Проза для взрослых | (тема 2)
Снег падал третий день, засыпая улицы, дома, машины, мосты и прохожих, с трудом пробирающихся через скользкие сугробы и ругающих дорогу, погоду и городского главу. Зажглись фонари на проспектах и окна в домах, у многочисленных кафе курили еще пока вполне интеллигентные и еще пока вполне прилично одетые люди. Уже закончилась предпраздничная суматоха в больших магазинах, и измученные нервными покупателями и собственной терпеливой приветливостью мальчики и девочки в униформах продавцов перестали, наконец, деревянно улыбаться и устало расслабились. Наступала ночь перед Рождеством.
Ведьма сидела одна перед большим зеркалом и думала, не впасть ли ей в депрессию. Все предпосылки для этого имелись: настроения не было, ступа стояла три дня немытая, собственное отражение не радовало – бородавка на носу казалась недостаточно большой, клык – недостаточно острым, космы – недостаточно косматыми. Лягушки были невкусные и их было мало, вино – вкусным и его было много, а костяная нога со встроенным барометром ныла к перемене погоды. Останавливало только то, что пакости в период депрессии совершались хотя и легко, но не изящно, без чего-то такого, особенного, запоминающегося, чего-то, о чем не стыдно потом рассказать даже самой себе, чего-то, что, собственно, и делает пакость настоящей гадостью.
Поэтому мысль о депрессии пришлось прогнать. «Мы не ищем легких путей», – сказала она себе твердо и начала одеваться. Времени на то, чтобы сотворить какую-нибудь мерзость, оставалось совсем мало, а пропустить это, последнее («классическое», как говорил ее папочка – большой ценитель Гоголя) время, было бы неэтично, пожалуй, даже опасно – всегда найдутся особо рьяные фундаменталисты, дьявол их награди, которые не преминут обвинить ее в недобросовестности, лени, непрофессионализме и пособничестве добру.
Ведьма немного погрустила, вспомнив папочку и его рождественские чудачества, и даже прервала на время сборы, чтобы выпить еще капельку вина.
Хорошо было... Папочка, вообще, был большой оригинал и шутник, а его рождественские шалости вспоминались и обсуждались еще долго и со вкусом, как впрочем, и все остальные. Вот и дом у них был – эх, теперь такого и не представить – в старом стиле: избушка на курьих ножках, теплый, уютный. Но и тут не обошлось без налета его оригинального мышления: ножек было не две больших, как обычно, а двадцать три маленьких. Поначалу ножки были расположены хаотично, так что бегать дом в принципе не мог и только приседал иногда, в самый неожиданный момент, что вызывало дружный смех всей семьи. Но после ремонта, когда папочка построил двадцать две ножки в два ряда (умудрившись в задумчивости направить их все в одну сторону когтями), дом начал иногда бродить, так что утром, проснувшись, можно было увидеть за окнами совершенно новый пейзаж. Далеко, правда, дом никогда не уходил – мешала двадцать третья ножка, любовно приделанная ровно посередине между рядами, да еще и поперек них. Она считала своим долгом подгонять остальных, а потому все время брыкалась и лягалась во время движения. Обычно это приводило к тому, что один из рядов (которому доставалось больше) обижался и «садился», так что весь дом внезапно перекашивало и все, что к этому моменту не было прикреплено к полу, катилось в угол (с визгом, поскольку детей к полу надежно прикрепить никогда не удавалось).
Однако время шло, и Рождество неумолимо приближалось. Решительно отодвинув стакан, ведьма встала и поймала швабру, которая уже с полчаса, устав от стояния и решив размять затекшую ручку, бессмысленно шаталась по всей квартире и успела разбить две чашки и подраться с котом. «Работа, работа, работа», – грустно сказала ведьма, вскочила на швабру и вылетела в окно.
Метель усиливалась, дороги, стараниями погоды и мелких чертей, засыпало больше и больше. Все шло, как обычно – кто-то выключал фонари на самых обледенелых участках, кто-то нашептывал бредущим домой – а не зайти ли куда-нибудь выпить, кто-то разряжал мобильники у опаздывающих на свидание. Самые маленькие чертенята пристраивались поближе к редким фейерверкам, чтобы успеть поймать яркие огоньки и закинуть их туда, где они могли разгореться по-настоящему. Несколько продвинутых демонов из бывшего Отдела, а ныне – Депертамента технического развития ада, установили на одной из крыш очередную модель ДУЛО (Дьявольский Усилитель Людских Ошибок) и запустили на полную мощность. ДУЛО выл, выдувая тепло из домов и деньги из бюджетов, зарплату из карманов мужей, жен из их постелей, последнее соображение и последние желания, оставляя только мечты выиграть миллион, стать новым пророком, напиться, спасти человечество и «показать им всем». Тут же вокруг суетливо, но умудряясь при этом выглядеть респектабельно, носились ангелы – исправляя, защищая, утешая, ободряя, убеждая и включая, где только можно, свет. Работа кипела.
Ведьма летела, внимательно глядя по сторонам – где-то должен был быть и ее шанс напакостить, не может она в такую ночь остаться без подарка. И подарок ждал ее в безлюдном переулке.
Белокрылый Ангел с обиженным лицом всеобщего любимца, оставленного внезапно в одиночестве, пристально смотрел на перегоревшую лампочку в фонаре, которая, то, повинуясь импульсам его горячего сердца, разгоралась неверным дрожащим светом, то гасла, повинуясь законам физики. Ангел был терпелив и настойчив. Физика тоже.
Ведьма приземлилась и некоторое время смотрела на борьбу Добра с законами природы.
- Резвишься, – насмешливо сказала она.
- Работаю, – холодно ответил Ангел, не поворачиваясь. – Здесь яма. Спасаю тела от падения и души от осквернения себя проклятьями.
- Тут не ходит никто, умник.
Ангел скорбно вздохнул:
- Тут могут ходить. Это называется профилактика, да будет тебе известно.
- Это называется идиотизм. Потом весь год будешь вспоминать, как мерз, освещая дорогу, по которой так никто и не прошел.
- Уйди, добрая старушка.
- Язвишь? Один-ноль, дорогой. А лампочку новую ввернуть – слабо? Денег жалко?
Ангел посмотрел на нее надменно, потом, скорбно вздохнув еще раз, вытащил откуда-то из глубины своего широкого балахона лампочку, взлетел – и через минуту фонарь горел ровно и ярко.
- Спасибо, надоумила, – довольно сказал Ангел, слетев вниз и дуя на замерзшие пальцы. – Ты помогла мне сделать доброе дело, так что – один-один. Прощай.
Вот это «прощай» было каким-то очень неожиданным и непредусмотренным, и надо было срочно что-то предпринять, а идей – увы – не было. И тогда Ведьма начала плакать. Делала она это, во-первых, очень искренне, потому что – настроения нет, ступа три дня не мыта, ни одной гадости не сделано, кот, одуревший от запаха мандаринов, порвал новые занавески, ноги замерзли, жизнь не удалась и подарок вот-вот уйдет. А во-вторых, с тонким расчетом: всем известно, что ангелы, созданные, в основном, с целью утешать, плохо переносят слезы. Поэтому, самозабвенно рыдая, одним глазом она все-таки незаметно наблюдала за реакцией собравшегося было уже улетать Ангела и, сообразно этой реакции, то ревела во весь голос, то тихо поскуливала, то просто молча глотала слезы. Ангел, вначале довольный и холодный, начал явно нервничать – и даже, похоже, разозлился (два-один, хотела было она отметить, но не рискнула: этим можно было все испортить).
- Прекрати, – сказал он. – Люди смотрят.
- Я так несчастна, – плакала она. – Как ты можешь... Неужели ты даже не поговоришь со мной... А люди смотрят телевизор. И им нет дела ни до тебя, ни до меня.
От этих слов Ангел ужасно расстроился, и сразу стало заметно, как он устал и замерз.
- Все равно – прекрати, – сказал он с отвращением и вытащил носовой платок. – На, вот. Какое бескультурие...
- Слушай, а давай погреемся где-нибудь, – предложила ведьма, всхлипывая и изящно промакивая большой нос. – Можешь попробовать наставить меня на путь истинный. А уж в утешении-то я точно нуждаюсь.
Она заискивающе смотрела на него и просительно улыбалась.
- Я должен утешать людей, а не всякую нечисть, – поучительным тоном произнес Ангел.
- Ведьмы – тоже люди, – резонно возразила она. – Даже еще хуже.
Ветер все усиливался, перья уже смерзлись от мороза, а заблудшая душа требовала спасения.
- Но в кафе я больше не пойду, – твердо сказал Ангел. – В прошлый раз мне там половину перьев повыдергивали – на счастье.
- Тебе что, жалко?
- Нет, просто щекотки боюсь. И летные качества ухудшаются. А счастье, знаешь ли – не в перьях, даже ангельских.
- Может, тогда – ко мне? Только у меня не убрано... извини, знаешь, как-то все некогда, – задумчиво сказала ведьма.
- Не переживай, – великодушно простил Ангел. – Все равно по сравнению с Чертогами у тебя, даже когда чисто – просто сарай.
- Я не буду угощать тебя лягушками, – тоном примерной ученицы пообещала она. – Я их съела.
- Давай, кто быстрее, – Ангел разбежался и взлетел - это, конечно, было нечестно, но ангелы всегда играют по своим правилам – и Ведьма едва успела ухватиться за швабру, рванувшую за ним. И в окно он, естественно, влетел тоже первым.
Кот при виде ангела бухнулся на спинку, изогнулся и стал смотреть умильно.
- Видишь, он хочет на сторону добра, – нравоучительно сказал довольный победой Ангел.
- Не обольщайся. Он просто упал от смеха, – хмыкнула Ведьма, спрыгивая за ним с подоконника.
- Эй, мне кто-нибудь погладит пузо? – подумал кот и обиженно мявкнул.
И, как бы ни хотелось автору написать, что «а потом они сидели в больших креслах, глядя в окно на падающий снег, и каждый думал о чем-то своем. Было тихо – горели свечи, мурлыкал кот и поблескивало вино в одном бокале, святая вода – в другом. А в углу спала набегавшаяся по морозу швабра, тихонько всхрапывая иногда во сне», но любовь к правде победила, поэтому приходится признать, что вместо кресел были табуретки, вместо бокалов – стаканы, а швабра храпела громко и со вкусом.
- Ну, мне пора, – сказал Ангел и снял с колен кота. – Стакан я с собой прихвачу, а то обожжешься еще. Спасибо за компанию. Кстати – два-один: я не дал тебе сегодня совершить Зло.
- Молодец, – похвалила Ведьма. – И тебе спасибо.
На самом деле, конечно, было два-два: она ведь тоже помешала ему работать и совершать Добро. Но она не стала этого говорить – зачем? Расстроится, обидится, начнет переживать – в следующий раз заартачится и принципиально останется мерзнуть под каким-нибудь фонарем... Ни к чему это.
Ведьма стояла у окна и смотрела, как Ангел нарезает круги в поисках мусорного бачка. Нашел, выкинул посуду из-под святой воды и белой ракетой взмыл в небо, оставив за собой искристый морозный шлейф.
Метель унялась. Белый чистый город затих в ожидании чуда. Ровно светила луна, и вот в небе зажглась яркая звезда, как обещание, что все теперь будет хорошо.
Ведьма смыла бородавки, расчесала и заплела волосы, вынула надоевший уже клык, отстегнула костяную ногу и забралась под теплое одеяло, прихватив кота.
«Какой хороший праздник», – подумала она и уснула. |
| Милая и вполне по-рожденственски забавная сказочная история.
В этой сказке сплелись несколько ветвей от разных деревьев, ну да ладно. Это же для улыбки.
И улыбка появляется. Из-за умело вставленных забавных деталей, из-за доброго уютного стиля и симпатичных героев.
Немного странно видеть ангела в прозаической роли электрика, но взглянем на название рассказа. Пусть. Пусть в сказке будет что-то необычное.
Необычный образ ведьмы (по совместительству, видимо, Бабы-Яги), которая на самом деле вовсе не страшная бородавчатая и не такая уж косматая, тоже позабавил, но, к сожалению, не получил развития, не сыграл в сюжете.
Примерно такое же ощущение от всего рассказа. Это всего лишь история. Последовательность действий героев. Этого маловато для рассказа.
История изначально неправдоподобная (даже для сказочной), герои нарочито ненастоящие, и это даёт читателю право воспринимать текст отстранённо. Без эмоций, без сопереживания. В этом отношении рассказ довольно детский. Я даже засомневался было в правильности номинации.
В рассказе нет внятной развязки. Он безытожный. Завязка есть, она подпитывает интерес, но концовка разочаровывает. История заканчивается ничем, в итоге и весь рассказ "ни о чём".
Написано приятно, слог хороший. Есть несколько незначительных ошибок, в основном по пунктуации. Депертамент - опечатка. "Лягушки были невкусные и их было мало, вино – вкусным и его было много", - тогда уж ставьте в один падеж. Либо были невкусными и вкусным, либо вкусное и невкусные (что менее правильно). Тут же три "былки" в одном предложении. Впрочем, именно здесь это не очень бросается в глаза, можно принять за усиление смысла после нескольких намеренных повторов ранее, но вообще в тексте "былок" многовато. Попадается и не очень грамотное использование личных местоимений, в результате чего, например, появляются импульсы горячего сердца фонаря и т.п. Некоторые предложения излишне затянуты, например, многовато перечислений эффектов от действия ДУЛО. Странно, что мысли кота оформляются в виде диалога, в то время как слова ведьмы, пусть и к самой себе, в виде прямой речи (кавычками). Странно, что ангел знал, где живёт ведьма.
Но в целом - рассказ позитивный, поднимает настроение, радует забавными придумками, соответствует праздничной атмосфере.
Судья Игорь Колесников |
| Оригинальная предновогодняя сказка с классическим и несколько осовремененным сюжетом в виде извечной борьбы Добра со Злом. Добро в лице философски настроенного Ангела конечно же побеждает, но... концовка сказки путает все карты: Зло-то, оно вон, оказывается, какое - нежное и удивительное. Ну, на то она и сказка.
В работе явно прослеживается попытка автора украсить/разнообразить свою сказку этакой языковой бравадой, дабы читатель, слившись с автором воедино, увидел и оценил всё современное сказочное естество. Это и подкупает, и в какой-то степени утомляет: хочется наконец поймать ту композиционную кульминацию, которая хотя бы немного сделала сказку более непредсказуемой. Именно этим моментом могла бы стать концовка работы, но автор предпочёл оставить читателя с его размышлениями о прочитанном.
Подходя к оценке выразительных средств в конкурсной работе, а также приёмов создания образов, я бы отметила, например, излишнюю затянутость в пассаже о двадцатитрёхногой избе, что само по себе могло бы уже стать отдельным сюжетом.
Незначительные стилистические недочёты, которые говорят, возможно, о невнимательной вычитке.
Есть замечания по пунктуации.
Автору - хороших Новогодних праздников!
Судья Е.Кац. |
| Сколько дверей не рисуй на стене, не откроешь. А хотелось бы! Очень хотелось бы чуда - торжественного или лиричного, но настоящего Рождественского, ожидаемого. И автор обещал, весьма умело заманивал, преображая сказочные знаки, предметы и персонажи. Весьма удачно! Особенно дом о 23 ногах – шедевр трансформации! В сомнениях страдающая ведьма, по глупости замерзающий ангел, снег, чертенята - чудо уже на пороге… На пороге и осталось. Грустно. Ибо ничего не произошло. Просто красивые слова сложены в красивые предложения. Просто красиво!
Судья Юлия Штурмина. |
| Совершенно очаровательный, пропитанный волшебной атмосферой рассказ. Уверенный слог, неспешное повествование. Герои в не совсем обычных для себя ипостасях: ведьма, только притворяющаяся ведьмой; ангел, пытающийся одолеть физику чудесами. В этом чувствуется такая интеллигентная, тонкая ирония.
Да, никакой остросюжетности, ярких событий, кажется, вообще ничего в истории не происходит. Но все же четко прослеживается конфликт героев и обстоятельств: одна не может быть собой, поскольку это будет "неэтично"; второй пытается одолеть реальность, отвергающую божественное. И выйти из этих несоответствий в свою "настоящесть" персонажи способны только за счет помощи друг другу. Пусть хоть на один вечер в году. Но это ли не волшебство?
Хорошо, крепко написано. Живые диалоги.
Момент с избушкой подзатянут, на мой взгляд. Зачем такой акцент на ножках этих, в довольно коротком рассказе? Я бы поняла, если бы это дальше как-то бы "выстрелило". А так - ради смеха - можно было бы и в паре предложений о техподробностях.
PS Рассказ напомнил мне советский мультфильм "Ежик в тумане". Вроде ни о чем особенном, просто странная прогулка героя. Но сколько философии внутри.
Судья Юлия Лекс. |
|
| 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
К темам проекта
Ответить
