На выпавшем за ночь белоснежном покрывале снега, припорошившем асфальт, хорошо читались следы. Вот прошел, касаясь кое-где земли ледорубом, рыбак в валенках с галошами. А вот мелким шагом в обуви на каблуках пробежала некая молодая особа, поскользнулась и упала. После чего ее следы стали какими-то неровными, будто осторожными. Видать, боялась опять оказаться на снегу. Следующие следы пьяного. Заметно, как много раз он спотыкался, падал, а когда вставал, опирался руками и коленями. Похоже, расшиб чего-то себе: на белом очень заметны пятна крови. Снег снегом, а под ним лед. Ледяные лужатины, скрытые белым покрывалом, скользкие и коварные, поджидали своих жертв, будто охотники в засаде. Родной поселок только-только просыпался, а Владимир Васильевич Торопов, в прошлом тракторист опытно-производственного хозяйства «Григорьевское», уже вышагивал метры, постукивая своей бессменной тростью. После перенесенного инсульта он с ней не расставался. И хоть у него была нарушена речь, неподвижна правая рука, да и на ногах он держался не совсем уверенно, для всего Михайловского, поселка расположившегося под Ярославлем неподалеку от старинной Норской слободы, он был самым, что ни на есть добрым гением. Уже не раз люди, повесившие было нос из-за разных житейских неурядиц, встречая его на дороге, начинали улыбаться и шутить, воспрянув духом. В их головах обязательно появлялась мысль: уж если Торопов каждодневно преодолевает жестокие хвори, выходя на свои прогулки, то им-то, более или менее здоровым, что?! И кивали, приободренные его радушием, на неизменное: «Здравствуйте!» Поселок, совсем небольшой, Владимир Васильевич знает как свои пять пальцев. Вон там, в старом барском доме, администрация, возглавляемая Леонидом Борисовичем Почекайло. И старожил ворчит про себя, что. Мол, ремонт в администрации власть имущие сделали, а библиотеку довели до того, что все книги осенью дождем закапало. Но, слава Богу, наконец-то ее закрыли на ремонт, упаковав все книжные полки в полиэтиленовую пленку. Когда откроют после ремонта, будем михайловцам радость. Но опять омрачается лицо Владимира Васильевича, потому что видит перед собой бывшую сельскохозяйственную выставку. Когда-то, во времена Ф.И. Лощенкова, на ней можно было познакомиться со всеми достижениями полей и ферм нашей области. Сегодня от прошлого благолепия остались руины, мусор, да битые стекла, будто война прокатилась. Впрочем, такие разоренные уголки сегодня найдутся во многих местах, во многих хозяйствах. Опираясь на трость, пробирается неугомонный дед по дороге мимо поликлиники, в которой при Брежневе врачей было видимо-невидимо, а ныне осталось два-три специалиста. Вот и берег Волги, поросший старыми огромными елками и величавыми соснами. На сверкающем снегу, сплошь усыпанном хвоей, сидит белка и с удовольствием лакомится талыми ягодами брусники. Как старой знакомой кивает ей Владимир Васильевич. Белки непугливы. Иные спускаются с сосен, распушив хвост, и прямо с протянутой ладони берут угощение. Особенно любят орешки и сушеные грибы. Торопов всматривается в заледеневшие берега Волги, улыбается, вспоминая свое детство, юность. В этих местах по обе стороны реки располагались пионерские лагеря. Бывало, многие михайловцы, уходя в отпуск летом, устраивались поработать в них, не помышляя о поездках на юг, к морю. Ныне остался от того великолепия только лагерь «Молодая гвардия», да и то лишь кусочек. Бывшие летние домики, веранды с качелями безжалостно брошены на поживу холодным ветрам и хлестким дождям. Чуть дальше в сторону – санаторий «Красный холм». С ним связана легенда о бункере Сталина, построенном в годы войны на случай отступления из Москвы. Впрочем, вполне может быть, что и не легенда. На берегу действительно виден обвалившийся вход, заделанный кирпичами. Местные умельцы пытались разобрать кирпич на свои нужды, но кладка сделана на века. Так ни с чем и отступились. У каждого местечка своя история, свои предания, бережно хранимые, передаваемые из поколения в поколение. Все михайловцы знают про купцов Пастуховых, благодаря которым у санатория имеется чудесный дом, а у поселка – дача. Правда, на дачу совсем не похожа, в ней даже подвал с толстенными стенами приспособлен под магазин. Бредет добрый гений поселка Владимир Васильевич Торопов, часто останавливается, кланяется знакомым и незнакомым, улыбается. Дойдя до центра, который в течение дня ни один михайловец не минует, он садится на знакомую скамейку под надежной крышей старинной остановки и крошит хлеб бойким синичкам, слетающимся отовсюду на его угощение. И завидев озабоченного какой-либо проблемой местного жителя, тычет здоровой рукой в сторону копошащихся на снегу синичек, приглашая посмеяться и порадоваться на веселых пичужек, как бы говоря, чего уж там, жизнь ведь, все равно хороша... |