Дети называли ее «наша прекрасная няня». А иногда они звали ее «Мери Поппинс». Но, сама она не считала себя совершенством. Далеко не красавица, чернявенькая и невысокая. Ольга не обладала непринужденной грацией своей знаменитой коллеги. Она была просто няней. И не мыслила себя на другом поприще. Она любила детей. Не заканчивала никаких педагогических училищ, просто с самого детства хотела быть мамой. Однажды резко и без объяснений ушла из рекламного агентства, в котором проработала пять лет, воспитателем в детский сад. Но казенщина убивала ее энтузиазм на корню. И тогда Ольга стала частной няней. Семья, в которой она сейчас работала, была второй в ее «карьере». Предыдущие хозяева переехали в другой город и, как ни жалко было расставаться с первым воспитанником, но пришлось. В новой семье росли близнецы: девочка и мальчик. Таня и Ваня. Оба рыжие, худенькие, все в веснушках. Они совершенно были не похожи друг на друга по характеру и привычкам, только полностью сходились в одном – обожали свою няню. Может быть, это произошло, потому что родной матери не было до них дела: молоденькая вертихвостка с кукольным личиком и точеной фигуркой родила детей лишь ради того, чтобы привязать достаточно обеспеченного мужа. Теперь же, сбросив детей на Ольгу, она со вздохом облегчения вернулась к прежнему праздному образу жизни и не вмешивалась в процесс воспитания. Ольга только тихо этому радовалась – они с детьми прекрасно ладили, а в присутствии матери близнецы замыкались, и потом требовалось время, для того, чтобы снова раскрыть их скорлупку. До прихода Ольги, за их недолгую трехлетнюю жизнь, сменилось семь нянь, о чем еще на собеседовании сообщила ее будущая хозяйка раздраженным тоном. Предыдущие няни никак не могли выполнить единственного требования – чтобы дети не мешали. Ольга слушала и поражалась, как можно вот так запросто отказываться от общения с родными детишками? И даже хотела отказаться от места, но вид тихих и зашуганных малышей, которых хозяйка привела в гостиную, настолько тронул ее сердце, что Ольга согласилась. И сразу заверила будущую хозяйку, что приложит все усилия к тому, чтобы Вероника как можно реже видела и слышала детей.

И вот прошло почти три года, с тех пор, как Ольга начала проводить все свое время с близнецами. Нет, она не старалась заменить им мать, наоборот, внушала Тане и Ване мысль, что маму надо любить… Но близнецы не проявляли токого желания... Как будто им что-то мешало.

Дома дети вели себя совсем неприметно. Зато когда Ольга уходила с ними на улицу там, в парке, они шумели, прыгали и бегали без устали. И сама она прыгала, бегала и шумела вместе с ними. Они стали лучшими друзьями и заговорщиками. На детской площадке в парке друзья близнецов радовались, потому что знали: сразу же начнутся интересные игры, которые придумывала их няня. В «море волнуется» и «съедобное-несъедобное», в «прятки», в «города»… Даже «куличики» лепить становилось интереснее, когда это с ними делала Ольга.

У них были маленьких секреты, только для троих. Никто на свете не знал, что Земля похожа на арбуз (темные полоски – леса, а светлые – моря, а внутри полезные ископаемые и питьевая вода), а солнце на раскаленную лампочку в ванной (висит высоко, не дотянешься и такая горячая, что обожжешься). Никто не знал, что в осенних листьях живет лето, потому что если в них зарыться с головой, то кажется, что лежишь на сеновале и становиться так же жарко и душно, и пахнет по-особенному – душистой травой...

Дома они занимались по методике, которую Ольга сама придумала. Как-то не получилось у них осваивать знания по обычным пособиям. Таня и Ваня по-разному "усваивали" материал, а давить на них Ольге не хотелось. Таня была прилежна, старательно выводила палочки и с удовольствием слушала, когда няня читала, но запоминала что-либо только после нескольких объяснений. Ваня напротив – схватывал все буквально «на лету», но заставить его посидеть на одном месте, можно было, только привязав к стулу. И то, не факт, что он не вывернется минут через пять. А поскольку учить их надо было все-таки вместе, то Ольга и придумала игру «в школу». Они рассаживали по комнате Таниных кукол, Ваниных роботов и солдат - это были ученики. Ольга объясняла новый материал, а потом учителем становился один из близнецов, по очереди, и объяснял своими словами для остальных «одноклассников». Тот из детей, кто оставался в «классе», от имени той или иной игрушки задавал вопросы, если было что-то непонятно, и Ольга помогала «учителю» на них отвечать. А потом «учитель» спрашивал «учеников» по пройденному материалу. И детям нравилось! Ване – потому что не надо было весь урок сидеть на одном месте. Ему особенно удавалась роль учителя – он объяснял так доступно, что у Тани, как правило, не возникало дополнительных вопросов. А для Тани была очень полезна роль «учеников» - за занятие она повторяла материал несколько раз. Потом они просто сидели втроем на ковре и болтали «о том, о сем». Дети спрашивали первое, что им приходило в голову, а Ольга отвечала, стараясь, что бы рассказ получился познавательным. Близнецы называли такие посиделки «играть в болтушку».

