Читаем Литературную газету | Куда ведёт свобода от необходимости думать?
В последнее время наш газетный мир сотрясают скандалы, реформации, переустройства. Разгоняются редакции, увольняются журналисты. Владельцы изданий, ранее безропотно оплачивавшие самые сомнительные проекты, вдруг озаботились коммерческой выгодой.
В поисках объяснений происходящего что только не называется. И происки властей против оппозиционной прессы, и неразвитость российской читающей публики, не желающей приобретать качественную, профессиональную прессу, и жадность рекламодателей,
неразвитость нашего общественного мнения…
Но только ли в этом дело?
Вот самая известная американская газета «Нью-Йорк таймс», размышляя о том, почему американская пресса вдруг оказалась под давлением властей и проигрывает этому давлению, приходит совсем к иным выводам. И что именно пишет «Нью-Йорк таймс»:
«В нашем обществе средства массовой информации практически больше не имеют народной поддержки.
Нас, представителей средств массовой информации, в большинстве считают бестактными наглецами, не заслуживающими доверия. Больно читать недавно опубликованный доклад исследовательского центра Пью, озаглавленный «Тенденции-2005». В этом докладе говорится, что 45 % американцев почти или абсолютно не верят материалам, излагаемым в ежедневных газетах. Двадцать лет назад эта цифра равнялась 16 %. Неудивительно, что в такой обстановке журналистов заталкивают в тюрьмы. На протяжении всей истории нашей страны безопасность американским журналистам обеспечивала не Первая поправка к Конституции. Скорее такую безопасность гарантировала поддержка общественностью свободной прессы. Поддержка общества – это система нашего жизнеобеспечения, и сегодня такая система находится в опасности. Доверие к прессе резко упало… И печати, и радио, и телевидению нужно предпринять гораздо более смелые меры, дабы восстановить связь с аудиторией.
Больше открытости, больше готовности исправлять ошибки, больше внимания к жалобам, больше признаний собственных просчётов – вот меры, которые уже принимаются, и реализацию которых необходимо ускорить. Информационным организациям было бы полезно более подробно разъяснять свои позиции.
Если можно одним словом охарактеризовать оценку общественностью американских журналистов, то это слово будет «высокомерие». Надо более упорно работать, чтобы восстановить связь
с обществом…»
Увы, от наших СМИ ничего подобного в свой адрес не услышишь, хотя перечисленные американской газетой недуги свойственны им, пожалуй, в не меньшей степени.
– Извозчик, ты свободен?
– Свободен, господа, свободен.
– Да здравствует свобода!
Либеральная шутка
начала прошлого века
Утро. Вагон московского метрополитена. Все плотно стиснуты в толпу, чувствуют себя тем не менее одиноко и потому недобро поглядывают друг на друга. Молчат.
Молчу и я, на тот момент корреспондент ежедневной общественно-политической газеты, издаваемой на деньги металлургического олигарха. Впереди у меня как минимум 12-часовой рабочий день. В отделе бизнеса.
Если оглянуться назад, в те времена, когда я в 1988-м начинал журналистскую «карьеру» в ещё советских изданиях, то нынешнее название того «поля», на котором я сегодня «пашу» в газете, именовалось бы отделом промышленности и сельского хозяйства. Однако современная политическая система, построенная якобы на рыночных принципах, породила, если верить сегодняшней пропаганде, свободную и качественно новую прессу. Считается, что её в поте лица создало особо продвинутое молодое поколение журналистов и газетных менеджеров, пришедших в профессию в постсоветскую эпоху. Результатом их деловой хватки, таланта и ума стало появление на рынке, говоря современным языком, нового информационного продукта – газетного издания рыночного «формата».
Мой рабочий день в редакции начинается всегда одинаково. Едва я успеваю занять рабочее место перед компьютером, как между рядами возникает фигура руководителя отдела бизнеса. Высокий силуэт, неизменно одетый в обтягивающие потёртые джинсы и какую-то застиранную футболку, но из дорогого бутика. То ли девочка, то ли видение?
