Что хочет автор. Литературные конкурсы

   РУССКИМ ОН СЕБЯ ДАВНО НЕ СЧИТАЕТ… - 2
   …Прошлое Степан вспоминает, видит, словно в тумане. Та же служба в Афгане. Верно, ничего существенного не случалось: не запомнил. Ну, ранили. Лежал в госпитале… Одно не выходит из головы. Приезжал капитан. Просветил всех служилых! Нужно осторожничать при «контактах» с афганками. Нравятся им русские Иваны: «дают»! Только следует предохраняться: иначе прихватишь на «конец» венерическое! Есть большая вероятность! А еще хуже: заразишься СПИДом! Тогда – конец всем надеждам и ожиданиям! И еще – под хохот – поведал: в американский гарнизон в Пакистане прибыла для развлечения «секс-бомба»: так называют певичек и прочих
   «обслуживающих дамочек». Так она на сцене не только разделась – продемонстрировала одновременное совокупление сразу с тремя. На каждую «дырку»! Как это возможно?! Даже с пристроенной конструкцией!
   …После Афгана, Степан не долго женихался: друзья отправили его
   далеко на Восток! Дорога оказалась даже более далекой, чем представлена на географической карте. Ехали скучно. Рассказывали анекдоты, забавные случаи из жизни… Стучали костяшками домино. Обменивались картами. Не заметили как: появились в купе два кавказца. В начале вели себя тихо, неприметно. В какой-то момент включились в игру. Научили необычно интересной, азартной форме «очка». Обыграли двоих на крупные суммы. По установившейся традиции: карточные проигрыши приходится платить. Незаметно смотался один кавказец – с деньгами! А как доперли игравшие: ведь это шулера! И второй бежал! Стоп-краном остановил поезд! Спрыгнул с еще движущего по инерции поезда! Второго не нашли: могли четвертовать! Верно, спрыгнул – с другой стороны: этого не ожидали! Долго отходили от этого чрезвычайного происшествия. Не заметили: иссякли пищевые запасы. Проигравшие побирались, остальные кормились в дорогом вагоне-ресторане. И еще части компании
   предстояла пересадка. Из всего пассажирского состава этого поезда
   набиралось пересадчиков примерно на один вагон. Рассосались пока
   по вагонам. Главная трудность, как слышали некоторые на своих станциях отправления: на той станции прибытия формировали состав. Отправляют
   только при заполнении мест. Нет четного графика. Отправляют раза два в неделю, а то и раз. Приходится на станции по несколько дней сидеть-куковать. Активная часть пересадчиков заранее решили поручить организацию отправления властному «офицеру» Степану. Тот не сразу согласился. Уломали: ведь не девушка! Как собрались-разобрались… Услышали неопределенные ответы у дежурной по станции… Включились в выполнение плана. Степану в помощь вызвалась «попутчица». Он хотел обойтись без крикливости. Посоветовали:
   «- Законница – может пригодиться!» Действительно: может?! Они
   вещи – его вещь-мешок и ее чемоданы - оставили на попечение публики. Отправились искать и бомбить начальника станции. Степан коротко и ясно изложил требовательную позицию. Такой настырной оказалась попутчица: пришлось ее сдерживать! Явившийся милиционер из линейного отделения оказался прежде служилым. Негласно выказывает внимание и сочувствие. И начальник станции оказался не дубом – вполне нормальным мужиком. Отобедали в ресторане… Кажется, еще «дала» ему попутчица. По всем признакам! Скоро отправились!
   …Как в том фильме… Геологи, геофизики были… Не поймешь кто-
   что?! Разъезжали… Со своими приборами - рентгенировали. Самого
   Степана забросили в поселение. Узнал название – Жидовская слобода.
   Ни на одной карте не значится. Власти не делали различия между
   сионизмом и верой. Подчищали все отличное от коммунистической
   идеологии. По отбытии тюремного или лагерного наказания за сионизм
   - там селили! Считались вроде колхозной бригады: ухаживали за скотом. Мужчинам приходилось лес вались! В тайге промышляли. Не охотились! – Собирали подножный корм: для дополнения, разнообразия питания и лекарств.
   Только поселили Степана… Бросил свой мешок: отправился бродить
   по окрестностям! Такого дива ввек не увидишь! Не лес – сплошной забор! Темень в еловом лесу! Рядом – топь! Вернулся, обошел еловый массив… Уперся в крутой склон. Изрезан извилистыми проемами, бугристыми выступами: наподобие бородавок. Покрыт мелколесьем…
   Степан еле сориентировался. Добрался-таки до поселения, но не
   знает, где «его дом». Зашел в один… Позвал: нет ответа! Все открыто,
   но пусто! Зашел в соседний двор: несмело осмотрелся… Откуда-то
   сверху посоветовал или приказал голос:
   - Заходи в дом!
   Степан поднял голову: ничего и никого не увидел! Голос повторил:
   - Заходи смело в дом!
   Позже Степан встретился с обладателем голоса. Оказывается, он взобрался на орешник и срывал плоды. Сквозь густую листву Степан
   не мог его видеть: только слышал голос.
   В большой избе несколько комнат. Степан поздоровался – ему кивнули. Женщина и дети продолжили свои занятия. Женщина застилала постель или подшивала пододеяльник. В другой комнате у стола устроился подросток и неестественно переворачивал книгу. «Не иначе: китайская грамота!» - подумал Степан. Мальчишка оброс волосами, с шапочкой на голове… Такого диковинного ребенка не видел ни в одном православном доме. И еще малята…
   Вошел хозяин дома.
   - Ты чего не сидишь? Я сейчас… - Отправился мыть руки. – Значит так, тебя накормим – все расскажешь! – Обернулся: увидел жену… - Мири, мы сможем покормить гостя? – Жена послушно зашла на кухню.
   - Гость, что стоишь? Проходи! Тут у нас удобства…
   Завтрак или ранний обед оказался разнообразный, но только молочный. Степан н спрашивал: почему и как? Решил про себя: «Вегетарианцы!»
   Хозяева сидели за столом: не ели! Не спрашивали, но слушали.
   Степан сбивчиво рассказал, как попал в эти места. И о прогулке…
   Постеснялся признаться: заблудил! Они сами поняли! После подкормки,
   более бодрый Степан отправился «к себе». Пообещал: приходить в гости. Степан даже удивился их открытости, гостеприимству. Поверили чужому человеку – в безлюдной тайге. Слышал: здесь часты убийства – русских! Особенно зажимистых украинцы! Бродяг не всегда ищут, чаще не находят.
   Все эти жиды, то есть евреи вели праведный образ жизни. Обходились без водки и мата. Завели свою культуру в отдалении от населенных пунктов. Приезжал участковый: проверял наличие «голов». Увозил с собой барана или теленка. Не скрывал разочарования: хотел выпить! Но тут обходятся без спиртного! На субботу сохраняют наливку – не более десяти градусов крепости! Сладкая по вкусу! Моча – для русского вкусового восприятия!
   Соблазнами и другими качествами сильна еврейская вера. Ближе к
   Б-гу! В этой слободке Степан вскоре стал субботником. В том смысле: по субботам не работал! В отряде удивились этой его блажи. И сами вскоре так перестроили работу: в субботу отдыхали. Тот отдых состоял из обильной выпивки. Степан в тех попойках не участвовал. Он наблюдал за коллективными молениями. Все, кроме детей, в белых накидках. Раскачивались. Рьяно опускали голову. Каждый по-своему. Это было их общение с Б-гом. Степан постепенно отходил от православия. Теперь он вовсе перестал креститься. Крест спрятал глубже под нижнее белье.
   Сам себе позже не смог объяснить порыв. То ли слабость побудила…
   Однажды Степан попросил принять его в еврейскую общину. Ожидал
   только положительного ответа. Отговаривали под разными предлогами. Не выставили серьезной причины. Не приняли!
   - Не стану у вас сексотом! – Заверил обижено. – Даже хочу жениться на еврейке.
   Только посмеялись. Не стали менять решение.
   - Разве мы тебя в чем-то ущемляем? Приходи – молись! Сам в себе
   разберись: готов поменять веру, образ жизни, да и мыслей? Евреем быть трудно!
   …Не ожидал такое: Степан получил призывную повестку из военкомата. Недавно отслужил! Что хотят от него эти козлы?! Через некоторое время следом – повестка со строгим предупреждением. На сей раз пришла в их контору: на имя начальника. Степан не знает, как оправдываться? И: в чем? Посоветовали: напиши подробное письмо. Укажи номер части, место службы и фамилии командиров. Отправь в министерство обороны: разберутся! И пока там разбирались… Его захомутали… Постригли! Отправили в учебку! Ответ пришел месяца через три: освободили! По вине чьей-то дурости – гоняли! Что там говорить?! Русский народ добр! Но стоит только русского наделить властью… Не зря Романовы призывали в управление чужаков: тем народ свой оберегали от издевательств и дурацкого произвола.
   А выяснилось: оказывается, по всероссийскому розыску искали
   однофамильца. Почти одногодку. По имени Станислав. Перепутали! И
   не такое еще случается! Хорошо хоть: скоро закончилось! Могло не
   кончиться: Степана долго уговаривали – посвятить жизнь армии!
   Обнаружили в нем командирские струнки: не зря же родился в апреле!
   На этот раз не обломали его упрямство. На армию был обижен! Впрочем, это настроение скоро прошло. На гражданке творились постперестроечные чудеса! Природа Степана не наделила собственническими инстинктами и коммерческой головой. Резко крутануться смогли люди рисковые – без совести! Хватали бесхозное. Пировали - в холерный момент. В одночасье появились олигархи! Грабили, где только могли! Не считались с условностями! «Ново-русская» элита – торжество легализованной преступности! Чему удивляться? Властные коммуняги – те же урки, но действовали под видом государственников.
   …Степан долго перебирал. Искал не только подругу жизни – себе
   подобную! Не нашел! Или вообще такого не бывает? Так ни на одной
   бабе не остановился! Многие среди них – хорошие любовницы. Не
   настраиваются на серьезные отношения. Время такое настало:
   разболтанности! У мужика должно хватить пороха! Баба видит призвание – в неуемности! Не сдерживает порывы! Выдолбасывает – подмахиванием! Лежащая бревном – безвкусная эгоистка!
   …Чего ему сейчас думать о бабе и семье: инвалид?! Побираться на
   паперти – надоело! Нашлись по переписке друзья: зовут на Святую Землю, в Израиль! Приехать под видом еврея. Сибирские друзья помогут с документами. Есть здесь церкви! Оказывается, живут там мыслящие патриоты: евреи и русские! Общественники! Хотят подготовить молодежь: пусть дадут отпор фанатичному арабскому террору. В этом смысле Степан может пригодиться… Неужели попробовать себя – в деле?! Христос останется доволен! Что не так - простит, как и другой Пророк… Забыл его имя… Не крещенный… Вместо аллилуйи: ала-ла кричат! В исступлении падают на колени, бьют поклоны… Так молятся!


   Рецензии
   Валерий Сердюченко [ 18.09.2004 ]

    Блуждая по необъятным пространствам, лабиринтам и этажам "Королевской Рати", ловишь себя на том, что одни конкурсные вещи переписываешь к себе в ком-пьютер, а другие оставляешь втуне. Так вот, "Русским он давно себя не считает " ваш слуга переписал дважды: сначала на "Рабочий стол", затем - в папку "Избранное".
    Потому что перед нами жёсткая и жестокая проза, безо вякой литературщины, на которую так падки иные словописцы "Рати". Читаешь её и преисполняешься чисто человеческого сострадания к главному герою, мученику двух войн, афганской и чечен-ской. Церковная паперть и ночлежный дом - вот где мы впервые с ним встречаемся. Постепеннно повествование разворачивается вспять, в места его солдатско-сержантской Голгофы, которую он покинул одноруким и одноногим инвалидом.
    Но откуда такое название? О, это тоже жёстко-жестокая "правда жизни". Волею судеб герой оказывается сначала на стороне воюющих чеченцев, а затем - кто бы мог подумать! - в дальневосточной еврейской общине. Тут бы и назвать его бесхребетным перекати-поле, изменником родины и России, но, честное слово, не поворачивается язык. Ибо не он сам, а жизненные обстоятельства дважды и трижды не оставляют ему никакой возможности пребыть верным патриотом. Поставь себя на его место читатель, положи руку на сердце и скажи: в придлагаемых авторм ситуациях ты бы мог бы по-ступить иначе?
    Задал себе этот вопрос и автор сих строк.
    И до сих пор боится на него ответить.