Ольгу огорчало только одно: этим летом близнецам надо было идти в школу. Она была уверена в их подготовке, беспокоило то, что ее могут теперь уволить. А они стали так близки за прошедшее время! Ольга в глубине души надеялась, что Веронике будет лень самой забирать детей с занятий и проверять уроки, а потому няня по-прежнему будет нужна, хотя бы в «урезанном» виде. Конечно, можно без проблем найти другую семью, ведь няни с безупречной репутацией нынче, в период тотальной занятости родителей собой или карьерой, нарасхват. Но как быть, если даже в редкие выходные, которые случались у Ольги, душа ее все равно болела за чужих ей, по сути, детей? И Ольга надеялась остаться работать в этой семье. А укороченный рабочий день, к тому же, позволил бы Ольге лучше исполнять обязанности жены. Любимый муж совсем одичал в ее постоянное отсутствие дома. Игорь ворчал и грозился запретить ей работать. Вздыхал и варил себе на ужин надоевшие до тошноты пельмени. Ольге было стыдно, что она так забросила собственную семью (которая и состояла-то только из нее самой и Игоря), но бросить Таню и Ваню одних, когда их родители отрывались до полночи на очередной тусовке, она не могла. Да и муж, она знала, ворчал больше для порядка (где же это видано, чтоб чужие дети были роднее любимого мужчины?), потому что понимал – без этих детей Ольга сойдет с ума...

 

…В это утро она, как всегда, подъехала к дому, в котором жили близнецы, в половине девятого (они обычно просыпались около этого времени и если няни еще не было, то тихо сидели в своих кроватях - играли или болтали). Знакомый старичок-консьерж приветливо распахнул для нее дверь подъезда и Ольга вошла, привычно доставая из сумки ключи от квартиры. Она думала, чем накормить их на завтрак, когда лифт остановился на нужном этаже. Двери еще только открывались, а Ольга уже услышала надрывный плач. «Они же разбудят Веронику и нам достанется!» - мелькнула нелепая мысль. Тут же Ольга услышала гневный вопль хозяйки:

-Как ты посмела, дрянь! Дрянь! Дрянь!

Рев перешел в вой загнанного в угол волчонка.

-Мама! Не трогай Таню! – это закричал Ваня.

У Ольги захолонуло сердце. Что случилось? Ольга решительно пересекла площадку и открыла дверь квартиры.

Зареванная Таня сидела на полу, а над ней склонилась растрепанная, красная от злости Вероника и, держа девочку за волосы, тыкала ей в лицо какую-то перепачканную тряпку. Ваня пытался оттащить мать от сестры. Его мордашка вся была перепачкана слезами, соплями и кашей.

-Вероника! – Ольга никогда не допускала по отношению к хозяйке ни фамильярности, ни, тем более, повышенного или раздраженного тона, но сейчас буквально рявкнула на злобную мамашу, - Прекратите немедленно! Это же Ваши дети!

Вероника выпустила, наконец, дочь и выпрямилась. Ольга удивилась – она явно куда-то собиралась с самого утра: лицо накрашено (только перекошено и тушь немного размазалась), почти одета – блузка и пиджак на ней, а вот юбки почему-то не хватает, стоит в одних чулках.

-Что тут у вас стряслось? – спокойным голосом, хотя ей очень хотелось стукнуть хозяйку по голове, спросила Ольга.

-Вот, гляди! – Вероника сунула ей под нос тряпку. Это оказалась как раз недостающая деталь ее одежды – шелковая юбка. Ольга вспомнила, как несколько дней назад Вероника принесла пакет из какого-то супер именитого бутика и долго хвасталась костюмом. Стоил он сколько-то тысяч долларов, Ольга не помнила сколько. Теперь изделие великого кутюрье (какого именно, Ольга не помнила тоже, т.к. сама относилась к лейблам спокойно) было обильно залито спереди кетчупом.

-Это сделала Танька! – прошипела любящая мать, - Я хотела мужа в аэропорт проводить, он в командировку улетает! И детей хотела с собой взять, чтоб показать ему, что мы его семья! А то он последнее время девку себе какую-то завел! Что я буду делать, если он уйдет?! Работать что ли мне идти?! – Вероника истерично захохотала.

Ольга поморщилась, но хозяйка, к счастью, этого не заметила.

-Так что сделала Таня? – спросила она. Выслушивать про Вероникиного мужа у Ольги не было ни малейшего желания. Ей хотелось побыстрее пойти в детскую, куда, все еще всхлипывая, убежали близнецы, и утешить детей.

-Так я тебе и толкую об этом! – снова закричала Вероника, - Подняла спиногрызов пораньше, сама их умыла, одела, завтракать усадила, как хорошая жена и мать! А Вадим не хотел, чтоб мы ехали, видать со своей шалавой летит, но отказать мне при детях он же не мог! Поэтому, скрипя сердце, согласился. И тут, водитель снизу позвонил, что подъехал, а Танька - дура – возьми и смахни мне открытую бутылку кетчупа на колени! А Вадим так явно этому обрадовался! Мне, как нож в сердце – точно с проституткой своей в аэропорту встречается! Я говорю: «Щас переоденусь, милый и поедем!» А он мне: «Мне некогда вас ждать, до вылета всего ничего осталось, ты как всегда прокопалась!» Детей поцеловал и уехал! А я тут, с этими уродами осталась! И еще костюм новый испорчен!

Рассказ хозяйки Ольгу не удивил, она давно поняла, что Вадим от жены гуляет. Но молчала, так как в подругах у Вероники не ходила, да и не дело наемной служащей, лезть в чужие семейные дела. Для Ольги главной заботой и отрадой были дети. А что там делают их родители ее не интересовало. И сейчас она сердцем чувствовала, как плохо ее Тане и Ване, как они забились вместе под одно одеяло и тихонько плачут, уткнувшись друг в дружку. Ольгу разобрала злость на Веронику: мало того, что хотела поспекулировать в очередной раз детьми, так еще и свое раздражение от измены мужа на них выплеснула! Ну, зачем таким женщинам Господь детишек позволяет рожать?! Пусть живут сами для себя, в свое удовольствие, но бездетными! Ольга подавила в себе гнев, но совсем промолчать не смогла:

-Вероника, но Таня и Ваня ведь Ваши дети и они маленькие еще! Уверена, Таня не нарочно опрокинула на Вас кетчуп. А костюм - всего лишь вещь, пусть даже очень дорогая. Может, его еще отчистят в хорошей химчистке. Ну, хотите, мы с ними позанимаемся этикетом поведения за столом? Чтобы они больше ничего не роняли? Хотя, это ведь случайность… Обычно, они ведут себя аккуратно. Может просто обстановка была немного взвинченной между Вами и Вадимом? Вот дети и занервничали… Я прошу Вас, не надо вымещать на них свое плохое настроение. В любом случае, мужья приходят и уходят, дети остаются с Вами. Они никогда Вас не предадут. Они ведь Вас любят… И их бескорыстная любовь всегда спасет разбитое сердце матери… Мне, кажется, что Вам лучше пойти к ним сейчас и извинится за свое поведение, а я пока приберу на кухне и сварю всем какао…

К концу своей речи, Ольга заставила себя посмотреть на хозяйку и встретила ее ненавидящий взгляд.

-Да, пошла ты, со своими советами! – Ольге показалось, что Вероника плюнула в нее, - Своих нарожаешь, тогда и будешь их воспитывать, как хочешь! Хочешь извиняйся, хочешь в задницы вонючие целуй, хочешь бросай мужа и тащи их на себе одна! А я со своими детьми и мужем сама разберусь! Ты тут всего лишь прислуга! Убирайся! И, вообще, ты уволена!

Ольга оцепенела. «… Своих нарожаешь…. будешь их воспитывать…. А я со своими…. сама разберусь…» - слова будто выжги в Ольгином мозгу каленым железом. Ничего не ответив, она прошла в детскую.

Как и предполагала, близняшки сидели на кровати Тани, накрывшись с головой одним на двоих пледом. Ольга сунула голову в их импровизированное убежище.

