лучше не говорить... Но здесь – особый случай! Моложе она своего супруга... Давайте посчитаем на сколько лет... Да, пусть! Боялась: умрет он раньше – не оставит обеспечения. А по нашему самому передовому в мире, в смысле социальной защиты, по советскому законодательству – вдова получает половину, 50 процентов денежного пособия мужа. То-есть имела бы – 150! А так – 125 рубликов! Глупая женщина... Простите, об умерших не говорят. И вдовцу хватит на пропитание – эти 175! Да, он еще книги издает, в кино снимается – иногда! Мы строго следим! Не позволим нарушить советское законодательство в смысле строгого финансового обложения, в теме социального обеспечения.
 
Только вернулся... Уже началась вторая половина дня. Новое дело! Антонина Петровна взяла меня - выехали в село Вяткино. Расположено под самым кладбищем. Достаточно просто и легко нашли квартиру для Василия Витальевича. По возвращении во Владимир, выполнял обязанности: бегал за покупками – к предстоящему отъезду. Не заметил наступления ночи. В сплошной дневной беготне я был полностью занят. Себя не ощущал. Только сейчас почувствовал голод. Да, я даже с утра не позавтракал! За весь день не имел во рту маковой росинки. Выбрался в гастроном: успели закрыть. Остается: поехать на вокзал – поесть в тамошнем буфете. За день устал: нет желания ехать. Как уж будет...
 
Вскоре появился Буби: несет из погреба несколько цыплят. Дополнена батареей плавленных сырков. Открыл один-другой – уже подцвилые. Выбросил в мусорное ведро. И Антонина Петровна вскоре появилась: не забыла сюда дорогу. Увидела цыплят – без спроса-разрешения начала одного потрошить, уплетать за обе щеки. Буби покраснел раком – молчит. Через некоторое время выпроводил гостью: пошел за новой порцией припасов.Подумал я:
 
- Ну, теперь уж пригласит – поужинаю!
 
Не пригласил! Ни сахара у меня, ни чая – сижу и пью мелкими глотками кипяток из граненного стакана. А в это время Буби разделывает птицу – ест без хлеба-соли, заедает жирным и сладким сырком. Сколько он может умять? Умял уже четыре или пять, а то и больше цыплят! Степенно берется за следующего... Если сам я возьму, даже не попрошу! Нет, на такое я не способен. Он даже не понял: нужно хоть предложить, поделиться. Сам жрет и развивает теории общественной значимости интеллигенции. Ее роли – в сфере бытовой и воспитательной. Говорит он красивыми словами – чужими. Улетучиваются слова, рассеивается весь смысл произнесенного и сказанного.
 
В тот раз я не умер от голода. Не знал прежде, не представлял роль, смысл и сущность эгоистичной, заносчивой, жадной и вонючей государственной элиты. Я лично – другой. Таким не стану ни при каких условиях и обстоятельствах. Не смогу находиться рядом и среди таких людей – наднародных паразитов. И какое исходит от них высокомение, презрение к обычным людям, к собственному народу. С того дня и момента захотел создать литературный образ вот такого... прыща.
 
Я приезжал иногда на ночь во Владимир. Ночевал с Буби к комнате В.В. и наутро рано отправлялся в Вяткино. Буби поздно ложился спать. Он любит рассуждать. Несомненно, он умен. Такой крайний индивидуалист! Старается он всегда держаться на виду. Иногда остроумно высказывается, но чаще – плоско. Он образован, эрудирован. При этом: страшно большой циник, наивный идеалист. Он абсолютно не знает обычной жизни. Не понимает людей. У него необычные представления. Похож на пришельца из другого мира. Так оно и есть! При всех своих достоинствах и свойственных недостатках – он непомерно высокомерен. Изрекает слова, словно ему одному известна истина. При этом его лицо передергивается – этим подчеркивает серьезность своих мыслей, откровений. Отбивает все и всякие сомнения собеселника и оппонента.
 
Живет он в мелком своем мирке. Своими желаниями и потребностями. Другие люди просто не существуют. Он поступает самостоятельно – не считается с принятыми понятиями, шаблонами, условностями. По велению-требованию собственного сверхмощного эгоизма. Он казался, да и был на самом деле – человеком из другого мира. Получил иное воспитание. Приобрел и развил непохожие на мои и наши привычки. Его мне представили поэтом. Позже я узнал его человеческое имя и фамилию. Является сыном видного ленинградского поэта Николая Брауна. Как часто принято в той среде, сынок нигде не работает. Возможно, числится. За счет авторитета отца и его траты – ведь идеологически выдержанных, номенклатурных поэтов государство щедро подкармливает – он мотается между столицами. Постоянно выискивает себе занятия и развлечения. Василий Витальевич относится к нему с особой теплотой. Как-то сказал: «У него двойное имя – ведь католик, а Буби – милое прозвище. Сохранилось с детства. Ему уже за двадцать – великовозрастное дитя! Итак: поэт, сын знаменитого родителя и правоверный католик – необычное сочетание. Решил я: пусть только выдастся такая возможность – поближе познакомлюсь с этим молодым человеком и творчеством его отца.
 
