Мнения, диалоги, интервью | "Российская газета" - Федеральный выпуск №5151 (72) от 7 апреля 2010 г.
Юрий Мамлеев: Мой самый "черный" роман "Шатуны" привел к тому, что двое моих читателей отказались от самоубийства
Любители "поглазеть" на что-то жуткое были всегда, даже у сгорающих на костре инквизиции людей находились свои зрители.
Сегодня, как и во времена Средневековья, кровавые зрелища пользуются у определенной части общества популярностью. О том, какую роль жестокость играет в современном массовом искусстве, рассказывает писатель и философ Юрий Мамлеев.
Российская газета: Юрий Витальевич, сегодня в массовом искусстве сцены насилия становятся все более зрелищными. Современная литература движется в том же направлении?
Юрий Мамлеев: Все зависит от личности писателя. Кроме того, я не думаю, что в литературе насилие выражено так же, как в банальном массовом искусстве. Компьютерные игры, кинофильмы - если в них изображаются бессмысленные кровавые сцены, это по сути те же гладиаторские бои. А то и хуже. Бои гладиаторов были битвами живых людей, их смерть могла вызывать у публики подлинное отвращение, другое дело, когда убийство происходит на экране. Смерть обесценивается, кажется чем-то мнимым, и у людей, наблюдающих подобные сцены, складывается впечатление, что убивать легко. В литературе это невозможно. Зло, описанное автором, показывает, насколько человек может быть бессердечен по своей натуре, писатель исследует природу человеческой души, а не создает шоу.
РГ: Между тем особенно "сильные" литературные произведения находят свой отклик в душе читателя. Когда вы работаете над произведением, продумываете ли вы действия антигероев, чтобы придуманные образы не принесли реальный вред?
Мамлеев: В настоящем искусстве, какие бы жестокие проявления жизни оно ни отображало, главным его объектом является познание человека. Мой самый "черный" роман "Шатуны" привел к тому, что двое моих читателей отказались от самоубийства: сказалось влияние катарсиса. Настоящее искусство в отличие от массового, коммерческого имеет только положительное воздействие, помогает победить во внутренней борьбе со злом.
РГ: А изменилась ли, на ваш взгляд, способность человека воспринимать трагические события?
Меньшинство же и творит историю. Воспитанное, образованное меньшинство будет влиять на остальных
Мамлеев: У нас произошел мощный психологический сдвиг. В советское время избегали рассказов о негативных явлениях в жизни страны, что, безусловно, создавало благоприятное настроение. Сегодня же жестокость транслируется повсюду, и это стало до того обычным делом, что наша психика начинает привыкать. К чему это может привести? Например, человек решит, что этот мир настолько плох, что лучше держаться от него подальше. Или еще хуже: раз это закон жизни, то и я буду вести себя плохо. Так или иначе, сгущаются краски и создается ложное представление о людях и мире. Конечно же, в большом городе за день совершается ни одно преступление, но если их показывать постоянно, то начинает казаться, будто ничего другого и не происходит. Люди могут прийти к выводу, что жизнь состоит из одной жестокости, хотя на самом деле это не так. К сожалению, у нас нет никакого баланса между черными и светлыми сторонами жизни. Не знаю, возможно, это такой коммерческий ход, такая сознательная тенденция - непонятно в каких целях разрушать человеческое стремление к добру, но последствия у всего этого будут плохие.
РГ: Может, все дело в том, что у нас нет культурного фильтра? Ведь, если вспомнить, рыцари Средневековья, которые спустя столетия оставили после себя столь романтические представления, могли безнравственно грабить и жестоко убивать подобно обычным разбойникам. Однако культура той эпохи, осознанно или нет, фильтровала образ героя, поэтому сегодня рыцарь - персонаж положительный.
Мамлеев: У рыцарей был невыдуманный романтический образ: возвышенное отношение к женщине, дама сердца... Средневековые герои были так же плотно облачены в доспехи, как и в человеческие страсти. Грехи и пороки были не чужды даже рыцарям, а если рассуждать об их военных действиях, то неизвестно, насколько их можно считать грабительскими... Да и какая война не носила грабительский характер?
РГ: Кого наши потомки назовут рыцарями XXI века?
Мамлеев: Это зависит от того, какими будут наши потомки. Мир может настолько измениться, что через 200 лет восприятие наших потомков не будет иметь ничего общего с восприятием человека из XXI века. Однако уверен, что настоящими героями все равно останутся те люди, которые когда-то отдали свою жизнь за Родину, за ее защиту.
РГ: Юрий Витальевич, а вы верите, что современное искусство может менять мир?
Мамлеев: Конечно, искусство может менять мир. Литература наравне с религией и философией - одно из самых мощных средств воздействия на человека: Великая французская революция началась с произведений Вольтера и Дидро, а в России роман Чернышевского "Что делать?" стал "библией" ранних революционеров. Что до массового искусства, ориентированного на получение прибыли, то его герои никогда не смогут так глубоко проникнуть в человеческое сознание, как это удалось французским энциклопедистам и нашим литераторам XIX века. Массовое искусство для этого слишком примитивно. Впрочем, в нынешнее переходное время трудно понять, что на что влияет. Появилось много факторов - экология, экономика, наука, то, что казалось истинным, становится ложным, и приходят новые истины. Нас окружает очень мощный комплекс влияния - совсем другая ситуация была в XVIII, XIX и XX веках.
РГ: А как на вас влияет кино, в котором много кровавых сцен? Многие признаются, что страшилки - хороший антидепрессант.
Мамлеев: Никак, хотя фильмы бывают разные: в некоторых жестокость наводит на размышления. Но что касается столь популярного сейчас западного кинематографа, то жестокость в нем скорее раздражает. Я считаю, его нужно как-то смягчить - такой подход к насилию оказывает негативное влияние на людей, особенно на подростков. Хорошо поставленная бойня на экране создает иллюзию гладиаторского боя. Только представьте, к чему бы привело возобновление подобных зрелищ? Определенно, к росту насилия.
РГ: Так как же защититься от такого насилия?
Мамлеев: Невозможно скрыться от массового искусства, нельзя его запретить. Но можно противопоставить ему моральное воспитание в школах, в церкви. Следует искать помощи там, где могут объяснить, что в человеке должно побеждать добро. На уровне семьи, друзей. Это непросто, но иного пути нет. Кроме того, если по телевидению показывать жизнь в ее лучших проявлениях - любви, милосердии, то на умелом, хорошем уровне массового искусства это тоже может иметь свое позитивное воздействие. Бытует мнение, что порнография и убийства на экране привлекают зрителей сильнее, чем картины, изображающие положительный образ человека. Я считаю, что это еще не доказано. Многие фильмы с хорошим добрым содержанием имеют большую аудиторию. Следует противопоставлять их фильмам, изобилующим сценами насилия. И вообще массовому искусству нужно обязательно противопоставлять настоящее искусство. Сейчас такое засилье массового суррогата, что настоящее практически не доходит до людей. Но пусть дойдет хотя бы до меньшинства. Меньшинство же и творит историю. Воспитанное, образованное меньшинство будет влиять на остальных.
http://www.rg.ru/2010/04/07/mamleev.html |
| можно ли пострадать от чужой фантазии? Мне кажется, это зависит от человека, который воспринимает эту фантазию. Конечно, пятилетним детям не надо видеть темную сторону жизни. правда вряд ли кто-то в здравом уме будет читать детям, например, Стивена Кинга. Но человеку с уже сложившимся мировоззрением навряд ли это навредит, в крайнем случае, он просто не будет это читать или смотреть. |
|
| 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
К темам проекта
Ответить