-Ну, Рыжики, вы как?...

Дети уже не плакали, только таращили испуганные глазенки, а Таня судорожно икала. У Ольги сжалось сердце.

-Вы не расстраивайтесь, хорошие мои, вы не в чем не виноваты! Танечка, слышишь, ты ни в чем не виновата! Я объяснила вашей маме, что ты не нарочно испортила ей юбку, она все поняла. Просто у мамы небольшие неприятности, поэтому она нервничает. Вы не должны на нее обижаться, она очень вас любит…

Ольга сама не верила в то, что сейчас говорила детям, но не могла же она сказать им правду? О том, что они не нужны родной матери сами по себе, а только как средство давления на их отца? Ольга не любила лгать, особенно детям, но это была ложь во спасение… Спасение кого, только хотелось бы узнать?

Ваня первым вылез из-под пледа:

-Оль, ты теперь от нас уйдешь? – мальчик поднял на нее тоскливые, голубые, точно летнее небо, глаза.

Следом показалась взъерошенная головенка Тани:

-Ты не думай, мы не нарочно подслушивали, просто мама так орала… - девочка снова икнула.

Ольга, молча встала, сходила на кухню за водой. Вернувшись, она увидела, что близнецы по-прежнему сидят на кровати, только уже без пледа. Она села перед ними на ковер. Осторожно напоила Таню водой. Когда та, наконец, перестала икать, Ольга глубоко вздохнула и приготовилась к самому тяжелому разговору в своей жизни. Дети настороженно смотрели на нее и ждали. Ольга неуверенно проговорила:

-Рыжики… Вы меня простите… Я бы не хотела вас оставлять никогда-никогда, но, к сожалению, это невозможно… Ваша мама не хочет, чтобы я оставалась. Вы же знаете, что я всего лишь няня и, как и вы, должна слушаться ваших маму и папу. Наверное, у вас появиться потом новая няня. Вы уж постарайтесь ее не огорчать, она же не виновата, что меня уволили. И маму тоже не огорчайте… Пожалуйста! – Ольга обняла их обоих. Снизу это было делать не удобно, и она уткнулась головой в детские коленки. От близнецов пахло так до боли знакомо: дынной пеной для ванн, которой они вчера играли в снежки, в ванной. На глаза навернулись слезы. Как же она теперь без них? Без них, ставших такими родными? А они как будут без нее?

-НЕТ! – первым закричал Ваня, - Мы не хотим никакую другую няню!

Таня снова заплакала:

-Олечка, не уходи, пожалуйста! Мы сейчас пойдем и попросим маму, чтобы она не прогоняла тебя! Мы ей все-все пообещаем: и не шуметь, и с гостями ее вежливыми быть, даже с ее противной подружкой Марго!

Ольге самой очень хотелось заплакать, но она держалась – при детях нельзя!

-Мы ничего есть не будем! Родители испугаются и тебя обратно позовут! – Ваня стукнул маленьким кулачком по одеялу.

Ольга постаралась придать голосу необходимую твердость:

-Вот, что мои любимые, пообещайте-ка мне, что ничего такого – голодовка, хулиганство, капризы и слезы – вы делать не будете! Мне будет приятно знать, что и без меня у вас все в порядке! А то своим поведением, вы дождетесь, что вас родители в закрытую школу отдадут учиться! Вот тогда мы точно не сможем увидеться еще долго! А так, может ваша мама через пару недель передумает и возьмет меня обратно… Давайте, я вам лучше напишу свой номер домашнего телефона и вы мне сможете звонить, когда захотите!

Дети оживились. Ваня спрыгнул с кровати и сбегал за листком и ручкой. Ольга, не вставая с ковра, четкими крупными цифрами, написала свой номер. Таня сразу начала придумывать, куда бы спрятать важную бумажку, чтоб никто не наткнулся и случайно не выбросил. Видя, что дети отвлеклись на другую проблему, Ольга тихонько поднялась и вышла из комнаты. Сразу же наткнулась на Веронику.

-Ты еще здесь? – состроила та недовольную гримасу.

-Ухожу. До свидания. Расчет за отработанное время в этом месяце заберу позже, созвонюсь с Вадимом… Олеговичем, - спокойно проговорила Ольга. Твердой походкой вышла в коридор, оделась и, под пристальным недобрым взглядом бывшей хозяйки, вышла за дверь. Ключи от квартиры она демонстративно положила на подзеркальный столик – протягивать их Веронике не хотелось…

Только очутившись на улице, Ольга позволила себе расслабится и слезы тут же закапали, смывая нехитрый макияж. Было горько от незаслуженного увольнения, от обидных Вероникиных слов, но самое плохое было в том, что она потеряла близнецов…

Она не помнила, как добиралась до дома. Очнулась от охватившего ее еще в метро оцепенения, лишь когда увидела прямо перед собой встревоженное лицо мужа. Игорь тряс ее за плечи:

-Ольга! Что с тобой? Тебе плохо? Ты заболела? Сколько ты тут уже сидишь?

Оказалось, что Ольга, как пришла домой, так и сидит, не раздевшись, на полу в прихожей. Муж сам раздел, напоил горячим чаем, уложил, упорно молчавшую это все время, жену в кровать. Ольга, наконец, с трудом проговорила:

-Меня уволили…

Игорь только скрипнул зубами с досады.

-А еще Вероника сказала, что воспитывать надо своих детей, которых сама нарожа-а-аешь!... – Ольга заплакала в голос.

Игорь еще раз скрипнул зубами, пошел на кухню, достал из шкафчика початую бутылку коньяка и щедро плеснул в первый попавшийся стакан. Вернулся к жене. Ольга уже не плакала, только раскачивалась из стороны в сторону. Игорь сел рядом, обнял ее и начал медленно, по маленькому глоточку, вливать ей в рот коньяк. Когда стакан опустел, Ольга пьяно икнула и сразу же засопела у него на плече. Игорь осторожно уложил жену под одеяло.

…Он сидел на кухне, медленно тянул коньяк и курил десятую сигарету. Думал о том, как жестоко иногда обходится с людьми судьба. Его жена не могла «нарожать» своих детей: неудачный вынужденный аборт – замершая беременность на 15 неделе, когда хватились, плод уже начал гнить, положил конец надеждам Ольги на материнство. Через пять лет ей вовсе удалили матку. Диагноз: множественные миомы.

Близнецы… Игорь много раз говорил жене, чтоб она не носилась с чужими детьми, и даже всерьез собирался поговорить с ней о том, чтобы она бросала работу, но… У Ольги глаза начинали светиться таким счастьем, когда она вечерами рассказывала ему о том, что сегодня сделали ее ненаглядные Таня и Ваня, что у Игоря не хватало решимости портить ей настроение. А теперь уж поздно…

…Ольга лежала на диване и щелкала кнопками пульта. К ней с разбегу запрыгнул полугодовалый щенок шарпея. Ольга охнула - он был упитанным мальчиком:

-Что бандит, гулять хочешь? – собака завиляла филейной частью, - Сейчас, Митяй, пойдем.

Митяя подарил муж через неделю после ее увольнения. Всю ту страшную неделю Ольга пролежала в кровати, отказываясь от еды, и тупо глядя в потолок. Ей казалось, что и там написаны слова бывшей хозяйки. И тогда Игорь, помня давнишнее желание жены завести собаку, непременно шарпея, принес в дом щенка. Митяю был всего месяц от роду и он бестолково тыкался в Ольгины ладони и наотрез отказывался спать в отдельной корзинке. Ольга кормила его из детской соски молоком, а спал щенок у нее под боком, нахально вытеснив Игоря на самый край кровати. Теперь, через пять месяцев, это был веселый, непослушный, смешной увалень, весь в складках светло-кофейной шкуры. Ольга говорила, что Митяй с Игорем ее тогда спасли. От депрессии, грозившей перерасти в психоз. Близнецы теперь звонили ей почти каждый день и рассказывали о своих делах. Ольга после каждого разговора пила валокордин и по-прежнему отчаянно по ним скучала. У детей сменилось уже три няни и родители всерьез собирались отдать их в закрытый пансион. Ольге очень хотелось пойти к школе и посмотреть на бывших воспитанников хотя бы издали, но она понимала, что сделает больно и себе, и им. Поэтому держалась. Изливала свою любовь на Митяя. Ну и Игорю, конечно, тоже перепадало. Особенно муж радовался исчезновению из дома ненавистных пельменей и сосисок – осев дома, Ольга начала готовить умопомрачительные блюда. Про на работу она даже не думала. Быть няней в другой семье не могла, а в рекламу возвращаться не хотела.

Митяй весело вертелся юлой под ногами Ольги, не давая обуться, когда в дверь позвонили. Ольга удивилась, крикнула:

-Игорь, ты кого-нибудь ждешь?

Муж, который решил сегодня сам приготовить обед, отозвался с кухни:

-Нет, но, может, моя мама нагрянула? Открывай, тебе же все равно с Митяем выходить.

Ольга, заготовив приветливую улыбку для неожиданно свалившейся на них свекрови, распахнула дверь. Улыбка тут же сползла с ее лица. На пороге стояла Вероника, а рядом с ней жались друг к дружке близнецы. Они из-под одинаковых шапочек на Ольгу с надеждой смотрели две пары глазенок. Бывшая хозяйка выглядела раздраженной:

-Ну, что, ты не рада нас видеть что ли? – она подернула плечом в модной шубке из какого-то диковинного меха, - Вроде оболтусы говорили, что ты по ним скучаешь? Или врали?

Ольге показалось, что, несмотря на браваду, голос у Вероники напряженный.

-Да, нет, не наврали… ИХ я очень рада видеть… Тебя – нет. – Ольга отбросила вежливость. На хамство надо отвечать так же, тем более, что Вероника ей теперь никто.

-А меня тебе больше лицезреть и не придется! – Вероника засмеялась, - Забирай сопляков и вещи, я их тебе насовсем привезла!

Ольга опешила:

-К-к-как, насовсем? А ты куда? А Вадим? – тут она как-то некстати вспомнила, что зарплату она так и не забрала.

Вероника вздохнула:

-Вадим от меня ушел. После той командировки, ну, когда я тебя уволила. Да и черт с ним! Я уже снова замуж вышла. Вот в Нью-Йорк послезавтра улетаю с новым мужем, он там работает. Только дети от моего первого брака ему без надобности. И Вадимова новая жена тоже их брать не хочет, оторвы они. Как у папочки своего погостят, Ирка потом вся в слезах звонит мне и скандалит, что уродов, мол, я нарочно доводить ее подсылаю. Дура! В общем, мы с Вадимом посоветовались, и коли ты не против, забирай их себе. А то они мне все мозги прокомпостировали, как по тебе скучают!

-Но, как я с ними останусь? Тебя в стране не будет, Вадим тоже постоянно где-то за границей по командировкам… На каком я основании с детьми буду? Надо же какие-то документы иметь… - Ольга никак не могла сосредоточиться на формальностях, ведь главное, главное – дети будут снова с ней!

Вероника протянула ей пластиковую папку:

-Здесь все. Свидетельства о рождении, медицинские карты, полиса и Свидетельство о назначении тебя официальным опекуном до их совершеннолетия. Квартира за ними останется. Та, где мы раньше жили, дарственная здесь же, - она потрясла папкой в воздухе, - Можете сдавать пока, деньги лишними не бывают. А вообще, Вадим хорошее содержание им назначил, включая твою зарплату, как няни. Деньги будут на карточку ежемесячно поступать, можешь не беспокоиться.

Ольга выглядела ошарашенной от обилия информации:

-Но, как же вы все сделали без меня?

-С деньгами, моя дорогая, все возможно… У нас же оставались твои паспортные данные, а в твоем согласии я в общем-то не сомневалась… - теперь в голосе бывшей хозяйки слышалось явное облегчение от того, что все так хорошо устроилось.

Ольга подтолкнула испуганных близнецов за плечи в квартиру. Затем забрала папку. Вероника не выказала никакого желания как-то проститься с детьми, только весело прощебетала:

-Всем пока! Как только смогу – позвоню! – и процокала каблуками к лифту.

Ольга затащила чемоданы в прихожую и поставила под вешалку. А Ваня и Таня уже висели на ней с двух сторон, наперебой что-то крича. Ольга заплакала и, сев посреди прихожей на пол («Какое-то роковое для меня место» - мимоходом подумала она), обняла детей. Она не слышала ничего, кроме стука собственного, рвущего наружу, сердца. Митяй бешено скакал вокруг, повизгивая и поскуливая от нетерпения познакомится с новыми членами стаи. Из кухни, вытирая руки полотенцем, вышел Игорь. Он посмотрел на плачущую жену и Ольга, почувствовав его взгляд, подняла на него заплаканные глаза. Игорь подошел к ним и тоже уселся на пол. Молча обнял всю кучу малу своими сильными руками. Митяй, наконец, пробрался в самый центр и дети завизжали еще громче от восторга, когда щенок облизал их веснушчатые лица…