Проза для взрослых | (тема 1)
Фирма Ольги развивалась вполне динамично. Сверхдоходов не приносила, но денег хватало и на то, чтобы квартиру купить побольше, и дом загородный выстроить, и машину менять раз в три года. дом загородный выстроить, и машину менять раз в три года. Всей семьей ездили и в отпуск, только не за границу — муж работал на оборонном заводе и был невыездным. При этом сколько он зарабатывал, Ольга не спрашивала — и так было известно, сколько получает инженер на оборонном заводе. В этих вопросах Ольга проявляла необходимую деликатность, но порой у Рыжкова все ж возникали неприятные эмоции из-за неравенства в доходах с женой. Тем временем сын их становился все старше; понимая, что достаток в семье обеспечивает мама, он и относиться к ней стал соответственно, что не могло не задевать отца.
Однажды сын и вовсе унизил Рыжкова, попросив замолвить перед мамой словечко — чтоб купила ему накрученную видеокамеру. Отец взорвался и чего только не наговорил. Мол, напрасно сын думает, что все в их семье решает мама, а отец — никто. Если понадобится, отцу по плечу такое, о чем мама и думать не смеет, не говоря уж о покупке какой-то видеокамеры. Ведь у отца его такой особый, связанный с секретами, статус, что он даже намекнуть об этом не имеет права…
Сын задумался, а спустя короткое время произошло нечто, что изменило все его оценки относительно значимости отца в их семье.
Ольга долгое время готовила и, наконец, заключила крупный контракт. Часть денег на его оплату взяла в кредит, часть — у заказчиков, и через некоторое время на склад фирмы поступила большая партия оргтехники. Однако в первую же ночь после этого весь товар был украден. Как и когда была совершена кража, милиция вызнала, но и только: ни похитители, ни товар найдены не были.
У Ольги начались тяжелые времена. Заказчики требовали оргтехнику, а спустя короткое время начали выставлять штрафные санкции. Зазвучали и угрозы судебных разбирательств, с наложением ареста на счета и имущество фирмы. При оформлении кредита Ольга поручилась перед банком как физическое лицо, и потому возникла угроза оформленному на нее загородному дому. А однажды, когда в квартире их был только сын, раздался звонок по телефону, и грубый мужской голос с кавказским акцентом велел передать матери, что если она не рассчитается с долгами к такому-то сроку, и ей, и ее семье будет очень плохо.
Сын страшно испугался. Вечером он рассказал об этом родителям, мать бросилась звонить в милицию, но Рыжков ее остановил. Он сказал, что коль скоро проблемы матери стали проблемами семьи, решать их будет он сам как глава семьи. Жене и сыну наказал не выходить из дома без его разрешения — ни на работу, ни в школу. По его указанию мать распустила на несколько дней и персонал фирмы.
Ночью Ольга и глаз не сомкнула, а утром Рыжков вытащил из ее мобильного телефона симку, забрал ключи от офиса и склада фирмы, отключил домашний телефон и вышел из квартиры. К обеду он вернулся обратно, вставил в телефон Ольги новую симку, дал ей на подпись несколько чистых листов бумаги и со словами: «Ничего не бойтесь!», снова уехал.
Несколько дней Рыжков не появлялся дома, лишь иногда звонил жене, что-то уточнял о деталях поставки, покупателях и платежных документах, расспрашивал о сотрудниках фирмы и о том, кто еще мог знать о поступлении на склад крупной партии товара именно накануне кражи.
Наконец он заехал домой за женой, отвез ее к складу и всучил в руки ключи. Ольга открыла дверь — и обнаружила на складе весь похищенный у нее товар. Она оцепенела, хотела что-то сказать — и не могла, точно и не владела никогда даром речи. А в голове так закружило, что потом она мало понимала, что делала, куда ездила по указаниям Рыжкова, какие документы подписывала.
Через день Ольга и ее сотрудники уже выдавали клиентам заказанную ими оргтехнику, работали с документами. Совсем скоро работа фирмы вошла в обычное русло, но долги на ней, хоть и в меньшую сумму, остались: предстояло платить за услуги по возврату товара, который она и не чаяла вернуть обратно. По словам Рыжкова, это были услуги спецслужб, к которым он обратился за помощью. Обошлись они фирме в половину стоимости похищенного, и это, как сказал Рыжков, было еще по-божески. Спецы вычислили преступников — ими оказалась банда из другого города. Украденный товар вот-вот должны были развести по разным точкам с документами от подставной фирмы, поэтому спецам пришлось срочно выезжать в тот город, затем спланировать и в строгой тайне провести операцию по захвату главаря и других членов банды. Отпустили их лишь тогда, когда похищенный товар перегрузили в фуру и под охраной автоматчиков довезли до здания «Ясеня».
За всем этим стоял человек, с которым муж Ольги был связан по работе. Она и раньше видела его: это был Гусев, замдиректора «Ясеня» по кадрам. Имея связи в спецслужбах, он оговорил для Ольги щадящие условия вознаграждения. Похищенное оценили по цене закупки, что существенно уменьшило сумму выплат, а платить вознаграждение (для передачи людям, которые непосредственно руководили операцией по возврату товара) можно было в течение шести-девяти месяцев, — другими словами, как получится.
Жестким был лишь вопрос по гарантиям выплат: по требованию Гусева муж Ольги был назначен генеральным директором фирмы, с закреплением за ним 50 процентов ее акций. Но и этот момент не был для Ольги обременительным. Муж обещал не вмешиваться в дела фирмы — и по основной работе забот хватало. А передача ему половины акций в фирме Ольги (по организационно-право¬вой¬ форме это было закрытое акционерное общество, сокращенно — ЗАО) ничего не меняло — как заработанное в браке, это имущество было совместной собственностью Рыжковых, в случае развода оно и так делилось бы пополам.
С тех пор Ольга подписывала документы как директор на основании доверенности, выданной генеральным директором Рыжковым В.П. Это ее вполне устраивало: в кои-то веки почувствовала себя защищенной и никем иным, как собственным мужем. Она не ожидала, что в дни, когда столь явной была угроза не только финансам, но возможно, и жизни Ольги и их сына, муж проявит такую решительность. В страхах перед звонившими домой вымогателями она уже видела, как ее везут к нотариусу переписывать на кого-то имущество, обязывают платить дань, контролируя каждый ее шаг.
Знала бы она, насколько оправданными были ее страхи… Раздавая долги и заново налаживая работу фирмы, она лишь корила себя за то, что так мало, оказывается, знала человека, с которым прожила столько лет. И так радовалась, когда на семейном ужине Рыжков торжественно подарил сыну самую накрученную видеокамеру, которая только и была в то время в продаже. Радовалась за мужа, ставшего абсолютным авторитетом для сына…
Единственное, что смутило ее в то время, это увольнение бухгалтера, работавшего на фирме едва ли не с ее основания. Рыжков даже не стал советоваться с Ольгой по этому поводу, лишь намекнул, что возможно, именно по информации от бухгалтера преступники заранее узнали, когда и какой товар поступит на склад, что и позволило им организовать его хищение до выдачи заказчикам. Ольга и сама понимала — товар выкрали по чьей-то наводке, ведь о точной дате его поступления знали лишь в офисе да дома: с этой поставкой Ольга заказала сыну первый в его жизни компьютер.
Нового бухгалтера — молодую женщину по имени Марина, не очень привлекательную лицом, но с аппетитными формами, муж назначил по представлению Гусева. В разговоре с Ольгой он тоже намекнул на причастность прежнего бухгалтера к краже. Единственное, что хоть как-то успокоило Ольгу, это слова Гусева о том, что у него нет точных сведений, действовал ли прежний бухгалтер преднамеренно или просто разболтал кому не надо информацию, составляющую коммерческую тайну. Кадровик «Ясеня» снабдил Ольгу массой разных инструкций, анкет, форм трудовых договоров, соглашений, приказов и распоряжений по кадрам. После случившегося помощь опытного кадровика была полезной.
Ольга понимала, что работать с приставленным к ней бухгалтером будет не так просто, как раньше, она и к этому была готова. Но спустя не столь уж длительное время она поняла, что Марина не просто бухгалтер и осведомитель, который держит мужа и Гусева в курсе всего, что происходит на фирме, но она еще и женщина для утех — скорее всего Гусева: Ольге не хотелось думать, что приставленный к ней бухгалтер спит и с ее мужем.
Как выяснилось, Рыжков и Гусев давно уже были приятелями, а теперь благодаря деньгам Ольги у них появилась и возможность шиковать. Они нередко выезжали на загородные пикники, причем каждый раз, вместе с Ольгой или без нее, за город отправлялась и Марина. Вначале это объяснялось необходимостью помочь с подготовкой пикника, потом уже ничем не объяснялось. На одном из выездов за город муж с Гусевым, уже в подпитии, даже сыграли в шахматы на Марину — кто выиграет, перед тем она и будет исполнять стриптиз.
— Ну, это вы уже без меня, — наверное, впервые за последние месяцы Ольга проявила характер и уехала в свой загородный дом.
Никогда Ольга не чувствовала себя такой униженной. Она не могла уволить бухгалтера фирмы — кадровые вопросы были в компетенции генерального директора. Контракт с ним был заключен на пять лет; Ольга спросила мужа, когда поняла, наконец, что наподписывала, — к чему понадобилось заключать контракт на столь длительный срок, ведь на выплату долга Гусеву отводилось всего шесть-девять месяцев? И она уложится в этот срок, если, конечно, Василий не будет брать деньги из кассы фирмы неизвестно на что: Ольга лишь случайно увидела на столе бухгалтера расходный ордер на приличную сумму, взятую мужем из кассы. Рыжков ответил ей, что пятилетний срок контракта предусмотрен новым уставом ЗАО, а получать деньги с фирмы он имеет такое же право, как и она. Он-то ведь ни разу не упрекнул ее в том, что она тратила прибыль фирмы на строительство дома, который записан почему-то на нее одну.
Ольга возразила: она тратила деньги, которые сама же и заработала.
— Быстро ты забыла, — резко сказал ей Рыжков, — что если бы не я, не видать тебе ни фирмы, ни дома! Может, напомнить?
Ольга вспыхнула, бросила взгляд на мужа и осеклась: в его глазах не было ни злости, ни желания спорить или оскорбить, — в них лишь сквозило неуважение. За что? Да, он защитил ее бизнес, но разве это повод так измениться к ней? Приставив к ней шлюху-бухгалтершу, Рыжков повел себя так низко. Наглая легкость, с которой он стал врать жене на каждом шагу, невесть откуда проявившаяся в нем страсть к пьяным разгулам, — все это не увязывалось с образом решительного мужчины, огородившего ее от преступников. Да и вид Гусева, его разговоры с развязанным от спиртного языком, явно расходились с тем впечатлением серьезного человека с серьезными связями, которое он произвел на нее при первых встречах. Ольга терялась в догадках, пока, наконец, ее не озарило: да было ли это хищение на самом деле? Может, пережитые ею ужасы были только инсценировкой, чтобы сделать из ее бизнеса дойную корову?
Господи! Почему раньше ей не подумалось о том, что ее могли просто развести, обмануть как лохушку? Сымитировали кражу и, нагнав страху, отняли управление фирмой, лишили половины акций, да еще заставили выплачивать серьезные деньги! Отсюда и такое неуважение в глазах мужа. Он-то думал, что его жена серьезная, опытная бизнес-вумен, а на поверку вышло — слабая и недалекая баба…
Думать о возможном обмане было неприятно и горько. Куда легче было предположить, что кража действительно имела место. Легко объяснить и перемены в поведении мужа: деньги, они любого могут изменить до неузнаваемости.
И намеком не выдавая терзающие ее сомнения, Ольга старалась как можно скорее рассчитаться с Гусевым. Наконец этот день настал. В тайне от мужа она не раз советовалась с юристами и заранее подготовила документы о расторжении контракта с Рыжковым как генеральным директором и о назначении ее на эту должность. Подготовила документы и о возврате ей акций фирмы, переданных мужу как гарантия выплаты денег Гусеву — или, как это преподносилось, стоящим за ним людям из спецслужб.
Но Рыжков и не думал расставаться с должностью генерального директора. Подготовленные Ольгой документы он бросил в ящик своего стола и произнес хорошо подготовленную речь. О невозможности работать без прикрытия. О том, что преступники так и остались на свободе, не дай бог узнают, что она опять работает сама по себе — тут же отыграются за все потери, что понесли, когда им прижали хвост.
— Ты что, — пафосно сказал он, — снова хочешь, чтобы сын наш бился в истерике от страха? Представляешь, что будет с его психикой, если узнает, что пережитый им ужас может повториться? Нет, ты как хочешь, а я рисковать здоровьем сына не намерен!
Одним словом — работай, Оля, как работала, развивай фирму и дальше, а он ни на что не претендует, разве что на зарплату да на лишок сверху, чтоб обеспечивать безопасность…
Ольга на удивление спокойно приняла эту информацию, она готова была и к такому повороту событий. Ничего не говоря, написала заявление об уходе в отпуск, положила его на стол бухгалтеру и уехала на дачу. Несколько дней приходила в себя, что-то делая по дому или участку. Иногда лишь звонила сыну — все ли у него нормально, хорошо ли кормит и убирается у него домработница. И все листала книги по юридической стороне закрытых акционерных обществ, к которым относилась ее фирма. Хотя основные моменты ей и так были известны: на текущее управление фирмой ее 50 процентов акций практически не влияют. Всем заправляет генеральный директор, чьи полномочия прописаны в контракте, и досрочно расторгнуть его можно лишь большинством голосов акционеров. Но откуда взять это большинство, если половина акций — у нее, и столько же — у мужа? Одним словом, тупик…
Все последнее время Ольга работала на износ, практически всю прибыль фирмы направляя на выплаты Гусеву. Товары если и закупались, так лишь на деньги заказчиков, которых еще надо было найти. Фирма требовала каждодневной работы, а сейчас кому было этим заниматься?
Ольга предполагала, что муж, занятый на действительно серьезной работе, предложит ей вернуться на фирму, договорившись о какой-то сумме, которую она будет выплачивать ему ежемесячно. Почему бы и нет? Даже если он и выдумал всю эту историю с кражей — его можно было понять: ну как он выглядел в глазах сына, если весь достаток в доме зависел от матери, а отец не мог купить ему и недорогой безделушки?
Однако все пошло совсем по другому сценарию. В один из дней Ольге позвонила знакомая из агентства недвижимости и после обычного трепа спросила, не дорого ли она продает свое складское помещение. Знакомая подбирала недвижимость для клиента, увидела объявление в газете и, позвонив по контактному телефону, поняла, чей это склад.
Ольга что-то лишь ответила невпопад. Ей стало ясно, что за неимением наличности на фирме муж взялся продавать ее недвижимость. Значит, не стоит и ждать предложения о возврате на работу. Но без ее подписи, считала Ольга, Рыжков не сможет оформить продажу склада. Большинства голосов у него нет, а без протокола собрания акционеров, по ее мнению, сделку не зарегистрируют. Ну хорошо, решила Ольга, пусть себе ищет покупателя, она же тем временем отдохнет. И уехала на море.
Отдохнувшая, подзагоревшая, Ольга вернулась из отпуска и решила сходить в офис фирмы. Она не сразу поняла, что произошло — офис был завален старой мебелью, папками с архивами и прочим хламом, который раньше хранился в складском помещении. Бухгалтер Марина сидела на своем месте и разговаривала с кем-то по телефону.
- Что происходит? — спросила ее Ольга.
По всем вопросам — к Василию Петровичу, — отрезала Марина и, демонстративно отвернувшись к окну, продолжила разговор по телефону.
Ольга вышла из офиса и направилась к складскому помещению. Склад был закрыт, но на нем уже висела вывеска какой-то другой организации. Стало понятно — Рыжков сумел в обход второго акционера продать помещение.
Сколько ни билась она потом, но и в регистрационной палате, и в юридических агентствах только разводили руками: Рыжков имел право продать помещение, по балансовой стоимости оно не превышало максимально допустимой части активов фирмы.
Ольга была в растерянности и уже готова была опустить руки. Но затем — по воле судьбы или по воле случая, кто знает? — она познакомилась с Андреем, практикующим юристом, и тот взялся ей помочь.
Сначала Андрей мастерски обыграл тот факт, что фактически склад был продан по цене куда большей, чем было обозначено в договоре. По сети в офисе фирмы Ольга зашла на компьютер Марины, обнаружила проект договора с агентством недвижимости, и в нем, как и в газетных объявлениях, указывалась реальная цена продажи склада. Это дало Андрею возможность подготовить от ее имени как акционера фирмы сразу два иска в суд.
Один иск — на взыскание с Рыжкова убытков по этой сделке, а второй иск — на признание сделки недействительной. А точнее, было заявлено, что сделку нужно отменить в связи со злонамеренным соглашением представителей сторон. Ведь часть денег покупатель отдал Рыжкову неофициально, значит, налицо сговор с покупателем на причинение убытков фирме, представителем которой выступал Рыжков. Это и стало для юриста Ольги зацепкой.
Андрей подготовил несколько комплектов бумаг, и Ольга отвезла их покупателю склада и в агентство недвижимости, через которое проходила сделка. А спустя пару дней и самому Рыжкову, которого к тому времени уже начал трясти покупатель - забирай обратно свой склад и возвращай деньги! Ольга ведь предупредила его, что если будет доказан сговор на снижение цены склада в ущерб фирме, деньги за него, получит не покупатель, а государство. Доказать же этот сговор было несложно – и по газетным объявлениям, и по договору с агентством недвижимости. И что было уже совсем неприемлемо – к сику были приложено ходатайство Ольги о вызове на допросы покупателя и директора агентства как свидетелей по делу, под расписку об ответственности за ложные показания.
- Но что дальше? – недоумевала Ольга, когда склад был возвращен на баланс фирмы, - Теперь Рыжков снова может его продать, уже по нормальной цене.
- Да нет, все будет по-другому. – ответил ей Андрей. - Вот послушай…
И дальше Ольга стала действовать еще более решительно и уверенно, и такого страха нагнала на мужа, и на Гусева!
Сначала она отправила письмо Гусеву на почтовый ящик, который был адресом закрытого предприятия «Ясень», с первым отделом и тому подобным. Причем она заранее предупредила Рыжкова об этом письме. Сказала, чтоб готовились — после всего, что они сделали против нее, у них с Гусевым начнутся трудные дни. Намекнула, что вышла на очень серьезных людей и теперь если что, и Гусева в два счета снимут с должности, и Рыжкова.
Муж спросил, не от них ли были эти иски в суд. Грамотная, сказал, работа. Еще бы, ответила Ольга, с документами ей помогал доктор наук. Ему позвонили из кабинета, где ее принимали, и сказали: надо решить вопрос. Какие же глаза были у Рыжкова, когда он это услышал. И с каким страхом Гусев ждал на «Ясене» ее письмо! Но в письме этом оказалась лишь открытка с приглашением Гусева на ее с Рыжковым семейное торжество.
- Что это за торжество ты затеяла? – спросил жену Рыжков, он уже перестал что-либо понимать.
- Развод, конечно же, - ответила Ольга, - чем не торжество. Не кормить же тебя. Теперь вас с Гусевым вышвырнут с работы. Дело-то пахнет уголовщиной…
На следующий день Рыжков подписал документы, которые Ольга передала ему после расчета с Гусевым, лишь даты в них переправила. И фирма снова стала принадлежать ей одной. В тот же день, следуя совету Андрея, она подписала у нотариуса и брачный контракт с мужем, по которому все, что было записано лично на нее, не подлежало разделу и после развода. Так что теперь в случае развода Рыжков не сможет претендовать ни на фирму, ни на загородный дом. Тем и закончились его шутки с ней – ведь и муж, и Гуськов хорошо понимали, что ее слова про уголовщину могли иметь реальное продолжение.
Бумаги, которые Ольга подписала после кражи, готовила Марина. Она был и в курсе деталей с имитацией кражи со склада. И Ольга такие ей нарисовала перспективы, что Марина не просто рассказала — на бумаге изложила все, как было на самом деле, благо за это Ольга выплатила ей хорошее пособие при увольнении. С этой бумагой она могла теперь раздавить и мужа, и Гусева. И даже хотела это сделать. Вывезла их на машине со своим водителем на речку, и пока водитель готовил шашлык, рассказала им, кто и на чем вывозил товар со склада, где он хранился, и так далее. Потом заявила, что у них есть возможность красиво выйти из этой ситуации. К примеру, напиться напоследок, по самое не могу, и зайти в реку. Уйти к рыбам, а не к зекам за решетку.
И тут Гусев заверещал как поросенок. Сказал, что панически боится входить в воду, и даже угроза смерти не способна побороть этот страх. Ольга дала ему отдышаться, после чего он торопливо рассказал свою историю…
В молодости Гусев служил на военном корабле, но случилась какая-то неприятность, и из-за пережитых страхов он не просто зарекся ходить в море — к воде подходить боялся. Он, конечно же, не пояснил Ольге, что неприятность эта была местью сослуживцев за стукачество; Гусева поместили в тесный отсек и стали стучать инструментами по его металлическим стенкам. Едва не сошедшего с ума от страха и боли в ушах, наделавшего прямо в штаны, Гусева с трудом привели потом в чувство и отправили к санчасть будто бы с приступом морской болезни. После списания на землю он работал военпредом на оборонном предприятии, пока оно не получило заказ на выпуск специзделий для подводных лодок. Когда пришел черед испытаний этих изделий, потребовалось его присутствие на подводной лодке, причем довольно длительное. А Гусев ну никак не хотел выходить в море и подготовил рекомендации, в которых изделия надо было испытывать на суше, но в условиях, приближенных к морским. Производственники удивились — никогда не было таких требований. Пробовали говорить с военпредом, но тот уперся: мол, испытывайте именно так, как указано в рекомендациях, и никак иначе.
Что было делать? На один абсурд ответили другим. Был подготовлен проект гигантского бассейна в несколько сот метров длиной и высотой с многоэтажный дом, с морской водой и громоздким оборудованием, которое должно было создавать иллюзию морского течения. В этот бассейн и предполагалось транспортировать подводную лодку для испытаний изделий, производство которых курировал военпред Гусев. Ужаснулись все: и производственники, и сами заказчики, поскольку это сооружение на суше немыслимо удорожало конечную продукцию и замедляло сроки ее изготовления.
Конечно, от идеи испытаний подводной лодки на суше отказались. Гусева перевели на другое предприятие, но и там с ним случались казусы. По одному изделию был предложен расчет, основанный на том, что газ аргон тяжелее воздуха. Гусев потребовал указать согласованный с военными источник, который бы этот факт подтверждал. Как военпред он признавал лишь те документы, на которых была проставлена звездочка, что означало их согласование с военными.
— Николай Юрьевич, — пытались убедить Гусева производственники, — ведь то, что аргон тяжелее воздуха, является общеизвестным фактом, не требующим какого-либо согласования с военными.
Ему показывали разные схемы, таблицы. В конце концов принесли школьный учебник химии, открыли соответствующий раздел, вот мол, смотрите — это же азбучная истина. Гусев просмотрел страницы учебника с выходными данными, не нашел на них нужной ему звездочки и вернул обратно — мол, раз учебник не согласован с военными, нечего и показывать его мне.
И тогда школьный учебник химии был отправлен министру обороны — на согласование. Иначе, мол, сообщалось в пояснительной записке, представитель заказчика Гусев Н.Ю. не может признать тот факт, что аргон тяжелее воздуха.
После этого Гусева было решено отправить в партшколу. Получив высшее партийное образование, Николай Юрьевич надел сюртук сталинского покроя и носил его, демонстрируя идеологическую несгибаемость, сначала на посту секретаря парткома, а затем и в должности замдиректора «Ясеня» по кадрам.
Вместо эпилога.
Шашлык на берегу реки получился отменный. Как и предложила Ольга, Рыжков с Гусевым напились по самое не могу, но уходить затем к рыбам не понадобилось. Гусев пообещал Ольге компенсировать все ее потери. С тех пор через фирму, созданную Гусевым на деньги Ольги, она получает заказы на оргтехнику по всем его связям. С Мариной, директором этой фирмы, Ольга встречается по делам, и так с ней Марина почтительна…
Новый год семья Рыжковых встречала вместе. В гостях у них были и Гусев с Мариной.
- Давайте проводим старый год! – поднимая бокал с шампанским, сказала Марина.
- Не чокаясь, - тихо ответила Ольга, но ее перебил сын.
- Обождите, - воскликнул он, - я включу видеокамеру. Я и не мечтать не мог о таком подарке… |
| Вы меня, автор, простите за резкость. Но это не литература. Такое впечатление, что я прочла длинный пересказ какого-то затянутого сериала, разбавленный юридическими вставками о порядке работы закрытых акционерных обществ. Сюжет-то в работе есть. Но написано очень скучно и совершенно не художественно. Герои не прописаны. Язык повествования то очень наивен, то уходит в канцелярщину. События есть, а рассказа не получилось.
И Новый год тут ну совсем не при чем, так - упомянут в конце, лишь бы была привязка к конкурсу. |
| "но денег хватало и на то, чтобы квартиру купить побольше, и дом загородный выстроить, и машину менять раз в три года. дом загородный выстроить, и машину менять раз в три года".
А то мы с первого раза не поняли. Есть и ещё примеры невнимательности - опечатки, лишние и пропущенные запятые. Попадаются стилистические ошибки, неправильно составленные фразы. Но это всё мелочи по сравнению с тем, что это не литература. Весь этот длинный скучный текст - не очень внятный пересказ событий без какого-либо намёка на художественность.
Сюжет сам по себе какое-то время удерживает интерес, но очень скоро сухое канцелярское и не всегда стилистически грамотное изложение событий начинает вызывать зевоту. Мне лично дочитать оказалось очень трудно, рассказ показался бесконечным и унылым, как Уголовный Кодекс. Я даже не могу заставить себя поискать в тексте примеры стилистических ошибок и ляпов, дабы не быть голословным. Впрочем, ещё раз повторю, что ошибки - это совершенные мелочи для этого текста. Их не так уж много, и они не очень ужасны. В целом, написано довольно грамотно. Плох язык.
Судья Игорь Колесников |
| О том, что текст был не вычитан перед отправкой, становится ясно уже в самом начале работы, а за это конкурс предусматривает снижение баллов.
Представленный текст можно было бы вполне рассматривать в качесте учебного пособия для студенттв юридических вузов, а уж что касается конкретно меня, то где бы я в другой раз узнала такие юридические тонкости (тьфу-тьфу, чтоб не надо было узнавать!), ещё и заплатила бы немалую сумму за ликбез, а тут вот, пожалуйста.
Что же касается новогодней конкурсной работы, то её здесь, увы, нет. Я думаю, и на любом другом тематическом конкурсе (кроме юридического, но там дешёвый "амур", втиснутый в повествование, не прошёл бы) была бы та же картина: какой-то сюжет есть, герои выписаны, а читаешь и думаешь - зачем это мне? А с другой стороны - откинуть бы весь в принципе криминал, замудрённый юридической канцелярщиной, напрочь отбивающей охоту читать, что в сухом остатке-то будет - прикормленная вертихвостка Марина, подельщик Гусев, морским приключениям которого автор отводит (зачем??) чуть ли не четверть работы, коварный муж и закалившаяся в боях Ольга...
Но не получилось.
Однако стоит отметить, что работа написана грамотно.
Судья Е.Кац. |
| Похоже, опытный автор на скорую руку набил набросок для сценария или романа и случайно, в суете, отправил на конкурс, даже не поинтересовавшись темой и номинациями.
Судья Юлия Штурмина. |
|
| 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
К темам проекта
Ответить
