Вашингтон. Больница. Утро. Рано. Старый плющ ютился у угла. Девушка по имени Джоанна В ту больницу на беду слегла. Пневмония девушку съедала, Таяла, как свечка, от огня. Вот однажды, Джонси, загадала: «Облетит тот плющ. И нет меня». А в подвале этой же больницы, Старый Берман по соседству жил. Весь седой и впалые глазницы. Как родную, Джонси он любил. Берман был к тому еще художник, И мечтал шедевр нарисовать. Хоть и был пропойца и безбожник, Джонси заменял отца и мать. Рассказала Берману однажды, Что умрет с последним тем листком. И что нет уже до жизни жажды, Берман слезы вытер ей платком. «Пять, четыре, три, один остался»- Колыхался листик на ветру. Он боролся и сопротивлялся. «Отлетит. И завтра я умру». Поутру в окошко поглядела, Лист один лишь ветер не сорвал. Дождь стеной. Висит. Ему нет дела. И у Джонси кризис миновал. Старый Берман умер в одночасье, Но, шедевр он все-таки создал. Девушка здорова. И, о, счастье! Лист последний он нарисовал. Джонси перестала задыхаться, Молода, здорова, хороша. Будет листиком бумажным колыхаться Бермана шедевр. Его душа. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
