Читаем Литературную газету Автор: | Обозреватель | | Тема: | В предвкушении шопинга. Проект сочинения о творчестве Дарьи Донцовой | Ответить |
| 1. ВСТУПЛЕНИЕ Дарья Донцова очень много работает. Продукт, получающийся в результате её трудовой деятельности, выглядит как стопа аккуратно обрезанных листков бумаги, скреплённых с одной стороны. На бумаге в разнообразном порядке размещены буквы русского алфавита. Это продаётся в книжных магазинах. В январе появилось произведение под названием «Концерт для колобка с оркестром». Впрочем, название не имеет значения, потому что Дарья Донцова написала уже шесть десятков таких же романов, а собирается написать 365, по одному на каждый день. 2. ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ ДОНЦОВА И ТРАДИЦИИ Какой-нибудь другой писатель мучается, стремясь сделать язык своих произведений свежим и образным. И тем самым мучает читателя. Дарья Донцова не такая. Она уверенно продолжает традиции русской литературы, используя все красочные эпитеты, которые были найдены сто–двести лет назад. Поэтому тот, кто не прочитал до Донцовой ни одной другой книги, просто-таки поразится свежести её сравнений. Например: «подпрыгиваю, словно застоявшаяся лошадь», «быстрее птицы я полетела назад», «быстрее кошки взлетела вверх», «сухо, словно в Африке», «белкой вскарабкалась по лестнице», «птицей пролетела по дорожке», «дни летели, словно пули, выпущенные из пистолета», «бегу, словно борзая по следу» и т. д. Чтение таких строчек внушает читателю мысль, что он умный и образованный. ДОНЦОВА И ЛЮДИ Дарья Донцова знает и любовно описывает наш народ. Причём в деревне мужики – Мишка, Семёныч, Альфред и все-все другие – сплошь алкоголики. Хлещут всё подряд, даже керосин. Да и в городе писатель Фомин пьёт её, родимую, ящиками. Но это ерунда по сравнению с шофёром Колей, про которого даже керосинщик Семёныч уважительно говорит: «Я и не потребляю вовсе, так, для веселья чуток приму, а Коля по-чёрному гудит…» Подобные правдивые характеристики сразу вызывают доверие к писаниям Дарьи Донцовой. В отличие от серой пропитой мужицкой массы, женские образы выписаны примадонной детектива выпукло и разнообразно. Мы встречаем в романе женщину «ещё молодую, одетую в красное платье», «женщину в ярком ситцевом халатике», девушку «молоденькую, одетую в бесформенное серое платье, напоминающее халат», «вполне симпатичную женщину в резиновых сапогах и ярко-красной куртке», «худенькую женщину с неестественно чёрными волосами», и многих других. И понимаем, сколь же велика сила писательского таланта, представляющего нам галерею таких незабываемых образов. ДОНЦОВА И СОРТИРЫ Но с особенной любовью описывает Дарья Донцова в своих произведениях сортиры. Мы узнаём, что в деревне «воздух упоительный, газ, вода, сортир – полный комплект». Этот сортир – «уборная с унитазом» – оказался под кустом. Героиня ностальгически вспоминает: «У сортира во дворе бабки рос точь-в-точь такой же куст». Приятные воспоминания сопровождаются подробным описанием «унитаза, слегка треснутого, с голубым пластмассовым кругом». Совсем другое помещение в столице, в парикмахерском салоне. «Окна тут не имелось, на стене висела раковина, над ней зеркало, диспенсер для жидкого мыла, бумажные полотенца. Левее стояли унитаз и биде». Не то, что в скромной хрущёбе: «Войдя с улицы, сначала оказываешься в узеньком коридорчике, справа, прямо у входа, дверь в совмещённый санузел: сидячая ванна, крохотная раковина и унитаз». Показаны в произведениях Дарьи Донцовой и другие сортиры. Но, ознакомившись с романом, читатель уже не спутает ни один из них. В этом большое достоинство творений современного классика. ДОНЦОВА И ГЕРОИНЯ Героиня романа Вилка Тараканова сразу возбуждает в читателе невероятную зависть и уважение. Только временами она, как будто поражённая страшной болезнью, лишается возможности нормально передвигаться и постоянно делает лишь по «паре шагов». При этом расстояния измеряет «парой километров», а время – «парой часов», «парой минут» и «парой секунд». В остальное время она не знает устали. В ней вскипает энергия, которая заставляет её носиться по Москве и окрестностям как угорелой. То побежала в магазин «в предвкушении шопинга», то «натянула на себя ветровку и побежала в Мирск», то сообщает подруге: «Уже несусь!» Тут и там по тексту романа разбросано «добежав до дома Фёдора», «я неслась по тропинке», «схватила сумку и выбежала на улицу», «лететь на вокзал», «побежала в деревню», «понеслась на пересадку», «в отдел кадров я принеслась к девяти утра»… Героиню Дарьи Донцовой вообще ничего не берёт. Она может, например, мчаться с горы верхом на бидоне с водой, да как мчаться: «Ветер свистел в ушах, пыль забивалась в глаза и нос, скрипела на зубах…» На такой скорости проломить забор, врезаться в стену, а потом встать и как ни в чём не бывало побежать дальше по делам. Настоящая супервумен! Все читатели захотят быть похожими на несгибаемую героиню Дарьи Донцовой. ДОНЦОВА И ПУШКИН Дарья Донцова, конечно же, сравнивает себя (и свою героиню-писательницу) с Пушкиным. «Мы с Александром Сергеевичем не исключаем друг друга, – пишут они. – Кстати, сейчас мало кто знает, что в начале девятнадцатого века великий поэт считался салонным рифмоплётом, то бишь представителем беллетристики, а не серьёзной литературы. По большому счёту мы с потомком Ганнибала коллеги, и он и я всего лишь хотим предоставить читателям пару-другую часов для отдыха». С этим сравнением категорически нельзя согласиться. Дело в том, что Пушкин писал по-русски безупречно грамотно, чем приводил в уныние любого двоечника. А Дарья Донцова пишет смело, неожиданно. Ну, судите сами, мог ли забронзовевший Пушкин написать фразу «на следующий день, в районе обеда» или «Людочка, будучи ребёнком, сначала разинув рот слушала маму»?! Сумел бы вообразить Александр Сергеевич как кто-то «катился с высокой горы на абсолютно гладком снаряде, не имеющем ни руля, ни тормозов»? И тем более хоть как-то представить себе этот невиданный «абсолютно гладкий снаряд»? И мог ли кто-либо из героев Пушкина, как Вилка Тараканова, «делать вид, что просто направляется за молоком»? А вот у Дарьи Донцовой, надо полагать, герои могут сделать любой вид: и что направляются за хлебом, или за сигаретами, или за банкой бычков в томате. Думаю, это всё разные виды, и герои благодаря перу Дарьи Донцовой их мастерски делают. Вот как надо писать, в отличие от Александра Сергеевича Пушкина! 3. ЗАКЛЮЧЕНИЕ Создавая иронические детективы, Дарья Донцова использует собственный необычный метод. Это другие авторы корпят, в течение всего повествования держат читателей в напряжении, заставляя неотрывно следить за нитью детективного расследования. А примадонна иронического детектива может, накручивая метраж, отводить громадный объём текста не имеющим отношения к делу лирическим отступлениям, например, разговору с «чистенькой бабусей» о книгах Вилки Таракановой (подразумевайте – о самой Дарье Донцовой). Зато в конце книги устами мента Гены на десяти страницах изложить читателю тоном старого учителя всё, что было на самом деле и что должно бы, по сути, составить ткань всех предыдущих трёхсот страниц романа. Это очень удобно. Можно читать ту книгу, которая есть. А можно прочитать конспект того детектива, который должен был получиться. В верности этого убеждает бешеный шопинг её произведений. ВЫВОД Тираж книги Александра Сергеевича Пушкина составлял 3 тысячи экземпляров. А тираж книги Дарьи Донцовой – 400 тысяч экземпляров. Значит, Дарья Донцова для многих в 133,3 раза лучше Пушкина. Программное сочинение написал Евгений ОБУХОВ http://www.lgz.ru/archives/html_arch/lg022005/Polosy/art16_1.htm |
Клод | [02.03.2005 11:29:33] |
| Признаюсь - я читаю Донцову! Сознаю возможные последствия такого признания, и всё же... Схватиться за её книги меня заставила драма личного характера (проигранный турнир по рапире, а не то, что все дружно подумали), из-за которой я прервал все мирские контакты, прекратил есть, пить, говорить, зато начал потреблять в немыслимых количествах валерьянку, сигареты и – Донцову, которая, как оказалось, очень хорошо глушит все тягостные мысли... то есть, вообще все мысли глушит. Читал её не отрываясь, по две книжки в день, причём делал это, совершенно бесстыдно обнажая обложку в общественных местах... В общем, спасибо Донцовой, помогла успокоиться. А успокоившись, я смог даже выделить некоторые достоинства её книг. Сильно заметно, конечно, что у неё всё поставлено на поток, о творчестве тут речи не идёт (полагаю, творческим актом было написание самой первой вещи – я её не читал, но допускаю такую возможность, после же началось зарабатывание денег: предусмотренное контрактом с издательством обязательное количество романов в оговоренный срок... какой уж тут полёт фантазии!), и всё же, если опустить тягомотные описания семьи и бытовухи, кое-что приятное у неё есть, а именно: убивают много! Ведь случаются детективы, в которых всего одно убийство, а бывает и того хуже – бескровное ограбление или кража. А у Донцовой убивают достаточно, этого у неё не отнять! Что, собственно, меня тогда и привлекло. Правда, описания трупов у неё не очень подробные, но тут уж я собственную фантазию подключал, такое вот у нас с Донцовой было совместное творчество. Кстати, женские образы у неё определяются не только деталями одежды, здесь всё гораздо хуже: если красивая, то либо дура, либо преступница, или, хотя бы, проститутка; если страшненькая, скромненькая или так себе, то имеет шансы выбиться в положительные. Хотя есть у неё и целиком отвратительные особы – как внешне, так и внутренне, но всё же с оговоркой, что когда-то давно они мужикам таки нравились, это сейчас, к моменту совершения преступления, так опустились. И ещё один момент. У неё часто встречается такой сюжетный ход: преступницей оказывается почтенная матрона, без зазрения совести мочащая собственных чад (причём, дочерей или внучек!), или, наоборот, совершающая преступления ради своих детей, что тоже, в общем-то, не похвально. Иными словами, мотив матери-монстра для Донцовой привычен, чтобы не сказать – навязчив. Но, с другой стороны, также часто у неё встречаются сугубо положительные героини, воспитывающие чужих детей – и тут царит полная идиллия, сладкая до тошнотворности. Выводы? Умолчу. Также засел в памяти такой навязчивый мотив: все три основные её героини – сироты, плюс к этому многие второстепенные герои тоже рано потеряли мать (или обоих родителей). Я читал описания их биографий и ужасался этой однообразности – обязательно или болезнь со смертельным исходом, или катастрофа... в общем, родители в её книгах долго не живут и смахивает это на какой-то массовый мор. Ужас. Образы мужчин. Те, которые близки главной героине, делятся у Донцовой на два типа: первый – совершенно аморфный, лишённый ярко выраженных мужских черт, и второй – сильный, приходящий на помощь в критический ситуации, но очень размытый – этакий схематичный и сильно идеализированный образ отца. С второстепенными мужскими персонажами ситуация ещё более плачевна: алкоголики и проходимцы. Печально, конечно, но что поделаешь! Детектив, в общем-то, и не требует глубокой прорабоки характеров героев, для того, чтобы получить от него удовлльствие, достаточно просто типажей. Хотя, госпоже Донцовой я, всё же, пожелал бы большего разнообразия этих типажей. И, несмотря на все минусы Донцовой, я порой азартно её читаю, в то время как других авторов детективов читать даже не пробовал, потому что, по отзывам, у других имеются герои-супермены и в сюжетах присутствует роковая любовь, а я от этого скучаю. (Поначалу, правда, читал Акунина, но его нарочитая стилизация и эстетность быстро вызвали оскомину, да и уж больно несимпатичный у него главный герой, манерный супермен Фандорин. Клинические идиотки Донцовой и то меньше раздражают. К тому же не люблю лукавые авторские игры в аллюзии). Так что приходится Донцову мысленно дописывать в плане кровавых подробностей и получать от этого своё маленькое удовольствие. |
ljiv1 | [02.03.2005 14:33:58] |
| В данном "сочинении" просто потрясена фразой "бешеный шопинг ее произведений"! Все-таки хорошо в конце увидеть, что это с 16 полосы "ЛГ"! |
|
|