Книги с автографами Михаила Задорнова и Игоря Губермана
Подарки в багодарность за взносы на приобретение новой программы портала











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Главный вопрос на сегодня
О новой программе для нашего портала.
Буфет. Истории
за нашим столом
1 июня - международный день защиты детей.
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Конкурсы на призы Литературного фонда имени Сергея Есенина
Литературный конкурс "Рассвет"
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Молдавии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты

Конструктор визуальных новелл.
Произведение
Жанр: Просто о жизниАвтор: Антон Владимирович Кайманский
Объем: 32930 [ символов ]
Безумие
1
Я презирал своих родителей. Трудно сказать, когда это чувство зародилось, но признался я себе в нём лет в 12. Это открытие меня не обрадовало. Я завидовал своим друзьям, для которых родители по-прежнему оставались уважаемыми и любимыми. Мне жаль было, что я не мог сказать: «я хочу быть, как отец», «я горжусь своей матерью». Мои ровесники казались мне маленькими детьми, не нюхавшими жизни. А сам себе я казался гораздо старшим, чем одноклассники.
Помнится, я как-то раз (мне было лет семь) подслушал разговор родителей, в котором речь шла о разводе. Они собирались разойтись! На следующий день из школы я пришёл к бабушке – как нередко делал – и за обедом спросил:
-Как это: родители разводятся?
-Кто тебе это сказал? – вопросила меня бабушка строго.
-Девочка в школе.
-Какая девочка?
-Маша. У неё родители разводятся. У них папа сказал, что они разойдутся. Это как?
-А ты меня не обманываешь?
-Нет, бабушка, ты что?
-Значит, у Маши не будет папы. – Ответила бабушка, поджав губы.
-А почему папы не будет?
-Потому что папа их бросит.
-А с Машей как же?
-А Маша останется с мамой.
-Без папы?
-Без.
-Но папа же никуда не денется?
-Нет. Папа как будто умрёт.
-Как – умрёт?
-Он как будто умрёт: ведь Маша его больше не увидит.
Главное я выяснил: у меня не будет папы! Тогда я ещё любил обоих родителей, и папу – тем более. Мне казалось, что папа у меня добрее мамы. К тому же папа гораздо реже делал вещи, которые я осуждал и которых втайне стыдился. Мама у меня была очень неспокойная. Это выражалась в постоянном стремлении выяснить, где находится отец. Она звонила ему на днём – где он? на работе? как и сказал?, звонила вечером – когда освободится? во сколько приедет? где встречать? Если он задерживался – а такое бывало нередко – мать подхватывала меня и тащила искать отца. Мы ходили на остановку, куда приезжал его автобус, напрасно ждали, затем бежали в гараж, затем в бар – отца не было. Потом мы шли к дяде Коле и тёте Тане, затем – к тёте Свете и дяде Паше, но отца и там не находили. Мать начинала волноваться, на глазах у неё появлялись слезы, и я начинал плакать. Мама бросалась к телефонам (тогда сотовых еще не было) и принималась «вызванивать» папу – безуспешно. Мы возвращались, ещё раз завернув на остановку и в гараж. Когда мы приходили домой, отец мог нас там уже ждать – и тогда он начинал выговаривать маме, что она его позорит перед всеми; или же его там не было – и мать укладывала меня спать, а сама садилась смотреть телевизор. Однако спокойно она сидеть не могла: то бежала к телефону, то на кухню, то в ванную, то ко мне в комнату. Я, естественно, засыпал не сразу. Как только раздавался звук открываемого ключом замка, мама срывалась к двери, попутно будила меня, чтобы мы вдвоём встретили отца. Он возвращался навеселе, и я должен был – мама научила – обязательно подбежать к нему, обнять, и (если мог) заплакать.
-Видишь, как тебя сын любит, как он тебя ждет! Видишь, сын не спал, он тебя ждал, не мог заснуть. – Говорила мама. – Подумал бы о сыне! Ему завтра рано вставать!
-Пусть себе спокойно бы спал! Это ты его шебутишь!
И начинался скандал. Меня отправляли спать, но я каждое сказанное слово слышал. Я засыпал гораздо позже, чем более или менее затихшие родители гасили свет во всей квартире. Утром мне трудно было встать в школу: я не высыпался. Вероятно, тогда я начал заикаться.
Итак, я узнал, что значит слово «развод». Папы у меня не будет. Я представил, каково это: я никогда папу не увижу, он как будто умрёт. Я стал переживать. Но спросить об этом прямо у родителей я не мог. Взрослым в таком положении гораздо легче, чем детям – я это понял на собственной шкуре. У папы была возможность пойти к кому-то из своих друзей и даже остаться у них ночевать, мама ходила в гости к тёте Ане или тёте Кате и могла пробыть там несколько часов. Родители хоть на какое-то время вырывались из тоскливой холодной серой обстановки квартиры и семьи. Мне же деваться было некуда, и беды моей никто из ровесников не понимал. Помнится, в расстроенных чувствах я пошёл в гости к другу, мы пообедали и сели делать уроки. Меня переполняло горе, и я выпалил:
-У меня родители разводятся.
-А-а. – Ответил друг. – А у меня сломалась железная машинка! Копия «Мерседеса»! И представляешь, никто не починит!
Я понял, что мы говорим на разных языках. Подумаешь, машинка! Да я бы сто, двести машинок отдал, лишь бы папа и мама были вместе и мы все ходили бы кататься на аттракционах в лунапарке! И чтобы они не ссорились!
Я завидовал детям, у которых были, как я сам определял, «нормальные семьи». «Ненормальность» своей семьи я начал осознавать после того как сходил в поход, организованный родителями моего одноклассника. Поход был велосипедный, мы с одноклассником были самыми младшими участниками и, конечно, замедляли движение. Тем не менее, никто не выразил – во всяком случае, вслух – неудовольствия нашим участием. Так вот, в этом походе меня поразило обращение родителей приятеля друг к другу и к детям. В семье моих родителей ровные отношения без криков бывали крайне редки. Когда я услышал, как они называют друг друга, удивился: муж был «Коленька», а жена – «Людочка». Мой отец редко звал мать по имени. В глаза он говорил в лучшем случае «ты», а за глаза всегда «она». Он и звал её: «эй, поди сюда!» Мать называла отца за глаза «мой», «мой Корнев». Они постоянно ругались.
Я, сколько помню себя, столько же помню и ругань родителей. Доходило у них и более, чем до криков – отец мог мать ударить, и не раз. Ей приходилось обороняться. Пока был совсем маленьким, я в такой момент начинал орать не хуже них и пытался растащить. Голос у меня был визгливый и, как говорила мать, едва не переходящий в ультразвук. Меня, орущего, хватали и закрывали в моей комнате, а сами продолжали ссориться. Но я и в своей комнате орал и лупил в дверь. Раза два даже соседи приходили на этот адский шум. А потом родители, зная мою привычку, сначала меня закрывали в комнате или в ванной – я по пути цеплялся за всё что можно, не давая себя утащить – а потом уж ссорились. Став чуть постарше, уже будучи школьником, я вмешиваться перестал и даже стал оправдывать папу: ведь меня же наказывали за плохое поведение, а значит, и папа мог наказать маму за её плохое поведение. И я стал с мамой разговаривать так, как разговаривал папа. Но меня за это почему-то ругали. Мама говорила, что я грублю, что я не должен такие слова говорить.
-Но папа же говорит. Почему мне нельзя?
-Папа – взрослый.
-Значит, взрослым можно грубить, а детям нет?
Дело ухудшилось, когда к нам вернулся с Севера дедушка. Квартира, в которой мы жили, была кооперативной, и именно дедушка её оплатил; на Севере он очень хорошо зарабатывал. Короче говоря, это было дедушкино жильё. А мама мечтала и с папой поделиться этой ценностью. Она очень боялась, что папа вдруг уйдет и оставит нас с ней одних. У нее это была навязчивая идея – «папа нас бросит». Поэтому, когда на деньги деда и мамы была куплена машина, мама с папой «записали» её на папу. И папа оказался собственником машины, а дед поначалу был не в курсе этого. Когда дед об этом узнал, появился еще один камень преткновения.
После приезда деда скандалы стали происходить если не чаще, то гораздо страшнее. Дед отца терпеть не мог: он заявлял, что дочь (то есть моя мама) могла бы себе и получше парня найти. Его злило, что и машина папе принадлежала, а не маме: папина-то доля в машине была очень маленькой.
-Да на эти деньги внуку только велосипед можно купить! – Заорал дед, когда папа раз заикнулся было насчёт «его машины». – Какая-такая она твоя машина!
В общем, скандалы продолжались. Бывало, дед и папа дрались, причем первым мог налететь и один, и второй. Папа к обыкновенным крикам – при деде он все-таки опасался бить мать – стал прибавлять угрозы покончить жизнь самоубийством. Жили мы на девятом этаже, и вот в момент ссоры папа кричал:
-Сынок, прощай! Твой дед и мать меня в гроб вгоняют! – и рвался на балкон. – Я из окна выброшусь!
-Давай-давай! – Орал дед. – Да ты себя одного любишь, тебе на семью наплевать! – Дед не трогался с места. – Идиот! Ну давай, прыгай! Как тебя похороним, так уж точно счастливо заживем!
-Саша, Сашенька, не надо! – кричала мать отцу и бросалась папу спасать. Около дверей балкона или же на балконе начиналась возня за его жизнь. Я тоже присоединялся и орал:
-Папа, не надо, папа, не надо!
-Тьфу на вас! – Орал дед и уходил из дому. – Придурки!
Мы с мамой спасали папу от самоубийства, втаскивая его в комнату.
Неудивительно, что я рос ребенком издерганным.
2
Я становился старше. До определенного момента отец был для меня идеалом, и я всегда опасался – мамина тревога передалась мне – что папа из семьи уйдет. Сначала я «вызванивал» отца по маминому наущению, но потом это стало и моей потребностью. При том у меня не было с папой связано ожиданий о неких материальных благах. Папа не был для меня хорошим потому, что приносил вкусности и игрушки. Папа вообще крайне редко приносил мне что-то, от мамы я мелких знаков внимания и любви видел гораздо больше. Просто я любил папу больше, чем маму – любил ни за что, и всё тут. Ведь папа мог исчезнуть. А мама всегда была тут как тут, рядом, и всегда она причитала, и всегда мучилась вопросом о том, где же папа. Я стыдил ее иногда:
-Мама, ты папу позоришь!
-Кто тебе это сказал?
-Ты его позоришь! – говорил я и искренне верил в эти слова.
Я даже покрывал папу, я хранил его секреты. Например, нашей тайной были тети, которых я видел с папой. Бывало, вечером (тогда меня уже отдали в секцию бокса) я возвращался с тренировки и вдруг встречал веселого, с горящими глазами папу, идущего с незнакомой тетей. Папа говорил:
-Привет, сынок! Это тетя Лариса (Света, Маша – тёти бывали разные). Мы с ней вместе работаем. Я сейчас провожу тетю Ларису до дома и вернусь.
-А зачем до дома? Может, ты только до автобуса проводишь тетю Ларису?
-Нет, сынок, так настоящие мужчины не поступают. Ведь тетя Лариса живет на Овражках! Ты же знаешь, что Овражки – самый опасный район города. Вот ты бы свою подругу Веронику отпустил бы одну идти через Овражники?
-Нет, ты что!
-Вот видишь! Девочек нужно защищать. Только ты маме не говори, что меня видел. Мама таких вещей не понимает. Ты ведь настоящий мужик, сынок? А мужики никогда друг друга не сдают!
-Конечно, я не скажу.
-Вот и молодец. Я знаю, на тебя можно положиться! Я тобой горжусь, сынок!
Я ни маме, ни деду ничего не говорил о встрече с папой: ведь я был настоящий мужик! Разве я мог подвести папу, который мною гордился?
Тёти, впрочем, вели себя по-разному. Одни тети почему-то смущались, увидев меня. Другие словно бы не замечали. Третьи словно бы гордились, смотрели на меня с вызовом: мол, вот я – да! – тетя Лена, я тетя Лена, и этим горжусь! А ты, мальчик, что тут крутишься, что мешаешь? Четвертые словно сердились на меня за что-то. Последние две категории теть мне откровенно не нравились, и я папе наедине говорил, что они – дуры! Дуры глупые!
3
Я был одним из самых мелких мальчишек в классе, но при том задиристым. Однако меня легко побивали, вот я и упросил родителей «отвести меня на бокс». И в секции я был поначалу самым мелким. Однако там меня никто не дразнил, никто не задирал. Наоборот, все старались помочь и научить. Тренера я стал уважать чуть меньше, чем даже папу – а это для меня много значило. К деду, например, я относился без почтительности. Тренер Валентин Николаевич, как я теперь понимаю, был талантливым педагогом. Он к каждому из ребят мог найти подход, в секции создавал и поддерживал атмосферу доброжелательности. За ссоры и сквернословие можно было запросто вылететь. Кроме того, Валентин Николаевич задавал нам на дом читать книги и смотреть фильмы. Именно благодаря ему я открыл для себя советское кино и советскую же литературу для детей. Именно он дал мне прочесть «Хроники Нарнии» Льюиса, а затем «Властелин колец» Толкина. От него я узнал, что бывает на свете не только та музыка, какую можно увидеть по телевизору, но и другая, более интересная – «Кино», «ДДТ», «Аквариум», «Beatles», «Led Zeppelin» и прочая, и прочая. Фильмы, книги и музыку мы обсуждали. В секции мне было интересно. К тому же у меня появилась отдушина. Так что я на тренировке мог пропадать с пяти до восьми вечера: едва сделал уроки, мчался в спортклуб.
Когда мне было тринадцать, мы всей секцией отправились в поход на байдарках. Жена, дочь и внук тренера пошли с нами. Я был самым младшим и шел в лодке с тренером и его внуком.
Весь поход я, сам того не желая, наблюдал за семьей Валентина Николаевича. И, как и в велопоходе двухгодичной давности, я видел совершенно иные отношения между супругами, чем дома. Невольно я начал сравнивать свою семью и – особенно! – своего папу с тренером. И папа в моих глазах уступал тренеру. Валентин Николаевич и боксером был, и байдарочником, и палатки ставить умел, и костер мог даже и в дождь развести без бумаги, и готовил вкусно. И он не пил. Он не кричал. Он никогда не грубил своей жене.
А папу я с этих сторон никогда не видел. Маму я сравнивал с Верой Алексеевной, женой тренера. Она была дама веселая, неунывающая, спокойная, несуетливая. Словом, с этими людьми в походе было спокойно. За глаза жена была для мужа «женушка», «Верочка», а муж «Валя», «милый». Поход длился десять дней. Чему я только не научился за этот короткий срок! Например, раков ловить. Потом тренер вывез нас на смену в археологический лагерь. Конечно, не всех ребят родители отпустили, но мне повезло. Это лето стало для меня, возможно, самым значимым: я изменился.
Во-первых, я многому научился. Теперь я умел разводить костер, работать топором, ставить палатки, убирать их, штопать. Я гордился тем, что могу сам себе зашить носки и брюки, пуговицу пришить. Я умел различать керамику: определял, какая сделана на гончарном круге, а какая слеплена руками; какой орнамент (не рисунок!) какой народ любил использовать. Да всего и не перечислишь.
Во-вторых, по приезде домой начал оценивать свою семью не так, как раньше. Мне стало неприятно сознавать, что родители мои – далеко не такие хорошие люди, как тренер и его супруга.
В-третьих, я защитился, как броней, книгами. Крики родителей меня стали волновать меньше, чем ранее. Как ни странно, больше всего мне помогли книги Стивена Кинга. Их тогда уже переводили, и я читал их взахлеб. Во многих повестях и романах героями были мальчишки моего возраста; они совершали подвиги и были во многих отношениях лучше, чем их родители. Поэтому эти герои стали мне близки. И вот я научился уноситься в книжный мир, полностью отключаясь от реального.
4
Очередной скандал родителей выдернул меня из-за стола, когда я делал уроки. Из-за чего тогда поднялся крик, я не помню. Папа опять орал, что мать и дед ему жизнь молодую заедают, что они его мучают и раньше времени вгоняют в гроб. Отец был пьян, и он рвался на балкон:
-Я сейчас выброшусь! Выброшусь! Прощай, сын! – Кричал он.
-Саша, Саша, не надо! – Перекрикивала его мама. – Я не пущу тебя! – И она вцепилась в отца, оттесняя его от балконной двери. Отец ее отпихивал. – Саша, подумай о ребенке! Сиротой оставишь!
-А мне этот ребенок похуй! Похуй вы мне все! – Орал папа.
Я в это время тоже тянул отца прочь от двери балкона. Деда дома не было, но вот и он пришел. На крик дед вбежал в комнату и застал картину: я валяюсь на ковре (отец меня отпихнул), мама вытирает кровь, держа отца (он ее ударил кулаком в губы).
-Ах ты мудак ты сраный! – и дед кинулся к отцу. Они сцепились и в четвертый на моей памяти раз подрались. Мама кинулась разнимать, крича:
-Папа! Папа! Не надо, ты покалечишь Сашу!
Я в это время тяжело обдумывал папины действия и слова. «Мне этот ребенок похуй! Все вы мне похуй!» – поворачивалось в голове снова и снова. К тому же папа меня довольно сильно оттолкнул. «А папа ведь меня не оттолкнул! Он меня ударил!» – думал я. Вспомнилась и другая драка деда с отцом. Тогда я схватил на кухне нож и кинулся на деда. Мне тогда было восемь лет, и нечего жуткого я не успел совершить: нож отобрали, а меня нашлепали и лишили всех удовольствий на месяц. «Мне этот ребенок похуй! Все вы мне похуй!» Я словно на две части разделился в этот момент: одна часть бесстрастно наблюдала за дракой (отца повали на пол), а другая тупо слушала «Мне этот ребенок похуй!» раз за разом. Первая часть победила: я отправился на кухню, налил в самую большую кастрюлю холодной воды, принес в комнату и вылил на сцепившуюся родню.
-Да заебись вы! – выкрикнул я, швырнув пустую кастрюлю в стену. – Козлы ссаные!
Кое-как одевшись, я вылетел из дома. Я немного пошатался по улице и направился в спортклуб. По дороге я все пытался придумать, что мне там сказать: ведь сегодня уже был на тренировке. Однако когда я пришел, со мной все лишь поздоровались, и у меня завязалась беседа со старшим мальчиком, Серегой, которого я заразил Стивеном Кингом.
-Я твое «Сияние» уже прочел! Во книга! – И Серега показал большой палец. – А сейчас половину «Жребия Иерусалима» прочел.
И мы с жаром заговорили о Марке, герое этой книги, и о том, как сами стали бы поступать, окажись на его месте. Но потом Серёга посмотрел на часы и заторопился. Он ушел, а я себя почувствовал неприкаянным.
-Костя, ты свободен сейчас? – Вопросил тренер. – Может, поможешь разобрать старое оборудование? Надо просмотреть палатки, старые списать, спальники тоже, лодки. Работы много.
-Конечно, помогу! – Я воодушевился.
Со старшим парнем мы пересмотрели оборудование, частью починили, частью списали. За разговором и делом я и не заметил, как прошло время. Пока я шёл к дому, настроение у меня опять портилось, и едва переступил порог, я снова разозлился. Отец спал, а дед с мамой сидели на кухне. Я думал, меня будут ругать, но обошлось: на меня молча посмотрели и всё. Я переоделся в домашнее, помылся и лёг спать – и ни словом не перемолвился с домашними. И следующим утром я ни с кем не разговаривал.
С того дня папа для меня перестал быть авторитетом и я стал все пристальнее и пристальнее смотреть на него, все жёстче и жёстче оценивать, пока не пришёл, наконец, к презрению. Мне могут возразить, что не может ребенок из-за одного только случайно брошенного слова враз переменить свое отношение к родителю. Допускаю. Вероятно, были и ещё какие-то неприятные моменты, связанные с отцом, и последний дополнил чашу этих самых неприятностей до конца. Я не помню. Но я раз за разом вспоминал и перебирал в уме те поступки, которые никак его не красили. Вот он пообещал мне, что запишет на секцию конного спорта – я убивался по лошадям – но это обещание осталось втуне (как и обещание купить велосипед, книгу, кассету и прочая, и прочая). Вот он отдал почитать кому-то мою книгу – а назад она не вернулась. Вот он напился на мой день рождения – и я сгорал от стыда перед приятелями, которых пригласил… Оказалось, список этот очень и очень длинный. Стал я присматриваться и к маме. Я вдруг открыл, что мама-то моя – несчастна! Она смеётся гораздо реже, чем грустит! Но и к ней у меня находился толстенный фолиант претензий. Чем больше я наблюдал за матерью, тем лучше понимал, что именно меня в ней злит больше всего, что вызывает наибольшее осуждение. Я определил это как «неуважение к себе»: как могла она сносить свинское отношение? Разве ж можно так ненавидеть себя, чтобы позволять всякой пьяной… дряни (да-да, так я в мыслях своих теперь именовал отца) над собою измываться? Как можно настолько не уважать себя, чтобы бегать за мужиком?
Как только я пришёл к этим умозаключениям (не поручусь, что именно так гладко я всё разложил себе в том возрасте по полочкам, но основные идеи были именно таковы), то стал высказывать это и родителям. Было мне тогда 14 с половиной лет. Отцу я в глаза стал говорить, что он никогда слова своего не держит. В очередной раз увидев его с некой «тётей», и выслушав просьбу не говорить маме, так как она не поймёт, я сказал:
-Ну и уходи ко всем своим любовницам, а нас в покое оставь!
-Да ты что, сын?? Ты спятил?
-Сам ты спятил. Иди, тискайся с ней! – И я рванул прочь, иначе отец меня ударил бы.
Матери я ничего не сказал об этом. Помню, отец в этот день вернулся неожиданно быстро и всё пытался выяснить, сказал я матери что-то или нет. Прямо он спросить не решался. Он был зол на меня, и вот, улучив момент, вошел ко мне в комнату, закрыл дверь, схватил за плечо и процедил:
-Ты что, щенок, себе позволяешь?!
-Что надо! – Я вырвался. – А ты что себе позволяешь?
-Я тебе отец! – И он дал мне плюху. Это меня взбесило страшно, и я до сих пор не знаю, как удалось мне удержаться от того, чтобы кинуться на папашу. – Я тебя научу отца уважать! – И снова занёс руку. – Я тебя научу…
-Только попробуй! – Я окрысился. – Я тебе тогда отомщу!
-Ах ты, говнюк! Как с отцом разговариваешь?!
Неизвестно, до чего дошло бы выяснение отношений, но тут в комнату стал стучаться дед, и отцу пришлось меня оставить в покое. Дед внимательно посмотрел на нас (я был бледен, а папаша – красный, как рак), но ничего не сказал.
А я подумал, что пусть только папендель (по-другому я его с того времени и не называл) полезет – тотчас узнает, что такое нокаут! Тут я себе льстил: вряд ли я смог бы его отправить в нокаут, но сопротивление довольно сильное мог оказать: всё-таки второй юношеский разряд по боксу! Я злобно думал, что вот интересно бы с папашкой подраться и проверить, каков он насчёт быстроты и силы удара!
Матери, когда она опять принималась разыскивать отца, если он запаздывал с работы, я тоже начал высказывать претензии:
-Зачем ты за ним бегаешь? Только себя позоришь!
-Молчи! Ты ничего не понимаешь!
-Понимаю! Вышла замуж за придурка, позволяешь ему над собой издеваться и сама бегаешь, лишь бы он тебе еще раз по лицу дал!
-Как ты можешь так говорить?!
-Могу! Себя надо уважать! Чего ты перед ним стелешься?
-Не смей грубить!
-Ты ему машину, а он тебе по лицу! Ты ему дорогой костюм, а он тебе – кулак под дых! Взяла бы да выгнала этого гада! – Орал я. У меня были дополнительные причины ненавидеть отца: он спьяну, ставя машину в гараж, раздавил мой велосипед: погнулась вилка и рама, переднее колесо сломалось. Вожделенную «Каму» мне вскладчину подарили дед с матерью, и я на этой мечте советского школьника даже года не прокатался! В советское время «Кама» стоила 120 рублей – сумма приличная, если судить по средней зарплате (200 рублей) и курсу доллара (официальный – 80 копеек, на чёрном рынке – то ли 3, то ли 5 рублей).
-Не смей так говорить об отце!
-Он не отец, а одно название! Выгони его, не нужен он нам! Только убытки от него! То машину побьёт, то велосипед!
Обычно мама уступала: она уходила от моих воплей в другую комнату.
5
В конце концов положение в доме изменилось. Предыстория этого такова. Я продолжал заниматься боксом и одновременно увлёкся культуризмом. Это было в то время в новинку, а героем мальчишек тех лет были Брюс Ли – знаменитый каратист и Арнольд Шварцнеггер – с гигантскими мускулами звезда экрана. Наш спортклуб принадлежал богатому предприятию, и потому одним из первых закупил оборудование для тяжёлой атлетики. Работать с «весом» я начал в 14 лет и к десятому классу мог похвастаться рельефной мускулатурой. Итак, к десятому классу я выступал уже среди тяжеловесов. При всём том я не был похож на боксёра с грубой топорной мордой.
В семье всё было по-прежнему, за исключением того, что дед переехал жить в домик, который купил вместе с участком как дачу. Домик был с печкой, вот дед там и поселился. К тому времени я подружился с дедом, мы с ним сошлись на почве осуждения отца и подталкивания матери к разводу. С отцом я продолжал конфликтовать, но как-то вяло. Я держал дистанцию, папашины вопли и сам он существовали словно бы в иной плоскости: я научился пропускать их мимо. Впрочем, я настолько нетерпимо относился к родителю, что даже внешнее сходство с ним мне было отвратительно. Отца я физически не переносил. Отец брился и носил короткую стрижку, а потому я стал отращивать волосы (во время боев я их завязывал в хвост) и в свое время бороду. Отец курил – мне был запах табачного дыма омерзителен. Отец был нередко приходил поддатым – в результате я водку и пиво попробовал в 19 лет, причём поставил своеобразный эксперимент, последовательно описав свои ощущения. Словом, я старался настолько отличаться от родителя, чтобы никто не сказал: «он – вылитый отец». По той же причине я лишь в исключительных случаях позволял себе нецензурные выражения...
Я собирал фантастические серийные издания – был в то время тем, кому вид книги не менее важен, чем содержание. Сейчас-то я от этого заблуждения избавился… А тогда для меня книги в мягких обложках и клееные не существовали вообще. Словом, на полках моих стояли все без исключения издания Стивена Кинга в мягких красочных суперобложках (чтобы они не порвались, я подгонял к ним целлофановые тетрадные обёртки). У меня были все изданные на русском языке произведения Рея Бредбери, все Стругацкие, весь Лем – и много чего ещё. Над этими изданиями я трясся и даже не всякому человеку доверял их из опасения, что книги пострадают. После моих рук книги выглядели так же, как и в магазине – новенькими и нечитанными. И вот как-то раз, вернувшись домой, я заметил на своей книжной полке непорядок: куда-то исчез подарочный том Бредбери! Я полез на полку и обнаружил ещё несколько пропаж во втором ряду полки. Корешки книг первого ряда были отлично видны (издания стояли тесно), но за ними зияли дыры пропаж. Папаша стащил у меня несколько книг! В том числе и Лема, и «Противостояние» Кинга! Я даже не знал, какой книги мне жальче всего. В бешенстве я сидел за столом и кулаками стучал по столешнице. Едва только отец пришёл с работы и разделся, я вылетел к нему и заорал:
-Верни мои книги! Ищи где хочешь!!
-Какие книги? – Отец сделал вид, что не понимает, о чём речь.
-Которые у меня украл!
-Ты что, охренел? – До меня донеслись пивные пары.
-Возвращай книги! – Меня чуть ли не трясло от бешенства.
-Что у вас случилось? – Обеспокоенная мама вышла из кухни.
-Этот… этот… – Я всё же удержался, отца не обозвал. – Этот… спиздил мои книги!
-Ах ты сучонок, на отца лезть начал?! – Ответствовал отец. – Да я тебе сейчас! Я тебя научу уважению, говнюк!
-Саша, Саша, не надо! – Закричала мама и сунулась было к отцу.
-С-сука, не лезь ты тут! – Мама тут же получила кулаком по лицу.
-Ты, урод! – Закричал я. – Перед матерью извинись!
-Да ты у меня сейчас! – И отец меня ударил в глаз. Точнее, метил в глаз, но не попал.
Зато мои удары в корпус и голову достигли цели. Результат был фантастическим: отец только и отлетал от меня, я оказался безусловно сильнее. Затем я попросту выкинул его за дверь. Не то чтобы я действовал в полном ослеплении ярости, но близко к тому. Папаша по мне ни разу не попал. Уже с лестницы он мне крикнул:
-Дождешься!
-Только сунься!
Он сунулся – с бутылкой в руке. В результате он порезал себе руку, а лестничная клетка покрылась осколками. Затем папаша ушёл.
Отец проболтался на улице 3 часа. Тем временем дома у меня состоялся жёсткий разговор с матерью:
-Сынок, ведь это же твой отец! – Плача, говорила мама.
-Мне на это дерьмо наплевать! Больше он вякать не будет! Дома будет сидеть тише воды, ниже травы! А если ты хочешь, чтобы он продолжал над тобой издеваться, то чтобы я этого не видел! Мне твой мазохизм надоел! Ходи с ним в гараж, когда тебе не терпится от него получить. Там и кайфуй от избиений! А дома – пусть только он хоть что пискнет! И меня ты не остановишь, мама. Если он опять полезет – опять получит в морду, но уже по-настоящему. Простыми ушибами не отделается, будет переломы лечить! Уж ты ему это тоже объясни!
-Сынок, но ведь…
-А раз ты спишь и видишь, чтобы он тебя бил, организуйте садо-мазо клуб где-нибудь вне дома! Я сказал! – И я удалился в свою комнату.
Я лёжа читал книгу и ждал отца: не все акценты были расставлены. Папаша вернулся, прошёл в ванную, потом на кухню, они о чём-то начали говорить с мамой. Я к ним присоединился и повёл ту же жёсткую линию:
-Папендель, ты всё понял? Ещё раз ты хоть слово тут вякнешь, ещё раз пискнешь, что котлеты не три раза, а два прокручены, ещё хоть что-нибудь – и в больнице окажешься! – Я навис над сидящим отцом, положив левую руку на спинку кухонного уголка и тем самым перекрыв ему возможность встать. – А книжки чтобы в течение недели стояли на полке. – Приказал я. Вот теперь всё было сказано!
После этого случая отец притих. Книги мои он через несколько дней вернул. Я почувствовал себя в доме хозяином: при мне (уж не знаю, как обстояло дело в моё отсутствие) отец первое время после столкновения не смел не то что руку на мать поднять, а даже и голос повысить. Он, впрочем, раза два с пьяных глаз срывался, пытаясь восстановить себя в правах. Для него это закончилось плачевно: один раз я увернулся от удара так, что отец со всей силой влепил кулак в стену и сломал костяшки пальцев, а другой – просто схватил его за нос вытянутой рукой. А так как руки у меня оказались длиннее, да и сам я перерос отца, то он по мне достать не мог, тем более что между нами стол оказался. Этот действенный прием я вычитал в какой-то книге.
-Воспитала мне врага на шею! – Заорал он тогда матери. – Отца родного сын не жалеет!
А мне в тот момент пришло в голову, что мы с отцом похожи на двух волков в стае – один постарел и ослабел, и вот сильный зубастый самец подмял его под себя… Нельзя сказать, что я этим гордился. Я понимал ненормальность такого положения в семье. Напряжение не уменьшилось, но оно было тихим, хотя иногда выплёскивалось. Вспоминается такой случай.
Я пожарил картошку с луком и грибами, дождался родителей, и мы сели есть.
-Я ненавижу картошку с луком! Зачем ты туда положила лук?! – Заорал было отец. – Я не буду это есть! Только продукты испортила! Дура!
-Картошку жарил я, а не мать. Не хочешь, ходи голодный.
-Я эту дрянь не буду жрать!
-И не жри. – Я стал есть.
Отец выскочил из кухни. Мать, против моего ожидания, за ним не побежала. Мы с ней поужинали и разошлись по комнатам. Отец совершил необычные для него поступок – сам себе приготовил еду, и во время этого процесса я не слышал ни мата, ни нарочитого шума.
Конечно, отцу было тяжело осознавать своё новое положение и тем более мириться с ним. Дома было неуютно. Поэтому, поступив в институт, я перешёл жить к деду. Это не примирило меня с родителями, я просто нашёл для себя наиболее выгодное положение. С дедом мы жили душа в душу. Он много рассказывал мне о бабушке, которую я не помнил. Словом, из дома я сбежал. Как там было дело в моё отсутствие – меня не особенно волновало. Что мог, я сделал.
Семья родителей, несмотря на все старания мамы, распалась. Отец ушёл жить к сотруднице. Правда, он хитро ушёл: грязные свои вещи оставил у матери, унёс чемодан чистой одежды. У любовницы он прожил неделю, потом принёс матери свои грязные шмотки и взял выстиранные. Так он и ходил туда-сюда. Я сначала об этом не знал – мать скрывала и уход отца, и его возвращения. Выяснилось всё это случайно: я столкнулся дома с отцом, когда он напихивал в большую сумку чистые вещи.
-Мы с матерью больше не живём. – Сказал он мне.
-Давно?
-Три месяца.
-А что за вещи ты берёшь?
-Она мне их постирала, я и забираю.
-А в ванной что за тряпки?
-Это стирать надо.
-И мать их тебе стирает?? – Я был потрясён.
-А что?
-У тебя и ключ есть?
-Есть.
-Ну ты и сволочь же, папендель… – Сказал я с душой. Я не знал, что и подумать. Как? Он ушёл и каждый раз таскается сюда, используя мать как прачку?? Когда отец собрал сумку, я сунул ему и пакет с грязным бельём, а ключ отобрал. Отец пытался протестовать, но что он мог со мной поделать? Выпроводив его, я отправился в магазин и купил новый замок. К приходу матери я его поставил.
-Мама, ну как ты могла?? Ты что, прачка, его обстирывать??
-Ты не знаешь, что такое одиночество!
-А с ним ты не в одиночестве! – У меня слов не было. – Вот тебе ключ. Если ты ему сделаешь копию, то упадешь в моих глазах ниже подземного перехода.
Я не уверен, что мать впоследствии не сделала для отца дубликат ключа. Но меня это уже не касалось: пусть делают, что хотят. От родителей я оторвался. Мать мне по-прежнему жалко, хотя к этому чувству примешивается и осуждение. Что касается отца, то он для меня вообще не существует.
Словом, родители свое семейное счастье профукали, а детство мое сделали невыносимым.
 
Впрочем, благодаря такому своему детскому опыту я уже в юности сделал такие выводы, до каких кое-кто и в тридцать не может дойти. Я, не имея милого уютного дома у родителей, мечтал создать свой. Семья для меня – нормальная семья, а не то недоразумение, которое соорудили родители – стала высшей ценностью. Одна моя приятельница как-то заметила мне, что это – женское восприятие, а никак не мужское. Допускаю. Но уж точно не хочу, чтобы мои дети пережили то, что я в детстве: ощущение отсутствия «своей крепости», состояние незащищенности, постоянные нервотрёпки. Когда я сейчас вспоминаю своё детство, когда я вижу в автобусе семью обозлённых друг на друга родителей с ребёнком, мне хочется в голос заорать:
-Опомнитесь! Вы же калечите своё собственное чадо! Вы же растите в нём ненависть к себе!
Copyright: Антон Владимирович Кайманский,
Свидетельство о публикации №144731
ДАТА ПУБЛИКАЦИИ:

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.

Рецензии
Bender[ 15.09.2007 ]
   Отличный рассказ. И стиль, и тема. Создаётся настроение, а это очень редко бывает. Автор молодец.
 
Антон Владимирович Кайманский[ 20.09.2007 ]
   Благодарю Вас за отклик!
   С уважением, Антон
Мариян[ 19.09.2007 ]
   Да, рассказ замечательный. Неважно, это рассказ о себе или вымышленный образ. Читая, не думаешь об оценке, а сопереживаешь, веришь и радуешься за героя. С ув. Мариян
 
Антон Владимирович Кайманский[ 20.09.2007 ]
   Благодарю Вас за лестный отзыв. А вот жена моя сказала, что рассказ так себе. Не сравнить, говорит, с тем, что ты раньше писал.
   С уважением, Антон
Элиана Долинная[ 19.09.2007 ]
   Замечательное со всех сторон произведение. Нет, я бы сказала – исповедь. Знаете, в Интернете было слишком накладно читать, и я скопировала и прочитала не спеша. Трагедия людей, живущих без опоры, как дом на песке – т.е. без Бога. Обычно чаще
   семьи верующих, которых называют в мире оскорбительно - сектантами, счастливые, хотя многодетные и мало обеспеченные материально. Но их отличает от семей, подобной описанной – духовный и душевный МИР, взаимопонимание, согласие, которые нисходят свыше, как в послании Иак.1:17 : «Всякое даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше, от Отца светов, у Которого нет изменения и ни тени перемены».
   А, напротив, «…гнев человека не творит правды... Посему, отложив всякую нечистоту и остаток злобы, в кротости примите насаждаемое слово, могущее спасти ваши души» - это чуть дальше, в Иак.1:20-21. В самом деле эта Книга (т.е.Библия) спасла многие семьи, избавила души от ада, а детей от разочарования в самых близких и родных людях, от боли за разбитые семьи. Горькая по сути своей повесть, но временами (каюсь - грешна!) невозможно было удержаться от улыбки, а то и от смеха. Спасибо Вам, Антон Владимирович! Благословений Божиих и вдохновения, тёплой осени, радости и взаимопонимания в семейной жизни. С теплом души, Эл.
 
Антон Владимирович Кайманский[ 20.09.2007 ]
   Здравствуйте, Элиана!
   Благодарю Вас за отклик. Удивило меня, что Вы мне проповедь дали.
   С уважением, Антон
Avrora[ 15.10.2007 ]
   Хорошее произведение, в стиле Селлинджера, читается-на одном дыхании,только название мне не понравилось, простит (никак не отражает глубину рассказа и подходит, скорее. для жанра horror или мелодрамы какой-нибудь любовной:)), и, как мне кажется, над финалом можно еще поработать, не разжевывать идею
   С уважением,
 
Антон Владимирович Кайманский[ 16.10.2007 ]
   Благодарю Вас за отклик и за рекомендации!
   С уважением, Антон

Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта