Книги с автографами Михаила Задорнова и Игоря Губермана
Подарки в багодарность за взносы на приобретение новой программы портала











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Главный вопрос на сегодня
О новой программе для нашего портала.
Буфет. Истории
за нашим столом
1 июня - международный день защиты детей.
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Конкурсы на призы Литературного фонда имени Сергея Есенина
Литературный конкурс "Рассвет"
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Молдавии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты

Конструктор визуальных новелл.
Произведение
Жанр: ПрозаАвтор: Есения Провалинская
Объем: 15180 [ символов ]
Жемчужная Скала
Господа, подарите мне к 19-летию пару строгих рецензий :).
 
пролог
 
«Северный Нищий вышел на балкон, прислушался: где-то в бухтах стонала чайка. Пахло море – ах, как пахло море! - чайками, и кораллами, и бурями. И пиратским ромом.
На закатном небе был ловко вышит конус вулкана – Жемчужной Скалы.
Он опустился в плетёное кресло, достал из резного шкафчика книгу и длинное, странное перо. Книга была не менее странной: вместо бумаги – тончайшие шкурки белой нутрии. Это прихоть короля. Сочинитель обмакнул перо в лиловый кубик чернил и безнадёжно посмотрел вдаль – туда, где над балконом расплакалась первая звезда. Небо простыло, небо было бледное.
Винцент просмотрел последнюю исписанную шкурку и побледнел, как вечернее небо над Верионом.
Так и есть. Он написал это вчера, до приступа.
И то, что он написал, было бездарно.
 
Алыча и падучая
 
В комнату неслышной – мокасиновой – походкой вошёл слуга-индеец, ореховый и белозубый, как рояль, грациозно замерший в углу. Вещунья Мариа подняла сливы глаз и подозрительно вгляделась в лисью поступь индейца.
Словоохотливый Грегори привёз его в дар королевскому дворцу из Нового Света: дескать, перед тобой, гордый король, встанет на колени гордый зверь, слышавший, как хищный томагавк с лёту вгрызается в авокадо.
Индеец осторожно опустил на кремовую поверхность рояля прозрачный поднос с жёлтой, как полнолуние, алычёй.
Когда сочинитель почувствовал её запах, он замер и вдруг согнулся, будто под тяжестью тюка, и схватился за виски.
Тяжелейший шёлковый тюль, который старец из Падуи прял вручную семь лет из суховея и пуха, не пропускал ни глотка ветра и соли со Средиземного моря. Мариа проследила за взглядом Винцента, быстро поднялась с крошечного разбухшего диванчика и отдёрнула солнечный тюль. Она тревожно всмотрелась в лицо Винцента, наливающееся плотной бледностью, взяла с франтоватого рояля поднос с алычей и швырнула в стекло. Жаркий ветер влил в комнату запах винограда.
Ему показалось, что стул обвился змеиной спинкой через его грудь.
Мариа внезапно взяла сочинителя за мизинец на левой руке, сжала и, твёрдо глядя в глаза Винцента, полные ужаса, раздельно произнесла:
- Ветер уносит золото. На Сицилию и Волчий Хребет.
Сочинитель качнулся и шумно выдохнул. Пятна крови и охры, проступившие на его меловых скулах, начали гаснуть. В воздухе пронеслась тёмная тень, запахло льдом и застонали рифы.
- Вот всё и прошло - сказала Мариа, гася прыгающие в глазах искры, -, а меня ждёт муж. Он рыбак. Если рыба-меч оборвала сети, наша хижина у Жемчужной Скалы будет молчалива: голод войдёт в хижину.
Пока она шла к двери, сочинитель смотрел на её ровные ноги, по которым стекала голубая, как глаза северного зверя песца, туника.
- Я такой же голодный, - сказал он вслед, - но голодаю в сытости. Я не сумел отличить воли от вольера.
***
Маленький король приподнял подбородок сочинителя кончиком дивной сабли.
Смуглый и безжалостный мальчишка, достойный сын Старого Короля, который сжёг в Речи Посполитой два города и пригнал в южные земли триста белокожих женщин и детей.
- Вы даровиты и знаете толк в искусстве, - холодно сказал Винцент. - Когда я понял это, вы показались мне взрослым мужчиной. Но взрослость не на то, чтобы знать толк в книжках – она на то, чтобы знать толк в людях.
- Ты думаешь, я не вижу, что с тобой происходит? – спросил Родьён, многозначительно ухмыляясь. – Какая-то рабыня сводит тебя с ума: ты не знал, каков народ, а теперь тебе его жаль
- Вы не видите, что мне больше не о чем писать.
Король посерьёзнел и посмотрел сочинителю в глаза.
- Вчера я был на краю могилы. И, когда очнулся, подумал, что всю жизнь только и делал, что писал для черни побасёнки, которые заменяли им настоящую любовь и настоящий мятеж. Так королю было проще держать их в повиновении. Я подделал бунт – чтобы они приняли его за настоящий. Приключения, страсть, роскошь – этого у них не было, и, пока я давал им это, король досыта меня кормил.
- Тебе пришло в голову отказаться от обедов в королевском дворце?
- Я выменял дар на копчёного поросёнка. Так же, как народ выменял любовь и восстание на те пергаменты, которые я им подсунул. А пергаменты были в брызгах жира с моего подбородка. Не оттого ли они так приглянулись голодным?
Сын короля задумчиво помолчал и вдруг насмешливо произнёс:
- Так пиши о Руси… Владимир.
***
Вещунья Мариа по приказу короля заставила пленника позабыть, откуда он – и невзначай полюбила его, без прошлого и родины.
…Дикий лай собак; горящий замок, оплетённый медовым вьюном.
И алыча. Целый куст, усеянный блёстками алычи; её вездесущий кисловатый запах; он, тогда девятилетний мальчишка, обрывал её звёзды и с упоением ел. Когда теперь, через много лет, индеец поставил на рояль поднос алычи, от её запаха с Винцентом случился приступ. Запахи возвращают нам утраченное.
…Всадники, ворвавшиеся в деревню, были измождены и жестоки; на тряпицах развивались белые конские головы на чёрном фоне.
Чернь страшно вопила; старик-крестьянин со сморщенным лицом размашисто перекрестился и заплакал. Бледная женщина в сером платье тащила маленького Владимира за руку через заросли шиповника, которого не касались ножницы, и глаза её были сухие. Потом они шли, связанные и босые, вслед за другими такими же. Она исчезла, одев ему на палец кольцо с тонким рисунком вербы…
- Правда, что там живут людоеды? – мечтательно спросил Родьён. – Что с неба падает гусиный пух и закрывает землю, холодный, как северный ветер?
Сочинитель молчал.
Вдруг Родьён, обернувшись, увидел, что Старый Король, ухмыляясь, замер в дверях.
- Уходи, - сквозь зубы процедил Родьён. - Да, твои побасёнки нужны нам, чтобы кормить чернь. Тебе хорошо удавались фальшивые мятежи – рабы были довольны. Послезавтра ты прочтёшь им что-нибудь новенькое. Если они не будут сыты любовью и борьбой до отвала, я скормлю им тебя.
***
Звезда, плакавшая над балконом, стала ярче и высохла. Море дышало отрывисто, как в малярии.
В воздухе был песок и орхидеевая пыльца.
Мариа смотрела в голубоватую даль. Её пальцы невидимо дрожали, и она осторожно придерживала тунику у бедра, чтобы дрожь была не так заметна. Она любила сочинителя. За то, что он велик, и она велика, пока её имя неотделимо от его имени. За то, что он войдёт в историю королевства и Земли, и она последует за ним. Пусть он заблудился и её гибель так же близка, как лесная тропинка, с которой они сбились и, проходя каждый раз в двух шагах от её спасительного пунктира, не найдут никогда. Но его блуждание уже принадлежит вечности; древние библиотеки Вериона осторожно свернули в хранилищах пергаментные свитки его жизни, боли, болезни.
Это была тёмная и лихорадочная любовь южанки. Их чувства были схожи: уничтожающие и полные, как северные реки в первый весенний месяц.
- Да напиши последнюю побасёнку, - гортанно произнесла она, сильнее сжимая край туники. – убей свою рыжеволосую героиню! Спаси себя.
Владимир быстро поднял тусклые серебряные глаза, и они загорелись.
Над Верионом всходило солнце, и, не успев взойти, плавилось в жидком червонном золоте.
– Писатель должен видеть, - сказал он, жмурясь. - За каждым королём – плаху, за каждой плахой – покатившуюся голову, за каждой головой – тело, которое её носило. Хватит – я слишком долго писал о том, чего не видел.
****
Мариа рывком сдёрнула с мизинца Винцента узкое кольцо с вербой.
И улыбнулась. Она была тщеславна, и умереть любовницей писателя казалась ей более изысканным, чем жить любовницей рыбака. В их хижине никогда не выветривался тяжеловатый запах варёных раков. Оттого-то она хрипловато проговорила:
- Я не хочу быть любовницей гения – я хочу быть его сюжетом.
Всё произошло чересчур быстро. Колдунья отшатнулась к балкону и жадно оглянулась через плечо – на море, бездыханное и ленивое; Винцент бросился к ней, но ни один из смертных уже не успел бы пройти разделивших их двух шагов.
Кольцо тихо цокнуло о паркет; в воздухе над ним, как душа, кружилось облачко белой пыли.
- Ты не знал любви – я дала тебе любовь. Ты не знал смерти – я даю тебе смерть.
Владимир не мог поверить, что Мариа проглотила яд. Она всегда была чересчур живой, её туника – чересчур голубой, глаза – слишком чёрными. Её мускулистые тонкие локти резко чертили воздух, когда она ожесточённо жестикулировала и, забываясь, повышала хриплый голос до окрика. Она была неспокойна. В ней расширялась вселенная. Он говорил бывало:
- Ты как волчица. Тебя не привязать. А смотришь – точно собака. Ты неотвратима, как паводок. Ты – паводок.
Такие тонкости не интересовали её – разве что забавляли. Её свобода была инстинктивна, как чутьё рыси: она руководилась ей, не зная о её существовании. Грубая жена рыболова, она влекла неотёсанной женственностью – и этой женственности в ней было столько, сколько поколений грубых и крикливых женщин было в её роду.
Сочинитель взял в руку её локоть; он был тёплый. Она едва пошевелила пальцами и откинула голову; лицо стало как жемчуг. Она, беззвучно пришёптывая, с усилием приподняла руку, чтобы провести ею по лбу сочинителя, и неловко ткнула ею ему в лицо; Винцент наклонился и поцеловал её в губы, ловя себя на страшной мысли, что ощущает какую-то брезгливость к ней, потной и жалкой в смерти. Вдруг она открыла глаза, очень ясные, и внятно произнесла:
- Море – вот то, что останется, когда не будет ничего.
Винцент, поражённый юродивым блеском в её зрачках, поднял Мариу с пухлого диванчика и поднёс к распахнутому окну. Волны баюкали вдалеке крошечную точку рыбацкой лодчонки. Побережье галдело на разные голоса; торговка в красной косынке, вся увешанная гирляндами трески, визгливо переругивалась с двумя грузчиками, и они смачно хохотали. Прямо над балконом светилась виноградная гроздь, точно созвездие.
- Мариа, - обретя дар речи, жадно зашептал Винцент, - яд не был смертелен, он слишком давнишний… Ни дня в этом проклятом раю; завтра мы сбежим – на север, где прохладно; я покажу тебе лес в марте и кадку с берёзовым соком, и снег… У нас в лесу был медведь, почти ручной, и иногда брал у меня из рук рыбу. Я покажу тебе бурого медведя.
- Белого…
- И белого. Хочешь, я нарисую его тебе? Я никогда не видел его; ну и что – нарисую бурого и раскрашу мелом.
- Белого вина, сочинитель… глоток…
Винцент опустил её в кресло, боясь положить на диван, где она едва не умерла, схватил бутыль и быстро влил ей в рот несколько капель.
- Я буду жить, сочинитель… обещаю тебе… нет ничего более красивого, чем жизнь, чем море… ничего более жестокого… – И вдруг она резко приподнялась; испарина на её лбу совсем высохла, а бледность отлила от щёк, и они зарозовелись. – Обещаю, что больше не коснусь яда. Но и ты обещай, сочинитель. Что ты станешь великим.
- Обещаю, Мариа, - сочинитель улыбнулся мокрыми глазами.
Она глядела светло, будто окончательно освободившись от действия древнего яда:
- А вино, сочинитель, было красное.
Её рука обмякла и ударилась о шёлковый подлокотник; дыхание оборвалось».
***
Когда сочинитель кончил читать, пёстрая чернь, тысячи которой схлынули на каменные скамьи, молчала. Только дети, худощавые и пропитанные ртутью, живо вертелись и норовили затеять возню. Торговка в красном платке, протиснувшаяся в первый ряд, крикнула:
- Так поделом ей, шлюхе! Бегала во дворец, пока муж рыбачил! а на ужин небось возвращалась в хижину – любовник-то не кормил свежей рыбкой!
Толпа неуверенно загудела; моряки шептались; многие недоуменно пожимали плечами, другие выкрикивали сальные шуточки.
Сухолицый мужчина, одетый в потрёпанный английский сюртук, повернулся и пошёл прочь, постукивая тростью по булыжнику и сочувственно ворча про себя: «Она обещала, что будет жить, он – что будет велик. Да будет ли завтра существовать весь этот остров? Если живёшь на вулкане, не клянись ни в чём».
Тем временем толпа становилась всё плотней, хохотала и гудела на разные голоса; даже дети показывали на сочинителя пальцем и били себя по бокам, подражая взрослым. Старый король сказал:
- Что это за исповедь, Винцент? Вы писали для них, - он презрительно и торжественно обвёл рукой портовый сброд, - а не для духовника. Клянусь, большинство не поняло ни слова. Где ваш дар комедианта, сочинитель? Рыжеволосая Эль и её разбитной приятель Тимр, спасавший её от пиратов, от работорговцев, от хищных зверей, стали легендами в народе – но ты больше не пишешь о них ни слова, и народ ропщет!
Широкоплечий рыбак, огромный и с заплаканными глазами, растолкал оборванцев, и толпа выдавила его к деревянному ящику, на котором читал сочинитель.
- Он, он, - страшно вскрикнул рыбак, - убийца! Он отравил её! Мариа! Ах, стерва, до чего я любил её… дьявол… - Рыбак кинулся к Владимиру, и одним ударом пудового, точно наковальня, кулака сшиб хрупкого сочинителя на землю. Толпа, только и ждавшая условного знака, подалась вперёд, сначала робея, но всё больше возбуждаясь от предчувствия крови. Злобные инстинкты, забродившие в покрытых лохмотьями душах, начинали пьянить.
Старый король, холодно наблюдавший за бесновавшейся толпой, тихо произнёс:
- Если канатный плясун сорвался, он разобьётся.
И пошёл прочь, перешанивая серез скамьи.
Море плескалось о кромку солнца, и солнце быстро погружалось в воду, чересчур тяжёлое, чтобы удержаться на поверхности. Люди в лохмотьях, остервенело мечась, уже забыли о своей жертве и сцепились друг с другом; мускулистые пальцы вгрызались в шеи, и шеи багрово вздувались; всюду босые ноги втаптывали в песок клочья парусины; торговка в красном платке неподвижно лежала на спине и широко открытыми глазами уставилась в небо. Они были совершенно голубые.
Уже в сумерках, когда вмешалась стража, рубя саблями взбудораженную голытьбу, толпа бросилась врассыпную. Женщины, пробиравшиеся в тот вечер в тени от стен, прижимали младенцев к груди и торопливо молились.
Только один человек неподвижно наблюдал расправу издали, скрестив руки на груди. Это был индеец. Он стоял на скале; его чёткий профиль с точёным носом и пронзительным глазом был тёмен на светлом небе.
Как будто что-то почуяв, он встал на колени и прижался ухом к земле. Вдруг, не изменившись в лице, он поднял руки к небу и глухо пророкотал несколько слов на наречии племени гуатамо.
***
Солнце не запоздало с восходом; звёзды погасли в тот час, в какой гасли всегда в это время года.
Широкоплечий рыбак, возвращавшийся с ночной рыбалки в открытом море и озлобленный бурей, едва не стоившей ему жизни, замер и выпустил из рук вёсла.
Острова не было.
Рыбак молча лёг ничком на дно утлой лодчонки. Одна перламутровая рыбёшка билась и хватала ртом воздух.
Там, где вчера плелись с тяжёлыми корзинами цветные рабы, бойко перекрикивали друг друга торговки рыбой и эхо разносило сочную брань моряков, горожанки покупали в крошечных лавках зелень и окорока, а в полуночных притонах плясали размалёванные девицы, - над сочными кучами рыночных овощей, россыпью перстней в мастерской ювелира и рыбацкой хижиной, над тщеславием, самоубийством и похотью, растерзанным даром, голодом черни и властью деспотов, - над всем распростёрлось море.
Песчинка человеческого острова исчезла, и огромный глаз моря снова был незамутнён.
И был он совершенно голубой, как глаз мёртвой торговки в красном платке.
Copyright: Есения Провалинская, 2006
Свидетельство о публикации №66799
ДАТА ПУБЛИКАЦИИ: 19.01.2006 17:28

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.

Рецензии
Наталья Плеханова (Natk@)[ 20.01.2006 ]
   Есения вы, несомненно, талантливы. Но хочу немного покритиковать вашу манеру писать. Ваши тексты отличаются от других большим количеством образов. Конечно, все они яркие, четкие, но..
   Подумайте сами, если елку нарядить небольшим количеством прекрасных шаров – она станет прекраснее. Но если ту же елку, завешать ими, то она просто утонет в них и не будет видно: ни елки, на шаров, будет выглядеть безвкусно наряженной. Шары потеряются, будут глушить друг друга, а не играть.
   У вас же образы навешаны в каждом предложении. И некоторые настолько образны, что и представить не удается. Например, «..туда, где над балконом расплакалась первая звезда». Интересно как звезда может расплакаться? Я бы поняла, если бы первая звезда проснулась… Но дело не в этом.
   Дело в том, что образы налеплены друг на друга и это очень усложняет чтение, не каждый читатель станет читать, потому что такое количество образов тормозит чтение. Приходится перечитывать предложения, чтобы вникнуть в суть, пытаться представить и понять, что этим автор хотел сказать.
   Образы (они у вас несомненно получаются) должны скрашивать, усиливать какие-то моменты. Но не скрывать собою сути.
   Возможно, вас обидит моя рецензия. Но прошу, не обижайтесь, взгляните на свое творчество глазами другого человека. И вы сможете понять, о чем я вам хотела сказать.
   
   С пожеланием успехов и совершенствования своего творчества,
    Наталья.
 
Есения Провалинская[ 20.01.2006 ]
   Я никогда не обижаюсь на критику и с гораздо большим интересом отношусь к отрицательным отзывам, чем к положительным; ожесточённые попытки оправдаться, распространённые на портале, выглядят весьма жалко.
   Спасибо, :)
   С благодарностью,
   Есения.
Ольга Урванцева[ 21.01.2006 ]
   Хотелось бы присоединиться во многом к Н.Плехановой.
   Если убрать лишнюю "красивую" приторность - то ... притча прям кака-то.
   Может Вам попробовать, настроиться на что-то аля "утонченная скупость в пользовании словами... о мудром хладнокровии избранника". Это вообще-то сказано про Э.По. Может быть, Вам перечитать Э.По и попробовать съиммитировать что ли.
   Хотя... да просто примите к сведению мое субъективное мнение и всё.
   С уважением,
   Ольга

Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта