Целинка

 

Что-то муторно на душе. «Крокодил не ловится, не растёт кокос…». Да ещё и внутренние органы барахлят. Если б можно было запаски вместо них поставить. Но чудес не бывает.

Вспомнилось детство, когда я верила в волшебную палочку, деда Мороза и в прочих сказочных персонажей. Когда я загадывала желания и ждала результатов. Некоторые желания, кстати, сбывались! Случайные совпадения?

Как-то я, в очередной раз, возвращаясь из поликлиники, сидела на остановке в ожидании автобуса и горестно вздыхала: опять новую болезнь нашли…. А тут женщина одна пожилая рядом присела и подмигнула мне этаким живым глазом:

– Что вздыхаешь, молодка?

Сильно я удивилась её словам, даже оглянулась по сторонам, к кому это она обращается. Кроме меня – никого. А какая там я «молодка»? Уже под пятьдесят подкатило. Тут жизнь заканчивается – пора итоги подводить», а она меня «молодкой» называет. Ответила, конечно, в соответствии с настроением:

– Да как же мне не вздыхать! Чему радоваться? То там болит, то там…. А как лечиться, если врачи не могут поставить диагноз?

– Обычная история, – сочувственно качнула головой женщина.

– Как не понос, так золотуха, – криво усмехнулась я, – и в зеркало уж год не смотрюсь, чтоб ещё больше не расстраиваться.

Она улыбнулась да и спрашивает так лукаво, словно какую-то тайну знает:

– Вот сколько лет ты мне дашь, к примеру?

– Лет шестьдесят, – говорю, а сама думаю – не много ли, не обидится человек?

– Восемьдесят пятый годок пошёл! – воскликнула она, – а я чувствую себя прекрасно и радуюсь жизни, будто мне в восемнадцать.

– Как же Вам удаётся жизненный тонус-то поддерживать? Или не болели вовсе?

– Как не болеть! Едва ноги таскала. Из больниц не вылезала.

– Ну и….

– Добрые люди надоумили в Целинке искупаться. Речка такая есть в нашем крае. Целинка! Слыхала?

Я кивнула:

– Слышала. Из леса вытекает.

– Волшебная в ней вода! Недаром люди Целинкой прозвали – за целебность. Только не всегда и не всем она помогает. Не знаю уж почему. Но мне помогла!

Подошёл автобус моей собеседницы и, уже направляясь к нему, она мне крикнула:

– Ты, бабонька, попробуй, может, и тебя та речка исцелит!

Дурость какая! Как же исцелит! Сказочница. И лет себе прибавила. Ишь ты, восемьдесят пять! В общем, не поверила я ей. А Целинку я знаю, так, небольшая речушка – по колено воды. В тайге берёт начало. Была я как-то в тех краях: не так уж и далеко от города, но всё равно глухомань… да и комары, мошкара.

Об этой встрече на остановке я почти забыла, а вспомнила только тогда, когда заметила, что в общественном транспорте стали уступать мне место.

Попытка не пытка, и я одним летним утром вместо поликлиники поехала за город. Часа два под стук колёс электрички спокойно дремала, пока меня не разбудил голос кондуктора:

– Бабуля, не проспите! Ваша остановка.

Это слово «бабуля» так подстегнуло меня, я просто выпрыгнула из вагона.

Оказалась я на платформе переезда одна. Пустынно. В пределах видимости ни людей, ни построек. Кое-как сориентировалась – ведь давненько здесь не была.

Иду по тропе, а навстречу мне как выскочит ёж. И стал поперёк дороги. Огромный…. Никогда таких не видела.

Я ногой топнула да и говорю:

– Кыш, проклятый!

А он уставился на меня своими бусинками, словно сказать что хочет.

Подняла я с земли сучок крепенький и на него пошла. А ёж свернулся в клубок и покатился по тропинке впереди меня.

Подхожу к Целинке, а тут целая армия лягушек. Да все воинственные какие-то, орут, прыгают. Да и сама речка…. Одно название разве…. Болото!

Вода мутная, еле движется…. Помнится, я её другой видела. Зря приехала. Ясно же было с самого начала, что это бред. Нет, надо было клюнуть на тёткину удочку.

«Ну, раз я уже здесь, хоть прогуляюсь по лесу, до электрички ещё ого-го-го времени», – рассудила я и отправилась по заросшей молодой зеленью тропинке выше по течению речушки, прямо в лес. Там та же история: в воде мусор, ветки, берег сорняками зарос. Дикое место. Думаю: «Вот дура! Купилась как дитя на сказку. Видно, и умом ослабла».

Ёж исчез, да и лягушачий концерт на берегу прекратился. Я огляделась. В лесу было сумрачно, сыро и тихо. Много поломанных деревьев и валежника. Да, страшноватенько. И вдруг среди этой угрюмой тишины прямо над головой каркнул ворон, раз, другой. Жуть! А он не унимается. Как заезженная пластинка, повторяет: «Карр! Карр! Карр!»

И сквозь эту неумолчную «песню» мне послышался голос, вроде, похожий на человеческий. Показалось от страха?

Нет, жалобный, молящий голос. Слов не разобрать, но, похоже, что человек! Меня затрясло, как в лихорадке, ноги подкосились. Вместо того чтобы бежать прочь, бессильно опустилась на поваленное дерево. Мысли прыгали: «Где? Кто? Почему?»

«Надо успокоиться, – твердила я себе, – подумать». И тут снова голос! Я прислушалась. Он шёл будто из-под земли. Возможно вон оттуда,

из-за кучи веток. Набралась смелости – подошла ближе. А как же? Все русские бабы сердобольные, я не исключение. Да ещё и любопытная вдобавок.

Ворон замолчал. Я начала потихоньку растаскивать ветки. Боюсь, а делаю. Оступилась, гляжу – чуть не угодила в глубоченную яму – под ветками её не было видно. И там кто-то есть!

Присмотрелась – мужчина, вернее, старик. Голова косматая, а из заросшего седыми волосами лица выглядывают желтовато-зелёные, круглые, как у кота, глаза.

Увидев меня, старик оживился, и, не знаю уж каким макаром, очутился рядом. Только чудной он какой-то был, будто из маскарада: в серой посконной рубахе почти по колено, подпоясанной верёвкой, и в музейных лаптях, обутых не на ту ногу (правый – на левую, левый – на правую). И сам был весь такой мосластый, неуклюжий, словно собранный из деревянных запчастей.

Поздоровались, а он поклонился мне в пояс и, налегая на {О}, проскрипел:

– Спасибо тебе, девица красная, что вызволила меня из сией ловушки.

Видать, мужики выкопали на большого зверя. Обессилеет, мол, дядя Медведь, тогда и возьмём. И не пришли. А вместо хозяина я-то угодил в яму. Вот так…. Долго я тут сидел? Кажись, уже пришло лето?

Я согласно кивнула:

– Лето, дедушка, – а в голове мысли кашей ворочаются от необъяснимости происходящего, но не страшно уже как будто.

– А ветками кто прикрыл яму? – любопытничаю я.

Старик махнул рукой:

– Есть выражина и на меня, знает, что я только зрительно расту, а на самом деле, не выше человека. И если бы не ты, долго бы ещё сидел в ловушке, сам бы не выбрался.

– Кто же это, дедушка?

– Заклятый враг мой – Водяной.

«Странная фамилия, – мелькнуло у меня в голове, – и ничего не она не объясняет. И что это за «зрительно расту»? А дед посмотрел на меня пристально из-под лохматых бровей, как будто вспоминая что-то, и велит:

– Пошли со мной! Подлечиться нам надо.

Я не смогла возразить, да и рта даже открыть не сумела, и послушно поплелась за странным стариком к берегу Целинки.

– О-о-о! Беда-то какая случилась! – воскликнул он сокрушённо, увидев мутные воды реки. – Пока я в яме сидел, родник пропал.

– Какой родник?

– Да тот, что речку питает. К нему я приставлен. Следить должон за

источником. Не уследил….

– Так Вы лесник! – осенило меня.

– Можно и так сказать, – согласился он. – Леший я.

«Вот шутник, – промелькнуло в голове. – А похож. Так он и описывается в фольклоре».

А «леший» улыбнулся моему неверию и предложил:

– Пойдём, поможешь мне.

– Какой я помощник, – уныло проговорила я, – хожу-то еле-еле.

– А ничего. Руки-ноги в речке помой, полегчает, – посоветовал дед.

– В этой грязи?

– Грязь природная. К хорошему человеку не пристанет.

Послушалась я его – и впрямь легче стало, и отправились мы к устью речки. Долго ли шли, коротко ли, но дошли до небольшого озерца – тоже мутного и застоялого. Лишь в одном только месте тонкой ниточкой бьётся в нём тонкая светлая струйка.

Начали мы с лесником расчищать источник и озерцо. Дед в воду вошёл, а я с берега. Чего только тут не было: корневища деревьев, ветки, гниющие листья…. До самого захода солнца трудились мы не покладая рук.

И вот, наконец, родник забил! На глазах светлело озерко, очищалось устьице Целинки.

Старик подошёл ко мне, опять поклонился:

– Благодарствую тебе, девица-красавица, за помощь.

Я фыркнула: тоже мне нашёл красавицу. Слепой что ли?

А он продолжил:

– Ты мне помогла, и я тебе помогу. За твоё доброе сердце будет награда. Искупайся в озере, смой хворь…. Наберись силы от целительного источника.

Я вроде хочу его послушаться, но не буду же раздеваться при нём. Лесник, будто услышал мои мысли:

– Я ниже по течению омоюсь.

Сбросила одежды и так, в чём мать родила, окунулась я в озерко. Вода холодная – а мне не холодно. И сразу так хорошо стало, как в юные годы – бодро, весело. Я уж и забыла, как это бывает. Счастье, радость, освобождение….

Оделась, вижу – старик ко мне подходит. Да и не такой он древний, как я думала. Где-то моих лет, ну, может, чуть старше. Он и спрашивает:

– Ну что, легче ли тебе, девица красная?

– Спасибо, лесник, намного легче.

Ну, не могла я даже в голову взять, что вот этот дедок – в самом деле, Леший. Не сумасшедшая же я? А он вдруг взмахнул рукой, передо мной лес расступился, и открылась дорожка прямо к остановке электрички. Кстати, я глянула на часы, четверть часа до неё.

– Прощай, красавица, тебе туда, – проговорил чудной старик, и ноги сами понесли меня к платформе. Пару раз я обернулась. Старик как будто вырос?! Вот он уже его огромное лицо выглядывает из ветвей деревьев, вот он уже с деревьями вровень. Улыбнулся, помахал рукой и исчез.

То ли был, то ли не был. Однако в вагоне меня девушкой назвали. А как посмотрелась дома в зеркало, так окончательно поверила в Лешего и целительную силу воды из источника. Жаль, что никому не расскажу о них – примут за душевнобольную. Вот разве написать?