Рощи зеленью одеты. По лугам во весь опор Мчит Пакет Елизаветы! Он для Анны с Холмогор. Здесь она с детьми и мужем И сюда их вёз конвой По, уже застывшим, лужам… Властью послан молодой! А с Письмом ещё драгуны И Приказный генерал! В невесёлый вечер лунный Видно вас Господь прислал… В том Письме, довольно прямо, Хочешь – плачь! Волосья рви! - Сына оградить Ивана От общения с людьми! И услать в сопровождении В город Ригу. Там и жить. Приготовлено именье… Имя данное – забыть! – Вечер плыл под облаками. В доме Анны свечи жгли. У драгун под сапогами Мать валяется в пыли! И кричит всем, что есть силы: - Не отдам! Хоть душу вон! – За волосья оттащили… Взяв младенца, вышли вон. Вот пройдёт зима и лето, Снова спустится зима… Вновь – Доклад Елизавете О Наследнике Двора… Предлагает граф Бестужев, Грех у Бога испросив, Запереть Ивана туже, В Соловки переселив… На краю большой России, В Соловецких островах Рядом в кельях поселились: Мальчик с бабой и монах… Волны лижутся о камни. Вот ещё десяток лет… В чистые холщовы ткани Мальчик стриженый одет. Водит пальцем по Писаньям, Очень мало говорит… Несуразное Созданье – Всё в кругу охран сидит. Меж собой зовут Григорий. Бледен кожей, кашель сух… Не один – на берег моря, С ним драгун, не меньше двух! Вот опять из Петербурга Настоятелю Пакет: - В казематы Шлиссельбурга Узника в шестнадцать лет…- То ли птицы, то ли Совесть Клювом бьёт, крылом разит! То – безжалостная Повесть Документом говорит… Есть Приказ под чёрным кантом: - Если, кто, освободить, Пожелает Арестанта, Арестанта – удавить! – Шлиссельбурга казематы В плесени, вредны для глаз… За решёткою солдаты Помнят Чёрный тот Приказ! Год за годом мчат, что птицы И , однажды, в месяц март – Император и Царица Посетили каземат… С удивлёнными глазами Принц, забравшись на кровать, Лепетал, махал руками, Тихо звал Отца и Мать… Дверь охрана вновь закрыла. Чтобы слухов не повлечь: - Всё оставить так, как было! Только, кандалы надеть…- Душу жжёт не Жалость – Горечь! Потому-то из полка Подпоручик , звать Мирович, Под арест взял старика Коменданта Шлиссельбурга! Ультиматум предъявил: - Чтоб до завтрашнего утра Узник на свободе был! Чтобы личная охрана Кандалы, повязку с глаз С него сняла утром рано! – И сработал тут Приказ. Тот, секретный, с кантом что-ли! И, Царевича связав, Его разом закололи! И клинки, затем сломав, Сдались. Подпоручик ахнул! И, свалившись, зарыдал… Все пришли в себя от Страха. Комендант же – заковал В кандалы троих Смутьянов И, с охраной, - в Петербург. Так, с царевичем Иваном Распрощался Шлиссельбург. Холмик вырос под стенами… А в Столице – суд был скор! Там, за Ситными рядами, Всех смутьянов – под топор! А народ смотрел, сморкаясь. Кто-то лузгал, кто-то ел… Лишь Юродивый, всё каясь, Долго на небо глядел… 2003 г.
|
|