АГАТ

 

Окончилась лекция. Я спустился в вестибюль института, и сердце неприятно ёкнуло. В вестибюле расхаживал в своей морской форме не кто иной, как мой двоюродный зять. Я называю его двоюродным, так как он женат на моей кузине. Он как-то гадливо взглянул на меня, видимо собирался сообщить мне что-то плохое. «Слушай: - сказал он мне – приди сегодня к нам к 7 часов вечера, будем топить Агата». Агат – это его собака, овчарка. Она прожила в его доме около 14 лет. Естественно постарела и стала никчемной. К тому же у неё стали непроизвольно вываливаться кучи, стала плохо слышать, и как сторожевой пёс стал не нужен.

Я пришёл к 7 часам, как просил зять. Дом, где жил зять с семьёй, был обычный деревянный, но очень мрачный. Особенно мрачным был зал, туда никогда не заглядывало солнце. Да и все дома в той округе были деревянные. Кругом росла трава, мостовых не было, типичная деревня. Недалеко протекала Тверца.

Был конец января или начало февраля. Температура воздуха -2 – -5о. Падал лёгкий снежок.

Увидев меня, зять сказал: «Пришёл? Вот и хорошо! Заходи! Вот в газете завёрнуты два кирпича. Возьми их подмышку и не сгибайся под их тяжестью. Неси как будто это книги, изящно». Я взял свёрток перетянутый верёвкой. Конечно кирпичи – это не книги.

Вышли на крыльцо. Зять свистнул: «Агат, гулять!». Пёс выскочил. Он любил размяться на улице. Во дворе надоело сидеть. Пошли гулять к Тверце. Тепло. Снежок. Приятная прогулка! Идём. Под правой подмышкой несу кирпичи. Стараюсь идти прогулочным шагом, грациозно, изгибаясь, как будто у меня и впрямь книги.

Пришли к Тверце. Поздний вечер. Тускло. Светит луна. Река подо льдом, только прорубь дымится. Зять скомандовал: «Агат, ко мне!». Пёс что-то прогудел, неохотно подошёл к хозяину. Этот хозяин взял у меня кирпичи и верёвку, накинул верёвку на шею собаке. «Держи!» – крикнул он мне. Я не шевельнулся. Зять спихнул ногой Агата в прорубь. Но жажда жизни, да и овчарка – это не болонка, всем телом подтянулась, напряглась, выкинула передние лапы на лёд и заелозила ими по льду. Но хозяин пнул в собачий лоб тяжёлым армейским ботинком и … буль-буль-буль… Я увидел в проруби только стремительно мелькнувшую тень и всё…. Да, Агат боролся изо всех собачьих сил.

На небе так же тускло светила луна и на душе было как-то покойно.

Пошли домой. До дома шли молча. Зашли в дом. Впечатление такое, будто явились с похорон. У сестры заплаканные глаза. Зять ходит и ходит по залу, вроде как потерянный. Я не вхожу в зал, стою на кухне и мечтаю уехать в общежитие. Но вот Юрий достаёт из тужурки деньги и произносит: «На трояк, сбегай в гастроном». О чудо! Ведь раньше мы с ним изредка выпивали, и то сбрасывались пополам, несмотря на то, что я студент, а он офицер в звании капитан-лейтенанта.

Я сбегал в магазин, принёс поллитру, сестра сделала салатик, выпили втроём, и я умчался в общагу. По пути захватил ещё поллитру. В комнате рассказал ребятам, и мы втроём ещё выпили за несчастного Агата и помянули недобрым словом моего зятя, Юрия Фёдоровича.

 

г. Орёл. Дежурство в ОНД. 28.02.2006 г.