Когда мы с однокурсниками собираемся на очередную встречу, то в череду забавных ностальгических воспоминаний время от времени кто-то вставляет: «А помните, как мы жили в Париже?» Нет, конечно, в 70-е ни о каком настоящем Париже, да еще для студентов речи быть не могло. А «Парижем» мы называли колхоз имени Парижской Коммуны, в который нас послали то ли на выковыривание примерзшей к земле свеклы, то ли на «картошку», не помню. Но факт остается фактом – в «Париже» мне уже бывать приходилось. Только 35 лет назад и представить не могла, что увижу его настоящий, тот самый, который «один раз – и умереть…»

Впрочем, умирать не хотелось, а хотелось одного – приехать сюда еще хотя бы раз. За пять дней увидеть все, конечно, нельзя, можно лишь составить некоторое представление, которого, впрочем, вполне достаточно, чтобы понять – этот сказочный, совсем недавно нереальный для нас мир вполне осязаем, обычен и даже местами проблематичен.

Когда меня спрашивают, что в Париже понравилось больше всего, отвечаю, не задумываясь – люди. Они улыбчивы, вежливы, великодушны, готовы быстро прийти на помощь (в переполненном метро какая-то тетенька буквально за шиворот втащила меня в вагон), и на каждом шагу здороваются и извиняются. Что не понравилось – да, в общем-то… ничего. Даже обруганная многими блогерами парижская грязь не так уж и бросилась в глаза – вполне приемлемо для большого города, оккупированного полчищами туристов. Даже явное присутствие франкоафриканцев нисколько не смутило – не больше, чем где-либо в современной Европе. Просто некоторые вещи были слегка непривычны, не более того.

Потрогать …башню

Первое ощущение, когда выходишь на улицу из отеля – переполняющий тебя щенячий восторг, но пока не от того, что видишь, а от того, где ты находишься. Сын так все время и задавал мне риторический вопрос: «Мам, ты понимаешь, что мы в ПАРИЖЕ?» Мне кажется, что я понимала (еще бы, долги-то за удовольствие увидеть город, который определенно стоит мессы, мне отдавать!), но как-то не до конца. Идем пешком. Это не тот город, который можно рассматривать из окна автобуса, его нужно обойти собственными ногами. Да и «главный» Париж, без предместий, не так и велик – городское кольцо около 35 километров, население – чуть больше двух миллионов. Перед поездкой мы основательно подготовились – устроили виртуальную прогулку по улицам, посмотрели, где будем жить, скачали разговорник. А вот книгу Жанны Агалаковой «Все, что я знаю о Париже», которую я внимательно проштудировала, советую почитать даже тем, кто в Париж пока ехать не собирается. Словом, после всех приготовлений у меня осталось впечатление, что я там уже побывала. Но сыну очень хотелось дотронуться до Эйфелевой башни (именно дотронуться!). А что не сделаешь ради «ребенка»…

И вот мы у грандиозной Тур д’Эйфель. Впечатление, которое она производит, словами описать невозможно. Невозможно и представить, как это сооружалось, да еще больше ста лет назад. Если зайти под ее опоры, встать ровно в центре и поднять голову, то увидишь какое-то нереальное кружево, которое словно парит в воздухе. И конечно, размеры – это, поверьте, гигантское сооружение, которое (с ума сойти!) строилось всего на год! А как против башни протестовали и Бальзак, и Золя и другие известные парижане, но вот про их протесты сегодня мало кому известно, а эта металлическая красавица стала самым посещаемым местом в мире. Кстати, в Париже есть еще одно сооружение, которое вначале своего появления вызвало споры и некоторое неприятие. Это мост Александра III, подаренный Россией Франции в 1900 году. По сравнению с остальными мостами через Сену он, действительно, поражает своей несколько нарочитой вычурностью и помпезностью. Зато теперь этот мост – одна из главных достопримечательностей Парижа, им гордятся и любят показывать туристам.

За Эйфелевой башней раскинулось Марсово поле. Да, не зря мне Париж вначале чем-то напомнил Питер – вот и название знакомое. Но в отличие от города на Неве на зеленой травке парижского Марсова поля народ свободно сидит и лежит. Это какая-то высшая степень незакомплексованности и внутренней свободы, увы, незнакомая нам. Здесь можно увидеть студентку, усевшуюся прямо на тротуар и что-то ищущую в своей огромной сумке, или людей, сидящих на ступеньках Гранд Опера, отдыхающих или слушающих концерт уличного музыканта. Не берусь судить, хорошо это или плохо, просто это – другая культура.

«…И хруст французской булки»

Ну и другая еда, разумеется. Впрочем, сегодня и мы уже приучены к большим булкам, заполненным мясом, сыром, зеленью – в разных странах их называют по-разному. И хотя к такой еде отношусь отрицательно, не поднимается у меня рука бросить камень в … французский вкуснейший багет, который начиняют всем, чем только можно. Вполне съедобно, знаете ли, и что самое главное, сытно. Французы, кстати, так и обедают – никаких первых, вторых блюд, такой багет, который продается в Париже на каждом углу, заменяет парижанам полноценный обед. Продукты здесь стоят в среднем раза в два дороже, чем у нас, молочных в российском понимании (творог, сметана и т.д.) нет в природе. Великолепен сыр, особенно бри. Его, правда, можно купить и у нас, но честное слово, настоящий французский сыр, как и багет, сильно отличается от того, что пытаются делать в России или привозить к нам как экспортный вариант. Впрочем, это неудивительно – в каждой стране есть свои национальные продукты и ноу-хау по их изготовлению. Да, и конечно вино… За 10 евро можно купить изумительное «Бордо», а уж какое на вкус то, что дороже, даже сложно представить. Попробовать, увы, не удалось, ибо как и всякие приличные «руссо туристо», мы, конечно же, экономили на еде.

В небольших закусочных можно очень вкусно и недорого пообедать и поужинать, но к концу нашего пребывания во Франции мне так захотелось простой жареной картошки, не говоря уж о супчике, что я довольно громко об этом и сказала в очереди за очередным багетом в расчете на то, что меня не поймут. Не тут-то было! Какая-то женщина посмотрела на меня и улыбнулась. «Наши!» - догадалась я.

Наши в Париже

Наши соотечественники попадались нам чуть ли не на каждом шагу. Были и курьезные случаи. Заходим в первый вечер в симпатичный торговый центр «Monoprix» на Монмартре, уже очень уставшие от суточного переезда и от того, что в незнакомом городе нам в первый же день пришлось самостоятельно разыскивать русский информационный центр, ответственный за наш тур, выбираем себе какие-то продукты, чтобы поужинать в номере. Подходим к кассе, за которой сидит тоже уже довольно усталая женщина (но без дежурного «Бонжур, мадам» здесь общение не начинают нигде, даже в магазине), она называет нам общую сумму, а я, не увидев цифр, высветившихся на табло кассы, переспрашиваю у сына по-русски: «Что она сказала?». «Мадам» поворачивается ко мне и на чистом русском языке произносит: «Семнадцать тридцать…» Немая сцена. Впрочем, в таких случаях я почему-то говорила что-то вроде: «Ой, наши…»

Знаете, есть какая-то особая прелесть в том, чтобы встретить за границей соотечественника. Это почему-то всегда так радует, как будто ты приехал не знакомиться с архитектурными или культурными ценностями другой страны, а только для того, чтобы столкнуться на улице или в магазине с россиянами и с облегчением воскликнуть: «Русские?» В русском инфоцентре на улице Четвертого Сентября мы познакомились с гидом Ириной, корни которой, откуда бы вы думали? Правильно, из Воронежской области – ее бабушка из Лискинского, а дедушка из Семилукского районов. Вот и пригодилась моя книга по истории Воронежского края, которую я взяла с собой на всякий случай – мы ее подарили Ирине, чему она была искренне рада.

Есть в Париже, возле станции метро Ром, настоящий русский гастроном, который так и называется «Гастроном №8». В нем работают, понятное дело, русские (правда, слегка смахивающие на кавказцев). И продукты продают такие, которые в обычных магазинах здесь не встретишь – «Докторскую» колбасу, селедку, соленые огурцы, квашеную капусту, даже пиво «Жигулевское». Ну и конечно же очень непривычный и экзотический для французов продукт под названием «кефир». У Жанны Агалаковой есть забавный эпизод, когда довольно состоятельная знакомая рассказывает ей о том, как она обнаружила в одном дорогом магазине очень недешевый продукт под названием «ке-фир»… Жанна не стала разочаровывать свою собеседницу рассказом о том, как этим самым «ке-фиром» в России мажут обгоревшие носы и спины. Так вот, кефир и даже ряженка в парижском гастрономе тоже были – правда, прибалтийского производства. Но вполне себе ничего – конечно ж, я не удержалась от того, чтобы не попробовать. И стоило ехать за тыщу верст… Вот и пойми нас, россиян – дома все ругаем, а за границей хотим домой, или какой-нибудь своей еды, на худой конец.

Вообще Франция, как наверное никакая другая страна, очень близка нам, русским. Это как-то исторически сложилось. Почему-то с первой минуты мы чувствовали себя в Париже очень комфортно. Когда спрашивают, на каком языке говорили, отвечаю – на трех. На русском, французском (в пределах «здравствуйте», «спасибо») и на английском. И хотя нас почему-то пугали и советовали по-английски не говорить, все это оказалось чепухой, парижане охотно общаются на тех языках, которые хоть немного знают, снобов из себя не строят и готовы помочь всем независимо от языковой принадлежности.

Кстати, настоящие парижане чем-то неуловимым выделялись из толпы туристов, особенно парижанки. Как и «наши», впрочем. Помните, у Задорнова были шутки про советских туристов в спортивных костюмах и тапочках? В «трениках» не видела, а в тапочках были, правда, оказались с Украины, но для парижан мы все «русские». Одеты французы очень просто, повседневно (хотя и с каким-то неуловимым шиком), чтобы было удобно работать и передвигаться по городу.

Велосипеды, скутеры, рикши и … опять велосипеды

По-поводу передвижения – это отдельная история. Я лично испытала культурный шок, увидев, на чем передвигаются по городу среднестатистические французы. По-моему, не меньше половины сделанных мной снимков – на тему транспорта. Болезненная тема потому что.

Что бы вы сказали, увидев хорошо одетого – в костюме, при галстуке – человека, едущего, судя по всему в офис, на… велосипеде?! Или – в лучшем случае – на скутере? Постучали бы пальцем по лбу или им же покрутили у виска. Однако такая картина в Париже – в порядке вещей. Велосипедистов много, просто какой-то велосипедный бум. По узким парижским улочкам не очень-то разгонишься на привычных нам машинах «представительского» класса. Но не только в ширине улиц дело. Просто, похоже, французы давно переболели болезнью, охватившей сегодня многих россиян, когда крутость твоей «тачки» свидетельствует о том, что ты в полном порядке и можешь свое превосходство демонстрировать всем и каждому – пусть даже и таким способом. Европейцы уже давно не занимаются подобной ерундой. Для них внешний антураж, все эти «понты» – далеко не главное. А главное то, что у тебя в мозгах, что ты лично из себя представляешь. И на чем ты добираешься до работы совершенно без разницы. Вот и едут парижане по парижским улицам (по выделенным полосам!) на велосипедах, скутерах, на общественном транспорте, который представлен большими автобусами, в метро, словом, на всем том, что даст возможность проскочить пробку (и здесь, и здесь – куда ж без них!) и как можно больше сделать неотложных дел.

Велосипеды, кстати, в Париже можно взять напрокат, прямо на улице, на специальных стоянках. Подходишь к терминалу, подносишь карточку и все, велосипед твой. Причем возвращать его не обязательно туда, где взял, можно оставить в другом месте, где есть такая же стоянка. А есть они почти на каждой улице – по крайней мере мне так показалось. В фильме Урганта и Познера «Тур де Франс», снятом в 2010 году, какой-то парижский чиновник рассказывает об этой услуге – тогда ее только ввели. И добавляет, что так же точно можно будет брать напрокат автомобили, но чуть позже, году в 12-13-м. Так вот – мы уже увидели этот план в действии. Сначала не очень поняли, зачем вышедшая из автомобиля дама прикрепляет его на цепочку. Оказалось – это и есть авто напрокат! Вот так: сказано – сделано. К слову, для парижан автомобиль ну никак не роскошь, а самое что ни на есть обычное средство передвижения. И относятся они к своим «ласточкам» без лишнего пиетета. Но это, наверное, еще и от того, что покупка машины здесь не выливается в годы отказа для всей семьи от всего необходимого и вполне сопоставима с доходами французов. Машины небольшие, очень много марки Smart.

Сын, водитель с пятилетним стажем, долго не мог понять, по каким правилам здесь ездят. Так и не понял. Похоже, по тем же, что и во всем мире, только слегка откорректированным под французскую ментальность. Как сказал водитель, отвозивший нас в аэропорт, «езда слегка безбашенная, но не агрессивная». Наверное, это действительно так – за пять дней мы не увидели ни одной (!) аварии в центре города при довольно плотном потоке движения. И очень были удивлены, когда наш гид посоветовала: «Если горит красный, а машин нет, можно идти», на что я с некоторой долей превосходства заметила: «У нас в Воронеже уже так не ходят!» У воронежских собственная гордость…

Ну и конечно же метро. Представьте себе чистый лист бумаги, который дали в пользование двухлетнему малышу с пучком цветных карандашей в кулачке. Представили? Вот так приблизительно выглядит схема парижского метро. Когда видишь ее в первый раз, думаешь, что это какая-то ошибка (перед глазами четкие линии московского, а еще лучше питерского метрополитена), но нет. Это действительно линии парижской подземки, о которой Иван Ургант в том же фильме сказал, что это «взрыв мозга». И я с ним полностью согласна. В первый раз, спустившись под землю, мы не рискнули самостоятельно разбираться в этих хитросплетениях, попросили «пардону» у сотрудников из русского инфоцентра. «Да все просто!» - сказала Ирина, и из ее долгих объяснений я поняла только то, что наша линия девятая и что не на всех станциях есть «живой» кассир. Будьте любезны в терминал. Если кто-то думает, что парижские терминалы такие же простые как московские, где, чтобы купить билет, нужно сделать два действия, он жестоко ошибается. И то, что нам удалось с первого раза купить билет в этом металлическом чудище, нажав по меньшей мере на пять надписей (хорошо хоть по-английски, на русском, увы, нет), я связываю только с тем, что сделали мы это со страху – подниматься наверх и пешком возвращаться с Елисейских полей в нашу гостиницу после целого дня прогулок было просто невмоготу. Кстати, наверх – это сильно сказано. Парижское метро неглубокое, там практически нет эскалаторов, и высокий человек, встав на цыпочки, может дотянуться рукой до потолка. Да, вспомнила, хоть что-то похожее – там есть такие же длиннющие переходы с линии на линию, как в Москве.

«Les Champs-Elysées…» И не только

Конечно, то, что Елисейские поля никакие не поля, а просто большая широкая улица, я знала еще до поездки в Париж. Но теперь уже своими глазами увидела – да, красиво, да, шикарно, но… Не более того. Вечером улица выглядит интереснее – вся в разноцветных огнях, хотя нам сказали, что подсветка изрядно уменьшилась. Кризис, однако. Мурлыча под нос дассеновское «Les Champs-Elysées», мы дошли до Триумфальной арки, где нас тут же оккупировали цыганки с весьма настойчивыми предложениями подписаться под какими-то пожертвованиями, на этот раз глухим детям. Вообще в Париже просят на что-то подписаться или поучаствовать в опросе на каждом шагу – не всегда бесплатно. Говорят, между прочим, по-английски, понятно, что в расчете на туристов. Мошенников хватает, как и везде. Даже в Лувре на всех языках висят предупреждения о карманных ворах. Портрет Моны Лизы – а по бокам красноречивые картинки, изображающие чью-то руку, под шумок пролезающую в вашу сумку.

В Лувре мы посетили только одно крыло – Денон. Невозможно представить себе, что за один раз кто-то смог обойти больше. Сюда нужно возвращаться время от времени, проходить один зал, посидеть, подумать… Здесь нужно жить, причем не один месяц. Но возможности такой нет. Поэтому Лувр – это дежурная отметка, не более того. Ну что ж, и по Эрмитажу я в свое время пробежалась с такой скоростью, что все выставленное в нем слилось в одну сплошную череду чего-то прекрасного и необъятного. «Н-да, - задумчиво выдал сын. – Эрмитаж лучше…» Я же говорю – включается какое-то дремлющее, пока мы дома, седьмое чувство, которое дает возможность заграницей смотреть на все довольно трезво, а кое-где и критически.

Но самое большое крушение стереотипов ожидало меня не где-нибудь, а в соборах Парижа, коих посетить мы успели целых три: Нотр Дам, базилику Сакре-Кёр на Монмартре и церковь Тринити. Не увидеть Нотр Дам мы не могли никак – не солидно даже как-то, так что отметились. Впечатляет, ничего не скажешь. Мимо церкви Тринити ходили каждый день – так лежал наш ежедневный путь к главным достопримечательностям Парижа. А вот в базилику Сакре-Кёр пошли еще и потому, что видна она была из нашего отеля и располагалась на вершине Монмартра. Весь Париж оттуда – как на ладони. Попали мы туда в воскресенье, да еще в праздник, который на постсоветском пространстве отмечают по новому стилю 30 сентября, а в других странах – на две недели раньше – день памяти святых Fides, Spes, Caritas et Sapientia. Это на латыни, по-русски – Вера, Надежда, Любовь и мать их София. Успели практически к началу службы, и всю ее простояли. Да-да, именно простояли. Это нам только кажется, что католики сидят на тех удобных скамеечках, которые стоят у них в храмах. Сидят, но далеко не всю службу. Служба идет на французском языке, священник говорит в микрофон, слова гулко и торжественно разносятся по храму. Хор монахинь поет на латыни, играет орган… В конце службы после слов, произнесенных священником, все вдруг стали пожимать друг другу руки и обниматься. Включились, после некоторого замешательства, во всеобщее братание и мы с сыном – и сразу будто оказались охвачены каким-то заразительным состоянием искренности и мира в душе. Захотелось сделать что-то хорошее, доброе… Да хоть бросить 20 центов клошару, которые на парижских улицах не просто попрошайничают, а «зарабатывают» вместе со своими четвероногими друзьями – почти все сидят с собаками и кошками. Вот как-то так – животных, получается, в сегодняшнем мире жальче.

Бродячих собак, кстати, на улицах мы не видели ни разу. А ведь город большой, да еще такой перенасыщенный туристами. Значит, эту проблему как-то решить можно. Как и многие другие, которых у парижан, поверьте, хватает. Здесь, при средней зарплате по Франции 1500-1700 евро, очень дорогое жилье. Купить его могут себе позволить очень немногие, в основном снимают, но и снять небольшую комнату-студию обойдется в 500 евро, квартира чуть повыше классом – от 1000 и выше. Французы также, как мы, ругают правительство, спорят об образовании и медицине, недовольны чиновниками-бюрократами и вхождением страны в зону евро – считается, что уровень жизни после этого снизился. Но вот как-то умеют они легко и непринужденно сидеть в этих кафешках на улице, с такой парижской врожденной грациозностью, что ли, улыбаться встречным, подставляя лицо свежему ветру с Сены.

Напротив нашего отеля был жилой дом, в котором почти никто не занавешивал окна. Не было там у них занавесок и все. Сначала мне это показалось странным – окна нашего отеля смотрели ровно в окна этого дома. И признаюсь, мне было интересно наблюдать по вечерам за мирно текущей жизнью какой-то парижской семьи: вот на кухню зашла девочка, взяла из шкафа тарелки, расставила их на столе. Затем появилась женщина, за ней мальчик, мужчина, похоже, глава семейства. Они сели за стол, мужчина откупорил бутылку вина… Семейный ужин. Этим людям абсолютно нечего скрывать, поняла я. Им, похоже, даже в голову не приходит плотно зашторить окна. «Тайны Парижа», вдруг вспомнила книгу, читанную давным-давно. Но ощущения, что ты случайно подсмотрел чью-то жизнь, не было. Вот так здесь все – открыто всегда и для всех. Как-то сразу стало понятно – это просто другие масштабы жизни.

Ну а разве это не здорово, что есть на земле такие города-вселенные, которые представляют собой не просто нагромождение зданий и событий, а дают нам возможность впитывать каждой клеточкой свою суть, свою неповторимость, прикасаться к себе, «трогать» себя руками. И сердцем. Да и сам город словно здоровается с тобой за руку, приглашая вернуться, еще раз окунуться в пестроту улиц, лиц и речи, в калейдоскоп событий, встреч и расставаний, случайных знакомств и загадочных совпадений. Да что там говорить – Париж нужно увидеть хотя бы раз и … Вернуться опять!