Впрочем, времени, чтобы разглядывать и разгадывать, не остаётся. Не дойдя до моего стола, «видение» извещает: «Есть тема! Золото грохнулось!»
Эти слова произносятся тоном, которым, скорее всего, когда-то будет объявлено о конце света. В моём же случае они означают лишь одно: на западных рынках, а точнее в Лондоне, цена на золото понизилась, и мне поручается написать об этом статью. Спрашивается, с какой стати? Сегодня золото «грохнулось», завтра «подскочит». И что с того? Во всяком случае, на лицах своих попутчиков в метро я решительно не видел каких-либо волнений на сей счёт. Все эти «взлёты» и «падения» золота на Лондонской бирже для них равносильны факту лунного затмения, наблюдаемому где-то в Австралии.
Но если говорить о нашей редакции, то здесь день на день не приходится. Бывает, что вместо золота «обрушивается» или, наоборот, «взлетает» какой-нибудь другой торгуемый на биржах актив. Так на языке биржевых спекулянтов именуется цена на нефть, акции и т.д. Но какое дело до всего этого пассажиру московского метро, для которого вроде бы мы и издаём свою абсолютно свободную газету? Да никакого.
Впрочем, отличия между «советскими» и новыми газетами с этого лишь начинаются. На самом деле их множество. Они бросаются в глаза даже на организационном уровне. Современная редакция представляет собой огромный зал, в котором скопом размещается вся пишущая братия. Так-то оно дешевле и контроль за персоналом строже. Сразу видно, кто работает, а кто дурака валяет.
Созданная по американскому образцу то ли большая тюремная камера, то ли казарма называется английским словом newsroom. На русский оно переводится как «комната новостей» или «комната, в которой делаются новости». Как же они сегодня в газетах делаются?
Огромный зал, где мне 12 часов подряд предстоит «творить» новости, поделён длинными рядами столов. За ними, прильнув к монитору компьютеров, сидят журналисты. В зале атмосфера высокой сосредоточенности и напряжённости. Её не в силах преодолеть даже сливающиеся в монотонный гул бесконечные телефонные звонки, голоса людей, шелест клавиатуры. Считается, что создаваемый в таких условиях продукт и есть жизненно необходимая читателю информация. Громкий лозунг нынешней печати: «Новости – наша профессия!» Из какой же «руды» производятся эти самые новости?
Итак, моя задача определена. Материал идёт в номер. Но о чём писать?
Предположим, о золоте можно сказать, что оно является своеобразным «убежищем», куда инвесторы прячут деньги в периоды, когда курс доллара понижается. Поэтому движение цен жёлтого металла и американской валюты всегда находятся в противофазе: золото растёт – доллар дешевеет, и наоборот.
Конечно, это не бог весть какая новость, но всё-таки за подобную рыночную закономерность можно было бы как-то зацепиться. Далее логично написать о том, что наши соотечественники, несмотря на обладание Россией богатейшими запасами золота, не имеют, в отличие от граждан других стран, возможности хранить свои сбережения, покупая драгоценные металлы. А виной тому российская налоговая система.
Дело в том, что при каждой покупке золота граждане РФ обязаны платить НДС, размер которого лишает всяческого смысла вложение денег в этот актив. В результате русское золото идёт на экспорт, его приобретают иностранцы, чтобы сберечь свои капиталы от обесценивающегося доллара. А наши граждане по укоренившейся привычке продолжают покупать на сэкономленные рубли американскую валюту, тем самым способствуя её укреплению. Других возможностей они заведомо лишены. Спрашивается, почему?.. Очень хотелось бы поискать ответы на причины такого неравенства прав в финансовой сфере.
Но самостоятельно искать и анализировать в редакции нашей газеты журналистам не позволяется в принципе. Это во-первых. Во-вторых, касаться вопросов налогообложения в своих материалах мне строго-настрого запрещается, несмотря на то что работаю, как уже говорилось, в отделе бизнеса. А бизнес и налоги – братья-близнецы. И друг без друга существовать не могут. Тем не менее у нас о налогах разрешено писать только отделу макроэкономики. Но ему, в свою очередь, запрещается писать о мировых фондовых и валютных рынках, о рынке сырья, банковском и инвестиционном секторах экономики, т.е. обо всём том, что, собственно, и есть макроэкономика.
Зачем я так подробно об этом рассказываю? А затем, что подобное распределение тематики между отделами красноречиво свидетельствует: пафосно превозносимое свободно-рыночное облачение, в которое, дабы угодить оплачивающему все редакционные счета олигарху, задрапирована наша газета, абсолютно не соответствует её пустому содержанию. Показушное надувание щёк, «закосы» под Запад, новомодные newsroom,ы и прочие прибамбасы, которыми так гордится наша «новая» журналистика, как и атмосфера нарочитой деловитости, – всё это просто видимость, своеобразная ширма, за которой скрывается абсолютная пустота, рождённая экономической и профессиональной безграмотностью нынешних руководителей СМИ.
Вернёмся, однако, в редакцию. Некомпетентность начальства не освобождает от необходимости подготовки материала. Задание надо выполнять. Как?
Оказывается, всё делается до смешного просто. Но для начала требуется отбросить то, что раньше называлось муками творчества. Для нового поколения газетчиков такие понятия полностью отменены за ненадобностью. Существует «формат» газеты, и каждый корреспондент обязан ему строго следовать.
Процесс подготовки материала сводится к выполнению следующих элементарных действий. Возглас моего руководителя «Золото грохнулось!» служит своеобразным сигналом к тому, чтобы срочно включить компьютер, войти на ленты информационных агентств и по ключевым словам найти информацию о падении цены на золото. После этого первую часть статьи можно считать сделанной. Самое время приступать ко второй.
«Формат» современной общественно-политической газеты требует, чтобы беззастенчиво передранную с информационной ленты новость сопровождали комментарии особых экспертов и аналитиков. Для этого приходится ненадолго отвлечься от компьютера и включиться в процесс сбора мнений и высказываний вышеозначенных персонажей. Делается это посредством обзвона их по телефону. А если к сказанному добавить, что в роли аналитиков и экспертов, как правило, выступают сотрудники банков и инвестиционных компаний, занимающие там не последние должности, то станет ясно, что таким способом осуществляется скрытая реклама как самих аналитиков, так и фирм, на которые они работают.
После того как обзвон экспертов завершен, время переходить к написанию концовки. Формат газеты требует, чтобы любой материал, о чём бы в нём ни шла речь, заканчивался чётким ответом очередного аналитика на вопрос: «Что будет дальше?»
При этом опять-таки никаких журналистских рассуждений и расспросов о том, почему эксперт считает так, а не иначе, исходя из каких данных он делает именно такой, а не другой вывод, – быть не должно. Всё это считается не обязательным. Более того, недопустимым. В конце заметки должна стоять простая и конкретная фраза: завтра золото будет стоить столько-то! После этого материал готов. Его можно сдавать в номер и приступать к написанию следующего… А для того чтобы над чем-то самостоятельно поразмыслить, времени остаётся ноль целых ноль десятых.
Но если исключить не только способности думать над тем, о чём пишешь, но и сократить до предела время, требуемое для этого, то получается, что для выполнения задания в современной свободной печати достаточно незаконченного среднего образования, дополненного элементарными навыками работы на компьютере. Плюс умение набирать номер на кнопочном телефоне.
Никаких специальных и профессиональных знаний и навыков, не говоря уже о таких «абстракциях», как владение пером, знание тематики, над которой работаешь, наличия творческих подходов, которыми мучили пишущую братию коммунистические редакторы, сегодня от сотрудника газеты не требуется.
Ныне в редакциях не проводятся планёрки, летучки и прочие производственно-творческие собрания. Теперь всё, обо всём и за всех решается единолично главным редактором, или, как принято сейчас говорить, менеджером.
Нигде и никем не обсуждаются твои успехи и неудачи в работе, не вырабатываются критерии оценки статей, не говоря уже о реальной возможности для сотрудника встать и высказать, глядя прямо в глаза начальнику, всё, что думаешь по тому или иному поводу.
Отныне весь этот дореформенный «мусор» отброшен за ненадобностью. Современная редакция превратилась в тоталитарную структуру, где роль журналиста сведена к выполнению элементарных функций, как у раба на плантации. А главное творческое достижение – умение слушаться и покорно молчать.
Тогда чем же «новые» газеты сегодня потчуют нашего простака-читателя? Читаю заметку, посвящённую встрече Владимира Путина с председателем Счётной палаты Сергеем Степашиным. В тексте сказано, что глава контрольного органа заявил: возглавляемое им ведомство займётся проверкой эффективности использования бюджетных средств. Следом за этой новостью, как водится, даётся комментарий: «Маша Липман из Московского отделения фонда Карнеги считает, что заявление председателя Счётной палаты сделано «по указке сверху».
Кто такая Маша Липман? Почему именно её мнение заслуживает внимания? Неизвестно. Однако изречения Маши Липман повторяются в статье несколько раз и преподносятся как не допускающая сомнений и возражений абсолютная истина. Думаете, случайность?
За время работы в редакции мне не единожды доводилось общаться с так называемыми экспертами. Многие из них не без гордости сообщали, что помимо «корочек» об окончании российских экономических вузов они ещё являются обладателями международного диплома заочного Института финансовых аналитиков. Территориально это учебное заведение располагается в США, если не ошибаюсь, в городе Шарлотсвилл, штат Виргиния. Своим студентам институт рассылает методические пособия и список литературы, необходимый для сдачи экзамена, который устраивается один раз в году и длится 10 часов кряду одновременно по всему миру. За это время требуется ответить на 240 вопросов. Экзамен организован по принятой в США системе: к каждому вопросу прилагается несколько уже готовых ответов. Правильный подчеркнуть.
Таким образом, от человека для успешной сдачи экзамена и получения звания эксперта не требуется умения самостоятельно мыслить и анализировать факты. Достаточно лишь получить навык находить верный ответ на стандартный вопрос. А он, как правило, уже содержит в себе всё, что считается единственно правильным.
Крупно ошибается тот, кто думает, что эксперты, сдавшие экзамены на одни пятёрки, в дальнейшем становятся свободными и независимыми. Любое отклонение с их стороны от установленных стандартов в оценках и мнениях моментально карается. И весьма сурово.
Но мало того что каждый раз, готовя материал, приходится собирать ловко обструганные и безупречно выверенные по либеральным лекалам высказывания экспертов. Это лишь половина дела.
Главное же требование, предъявляемое редакции, состоит в том, чтобы ни в коем случае в статье не находилось двух противоположных мнений. Руководство газеты объяснило: делается это специально, дабы не перегружать материалы и не отпугивать читателей. Но при ежедневном навязывании людям одного-единственного мнения о какой же свободе и объективности печати можно говорить?
Концепция «новой» журналистики, таким образом, сводится к созданию ложного, пронизанного американскими оценками представления об окружающей нас действительности. Всё, что способно заставить читателя думать, рассуждать, анализировать, любой новый ракурс, необычный взгляд, оригинальная форма подачи материала, любая проблемность, даже невинная ирония над хозяевами заводов, газет, пароходов, прочими власть предержащими безжалостно отвергается под предлогом того, что это неинтересно.
Но откуда руководству газеты дано знать, что простым людям интересно, а что нет? Наверняка и тут без инструкций из штата Виргиния не обходится.
Говорю так, потому что знаю: наши не ведающие сомнений и духовных терзаний менеджеры не спускаются даже в метро, поскольку передвигаются по городу исключительно на своих подержанных иномарках. Тем не менее они считают себя вправе диктовать, о чём и как писать, каждое утро собирающимся в редакции сотрудникам. При этом «менеджеров» абсолютно не интересует, что думают о наших публикациях те, для кого выпускается газета. В редакции не ведётся работа с письмами, не отслеживается читательская реакция на те или иные информсообщения. Все мероприятия такого рода считаются ненужными. Но тогда с кем ведёт разговор наша газета?
Впрочем, можно предположить, что некий адресат у этого мессиджа всё-таки имеется. Это так называемая либеральная общественность. Не только российская, но и мировая. Наша «новая» пресса всеми силами стремится доказать ей, что в России всё может быть устроено в точности так, как то предписывают американские либеральные установки. Только вот президент РФ, к сожалению, не всегда действует последовательно, да ещё бывший совок, т.е. простой советский человек, всё время путается под ногами реформаторов, мешая им победоносно строить в России «рыночное» общество. Но капля по капле и камень точит.
Примерно так размышляя, возвращался я в тот день из редакции. Было это часов в 11 вечера. В вагоне метро людей находилось куда меньше, чем утром. Многие дремали, сидя на вагонных скамейках. Молодёжь беззаботно потягивала пиво. Кто-то отрешённо читал. Но ни у кого в руках я не видел номера нашей газеты. Она людей абсолютно не интересовала. И эти мои визуальные наблюдения находят подтверждение в исследованиях социологов. По их выкладкам оказывается, что из 100 экземпляров среднестатистической общественно-политической газеты своего читателя обретают не более десяти номеров. Такова результативность проекта, который наш издатель-олигарх почему-то гордо именует социальным.
Короче, надоело мне писать о никому не интересных взлёте и падении цен на золото, об индексе Доу – Джонса, о колебании ставки ЛИБОР и прочих «тонкостях мирового рынка». Вот я и решил сыграть ва-банк. Была у меня на примете история, которая, уверен, не оставит равнодушным читателя, ещё не забывшего, что такое сострадание к ближнему.
А случилась она в сентябре прошлого года в деревне Азеево Ермешинского района Рязанской области. Там жили две сестры моего отца, то есть мои тётки. Одна – бывшая учительница местной сельской школы, другая – инвалид детства. А кроме того, в Азееве проживало пьяное семейство, один из родственников которого, говорят, возглавлял Управление внутренних дел соседнего района. Понятно, что благодаря такому родству семейство это жило на селе, некогда процветающем (азеевские татары построили на свои средства Московскую соборную мечеть), не ведая удержу. Грабили стариков, жгли избы неугодных соседей, избивали тех, кто пытался их урезонить. Так продолжалось год за годом. И вот очередь дошла до моих родственников. Один из отпрысков сельского бандформирования в надежде разжиться деньгами ворвался в избу к моей тётке, той, что инвалид детства, а возраст её перевалил за семьдесят, избил старуху, сбросил в погреб и ушёл пьянствовать дальше.
Пострадавшую нашли через несколько дней полуживую, всю искусанную крысами. Она назвала имя хулигана. Вторая сестра, та, что работала раньше учительницей, добилась, чтобы разбойника участковый милиционер арестовал.
Однако через два дня подонка из-под ареста по непонятным, а может быть, напротив, по вполне понятным (учитывая его родство) причинам освободили. Бандит вернулся в село и среди бела дня убил вторую мою тётку, ту самую, что добивалась его ареста. Перерезал старухе ножом горло.
Такие вот у нас дела. Невесёлые. Но можно ли о них размышлять вслух?
Азеевскую историю я предложил опубликовать в своей газете. Конечно же, её не приняли. Сказали, что это будет неинтересно нашим читателям. Что касается автора, то есть меня персонально, то вскоре его уволили с работы. Пойду на биржу, но не фондовую, где торгуют ценными бумагами, а на биржу труда, чтобы зарегистрироваться в качестве безработного.
Михаил МАКАРОВ
Литературная газета, выпуск 16 2005 г.
http://www.lgz.ru/archives/html_arch/lg162005/Polosy/13_1.htm |
|
| 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
К темам проекта
Ответить
