Он падал медленно, как бы сказали сейчас картинно. Уже позже, повзрослев, мы видели это замедленное падение в кинофильмах. Но сейчас он, Витька Шумкин, наш одноклассник, падал у нас на глазах. Мы не считали его своим другом, так как он появился в классе только неделю назад. С его слов мы знали,его отца перевели из Ленинграда на работу в Москву и они только переехали. Был он выше нас на голову, худой, бледный, с большущими глазами и ресницами, как у Мальвины. Говорил медленно, как нам казалось, обдумывая каждое слово. Он не участвовал в наших «бучах» на переменах, а сидел тихо в классе, и мы привыкли к этому. Но сейчас Витька падал,а мы смотрели, не понимая, что происходит. У него подкосились ноги, мел выпал из руки и он медленно опускался на пол. Правая рука, которой он писал, как веточка деревца, скользила по доске, согнутая в локте, а длинные пальцы так и не смогли ни за что зацепиться. Он упал, привалившись к стене головой. Валька Юшин, только и успел сказать «Ха», как на него зыркнула своими колючими глазами Сонька Гляйзер, и он тут же сник. «Спица», так мы называли нашу преподавательницу математики, за её высокий рост и худобу, всегда подтянутая с холодными ничего не выражающими глазами,заметив наше неестественное поведение, оглянулась и бросилась к Витьке. В считанные секунды она оказалась около него, успев крикнуть: «Всем сидеть! Не вставать! Кашин в медпункт». А сама, приподняла Витькину голову и стала хлопать его по щекам. Время как бы остановилось, и мы смотрели немое кино. В класс влетела растерянная медичка с пузырьком нашатыря в руке. Вдвоём они подняли Витьку, усадили на стул, сунув ему под нос пузырёк. Витька приподнял голову, медленно приоткрыл глаза и невидящим взглядом обвёл класс. Медичка подхватила его под руки и скорее унесла, чем увела из класса.

Мы сидели оцепеневшие, ничего не понимая,смотря на учительницу. И только сейчас все заметили, что лицо «Спицы» простите - Марии Степановны изменилось, оно стало растерянно - добрым, как у наших матерей. Губы её дрожали, на глазах навернулись слёзы, холодность исчезла. Дрожащим голосом она сказала: - «У него случился голодный обморок... Он блокадный ребёнок ».

Много позже, повзрослев, читая книги и смотря фильмы, мы стали понимать, что такое голодный обморок, что такое блокада. Но это было потом, намного позже того, как фронтовики вновь надели свои ордена и медали, которые через год после окончания войны, вкусив гражданки, наслушавшись рассказов о жизни в тылу, спрятали в укромные места. И, когда прошли годы, и время зарубцевало раны, в день Победы,они вновь надели их,но это было потом.

А сейчас мы мальчишки и девчонки 4-го « В» - сидели на уроке математики и смотрели на нашу преподавательницу, уже другими глазами.Придя в себя,она по матерински , ласково спросила: - «Кто решит нам эту задачу?»

Мы были ещё где-то там, в своих переживаниях,осмысливая увиденное и Мария Степановна, уже не «Спица», а милая Мария Степановна тёплым голосом повторила свой вопрос:-

«Кто решит нам эту задачу?»…

Шёл 1954 год, десятый послевоенный.