Нас поместили вместе и несколько ночей я провел с Буби в опустевшей квартире В.В. Шульгина. Мы с ним долго беседовали на самые разнообразные темы. Точнее говоря: он высказывался достаточно откровенно, а я – слушал.. Даже не пришлось его тянуть за язык: самовлюбленный Буби по собственной инициативе решил доказать свою эрудицию и глубокие знания. Захотел утереть нос и запудрить мозги «провинциалу». Я его слушал очень внимательно. Чувствовал: слова и мысли – не его - услышанные, подобранные. Вычурные его фразы не были искренни. Не слышал в них внутренней убежденности. Так... Произносил критику – ради критики. Обычное пустословие. Признаю: ни от кого прежде не слышал столь явной формы теоретизирования места интеллигенции в жизни общества. При этом свой рассказ он вел в историческом аспекте. Опирался на некие факты. В основном, рассказывал об истории Речи Посполитой.
 
Он доказывал: при любом строе должна существовать своя элита, высшая каста. Из нее только выдвигают просвещенных руководителей и законодателей жизни. У нас этого нет. Интеллигенция играет подсобную роль. Даже элита интеллигенции не очень ценится. При формировании власти партия пренебрегает интеллигенцией. Фактически, наша интеллигенция лишена значительной части своих прав и привилегий. Потеряла или не приобрела своей сущности. Не всегда может выражать свои мысли. В значительной мере ограничен ее творческий поиск и право на самовыражение. Не играет политической роли. В качестве советчицы, проводницы идей национальной, государственной важности.
 
А российский народ наш – все еще пьян и развратен. Мировая история не знает примеров подобного развращения нравов. Специально спаивают народ – убивают в нем самостоятельность. Творческую энергию направляют в русло футболомании. Нигде... Никогда... Подобного нравственного обнищания никогда не было. В дополнение: одурачивание, фальсификация. Одно и само слово – демократия: звучит чуть ли не оскорбительно. Защита человеческих прав расценивается как преступление, по статье уголовного кодекса. Сами власти законы исполняют произвольно. На местах полнотой власти обладают люди грубые, распущенные. Вокруг, повсюду – дикость, грязь, пустота...
 
Противно бывает встречаться с торжествующей гадостью. Надо, приходится молчать, коль хочешь жить, выжить...
Растет, развивается страна – огромная! Наделена невиданным разнообразием природных богатств. Но не развивается правильно. В другой части находится, словно у пепелища. Лежит в нищите. В развалинах. Главными национальными чертами стало безразличие, апатия, податливость, угодливость, подобострастие, покорность... И верховодят, заправляют всем этим, часто, грязные, отвратительные во всех отношениях людишки. Они не только делают погоду, но и направляют течение жизни в единое русло. Гонят всех по одной дороге. Равняют. А все видное и выдающееся – опошляют. В жизни и мире часто торжествуют ничтожества. Еще никогда не было подобного политического разврата. Древний Рим существовал на таких же принципах: человек – раб государства. Даже если он формально числился свободным. При всем этом, власти принуждают поклоняться больше ложной политической идее. Научно она не проверена. Не истинна. Приходится всем нам на животе ползать перед изображением абстрактных философов и политиков. Нигде и никогда не стали бы безропотно терпеть и тихо выносить подобные издевательства. У нас такое возможно! Происходят эксцессы – уму даже непостижимые. Как могут люди допускать до подобного? Общество разобщено, его отдельные члены пытаются выставить хищные инстинкты.
 
У нас все возможно. Жизнь происходит без законов. Управление –без справедливости. Безмозглый дурак попадает в номенклатуру и занимает соответствующее место под солнцем. Диктовать собственные законы бытия – навязывает специалисту. Вынуждает других людей поступать беспрекословно – по указке. Вопреки разуму и необходимости. У нас нет достаточно прочной шкалы ценностей. Достаточно обоснованного понятия чести и справедливости. Аморальное часто считают моральным. А мораль сводится в ранг преступного. Подвергается всяческим необоснованным гонениям, репрессиям. Чему тут удивляться? Народ наш никогда не знал демократического образа жизни. Никогда не ощущал свободы. Не был самостоятелен и ответственным за свои поступки и деяния. Слишком много у нас случайного. Очень часто чувства побуждают поступать вопреки рассудку. Страсти не знают предела своим возможностям и умным считают все победившее в данный момент. Дикие и неуемные страсти часто побуждают ко всяческим извращениям и насилиям. Такова глупая и грубая наша действительность.
 
Самое печальное, плохо объяснимое: чуть не основные жизненные тяготы вытягивают на своих плечах женщины – не мужчины. Но еще более скорбное – безответственная демагогия и болтовня, пустые обещания и невыполненные клятвы. Стали повседневной практикой. Наше счастье: многотерпение народа даже не поддается никакому описанию. Пусть побыстрее излечатся от недугов. Устранить вакханалию необузданных сердец. Сдерживать неистовства...
 
И еще, еще... Он был неистощим в обвинениях. Этот удивительный критикан ест самые вкусные и жирные куски со стола властителей – питает к власти столько ненависти! Закономерное явление: иначе не познать истину – только изнутри видна, обнаженная! Но мне чуждо его болезненное критиканство – до уровня человеконевистничества. Чего стоит одно его недостойное чванство? Считаю: знания нужны точные, их обладатели и носители обязаны проявлять скромность. Иначе их поучения превращаются в оскорбляющее назидательство.
* *
Copyright: Моисей Бельферман, 2007
Свидетельство о публикации №146289
ДАТА ПУБЛИКАЦИИ: 05.10.2007 18:25

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.
Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта