Крыло фортуны

(продолжение)

 

Вечером он прочитал в электронной почте сообщение от Фортунатова:

«Саша, если ты не передал ещё деньги моим, не надо этого делать. Вышла ошибка, это не те деньги, спрячь их.»

На что Гурин тут же отстучал:

«Сегодня был у Розы. Отмечали День Рождения Ани. Поздравил её от твоего имени. Деньги передал. Как твои дела? Какие планы?»

 

Ночью он проснулся, как обычно, в пол-третьего. Но не от кошмаров. Голова была ясной и работала, как компьютер. Постепенно всё упорядочилось, встало на свои места. Он встал, подошёл к окну, посмотрел в звёздную бездну и перекрестился. В груди всколыхнулось и по телу пробежало приятное волнение. Он воспринял это, как знак божий. А на следующий вечер, после работы опять подруливал к знакомому подъезду на Шинников 17. Из тамбура доносились звуки потасовки.. Злые девичьи голоса изрыгали мат, сопения, визги. Резко открыв дверь, в клубке взлохмаченных девиц, он увидел знакомую фисташковую курточку. Схватил за неё и выдернул на себя. Девочка резко обернулась и так быстро клацнула его зубами за кисть, что он не успел среагировать. От резкой боли и выброса адреналина, он на секунду потерял контроль над собой, и не выпуская из рук фисташковой курточки, крикнул на остальных:

- Вон, кривоссачки!!!

Драчуньи, кинувшиеся было вырывать у него свою жертву, после такого крика осели и испарились. Только рядом дрожала Анька, но не от страха, а от горячки драки. Сообразив, что это не враг, она вырвалась и вместо благодарности зашипела:

- Чё орёшь, дурак, что-ли?

- Ничего себе! Тебя чуть не прибили.

- Мы играли.

- Пошли домой.

- Нет, я гулять, - вытерла ладонью красную вьюшку из носа.

- Мало досталось? Поймают и добьют!

- Тебе какое дело?

Она сунула руки в карманы и, завиляв попой, шмыгнула за угол дома.

 

Пока поднимался, по лестнице, рассмотрел кисть руки: четыре зуба отпечатались на долгую память. Дверь не открывали. Надо было, конечно, предварительно позвонить, но он не взял номера телефона. Добирался почти час. Столько же предстояло обратно. Когда каждая минута на счету, обидно потерять два часа впустую. Но тут за дверью послышалось весьма неприветливое, будто из прошлой жизни:

- Кто?

- Это я, Александр.

Глазка в двери не было и, не уверенный, что его узнали, добавил:

-Я вчера приходил.

-Я не похмеляю, - в приоткрывшуюся щель показалась всклокоченная голова с перышком в волосах. - Чё надо?

-Поговорить, - и не дожидаясь приглашения, надавил на дверь.

Рая закурила и села на диван, не обращая внимания на распахнутые полы халата.

-Ну, и?

-Аня сказала, что у неё проблемы с учёбой. Я бы хотел ей помочь.

-Хм, - вытянула она от удивления губы, словно размышляя, в чём скрывается подвох. Потом достала из сумки упаковку, выдавила таблетку и проглотила:

-Голова раскалывается.

«Элениум», - прочитал на упаковке Гурин.

-Помогает от головы?

-Гильотина лучше. Помощник, значит. Типа, добрый дядя?

-Надо помочь ей сдать экзамены и перейти в 10 класс.

-Ты меня удивляешь. - тоном светской львицы произнесла Рая, изящно стряхивая пальчиком пепел с сигареты. - И как тебе это представляется?

-Очень просто: будем заниматься.

-Вообще-то надо с ней сначала поговорить. Захочет ли? У нас тут швейное ПТУ через дорогу. Пусть там и учится, на швею. Модельером может стать. Кутюрье, твою мать!.

-А если бы через дорогу было токарное училище, пошли бы в токари?

-Не только поэтому. Ей шить нравится. Сейчас покажу, какое она мне платье сшила.

Она мигом переоделась на кухне и продефилировала перед ним. И платье и модель были ничего.

-А?

-Сама, что ли?

-Ну, дак.

-Кто-то же научил?

-У них кружок в школе. Вначале себе шила, а тут вот, видишь? Теперь просит, «мам, купи машинку!»

-Дело хорошее. Будет ремесло в руках, уже не пропадёт. Я куплю ей машинку.

-Ну, вот, уже и расходы пошли. Ты подумай хорошенько, прежде, чем всё это затевать. Ты женат? На той цыганке?

-Нет, я женат гораздо раньше.

-Ну, это уже лучше. Своих детей, наверное, пруд пруди?

-Мои уже взрослые. Ты о своей подумай.

-О моей? - Роза засмеялась: - О своей я сама подумаю, а ты лучше возьми мне пивка. Никак не могу оклематься после вчерашнего.

-Завари чай покрепче, помогает.

-Ой, не надо советов, лучше купи пива. Я денег дам.

-Потом, мне сейчас ехать надо. С Аней поговори, а я завтра позвоню. Скажи мне номер сотового.

-На нём денег нет.

-Я положу.

Она поправила полы халата, прикрывая ноги и скуксилась:

-Ну, пожалуйста, возьми пивка, умираю!

-Нет.

-У, противный! Не приходи больше.

-Послезавтра позвоню.

 

Послезавтра, прямо с работы, его пригласили в ФСБ. Молодой, но уверенный в себе человек, с хорошими манерами и в хорошем костюме, поведал, что с крупной суммой фальшивых Евро задержана начальница Районной МНС. Она показала, что одолжила эти деньги у своей подчинённой Уткиной. Та задержана, но уверяет, что деньги год назад обменяла на Центральном рынке. По оперативной информации Уткина, в тандеме со своей начальницей в ходе выездных налоговых проверок, активно вымогали у предпринимателей деньги. Поскольку последнюю проверку она проводила на фирме Гурина, оперативники хотели уточнить у него некоторые обстоятельства. Выяснение обстоятельств продолжалось хотя и деликатно, но довольно долго и утомительно. Молодой, но по отечески заботливый к судьбе Гурина сотрудник, как бы невзначай предупредил :

- Не завидую тому, на которого рано или поздно укажет эта прожженная взяточница. Единственный его шанс — первому заявить о взятке.

- Тогда бедолага получит сразу и за фальшивую валюту и за дачу взятки.

- Есть такая форма самосохранения, как сотрудничество со следствием.

- Да, я слышал. Очень благородно.

Возможно первое впечатление было обманчивым, но молодой человек казался законопослушным. А Уткина, насколько он её знал, может повесить на себя дополнительные лет пять за взятку только под пытками. Поэтому Гурин вежливо отклонил «спасительное» предложение и не поддержал тему о мздоимстве. У него взяли телефон и адрес бухгалтера Наташи.

- У неё маленький ребенок, пожалуйста, будьте с ней деликатней

-Обещаю. Вы говорите, во время проверки были в командировке?

-Да, в Китае.

-Здорово! А я ни разу не выезжал за границу. Наверное интересные встречи были?

«Чёрт! Неужели прознали? Слишком уж конкретный вопрос. Если соврать, - точно уличат в неискренности». Он пожал плечами:

-Да, случайно встретил однокурсника.

-Даже так? И кого же?

-Фортунатова.

-Знакомая фамилия...

 

Выйдя на свет божий из серого здания, Гурин первым делом решил предупредить бухгалтера на случай, если и с ней захотят «побеседовать». И не по телефону, а с глазу на глаз. Лавируя между потоком машин, рискуя врезаться или получить по морде, он ринулся к ней домой. В этот момент позвонила Фролякина и голосом, не очень радостным, предложила встретиться.

-Только не сегодня, у меня цейтнот.

-А у меня задержка. Я сейчас сделала тест, результат положительный.

На проспекте было шумно, ему яростно сигналили сразу три машины, за то, что он перегородил им путь на перекрёстке, поэтому, из всего, что она сказала он понял только то, что какой-то тест она сдала положительно.

-Молодчина, поздравляю, - ответил он.

-Хм, а я тебя.

-Слушай, плохо слышно, я не совсем понял.

-Да беременная я! Хотела спросить: вынашивать или нет?

-А что муж говорит?

-Гурин, ты дурак?

-С этой жизнью свихнёшься.

Только тут до него дошёл смысл её слов. Но, видимо, ещё не осознал всей значительности, во всяком случае коленки пока не затряслись.

-Слушай, ты где? - Решил он всё-таки встретиться.

-На работе.

-Я подъеду.

-Да, в принципе, я всё сказала. Как, впрочем. и ты. Пока. Занимайся своими делами.

Ответить он не успел, телефон на том конце отключился. Хотел сам позвонить, но в это время справа раздался одновременно душераздирающий скрип резины по асфальту и сигнал клаксона. В считанных сантиметрах от него впился колёсами в асфальт красивый какой-то автомобиль. В его окно полился прток отборного мата. Признавая вину, Гурин не стал отбиваться, а приложив руку к сердцу, извинился. В ответ услышал:

- На х.. мне твои извинения! Я половину новой резины на асфальте оставил!

 

Передряги, свалившиеся ему на голову за этот день, могли служить резонным оправданием, для пропуска занятий с Анной. Но всё уже было предопределено. Позвонил Рае. По голосу её понял, что она ждала его звонка.

-Аня согласна, - сказала она.

По дороге к ним купил швейную машину. Чуть не грохнулся с ней, пока поднимался на четвёртый этаж по склизким ступеням. Мама с дочкой не были избалованы подарками. Сдержанные в проявлении чувств, однако, обе они были рады безмерно. Но, запаса положительных эмоций с которыми они сели заниматься, хватило ненадолго. Прежде всего Гурин попытался привести в порядок рабочее место, заваленное картинками, сувенирчиками и безделушками.

-Надо убрать эту фигню.

-Это не фигня.

-Все-равно убери.

-Мне не мешает, - заёрзала она попой по табурету

-Мне мешает, - настоял он. В другой раз ему не удалось бы это сделать, но после швейной машины, Аня скрипя сердцем, согласилось убрать самые крупные вещи. Сидеть пришлось на колченогих кухонных табуреточках.

-С чего начнём? - Жизнерадостно вопросил он, чтобы в корне загасить проскочившую между ними искру раздражения. Аня задергалась, начала судорожно шуршать страницами задачника, так, что он сразу вспомнил троечниц-одноклассниц, в момент, когда учительница произносила зловещую фразу: « А сейчас к доске пойдет ....»

-Вот, - ткнула она в книгу пальцем.

-Что, «Вот»?

-Вот эту задачу решай, нам задали домой.

-Вам задали, ты и решай.

-А ты зачем пришел?

-Тебя учить.

-Так учи.

-Чтобы учить, - голосом терпеливого учителя пояснил он:- я должен понять, что ты знаешь, а чего не знаешь. Читай условие. Вслух читай. «Ну, блин, и дикция!» - С трудом удержался он, чтобы не сказать вслух.- Так. Вот теперь смотри... Дай бумагу. Карандаш есть?

Карандаш оказался тупее валенка. Он физически не переваривал тупых карандашей.

-А точилка?

- Где-то была. - Минуты три она шуршала в поисках точилки, затем ушла на кухню за ножом. Нож оказался тупее карандаша. Но винить в этом ребёнка было несправедливо. Он достал из портфеля дареный «Паркер» с золотым пером и начал объяснять.

-... Понятно?

-Ну, - Аня с умным видом кивала головой.

-Это у нас получается какой треугольник? Пожалуйста, не молчи, видишь, все стороны ... что? Равны, да?

-Ну.

-Значит треугольник... какой?

-Этот, как его, - заёрзала Аня, кусая губы и раскачиваясь на двух ножках табурета.

-Рав-но-сто-рон-ний! Значит, этот угол какой?

-Прямой! - Бодро воскликнула она.

-Тпр-р-р. Ты меня пугаешь! Сумма внутренних углов треугольника чему равна?

-Забыла.

-Этого забыть нельзя. Или знаешь или нет. Сто восемьдесят градусов. Все углы равны, значит каждый сколько?

Закатив глаза она принялась шевелить губами. Потом схватила калькулятор. Гурин зажмурился и тихо застонал. Наконец она выдала более, чем неуверенно:

-Ну, шестьдесят?

-Правильно! - Решил он поддержать её.- А косинус шестидесяти?.... Чему равен косинус шестидесяти? Если забыла, быстренько выведи. Рисуй на этом круге, что такое косинус? Смотри, подсказываю... Так, да? Отношение прилежащего катета, - где он? Вот! - К гипотенузе. Где гипотенуза, эта?

-Ну.

-Думай, думай, крути шариками в голове, они там у тебя все заржавели, слышишь скрип какой?

-Это у тебя скрип, - обиделась она.

-Возможно, спорить не буду. Так сколько будет?

-Не помню..

-Мда, тяжело, когда не знаешь, да ещё и забудешь.

-Да зачем мне твой косинус? Это мы уже в шестом классе прошли. Мне вот эту задачу надо решить, и всё!

-Да как ты её решишь, если ты не знаешь, что такое косинус, что такое равносторонний треугольник! Это же пятый класс! Что ты делала-то все эти годы?

-Вот то и делала! - С вызовом ответила она и так посмотрела на него так, что ему, а не ей стало стыдно. Он отчётливо вспомнил себя мальчиком, которого отчитывала мама. «Как же эта девочка похожа на неё!».

-Ладно, всё нормально. Откатываем назад. Давай сюда учебник за пятый класс.

-У меня его нет.

-Как нет?

-Мы новые учебники в обмен на старые получаем.

-Ерунда какая-то. Все учебники, тебе - особенно, необходимо иметь.

-А где их взять-то теперь?

-Ладно, вспомнишь авторов, я куплю. Так, а как быть с задачей?

-Легко, у меня есть решебник.

-Это что?

-Ты не знаешь? - Посмотрела на него, как на неандертальца..

-Нет уж, давай-ка вместе вспомним, что такое косинус, и сами решим эту пустячную задачу....

 

Часа через полтора он вошёл на кухню к Рае, мокрый и красный, как рак.

-Что, так всё запущено?

Он пожал плечами.

-Но надежда-то хоть есть?

-Надежда умирает. Ничего, пробьёмся, - улыбнулся он через силу.

-Чайку попьёшь?Черный или зеленый?

-Давай зелёный.

-Терпеть его не могу, - сказала она и полезла в шкаф, набитый одинаковыми пачками.

-К войне готовишься?

-Это Серый присылает. Заколебал, мы же не китайцы.

Гурин взял у неё пачку, размял в руках щепотку, понюхал и уловил запах дымка от самокруток Форты.

-Слушай, продай мне это.

-Хоть так забери. Всё равно выбросить хотела. Моча получается, а не чай. Горькая такая!

-У каждого свой вкус.

Он выгреб с полки все пачки и сложил в полиэтиленовый пакет. Пакет заначил в старом гараже, в погребе которого раньше хранили картошку и соленья.. Щепотку взял домой и вечером забил косячок. ( Приподнялся с кровати, повис в воздухе и поплыл. Грёзы) Качества отменного. Он прикинул, сколько можно на этом «чае» выручить.

На следующий день позвонила Рая. У неё только что был обыск.(Гурин перекрестился, вспомнив про «чай»).

- Забрали все Евро, козлы.

-Ты им рассказала, откуда деньги?

-Попробуй, не расскажи. Он мне процитировал статью, за дачу ложных показаний до 5 лет. А что, они не настоящие?

-Следователи? Думаешь, мошенники?

-Вообще-то я спросила про евры, а это мне и в голову не пришло. Слушай, ведь точно!Кинули! Я в милицию позвоню!

-Это твоё право, только скажи, ты и Форту упоминала?

-Ну я же говорю, пригрозили тюрьмой.

-Сомневаюсь, чтобы твой Форта мошенников заинтересовал.

 

Пришло сообщение от «Форты»: «Ты забрал у Розы деньги?». Ответил:

«Не волнуйся, я ей отдал свои. А вот чай, который ты ей присылаешь, забрал. Роза предпочитает кофе». Ответ пришёл мгновенно, не успел Гурин отключить компьютер: «Саша, прости, что причинил тебе убытки. Я всё возмещу в ближайшее время. Целый кейс таких фантиков мне втюрили братки из Владика в качестве оплаты за товар. Какой тут на хрен бизнес с Россией, одно кидалово!»»

 

Снова позвонили из ФСБ. На этот раз какой-то майор Трушин. Голос его Гурину не понравился. Когда они встретились в фойе, по лестнице спускался Вова Горячий, его заказчик, с генералом. Трушин поздоровался с генералом, а Гурин с Горячевым. Генерала кто-то отвлек и они успели перемолвились парой фраз:

-Проблемы? - Спросил его Гурин.

-Не, я с властями дружу. У нас с Вашим проектом проблемы. Экспертиза выдала серъёзные замечаниия. Читали?

-Что значит, «читали»? Вовсю устраняем.

-Это хорошо. Только дом -то уже построен. Я его как буду исправлять? Это же миллионы?!.

-Зачем же нужно было так спешить?

-Я так работаю всегда. Иначе бы ездил на «Жигулях».

-Но в договоре этот нюанс не предусмотрен. А на практике...

-Практику мы сами нарабатываем, - закончил дискуссию Горячев и поспешил в генералу, который уже освободился.

- У Вас производственный конфликт с этим молодым человеком?, - едва ли не шёпотом спросил Трушкин.

-Что-то в этом роде.

-Поосторожнее с ним. Лет семь назад его бы близко к этому зданию не подпустили. Разве что с обратной стороны, где СИЗО. А теперь — сами видите, депутат! Ладно, кесарю кесарево, а слесарю слесарево. Может прогуляемся? Погодка благоприятствует.

Видок майора не впечатлял: потертый серый кургузый костюмчик, застиранная рубашка и галстук, узел которого не перевязывался лет десять. Составить ему компанию в знакомой комнате для приёма посетителей ещё куда ни шло, но разгуливать с ним по центральной улице не хотелось. Но майор уже направился к выходу, радостно, почти угодливо приветствуя всех, кто пересекал вестибюль, не смущаясь того, что не все его замечали.

На улице было ярко и шумно. Трушин часто замигал, громко чихнул .и утёрся мятым платком.

-Спасибо, - сказал он Гурину, хотя тот и рта не открывал.

Они перешли по подземному переходу запруженную улицу и вынырнули у входа в городской парк, место ночёвки несметных вороньих стай. Утром они улетели на свалку, оставив после себя обломанные ветки и толстый слой гуано на аллеях, скамейках и гипсовых памятниках соцреализма.

- Вы любите весну? – Решил поговорить о погоде Сиделев.

-Без Разницы. Зимой в машине печку включаю, - летом кондиционер.

-Человек – часть природы. Если он теряет с ней связь, - теряется сам.

-Мы уже давно потерялись.

-У входа в парк стоял киоск с мороженным.

-Вам взять? - Спросил Трушкин.

-Нет спасибо.

-Напрасно, молочные продукты очень полезны, - разворачивая «Советский пломбир»

-Сплошной меламин.

-Да бросьте. Чувствуете, как пахнет? – Вдохнул он полной грудью.

-Чувствую: оттаявшим собачьим дерьмом, гарью маршруток и фтором с алюминиевого завода.

-В молодости я был страшным максималистом. Даже крупица плохого среди всеобщего благолепия угнетала меня. Зато сейчас, если на общем мрачном фоне я нахожу хоть толику прекрасного, - наслаждаюсь ею, забыв всё дурное.

-Видимо, у меня третья стадия. Я забыл, что такое нравится - не нравится, хочу – не хочу. Я давно живу понятиями: надо – не надо.

-А как же с женщинами?

-Никак.

-Но это же противоестественно!

-Когда тебе за 50 и сверстницы давно не привлекают, рассчитывать на взаимность двадцатилетней могут только талантливые люди.

-Да-да! И состоятельные.

-Это уже из области коммерции. Хотя, впрочем, некоторых красавиц реально вид толстого кошелька доводит до оргазма.

-Так что же, нам, простым смертным? Удавиться? Или жить с простатитом?

-Ну, вот видите, уже выбор есть. Значит не всё потеряно.

-Интересный Вы человек!

-Это всё, что Вы собирались мне сказать?

-Я пока ничего Вам и не говорил. Давайте присядем, - показал он на лавочку под липой. Но лавочка оказалась сплошь в вороньем помёте.

-У меня есть местечко, но пешком долго. Вы ведь на машине? Проедем?

-Что, у нас продолжительный разговор?

-Как получится.

-В машине, Трушин назвал адрес, и, когда поехали, спросил:

-Как поживает Ваш друг Фортунатов?

-Мне показалось — не очень.

-Что так?

-Нельзя ли конкретизировать нашу беседу? Извините, но у меня куча дел.

-Это просто необходимо. Дело в том, что Ваш друг, секретоноситель — невозвращенец, находится в оперативной разработке.

-Знаете ли, все секреты, коих он является носителем давно уже официально проданы китайцам. И мне непонятно, в чём ещё можно подозревать бедолагу и, тем более, как Вы выражаетесь, разрабатывать?

-Любое действие правительства, мы должны аксиоматично принимать за проявление высшей мудрости или вынужденной необходимости .-(Как ни вглядывался Гурин ему в глаза, он не нашёл в них признаков ерничанья.) - Если государство что-то и продало китайцам, то только не Вашего приятеля. Он сам продался.

-Уверен, что нет. Он порядочный человек! Вы сами назвали его неизвращенцем.

-Невозвращенцем. Вы знали его молодым. А с возрастом люди становятся хуже. Не замечали по себе?

-Истинная правда! Хуже и тупее, вдобавок. Но не все. Фортунатов рассказывал мне свою историю...

-Мы обязательно поговорим об этом, только не на ходу. Этот подъезд, прошу .

Дверь в квартиру на втором этаже, звякнув цепочкой, открыла бабулька, бледная, как подвальная поганка, но подрумяненная и с остатками рыжей краски на седых волосах, напомнившая гостю жертву Раскольникова. Она лишь на мгновение зыркнула в сторону Гурина и, кажется, вполне его оценила. Проводив гостей в комнату, она громким театральным голосом, какой часто бывает у плохо слышащих, предложила чай — кофе.

-Спасибо, не надо.

-Могу предложить водочки. – хитринка в глазах выдавала её осведомленность. Трушкин, подвинув Гурину стул, сам привычно расположился за круглой непокрытой столешницей, с застарелыми чернильными кляксами и без вступления начал:

-Сколько бы мы не враждовали с Америкой, нашим главным противником на ближайшие десятилетия остается Китай. Незаметно подливая масла в огонь нашей со Штатами конфронтации, он ведёт планомерное наступление на главных фронтах: экспансия экономическая и демографическая, а также политическое подчинение. С демографией всё понятно, дети от смешанных браков — всегда китайцы. Нашим дурам обкуренным хоть под китайца, хоть под макаку, лишь бы не работать. Осталось лет пятьдесят, чтобы процесс завершился. Полная экономическая зависимость практически достигнута, сами видите. Как и внедрение в нашу бюрократическую надстройку: величайшее китайское искусство шантажа и подкупа на нашей благодатной почве дает необыкновенные результаты! Вы можете спросить, чего же они медлят, коль есть возможность? Нет резона. А резкие движения затратны. Всё произойдёт само собой. Вы видели, как кошка играет с придушенной мышкой? Они изучают нас, как исчезающий этнографический материал.

-Ясно. Вы полагаете, я могу повлиять на этот процесс?

-Я бы сказал, мы все должны сделать всё от нас зависящее, чтобы повлиять.

И тут Гурину пришлось выслушать лекцию о кознях китайских спецслужб. Повеяло тухлятиной застойных восьмидесятых. Но Трушин, как тетерев на току, упивался своей песней, не замечая реакции аудитории.

-... Расчитывая на Вашу порядочность, я вынужден раскрыть Вам один секрет...

-Может не надо?

-Без этого невозможно продолжать наш разговор.

«Так может и не надо продолжать?» - Подумал, но не сказал вслух Гурин.

-У нас есть надежные сведения о контактах Фортунатова с Китайскими спецслужбами. Он Вам что-нибудь говорил о своих поездках в Россию?

-Говорил, что не был.

-А по нашим данным он трижды приезжал в страну. И даже был в Красноярске. И даже встречался, неформально, с одним из руководителей режимного предприятия, где Вы раньше вместе работали. А вот с семьёй увидеться не соизволил. По учётам лиц, пересекавших гос. границу он не проходит. Значит, по фальшивому паспорту? Кто ему его оформил? С кем он здесь встречался? О чём говорил? Знать это чрезвычайно важно.

Гурину ужасно не нравилась тема и Трушин не мог не заметить его реакции. Но истолковал её по-своему:

-Вам что-то не понятно?

-Мне не понятно одно: зачем Вы украли у меня столько времени?

Трушин опешил.

-Вот Вы как, - протянул он .- Мы на Вас рассчитывали, ну извиняйте.

Гурину показалось, что он сейчас расплачется.

-В чём Вы на меня рассчитывали?

-Честно сказать, мы надеялись, что Вы поможете нам во всём разобраться. Ваш друг — пешка в большой игре, о которой, .возможно, ему самому не всё известно.

-В какой игре? Какая пешка? Он больной человек!

-Не удивительно, такие психологические нагрузки не проходят бесследно. Я бы мог предложить Вам несколько вариантов...

-Меня устроит сейчас лишь один: Давайте не этом закончим и разойдемся. Через час мне надо быть в экспертизе, а ещё проект надо захватить.

-Часом, не Вовы ли Горячева проект? Поосторожней с ним. Он, действительно, парень горячий. А вот у меня есть на него надёжная узда. Захомутаю, - не дёрнется. Погодите, надо ещё формальность соблюсти. Так или иначе, сегодня Вам стали известны некоторые конфиденциальные сведения, и я хотел бы, чтобы Вы пообещали их не разглашать.

-Обещаю.

-В письменном виде, пожалуйста, - достал он из стола чистый лист писчей бумаги с пожелтевшими краями.

-Об этом не может быть и речи. Откройте дверь. Хозяйка!

-Она не слышит, хоть стреляй. Ладно, идите. Но хорошенько подумайте о нашем разговоре. Будет плохо — звоните, - протянул он свою визитку, На чистом поле были только ФИО и телефон.

 

Вечером, приехав заниматься с Аней, он спросил у её матери, не приезжал ли к ним когда Форта.

-Зачем тебе?

- Ты как-то, не по русски, вопросом на вопрос отвечаешь. Так был или нет?

-Ну, был. Только он просил никому об этом не говорить. Ночью пришёл, утром ушёл. Денег дал, да чая этого, зелёного, что ты забрал.

Новость эта, в свете того, что сегодня наговорил ему Трушин, требовала осмысления. Но не сейчас, поскольку предстоял поединок с Анькой. Рая ушла куда-то мыть полы, оставив их один на один. Занятие оказалось сплошным кошмаром. На предыдущем, выведя с ней несколько формул, он попросил её их запомнить. А так-как времени оставалось катастрофически мало, написал их крупными буквами на листочках и развесил на стенах, предварительно очистив их от картинок фабричных звёзд и прочей дребедени. В день занятий, после обеда он звонил ей предупредить, что приедет, как договаривались. Трубку долго не брали.

-Формулы учишь?

-Учу, учу, - совсем не убедительно ответила Аня.

- Во сне?

-В смысле?

-Я тебя разбудил?

-Не, я читала.

-О-о-о! Это радует. Что читаешь?

-Гарри Поттера.

-Тьфу ты. Садись-ка лучше за уроки.

Надо сегодня её дочитать, завтра вернуть подружке.

Вечером Аня встретила его с распухшим лицом.

- Что это? - Нагнулся чтобы рассмотреть запудренную припухлость под её левым глазом. Но она отдёрнулась и поставила его табурет не как обычно, а справа от себя.

-Я вот тебе тут книжку принёс, чтобы не читала все подряд. С душевным трепетом он вручил ей «Повести Белкина». Небрежность, с которой она сунула томик в кучу старых тетрадей, обидела его за Пушкина. .

А когда, вместо формул на стенах увидел тех же глянцевых де'биланов с мошной до колен, обиделся уже за себя.

-Зачем ты сняла формулы?

-Ну чё к чему? Ко мне же гости приходят, чё позориться-то?

-А от своего невежества тебе не позорно?

-Нет, - с вызовом она посмотрела ему в глаза.

-Ладно. Чем это ты вымазалась? - обнаружил он у неё на лице толстый слой тонального крема.

-Не твоё дело. Давай заниматься.

-Хорошо. Если не ошибаюсь, прошлый раз мы остановились на логарифмах. Так?

-Ну.

-На десятичных?

-Ну.

-Извини, можно тебя попросить вместо «Ну» говорить, «Да»?

-Нельзя, что-ли.?

- Ты же не лошадью правишь: «Ну» да «ну».

-Ладно, давай дальше.

Слушаюсь и повинуюсь! Только жвачку, пожалуйста, выплюнь. Итак, мы остановились на десятичных логарифмах.

-Ну.

-О, чёрт, - передёрнуло его, - Опять «Ну»

-Ну, привыкла я! Какая разница?

- Большая. И не кричи на меня.

-Сам не кричи. Ты приехал заниматься или морали читать?

-Вообще-то, наука и мораль не разделимы. Ладно, поехали. -Задачи, что я тебе давал, решила?

-Нет.

-Но почему?Это же самые простые. Ты хоть пыталась?

-Немножко.

-Почему же только немножко?

-Ну, не нравится мне эта алгебра.

-«Ндравится, не ндравится», - так девки деревенские говорят, когда на лавке семечки щёлкают. Большенькая ведь уже, надо жить другими понятиями.

-Какими?

- «Надо» или «не надо», например.

Это занятие у них не получилось. Пружина терпения, которую он мужественно сжимал в себе, достигла предела и сорвалась. С криками «Дура! Дура!» он выскочил в прихожую и стал одеваться. Хорошо, хоть матери в этот момент не было дома. Перед тем, как хлопнуть дверью, он вспомнил, что оставил в комнате портфель, вернулся и увидел слёзы на лице Анны. В один миг всё у него в душе перевернулось. Он хотел обнять её, но она ощерилась. Только тут он обнаружил, под тональным кремом три параллельные царапины у неё на щеке и понял, почему она опухла.

-Кто это тебя так?

-Тебя не касается! Собрался, так иди! - Раскрыла она перед ним дверь.

-Погоди, это не шутки!

-О, Господи! Упала и поцарапалась.

-Сказки не рассказывай. Кто это тебя? Я сам с ними разберусь.

-Не лезь в мои дела! Кто ты такой?!- Закричала она на грани истерики.

Он ушёл с гадким чувством на самого себя Оно не проходило, а усиливалось. Он позвонил Фролякиной.

-Можно я подъеду?

-Подъезжай, - ответила она равнодушно.

-В той же кофейне?

-Без разницы.

-Вместо озорных искорок в глазах Фролякиной появилась грустинка.

-Ты что-то собирался мне поведать?

-Да, он собирался, но плакаться сейчас о своих бедах было бы высшим идиотизмом.

-Как ты себя чувствуешь?

Она сказала, что сделала микроаборт. Душа стала пустой, как железная бочка. Будто потерял что-то важное в жизни. Земля под ногами закачалась. Захотелось опереться о надежное. Он взял её ладонь, но она оказалась безучастной.

Хороший ты, Саня, мужик...

Знаю, не орёл.

Он знал, что через пять минут закрутится по жизни, засуетится, и случившееся потеряет своё значение. Но это будет неправильно. Это будет плохо, очень плохо. Фролякина молчала. Наверное, она думала примерно о том же. Он знал, что её переживания гораздо сильней.

-Ну, ладно, спасибо за кофе. Идём работать? Или на сегодня уже все? Завтра будем работать. Работать, работать и всё будет хорошо. Только вот ребёночка-то мы загубили, - спазм сдавил ей горло, но она пересилила себя. - Что-то я, как барышня экзальтированная.

Он хотел поцеловать её, но побоялся неуместной сентиментальности. При чём тут его чувства, когда убили целую Жизнь? Жизнь, данную богом. По дороге домой, спасая себя, он принялся набирать телефон Ани, чтобы извиниться за свою грубость, но телефон её был отключен.

Период ревности и подозрений в его семейной жизни давно прошёл. Но интуиция, врождённая или приобретённая горьким опытом никогда не подводила его жену. Гурин поражался, как точно она чувствует появление у него другой женщины. Вечером у жены случился гипертонический криз, вызвали скорую и до самой ночи он ухаживал за ней. Отключился в первом часу, но был разбужен телефонным звонком. Рая. Не поздоровавшись и не извинившись, она выпалила:

-Аня пропала!

-Ты её подругам звонила?

-Обзвонила всех Ты можешь приехать?

-Сейчас? - Оглянулся он на спальню, откуда доносился слабый голос жены: «Кто там?»

-Ну, извини...

-Да еду, еду.- пошёл он одеваться.

-Ты куда, Саша? - Услышал он голос из спальни.

-Золотко, я скоро вернусь. Большие проблемы.

-Мне что-то худо.

-Я позвоню Диме, он присмотрит за тобой.

-Не надо, он и так устает, не высыпается. А когда он раздражительный, я его боюсь. Лучше приезжай сам скорей.

В это время пробок не было, машины проносились в обе стороны, изрыгая жестяные банки из-под тоников и окурки, рассыпавшиеся искрами при ударе об асфальт. Ночью город был во власти антиподов. Попав в зелёную, волну, он долетел на другой край города за двадцать минут. Роза, встретившая его у подъезда, кое-как взобралась в машину:

-Высоко так, чуть юбку не порвала.

-Так же ступень есть.

-Я не знала, не ездила на таких.

Она рассказала, что Аня заявилась сегодня домой поздно, вся бледная, «зрачки по блюдцу», не иначе, как обкуренная, если не хуже. На все вопросы один ответ: «Отстань». Мать психанула, назвала её дрянью, она её — проституткой!. Мать ей пощёчину, она схватила куртку и бежать. В комнатных тапочках. Прождав час мать села за телефон. Но никто из её подруг ничего не знал.

В это момент к соседнему подъезду подъехала, бухая колонками спортивная машина, из которой со смехом вывалилась девушка. По голосу Гурин узнал в неё ту, что просила его прокатить в день знакомства с Аней.

-Кто это? - Спросил он Раю.

-Местная, прости Господи... Виолла, кажется.

Машина, рыгнув глушителем, сорвалась с места и исчезла за домом, а девушка нырнула в темный подъезд. Гурин последовал за ней и нагнал на втором этаже.

-Виолетта! Можно Вас?

-Меня? Чё, прямо здесь? Я закричу!

-Зачем?

-Мужик, ты кто, воще?

-Я отец Ани Фортунатовой.

-Ещё один. И чё?

-Она пропала.

-А я при чём? Воспитывать надо ребёнка, а не лупить.

-Ты знаешь где она?

-Спроси что-нибудь по-проще. Всё, это моя квартира. Пойду учить уроки, а то меня папа заругает. Ха-ха-ха! Кстати, Анька мне штуку задолжала. За презервативы.

Девочка была пьяненькой, оттого и куражилась.

-Минутку, - Гурин протянул ей тысячу.

-А две можно?

-Только скажи где Анька.

-У Багрея в зале.

-Где это?

-Гагарина -5. Одна просьба, дяденька,: когда Вам там будут яйца отрывать, не говорите, что я сказала.

-Сто пудов. Деньги возьми.

Она выдула из жвачки пузырь, лопнула его и попрощалась:

-Засунь их себе в жопу.

Вернувшись к машине, он высадил Раю

В пятом доме по ул. Гагарина, у одного из подъездов, колёсами на газон, было припарковано штук пять машин, больших и маленьких. Гурин зарядил обойму «Осы», которую с некоторых пор возил в «бардачке». Машину глушить не стал, дверцу оставил приоткрытой. Тихо ступая в темноте спустился в подвал, дверь которого оказалась открытой. В освещённом зале стояли тренажёры, на полу маты, на матах люди. За ширмой, судя по звукам, совокуплялись. Пахло потом и анашой, по углам валялись пустые шприцы. На топчане он увидел Аню. Рука её безжизненно свисала до полу. Он успел сделать лишь шаг, как путь ему преградил качок с обнажённым торсом:

-Ты кто?

-Я Григорий, пришёл за дочерью.

- Сюда посторонним нельзя.

-Я уже ушёл, только Аньку заберу.

Дальше всё произошло, как в заурядном кино: крики, удары и выстрелы. Эпизод закончился тем, что Гурин пулей вылетел наверх с Анькой на руках, швырнул её в машину и, прежде, чем сам прыгнул на сиденье, вдавил ногой акселератор. Раздались выстрелы, посыпалось стекло. На выезде со двора зад машины забросило, - лопнула покрышка. Фонари на столбах были выбиты, свет в окнах уже погас и он носился с выключенными фарами по незнакомым лабиринтам, выскакивая на пешеходные дорожки и детские площадки, пока не попал в тупик: перед ним были металлические ворота детского сада. Он выскочил из машины. На счастье, замка на задвижке не было и ворота легко распахнулись. В бардачке нашёл валявшийся там с незапамятных времён замок и накинул его на скобы ворот. Объехал здание и заглушил двигатель. Машины с ревущими глушителями в эту ночь всполошили жителей микрорайона. Рев прекратился только с появлением милицейских сирен. Гурин склонился над Аней. Увидев на лице её беспечную улыбку, подумал, что она сходит с ума.

- -Я и не знала, что ты такой крутой.

-Не обзывайся. Что они с тобой сделали?

-Ты, наверное, боишься, что меня изнасиловали? Ха-ха-ха! Если тебя это волнует, можешь утром свозить меня на мед экспертизу к гинекологу - лепетала она заплетающимся языком.

-Дурочка.

-Знаю, ты уже говорил. Дура дура, дура я! Дура я проклятая!

-Перестань, я не в этом смысле. Прости.

Он обнял её, она стала вырываться и разрыдалась. Через одежду он чувствовал, как отчаянно бьётся её сердце. Ему хотелось говорить и он говорил, что любит её и никогда не бросит, а она рыдала всё сильней и сильней сотрясаясь всем телом, будто в припадке .

- -Пусти! Я не люблю, когда меня трогают.

-Успокойся же, пожалуйста! Сейчас мы поедем домой...

-К тебе? У тебя ведь дома жена, дети. Твои дети. Лучше отвези меня к себе на работу. У тебя есть офис?

-Есть.

-С диваном?

-Типа того..

-Я на нем немножко отдохну, а утром в школу. Я теперь всегда буду ходить в школу и буду сильно-сильно стараться. И тебя слушаться. А потом куда-нибудь поступлю и стану настоящим человеком. И тебя не будет мучить совесть, что я шляюсь по притонам. Я стану хорошо зарабатывать и тебя не будет мучить совесть, что мне надо бы помогать деньгами. Тебе же надо своих детей на ноги поднимать, правда?

-Что ты несёшь, замолчи.

-Ну, правда! Я нарожаю детей, хорошо воспитаю, и ты будешь нами гордиться. Только ничего не бойся...

-Миленькая, я давно уже ничего не боюсь.

-Боишься, я же вижу.

Заменив пробитое колесо, он отвез её в офис и уложил, как она просила, на диван. В семь она встала и сказала, что поедет домой за портфелем, чтобы пойти в школу.

-В тапочках поедешь?

-Мда, придется просить тебя отвезти. Я тебе одни беспокойства причиняю. Проблемная девица, правда? Кстати, если они запомнили твои номера, у тебя будут настоящие проблемы.

-Лишь бы у тебя их не было.

-Ты что, правда крутой?

-Крутое бывает яйцо. А я нормальный.

Оставшись один, он позвонил Гимодееву, которому делал когда-то проект загородного дома с эллингом и морским клубом.

К счастью его телефон не изменился.

-Рафиль Натанович. У Вас не найдётся для меня пары минут.

-Слушаю.

-Я бы хотел очно.

-Тема?

-Можно при встрече?

-Депутатский приём у меня в четверг

-Но это ещё почти неделя!

-Если три минуты устроит, то через пол-часа я буду в Администрации. Встретимся в фойе.

После вялого ответа на рукопожатие, Гурин вкратце изложил ночное событие.

-Где это было?

-На Гагарина — 5.

-Это не мой избирательный округ.

-Но, может, есть какая-то возможность? - Не мог же Гурин открытым текстом сказать, что знает о его прошлом, когда тот контролировал весь Заводской район. А Гимодеев терпеть не мог, когда ему на это намекали.

-Ладно. Я поговорю с Лященко, это его околоток. Развел у себя наркоманов.

Едва они разошлись, Гурин поехал к Рае устанавливать металлическую дверь, а Гимодеев позвонил помощнику:

-Заедь. А по пути узнай, как дела у этого, как его, Багров, что-ли?

-У Багрея?

Когда они встретились, помощник рассказал свою версию о ночном происшествии в тренажёрном зале.

- Мужика уже установили по номеру машины, он никто. Сегодня с ним разберутся.

-Прямо сейчас звони этому уроду и скажи, чтобы не дергался. После драки кулаками не машут. Даю тебе три дня, чтобы от этой инвалидной команды не осталось и духу.

-Всех мочить?

-Когда это кончится, наконец? Я имею в виду, официально, через правоохранительные органы. Кто у нас в заводском начальник РУВД?

-Вова Егоров.

-Ну вот, у него же целый сейф материалов на эту шпану. Скажи, что уже можно. И на полную катушку, чтобы про них все забыли. А на зоне, лучше, если они вообще загнутся, слишком много знают Проследи. Сколько можно терроризировать население?! Молодежь к зелью приучать. У нас и так демографический кризис! Всё понял?

-Понял-то понял. Но Багрей, худо-бедно, нам каждый месяц десять кусков зелёными делает. На носу выборы. Его убрать, - туда сразу же металлисты влезут.

-Ты не догоняешь. Сколько классов у тебя образование? Нет, я, пожалуй, возьму себе молодого паренька с дипломом, а тебя обратно смотрящим отправлю. Что это ? - вытянул у него из-под воротничка массивную цепь.

-Ну, это же реликвия, Рафиль Натанович!

-От тебя уркой несет за версту. Найми себе, наконец, репетитора по русскому языку. Не научишься говорить, как нормальный человек, - смотрящим поставлю! И своих сутенеров с проспекта убери. Лучше, если официально, руками милиционэров.

-А девок - в свободное плавание?

-Заболел, что ли? В Китае надо сеть налаживать. Ты знаешь, какой там бизнес уважаемые люди организуют? Это не зачуханные бумажки подбирать на панели. Всё, мне некогда. Через тридцать минут Губернатор экономический форум открывает.

Помощник набрал номер начальника милиции:

-Петрович? Ты где обедать собираешься?..... Я тебя приглашаю..... Японский или русский?..... Тогда давай к 12-ти в «Метелицу».

Не прошло и недели, как по всем каналам, включая центральные, пронеслась весть о разоблачении банды рэкитеров, черных риэлтеров, наркодельцов и сутенеров, долгие годы державших в страхе по-города. Бандиты улыбались с экранов, полагая, что это недоразумение и скоро их вытащат из дерьма.

После злополучного ночного происшествия отношения с Аней несколько поправились. Занятия начали доставлять Гурову некое удовлетворение, и дважды в неделю, под вечер, он с нетерпением ожидал назначенного времени. В Ане проявилось упорство., так знакомое Гурову по его матери. Конечно, за несколько недель упущенных лет всего не наверстать. Иногда она соображала, иногда тупила. Зато слушала всегда внимательно. «Когда ты так вот смотришь, ты выглядишь очень умной. При условии, что молчишь». Память у неё была хорошая от природы, но с логикой — просто труба. Его приводило в необычайное изумление, когда он просил написать её какую-нибудь большую формулу. Это происходило примерно так: вначале решительно проводила горизонтальную черту, обозначавшую дробь, затем, прикрыв на мгновение глаза, рисовала скобки в числителе и знаменателе, в которых, кусая губы, совершенно бессистемно расставляла буквы греческого алфавита, будто собирая по зрительной памяти мозаику. Правильный результат удивлял, но не радовал учителя. Утешало одно: ребёнок старается. Хотя, судя по формам, ребёнком её назвать язык не поворачивался. Когда какое-то решение ей не давалось, она начинала нервничать, раскачиваться на двух ножках табурета и широко разводить туда — сюда ноги, а учитывая, что на её голом теле всегда был один и тот же коротюсенький халатик, у Гурина в такие минуты клинило мозги и продолжать занятия он мог лишь большим усилием воли. Он намекнул Розе, что дочка выросла из старого халата. и на следующем занятии увидел на Ане новый фланелевый халат. До пяток.

- Нравится? - мстительно спросила она.

М-м-м, ничего. А что это у тебя за дырка?

-У меня?

-Ну, в смысле, на халате.

-А! Заводской брак. Давай заниматься. Чё там у нас?.

-Погоди, это же от сигареты! Куришь, что-ли?

-Да нет, подружка приходила, она курит. Только мамке не говори

-Задаст за сигареты?

-За новый халат. Блин, длинный такой, за всё цепляется. Ты ей сказал такой купить?

-Я её просил, чтобы колени закрывал, а не пятки. И вообще, меня волнует не халат, а то, что ты куришь. Ты же обещала завязать.

-Я обещала завязать дурь курить и завязала. Про сигареты ничего не говорила..

-Ты же в сморчок превратишься к двадцати пяти годам! Усохнешь.

-Мне хватит. После двадцати пяти разве это жизнь?

-Смотря у кого. Если так к себе относиться, потом будешь не жить, а мучиться.

-Мне двадцати пяти достаточно.

-Многие так говорят, но потом живут и мучаются ещё два раза по двадцать пять.

-А смысл? Вот ты работаешь, суетишься, - разве это жизнь?

-Жизнь. Что, я должен её в ночных клубах просиживать?

-Ну, почему, обязательно по клубам? В мире столько интересного.

-Согласен. Я по молодости много путешествовал. Во всех пяти океанах купался, даже в ледовитом. Но наступает момент, когда вспоминаешь о своих мирских обязанностях. Кроме того, преодоление себя в обыденной жизни приносит большее удовлетворение, чем покорение горной вершины. Вы писали сочинение в школе на тему «Всегда ли в жизни есть место подвигу?»

-Нет.

-А мы писали. Только теперь я понял смысл вопроса.

-Ясно. Значит ты тут подвиг совершаешь?

- Если честно, раньше я так и думал. Теперь нет.

-А что, нельзя жить просто, в удовольствие?

-Бывает. Когда то, что что-то делаешь в удовольствие, а тебе ещё и деньги за это платят.

-Знаешь, где я хочу учиться?

-Но мы же уже решили, в Политехе.

-Это ты решил. А я решила в Медицинском.

-Потому что «ндравится»?

-Вот именно.

-Это безумие! Там одна блатота и нацокраины по разнарядке. Или ты на коммерческий собралась?

-Ты же знаешь, что это не для меня.

-Но, чтобы поступить на бюджет надо знать биологию, анатомию. Я в этих науках не бум-бум. Разве, что химия, да и то неорганическая.

-Будем заниматься неорганической, - решила за него Аня. - Остальное сама выучу.

Не было пафоса в её словах, но Гурин понял, что никакие его контраргументы не помогут. Словно снимая с себя ответственность, он сказал.

-Решать, конечно, тебе, но гарантии поступления, как в Политех, я не даю.

-Ясно-понятно.

- Профессия врача благородна, слов нет, но если ты планируешь работать по совести, впереди тебя ждёт много серьезных трудностей. Ты это осознаёшь?

Да.

-Тогда давай работать.

Ссоры, хотя и реже, всё же случались. Порой, хлопая за собой дверью, Гурин говорил себе, в последний раз находится в этих протухших катакомбах, но не проходило и пары дней, как он снова слышал в трубке голос Анны:

-Привет.

-Привет.

-Когда приедешь?

-Зачем?

-Заниматься.

Устоять перед такой тягой к знаниям он не мог.

 

Основные усилия он направил на то, чтобы научить её рассуждать, чего она совершенно не умела. В её понятии выучить, - означало зазубрить. Шаг за шагом он заставлял её думать. И хотя, на его взгляд, хвастаться пока было нечем, в дневнике у Ани по алгебре и геометрии появились четвёрки и даже пятёрки. Это вдохновляло и учителя и ученицу и сближало. Теперь не только он, но и она стала интересоваться его делами. Пусть из вежливости, но всё равно было приятно. Он не ограничивался формальным «Нормально», а делился с ней своими новостями. Как-то получалось, что проблемных было больше, чем приятных, но он не сглаживал, давая понять, что взрослая жизнь не сахар, и приучал к упорству. Иногда, вдруг встретившись взглядами, они замолкали и подолгу не отводили глаз. Это не было игрой, они узнавали себя друг в друге. А как-то он положил рядом с её ладонью свою и сказал: «Смотри!». Они были удивительно похожи, вплоть до овала ногтей.

Менялась и обстановка в доме. От хозяйки перестало нести перегаром, а когда она наняла мужичка для ремонта кухни и санузла, Гурин перестал опасаться, что деньги его будут бездарно пропиты. Стакан Стаканыча он ещё пару раз встречал в прихожей, но, получив смятую бумажку, тот, смущённо благодаря и извиняясь, моментально исчезал. «Та ладно, - оправдывала своё попустительство Рая, - между прочим, человек с высшим образованием. Раньше на Красмаше работал инженером».

Пара походов по магазинам вернули ей человеческий облик. Гурин совсем иначе стал на неё смотреть, что, конечно, не осталось не замеченным: иногда, как бы невзначай, она задевала его в проходе то бюстом, то бёдрами, что впрочем, вполне можно было бы списать за счёт тесноты. Он чувствовал, что крошечного встречного импульса с его стороны будет достаточно, чтобы заискрило. Но повода не давал, и столкновения прекратились. Даже при минимуме усилий, к ней вернулась привлекательность, и Гурин рискнул порекомендовать её своему приятелю, которому требовался офис-менеджер. Так она обрела постоянную работу, а вместе с ней уверенность и достоинство. Затонувшая лодка этой маленькой семьи оторвалась от илистого дна и, благодаря совместным усилиям, начала медленно всплывать.

 

Жизнь человеческая - часть большого мира и, закономерно, полна противоречий. Маленькие радости от успехов семьи Фортунатовых, не могли заслонить его от агрессивной настойчивости Вовы Горячева, которому пришлось использовать весь свой административный ресурс и кучу денег, чтобы добиться подписания акта госприёмки нового элитного дома, построенного по проекту Гурина, главная ошибка которого заключалась в том, что он не потребовал своевременно от своего заказчика зафиксировать на бумаге его своенравные изменения к заданию на проектированию. На все предупреждения проектировщиков Горячий тогда резко отвечал: «Не Ваше дело, рисуйте, как я сказал». Гурин знал, что экспертиза такие решения отклонит и все будет приведено в соответствие, но никак не ожидал, что заказчик начнёт строительство с листа, не дожидаясь заключения. Почти год, под жёстким прессингом Вовиных шестёрок, он только и делал, что пересчитывал конструктивные схему, вносил изменения в архитектуру, снова и снова искал наименее затратные варианты переделок. Такая работа, кроме того, что не приносила денег, нарушала рабочую атмосферу в коллективе. И если бы он не платил своевременно из своего кармана зарплату специалистам, они давно бы разбежались. Едва, наконец, после приемки здания, Гурин хотел вздохнуть свободно и взяться за новую работу, как Горячий потребовал он него возмещения издержек, которые он понес на переделки и подкуп чиновников всех мастей. Предварительно оценив стоимость движимого и недвижимого имущества семьи Гурина и сочтя её далеко недостаточной, Горячий предложил ему за свой счёт сделать ему два серьезных проекта: на торгово-развлекательный центр и аквапарк. Это было предложением от которого нельзя отказаться.

- Мне жаль, что так всё получилось. Вы человек серьёзный и я Вас уважаю. Но и я не попка и платить свои деньги за чужие ошибки не привык. Иначе, - указал он рукой на шикарную обстановку огромного офиса и вид через стеклянную стену с семнадцатого этажа на лежавший под ним город, - у меня ничего этого бы не было. Итак, завтра в десять, к Вам подъедет мой главный инженер со всеми исходными данными на аквапарк и, не откладывая, начнем работу. Договор составим потом, чисто формально, для инстанций. А срок выполнения Вы скажете, когда посмотрите документы. Но не позднее декабря.

- Какого года?

Этого, разумеется. Там надо будет быстренько приниматься за торгово-развлекательный центр. Всё, удачи, - протянул он руку.

Погодите. Все не так просто. У нас в городе нет технологов по аквапаркам. Надо будет заключать договор с москвичами. А там цены на порядок выше. У меня нет таких денег.

И у меня, представьте, нет. Зато, я видел, у Вас хорошая машина. Продайте.

Я на ней езжу. Кстати, на моей автостоянке уже три года на одном месте стоит вишнёвый «Крузер». Сторож говорит, это Ваш.

На стоянке у ДК? Мой, однако.

Вот если его продать, - на технологов бы хватило. Всё-равно не ездите.

Нет, это раритет. Память о боевой юности. Знаете, в девяностые, вывезешь на нём какого-нибудь несговорчивого за город, положишь голову под колесо, а сам сидишь, и на газ поджимаешь. Все вопросы решались. А Вы говорите, продать. Вдруг пригодится.

Гурин рассмеялся. Улыбнулся и Володя. Но от серых глаз этого мальчика повеяло холодом.

 

Осмысление серьёзных вопросов обычно приходилось у Гурина на ночное время. Вот и эту ночь он провёл в тревожных раздумьях. Условия, которые пытался навязать ему Горячий были не просто кабальные, но разорительные. Чтобы профинансировать два проекта ему пришлось бы продать всё, что у него есть, включая жильё, а кроме того, потерять из жизни ещё два года. Гадать, что предпримет Горячий в случае его отказа, - на хватило бы фантазии. Он слишком хорошо знал его, чтобы наивно полагать, что тот отступится. Смерти Гурин не боялся, может, даже с облегчением бы её принял, но ему не хотелось разъезжать на инвалидной коляске, как Петунин, Моховой и некоторые другие упрямцы. Кроме того, Горячий имел дурную, осуждаемую даже в бандитских кругах, привычку мстить на родственниках. Дождавшись утра, он нашел скромную визитку и набрал по телефону отпечатанный на ней номер:

- Аллё! Николай Петрович? Вы не сможете сегодня уделить мне несколько минут? В любое удобное для Вас время. Хорошо, в час я буду в фойе управления. Нет?... Помню... Только номер квартиры забыл. Да, да, конечно.

(продолжение следует)