Книги с автографами Михаила Задорнова и Игоря Губермана
Подарки в багодарность за взносы на приобретение новой программы портала











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Главный вопрос на сегодня
О новой программе для нашего портала.
Буфет. Истории
за нашим столом
1 июня - международный день защиты детей.
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Конкурсы на призы Литературного фонда имени Сергея Есенина
Литературный конкурс "Рассвет"
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Молдавии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты

Конструктор визуальных новелл.

Просмотр произведения в рамках конкурса(проекта):

Конкурс/проект

Все произведения

Произведение
Жанр: Просто о жизниАвтор: Шухаева Ирина
Объем: [ строк ]
За жалостью
В отделении для недоношенных детей в одной из московских горбольниц день протекал примерно по следующему графику: к восьми тридцати утра в гардероб стекались разные женщины, отличающиеся друг от друга возрастом, внешностью, одеждой. Стекались из разных концов города, с разным настроением. Быстро сдавали верхнюю одежду и обувь, привезенное с собой грудное молоко (если оно было), надевали тапочки, смотрели журнал с детским весом. Кто-то радовался прибавке веса, кто-то, наоборот, огорчался потере. Затем мимо старушки шли в раздевалку, откуда уже выходили все чем-то похожие друг на друга — все в халатах, косыночках, с целлофановыми пакетиками в руках. В них лежали книжки, яблоки, пара бутербродов — все, что необходимо для коротания долгого дня.
Потом поднимались на второй этаж в отделение. Сначала попадали в комнату отдыха матерей, которую коротко называли «кухней». Там в ряд стояло несколько столов, была раковина, газовая плита с вечными чайниками. На столе уже ждала кастрюля с завтраком, тарелка с крупно нарезанным хлебом, сливочным маслом, плавленым сыром, колбасой. Начинался рабочий больничный день. Предстояло быстро позавтракать, попить чаю с молоком, затем переодеться в тонкий казенный халатик, приготовиться к кормлению и выстроиться всем в коридоре около молочной кухни в ожидании, когда разрешат разойтись по боксам и заняться детьми. Теперь уже стоящие около стен и окон женщины были совсем похожи друг на друга и назывались одним словом — «мамочки». Именно так к ним и обращались в отделении. «Мамочки, принесите кто-нибудь горячей воды», или «Мамочки из 33-го бокса есть? Надо помочь убраться», или «Мамочка, да отойдите вы от окна раскрытого — сами заболеете и ребенка заразите». Затем мамы расходились по боксам кормить детей.
Редко кто в первый же день был допущен к ребенку. Обычно сначала в часы кормления разрешали зайти в бокс и посмотреть на малыша, а потом из-за стекла наблюдать, как сестра пеленает и кормит из бутылочки. Потом разрешали приходить и самой кормить. И только потом уже, как это официально называлось, «допускали к уходу», то есть самостоятельно пеленать, взвешивать до и после кормления, около двенадцати часов купать, что было самым интересным и волнительным. Допущенные к уходу мамочки считались самыми опытными и счастливыми. Остальные же старались как можно дольше продержаться у стеклянной стены бокса, выглядывая своего малыша в ряду пластмассовых кювет. Кюветы были прозрачными, поэтому смотреть на ребенка, затаив дыхание, хотелось часами. Но стоило чуть-чуть задержаться у своего бокса, как в коридоре неизменно возникала необъятная женщина в темно-зеленом халате и высоком чепце, и начинала ругаться всегда одними и теми же фразами. Обычно она сидела за столиком в коридоре и гоняла мамочек, которым хотелось подольше посмотреть на своего ребенка. Если же ее вдруг не случалось на месте, мамочки немедленно прилипали к стеклам. Но исчезала она ненадолго. А завидев подобное безобразие (по ее мнению), она начинала ругаться еще громче, и фразы звучали вслед мамочкам раза по три-четыре подряд. Никто точно не знал, какую она занимала должность, но казалось, что ее работа и заключается в этом, по ее словам, соблюдении порядка в отделении.
После кормления мамочки снова собирались на кухне. Надо было протянуть три часа до следующего допуска к ребенку. Затем после него пообедать и дотянуть до трехчасового, последнего, кормления. После него мамочки покидали отделение и в гардеробе снова становились разными женщинами, которые разбегались кто по домам, кто по делам.
Как и во всяком случайном коллективе надо было найти что-то отвлеченное и вместе с тем общее, чтобы как-то скрасить интервал между общением с детьми. После утренней кормежки, более опытные мамы инструктировали только пришедших, робких и взволнованных, быстро узнавалось кто, как и с чем сюда попал и снова становилось скучно. Вот тут-то и появлялось спасение — тетя Паня. Женщина лет 70 — 75, седая, аккуратная и на редкость разговорчивая. В ее обязанности входило мыть полы, приносить и раздавать мамам еду. Сама она своих подопечных называла очень забавно — «дети». Выходя из коридора, мамочки становились детьми. «Дети, вы хорошо покушали?», или «Дети, кто колбасу не доел — ну-ка доедайте, мне вашего не нужно», «Дети, я сейчас тут быстро вымою — и за обедом», «Дети, хорошие мои, я в субботу не приду — без меня будете». Тут дети начинали жаловаться на Нину Тарасовну, которая заменяла тетю Паню: опять она завтра стащит пакет кефира, опять на обед не хватит котлет, опять она будет делать вид, что ничего не слышит и не понимает. Тетя Паня с готовностью охала и жалела «детей», но говорила, что Нина Тарасовна и вправду плохо слышит и связываться с ней не стоит. Тогда ей начинали задавать разные вопросы, и она с готовностью пускалась в рассуждения.
Как-то раз зашел разговор о роли детей в укреплении семьи, а потом незаметно перешли на тему частых разводов. Тетя Паня приостановилась в дверях, прислушалась, всплеснула руками и тут же встряла в разговор:
— Вы что, дети, без мужика — это совсем худо, особенно потом. Вы ужо мене, старухе, поверьте.
— Ну, теть Пань, тебе виднее, ты вон сколько со своим прожила, да и сейчас вместе старость коротаете, редко это бывает.
— Ой, что вы, дети. Я замуж-то за Самого только третий год как пошла... А мой-то помер, оставил мене...
— Это что ж, теть Пань, любви все возрасты покорны? А может, богатый шибко?
— Ой, да что вы, дети! Какая уж любовь в наши годы.— Тетя Паня задумчиво полоскала тряпку в ведре.— Это я своего-то по молодости дюже любила... Так ведь помер он у мене... Сердце у него больное было...— Тетя Паня бросила тряпку в ведро и резко выпрямилась.— Богатый... Скажете, дети, тоже! Что мене, на старости лет много денег надо, что ли? Да и я сама себе голова — и пенсию получаю, и с вами тут работаю.
— Так зачем замуж-то пошла?
— Зачем, зачем...— Тетя Паня снова сердито принялась полоскать тряпку в ведре. Потом накрутила ее на швабру.— Зачем, зачем...— повторила она. Начала сосредоточенно тереть пол, остановилась.
— Я вам, дети, так скажу. Мой-то помер, я к дочке жить пошла. Семья у ней хорошая, небогатые, но в достатке, детишек двое — Нинка да Егорка, меж собой ладют вроде... Мене к себе звали — не то, что навязалась я, и угол у мене там свой был...— Тетя Паня посмотрела в окно и задумалась.— Да и вроде как не чужая я им была... А вот... И не то чтоб не любили они мене... У их свои, нравы, конечно.
— Не сжилась с молодежью, да, теть Пань? — участливо подсказал кто-то.
Тетя Паня продолжала задумчиво смотреть в окно. Покачала головой и вздохнула:
— Не жалели они мене... Совсем не жалели. Будто я старая, так и нету у мене души, и поговорить со мной не об чем по-хорошему, так поговорить. Бывало, уложу детишек, сказку скажу им, свет погашу, выхожу из комнаты — и такая тоска, так одиноко, совсем будто неприкаянная. Мужик ейный на кухне в телевизор уставился, сама в комнате по телефону... У их вся жизнь в телевизоре, да по телефону... Вот и маялась я... А они, бывало, и попрекнут еще: что, мол, бабка как тень ходишь, не спится — делом займись. А я за день так намаюсь так намаюсь — дети озоруют, и убрать, и покормить, и в магазин, сами думают, раз я дома — так и не устаю вовсе... А что, дети, у мене подругу мою до смерти так загоняли, да загоняли... А ведь не чужие люди... Никогда не желали они мене... Да что мене, они и друг друга-то, молодые, не жалеют. Хватятся, дурачье — поздно будет.
Тетя Паня, словно очнувшись, стала возить шваброй по полу.
— Одно утешенье было — к Егорушке своему поеду, сяду на лавочку, у мене там березка да рябина, да земляникой заросла могилка-то вся... Знаете, дети, чтоб красиво было — это ж столько сил надо, столько времени, а кому кроме мене это надо? Да и земля, дети, там такая суровая, глина одна да песок... Вот приеду, на лавочку сяду, да Егорушке своему жизнь-то свою и рассказываю, кручинушку свою...— Тут тетя Паня усмехнулась: — Так я Самого на остановке-то и встре-нула. Подошел, пьяненький, конечно: «Что,— говорит,— бабка, никто нас с тобой не пожалеет, только березы да вороны, да от них слова-то не услышишь. А слово-то доброе — оно, эх, сила...» Да, так и сказал. А у него старуха там похоронена. Тоже один он маялся, ненужный никому.
— Ну и чего, теть Пань, стали на свидания ходить?
— Ой, ну до чего ж вы, дети, темные. Ежели жить правильно, усопших когда положено поминать, так и частенько на кладбище бывать надо. Так и повелось: я к Егорушке, он к своей старухе. Вот все и встречались... И слово за слово... А потом он мене к себе стал звать жить — вдвоем веселее оно, легче.
— И что, теть Пань, жалеет?
— А как же ему мене не жалеть? И я его жалею. Старые мы ведь, одинокие...
— А кто позавчера с фингалом пришел?
— Ой, ну вы, дети, странные — мужик ведь. Ну, попивает. А потом он это со страху, от отчаянья — он же тоже сердеш-ник... Так мне, видно, на роду написано... Ну и вот — как напьется, так заладит — ты, старуха, своего пережила, и меня переживешь... Смешной... я, говорит, тебе денег давать не буду больше, живи со мной так, по-людски, не по расчету. Да старый он, дурной уже совсем. Мужики, они ж и так, что дети малые, неразумные, а под старость и совсем ум теряют... Будто и не понимает, что не за деньгами я к нему пришла, да и звал-то он не за этим. Тетя Паня подняла голову и посмотрела на часы:
— Ой, дети, вам же кормить пора, бегите скорее...— Она осеклась, словно хотела еще что-то добавить, но, видно, передумала.
Copyright: Шухаева Ирина, 2005
Свидетельство о публикации №49503
ДАТА ПУБЛИКАЦИИ: 30.08.2005 09:13

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.

Рецензии
Тамара Москалёва[ 16.09.2005 ]
   -Да... вот она и жизнь стариковская... Очень колоритная баба Паня. В несколько мастерски написанных предложений-диалогов­ уложилась вся судьба простой женщины. Не счастливой и всепрощающей. Этот "фингал" на старости лет - сильнейшая авторская находка.
   Акцент смещается на рассказ бабы Пани. Он (её коротенький рассказ) - стержень. "Соль" именно здесь. Тем более лишними кажутся подробные (нудноватые) описания этажей, коридоров, еды на столах, кормёжки-некормёжки "мамочками", самих "мамочек"... Начало - не рассказ, а выписка из официального листка, которая ненужной пелериной повисла и тянет, отягощая. Всё это не раскрывает сути, не запомнится, а вот тётя Паня останется. Для предварительной "информации" читателя достаточно несколько вводных штрихов. Всё же рассказ "держит тётя Паня.
   Таково моё мнение.
   
   Ну и замечания по ходу (с Вашего позволения) -
   "Старушки шли" Мимо чего? Какие старушки? Откуда? -
   "Затем мимо СТАРУШКИ ШЛИ в раздевалку, откуда уже выходили все чем-то похожие друг на друга"
    Переставить бы местами слова - "Затем ОНИ ШЛИ мимо старушки в раздевалку......"
   
   Нежелательное соседство -
    ".... все, что необходимо для КОРОТания долгого дня.
   Потом поднимались на второй этаж в отделение. Сначала попадали в комнату отдыха матерей, которую КОРОТко называли «кухней».
   
   Близкие повторы -
    "был ДОПУЩЕН к ребенку", "ДОПУЩЕННЫЕ к уходу"; "Тетя Паня с ГОТОВНОСТЬЮ охала" , "она с ГОТОВНОСТЬЮ пускалась в рассуждения".
   
   Далее-
   "Тетя Паня бросила тряпку в ведро" , "Тетя Паня снова сердито принялась полоскать тряпку в ВЕДРЕ"." - здесь лишнее уточнение. Уже сказано, что тряпка в ведре. В раковине, речке... она уже полоскать не побежит.
   "Никогда не жЕлАли они мене... " - переставить буквы - "жАлЕли"
   
   Ирина, большое спасибо за тётю Паню. С уважением - Тамара
Наталья Алексеевна Исаева[ 28.11.2005 ]
   Ирина!
   Здорово.
   Пробрало до слёз...
   Жалко их стареньких.
   С уважением,
   Наталья.
 
Шухаева Ирина[ 30.11.2005 ]
   Спасибо, Наталья, за прочтение и ... "за жалость".
   Меня иногда за название осуждали - дескать, очень уж прямолинейно, но, время показывает - нормально...
   Удачи Вам,
   С уважением,
   Ирина
Наталья Алексеевна Исаева[ 02.12.2005 ]
   Ирина! А я тоже считаю, что название должно максимально отражать тему стиха, рассказа или романа. А то человек не знает, чего ожидать. Вот назвала я цикл стихов «Лекарство от предательства». Кого эта тема сейчас не волнует, пройдёт мимо. Зато тот, кому как раз плохо и горько, остановится, прочтёт и, может быть, хоть немного успокоится.
   Моя подруга тоже мне говорит, что это через чур прямолинейно. У каждого свой путь, своя цель.
   С уважением и самыми наилучшими пожеланиями,
   Наталья.

Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта