Притыкин Д. Е.
Миссия «Либерти»
«Если бы нам пришлось погибнуть, то мы бы хотели, чтобы люди смирились с этим... Завоевание космоса стоит такого риска...»
Вирджил Гриссом, астронавт НАСА.
Все нижеследующее является плодом фантазии автора, не имеет ничего общего с реальными событиями и не претендует на полную техническую достоверность. За любые попытки истолковать этот текст как описание произошедших событий или сопоставить персонажей с реальными людьми автор ответственности не несет.
Мыс Канаверал, штат Флорида. 10 июля 2005 года. 10:12.
Ста сорока метровые двери монтажно-испытательного комплекса чуть дрогнули и начали разъезжаться в стороны. Они двигались очень медленно, поэтому неискушенному наблюдателю было бы не легко дождаться момента, когда взору откроется содержимое этого величественного здания.
Для человека, стоявшего метрах в пятидесяти от МИКа, не было секретом, что находится внутри него. Он неподвижно стоял, заложив руки за спину, не сводя глаз со здания и был погружен в глубокие раздумья.
Этого невысокого, широкоплечего и коренастого мужчину, с густой шевелюрой черных с проседью волос звали Джеймсом Фицджеральдом Стюартом. На вид ему, не смотря на седину, можно было дать не более сорока лет, но Стюарту исполнилось пятьдесят четыре. Отец полковника работал инженером на Мысе, детство и юность Джима прошли в сопричастности к великому космическому строительству, начатому после речи президента Кеннеди в мае 1961 года. Он помнил, как строился этот МИК, хоть тогда он был еще очень молод, очень хорошо помнил, как из него вывозили на старт лунные ракеты «Сатурн-5», помнил как с Мыса брали старт экспедиции на «Скайлэб», как на бетонные полосу 15 садились первые шаттлы. И сам сажал некоторые из них.
Полковник Стюарт, один из старейших астронавтов, как говорили в НАСА «седовласый ветеран», наблюдал, как выводят из МИКа его корабль – «Либерти», со смешанным чувством.
С одной стороны его охватывала гордость – полковник летел в космос уже пятый раз, во второй раз был командиром. Все-таки это не так уж и плохо для пятидесяти четырех летнего астронавта. Его ровесники давно уже вышли в отставку, занявшись не слишком хлопотным бизнесом и полностью посвятив свой досуг семье. А Стюарт оставался в строю, хотя жена Катрин уже давно провожала астронавта-ветерана на службу взглядом, способным разжалобить самое черствое сердце. Джеймс очень любил Катрин, но был не в силах расстаться с делом, которому посвятил всю жизнь просто так, по собственной воле. Поэтому продолжал летать, благо физической форме полковника могли позавидовать даже новички.
Ну а с другой стороны, стоило признать, что программа «Спейс шаттл» переживала не лучшие времена. Комиссия по расследованию так и не дала внятного заключения по причинам нелепой гибели шаттла «Колибри» в феврале 2003 года. Потратив сотни миллионов на модернизацию теплозащиты, НАСА так и не добилась полной гарантии безопасности для возвращающегося на землю корабля. Самое плохое заключалось в том, что полковник не был уверен в надежности «Либерти». От этого скользкого чувства неуверенности по спине Стюарта пробегал неприятный холодок.
На «Либерти», вместе со Стюартом летели еще шестеро астронавтов. Семь человек, номинальный экипаж шаттла: командир, пилот, инженер, специалист по полезной нагрузке и три пассажира. Насчет целесообразности запуска «Либерти» у полковника еще были какие-то сомнения, но он был решительно против отправки в космос полного экипажа. Рисковать жизнью еще семи астронавтов было, по меньшей мере, легкомысленно на фоне неопределенной ситуации с катастрофой «Колибри». Тем более отправка биолога, сотрудника ЦРУ и… рок-музыканта вообще не имела никакого смыла – «Либерти» вез на международную орбитальную станцию несколько тонн разнообразного груза, в том числе гиродин – прибор для стабилизации ориентации станции в пространстве, который предстояло установить взамен вышедшего из строя. Для этого вполне достаточно четырех астронавтов, а пассажиры совсем ни к чему.
Так или иначе, но администрация Белого дома и Пентагон настояли на полной комплектации экипажа. Стюарту пришлось смириться, но когда он вспоминал легкомысленную улыбку Стэнли Кристоферсона, того самого рок-музыканта, во время тренировок в Хьюстоне, в душе полковника вскипало раздражение – парень не осознавал, на что он идет, в случае чего с ним будет тяжело.
Раздумья полковника прервал бесцеремонный хлопок по плечу. Стюарт обернулся – его побеспокоил Фил Полански, командир отряда астронавтов НАСА. Высокий и худой Полански с жестким ежиком коротко остриженных волос производил впечатление бесчувственного сухаря, однако был мягким человеком со своеобразным чувством юмора.
- Хелло, Джим! – поприветствовал он Стюарта, крепко пожав ему руку – Как тебе твоя очередная «птичка»? – Полански кивнул в сторону уже выезжавшей из МИКа платформы с шаттлом «Либерти».
Стюарт пожал плечами
- Красива, как всегда. Свободная птица космоса! – с восхищением протянул полковник, тем не менее, не упустив случая грустно вздохнуть. Этот вздох не ускользнул от наблюдательного Полански и он настороженно спросил друга:
- Сомневаешься, Джим?
- Сомневаюсь, Фили. Еще как сомневаюсь – процедил Стюарт, не спуская глаз с медленно ползущей от МИКа платформы.
- О’кей, Джим, ты же знаешь наших твердолобых конгрессменов – сокрушенно развел руками Полански и в пол голоса добавил – Да и президент тоже не далеко ушел. Они ни черта не смыслят в наших делах, но с пеной у рта доказывают нам, что нужно делать так, а не иначе. Рейтинг республиканцев падает, короткий и успешный полет «Либерти» нужен им как никогда. Нам остается лишь уповать на грамотность наших инженеров и ваш профессионализм – последние слова Полански произнес с расстановкой, многозначительно похлопав Стюарта по плечу.
Лицо Стюарта озарилось слабой улыбкой. Он знал все и без Полански. Знал, что инженеры проводили сутки в МИКе, обнюхивая каждый сантиметр машины. Знал, почему именно он летит командиром этой миссии – потому что «старина Стюарт» самый опытный командир шаттла в НАСА. Но он, как тяжелоатлет на помосте все еще оценивал груз ответственности, так до конца и, не решаясь принять его на себя…
Вашингтон, округ Колумбия. 14:43
«Дай Бог, чтобы нынешнее президентство вспоминалось потомками лишь с легкой улыбкой, а не с ужасом от масштаба допущенных ошибок!» - думал директор НАСА Брайан Смит, сидя в Овальном кабинете Белого дома в окружении чиновников администрации и представителей Пентагона. Метод обсуждения вопроса – запуск челнока «Либерти» напоминал Смиту дискуссию, в которой есть два мнения, одно из которых заведомо неправильно.
В сегодняшнем случае правом правильного мнения обладала администрация президента и оборонное ведомство. Смит чувствовал, что его пригласили сюда не за тем, чтобы выслушать его точку зрения на состояния дел в космических программах НАСА, а затем чтобы ознакомить с высочайшими указаниями.
Указания эти оказались предельно простыми – обеспечить миссию к международной космической станции на челноке «Либерти», осуществив при этом доставку на орбиту необходимого оборудования и припасов. Экипаж шаттла – семь астронавтов из них пятеро новичков. Перед возвращением на Землю астронавтам предстояло выполнить еще одно задание – разведывательное фотографирование и визуальное наблюдение объектов ПВО Ирана, еще одной страны, нанизанной нынешней командой республиканцев на пресловутую «ось зла».
В начале совещания у Смита любезно осведомились, как идет подготовка шаттла к запуску. Смит, с присущим ему интеллигентным спокойствием сообщил, что «Либерти» транспортируется на стартовую позицию. Но не упустил случая добавить, что имеются определенные проблемы с топливной системой корабля. Президент удивленно уставился на Смита, и выражение его лица приняло тот, известный всему миру, простоватый вид, который придавал ему сходство со стареющим техасским фермером, а не президентом сверхдержавы:
- Разве после исправления неполадок с теплозащитой у нас появились еще какие-то проблемы? Насколько это серьезно?
- Наши инженеры анализируют ситуацию сэр. Возможны разные варианты, вплоть до отмены запуска.
К выражению лица президента добавился легкий оттенок гнева:
- Я не думаю, мистер Смит, что дело зайдет так далеко! Мне кажется, что в бюджете этого года были заложены достаточные ассигнования для того, чтобы обеспечить успех. Надеюсь на вашу компетентность и на то, что ваше агентство не подложит мне свинью! – президент то ли серьезно, то ли шутя, погрозил Смиту пальцем.
Смит счел нужным дипломатично съехать, сказав, что обеспечит успешный запуск «Либерти». И спорить было бесполезно, да и Смит дорожил своими нервами. Слишком много неприятных часов, дней, а может даже и недель предстоит ему пережить, пока шасси «Либерти» не коснуться бетонной полосы на Мысе Канаверал.
Дальнейший разговор президента с военными директор НАСА слушал, не скрывая иронической улыбки. Именно такой разговор предшествовал событиям двухлетней давности, когда перед вторжением в Ирак экипаж челнока «Колибри» попросили посмотреть из космоса на военные объекты Саддама Хусейна. «Колибри» не вернулся на базу, и ирония Смита могла бы показаться сейчас циничной, но, наверное, в сто раз менее циничной, чем поведение правящей элиты.
Президент провалился в Ираке, это очевидно. Его рейтинг падает, наверное, лишь немного медленнее, чем растут мировые цены на нефть. Администрация Белого дома скромно умалчивает о том, что в полном объеме не выполняет своих обязательств по МКС, хотя каких-то пять лет назад во весь голос упрекала в этом русских и даже убедила их затопить собственную орбитальную станцию. Теперь же космическое общежитие поддерживается целиком усилиями русских – грузы доставляются автоматическими грузовиками «Прогресс», а астронавты НАСА летают на станцию на российских трехместных «Союзах». Такое даже в страшном сне не могло присниться предшественникам Смита времен президентства Кеннеди, Джонсона и Никсона. И кто-то еще осмеливается пищать о защите национальных интересов, когда миллиарды долларов уходят в иракскую бойню, как в бездонную пропасть!
Не смотря на все уважение к русским специалистам, Смит не верил в перспективы сотрудничества в космосе. Девяносто процентов космических программ имеют военное предназначение, какое тут может быть сотрудничество? Единственная область, где это приемлемо и необходимо – взаимное спасение астронавтов при авариях в космосе. Но как и все практически ценное, этот аспект международного сотрудничества не получил должного развития. Тридцать лет прошло с тех пор, как на орбите впервые пожали друг другу руки советский космонавт и американский астронавт. Сейчас, особенно у русских это событие освещается как символ разрядки в холодной войне, но ведь не только этим замечателен ЭПАС! Разработка универсального стыковочного агрегата, стандартизация параметров атмосферы и управление кораблями – вот приоритетные задачи, которые начали решать тогда, но продолжили в последствии с довольно вялым энтузиазмом. Ведь без этого спасение в космосе будет оставаться невыполнимой операцией. Программы «Мир»-«Шаттл» и МКС напоминали Смиту мероприятия, больше наполненные политикой, чем устремлениями наладить четкую и отлаженную систему международного спасения экипажей. Да что говорить, космонавтика всегда была орудием политиков, как не прискорбно это осознавать…. И предстоящий старт «Либерти» не исключение.
Центр пилотируемых полетов имени Кеннеди, штат Флорида. 12 июля, 11:52
В павильоне, где стоял тренажер, Стюарт еще раз придирчиво осмотрел свой экипаж.
Чарльз Харрисон, майор. Пилот. Единственный астронавт в экипаже, кроме Стюарта, уже летавший в космос. Несмотря на десять лет разницы в возрасте со Стюартом, Харрисон считался ничуть не менее опытным пилотом шаттла, чем полковник. Да и биографии со Стюартом у них схожи. Оба, правда, в разное время, окончили Вест-Поинт и стали морскими летчиками. Оба были слишком молоды, чтобы поливать напалмом джунгли Вьетнама, но Багдад и Боснию бомбили. Потом они стали астронавтами, и возблагодарили Всевышнего, что им не пришлось бомбить Югославию. Оба считались почтенными ветеранами – Харрисон трижды летал на челноках. Правда, он, Стюарт из Флориды, а светловолосый, с аристократичной внешностью, немного застенчивый Харрисон из Аляски, но географический контраст не мешал теплым дружеским отношениям астронавтов. Стюарт дважды летал с этим майором и считал его настоящим профессионалом. Харрисон знал шаттл как свои пять пальцев, чувствовал каждое его движение, знал назначение каждого винтика стотонного механизма. В необходимости его участия в миссии «Либерти» Стюарт не сомневался.
Дональд Льюис, инженер. Специалист по теплозащите космических челноков. Его специально включили в состав экспедиции, чтобы он следил за состоянием злополучных плиток теплового экрана «Либерти». Манипулятор шаттла оснастили камерой и лазерными датчиками, позволяющим визуально контролировать состояние теплового экрана прямо в космосе. В обязанности Дика входил анализ информации, поступающей с этого устройства и выдача рекомендаций по ремонту, если потребуется, конечно. Льюис был высоким, худым и нескладным, и выглядел слишком несолидно для своих тридцати девяти лет. Его фигура и движения создавали впечатление, что этот человек напрочь лишен уверенности в своих действиях. Но это только со стороны, если не знать характера Дика. Этот парень обладал великой силой убеждения, особенно если дело касалось той области, где он работал. Льюис служил определенным мостиком между экипажем, и готовившими «Либерти» к полету инженерами. Слушая доводы молодого инженера по поводу эффективности новой системы диагностики теплозащитного экрана, бывалый Стюарт чувствовал себя несколько увереннее перед предстоящим полетом. Веселый и жизнерадостный Льюис сразу завоевал симпатии коллег по экипажу, можно сказать влился в коллектив с ходу.
Питер Браун, специалист по полезной нагрузке. Чернокожий парень из бедной семьи, только благодаря своему упорству, хватке и сообразительности закончивший Принстонский университет. Ему был сорок один год, когда он, инженер космического центра в Хьюстоне поступил в отряд. В космос летел впервые, со все тем же упорством, присущим ему с рождения, добивался он полета именно на «Либерти». Несмотря на то, что трагедия с «Колибри» случилась сразу после его зачисления в отряд, это никак не повлияло на его решение. «Катастрофы случались, случаются и будут случаться» - заявил он отговаривающим его товарищам по Хьюстонскому центру – «А я хочу летать!».
Гарри Скотт. Полковник ВВС. Вот этого типа Стюарт не хотел брать на борт, ни при каких обстоятельствах. Но пришлось. Пентагону видимо стало недостаточно разведывательных спутников, так теперь понадобилось запустить в космос штабного офицера, чтобы он лично осмотрел с орбиты позиции иранских ПВО. Стюарт всегда находил общий язык с людьми действия, но эта штабная крыса не понравилась ему с первых мгновений. При их знакомстве, Скотт небрежно протянул Стюарту руку, и сказал, что «наслышан о ваших заслугах, полковник», но весь его вид и интонации говорили о том, что он относится к Стюарту так же как, например, к таксисту, везущему его в космос решать великие проблемы национальной безопасности.
Стенли Кристоферсон. Рок-музыкант. Смысл включения этого совсем сопливого мальчишки в экипаж «Либерти» Стюарт так и не понял. Практический смысл. А политический был, конечно. Показать, что все, дескать, у нас нормально, Америка вернулась в космос полностью, так что может позволить себе устраивать конкурсы на полеты среди, домохозяек, почтальонов, ассенизаторов…. Вот Стен выиграл конкурс. Летит на МКС, улыбаться в камеру, кричать с орбиты «Аллилуйя, Хьюстон!» и еще чего-нибудь там отчебучить. Точно так же, как в 1986 году Рейган решил послать в космос школьного учителя, чтобы уладить разногласия с профсоюзом учителей, и послал так, что у Стюарта до сих пор мурашки по коже от воспоминания об этом. Стюарт не имел ничего против этого симпатичного молодого человека, но считал, что ему нечего делать на корабле летящем в космос сразу после страшной катастрофы «Колибри».
Карла Нортон. Биолог. Ей двадцать семь лет, почти как младшей дочери Стюарта. В отличие от Кристоферсона, эта красивая девушка, хрестоматийная голубоглазая блондинка, летела на станцию по делу. У нее была намечена серия экспериментов, причем довольно обширная, так что ее с трудом удалось уложить в кратковременное пребывание астронавтов на станции. Она проявила удивительную стойкость при подготовке к полету, не возмущалась и не хныкала по мелочам…. Взглянув на нее сейчас, Стюарт вздохнул – все-таки она выбрала неподходящее время для своих экспериментов.
Полковник еще раз, быстрым взглядом окинул нестройную шеренгу экипажа «Либерти» и спросил:
- Ну, что, леди и джентльмены, готовы к тренировке!
- Так точно, сэр! – бодро отчеканил Кристоферсон, дурашливо щелкнув каблуками.
Стюарт снисходительно оглядел новичка с ног до головы и сухо сцедил:
- Застегните комбинезон, как следует, Стен!...
Мыс Канаверал. Штат Флорида. 13:20 того же дня. Два дня до старта.
Все утро стояла страшная духота. Алан Криппен, инженер НАСА, спускался по металлической лесенке, стремясь поскорее покинуть проклятую раскаленную башню, где десятки специалистов суетились, готовя сто пятнадцатый старт челнока.
Криппен остановился на узкой площадке, оперся на перила. Отсюда «Либерти» предстал перед ним во всей красе. Да, он хотел скорее убежать с башни, но смутное чувство тревоги не покидало его в это утро, вынудило остановится, и еще раз окинуть корабль задумчивым взглядом.
Бодрый окрик и чья-то рука, потянувшая его за рукав заставили Криппена вернуться к реальности:
- Эй, Эл, чего ты задумался? Тебе понравилось жариться здесь?
Криппен оглянулся. Инженер Рой Мюррей, светловолосый парень, с веснушчатым девичьим лицом бежал вниз по лестнице и очевидно желал, чтобы Криппен составил ему кампанию.
- Рой – неожиданно для самого себя сказал Криппен – Его нельзя пускать!
Мюррей хмыкнул:
- Кого?
- «Либерти».
Лицо инженера вытянулось от удивления.
- С чего ты взял, Эл! Ты шутишь, до запуска менее двух суток.
Вместо ответа Криппен вытащил из кармана джинсов небольшой, затертый блокнот и жестом пригласил Мюррея подойти ближе. Блокнот был исписан мелким почерком Криппена и изрисован схемами.
- Я не уверен в тестах клапанов магистрали жидкого гелия. Если они сработают некорректно, то топливные магистрали могут перемерзнуть и…
Мюррей нахмурился, недоверчиво покосился в блокнот и закончил мысль товарища:
- У ребят будут проблемы с включением движков орбитального маневрирования. А ты не слишком критично относишься к этим тестам, Эл? Мне кажется, что повода волноваться нет.
- Нет, Рой, не слишком! – резко повысил голос Криппен и, ткнув блокнотом в белоснежную фигуру корабля, продолжил наступление:
- У каждой из наших птичек есть что-нибудь хроническое! И у «Индепендес» и у «Эскалибор», и у «Либерти». Эти клапаны заедает на нем регулярно, я лично помню два случая.
- Помилуй Бог, Эл! Машина только с капитального ремонта. Сотни доработок и нововведений. Эл, ты перегрелся и тебе мерещится всякое! Передохни и успокойся.
Алан оттолкнулся от перил и решительно двинулся вниз по лестнице. Мюррей двинулся за ним, недоуменно пожимая плечами, удивляясь нашедшему на товарища наваждению. Криппен помахал над головой своим замызганным блокнотом и заявил:
- Сегодня же доложу все свои соображения Галовею. И доведу их до сведения Полански.
- И что они тебе скажут? – спросил вконец обескураженный Мюррей.
- Посмотрим…
…- Вы сбрендили, Криппен! – возмущенно воскликнул Гарольд Галовей, руководитель полета «Либерти», выслушав доклад инженера – В отдаете себе отчет, что предлагаете!?!?
- Разумеется, сэр – Криппен и бровью не повел, в ответ на агрессивную реакцию шефа – Я предлагаю прервать график подготовки запуска и повторно протестировать клапаны. И если они неисправны, отменить запуск.
Галовей всплеснул руками:
- Скажите это Смиту, а еще лучше президенту, который каждые два часа интересуется графиком подготовки «Либерти»! Вы ставите программу полета под угрозу из-за глупых страхов по поводу клапана?! Вы в своем уме, Криппен?! – взгляд Галовея в этот момент был ужаснее взгляда Горгоны.
- Сэр, - невозмутимо продолжал Криппен, с трудом сдерживая бушевавшие в нем эмоции – Отказ системы подачи жидкого гелия может привести к сбоям в работе маршевых двигателей корабля. Это может осложнить как маневрирование «Либерти» в ходе программы, так и сход с орбиты…
- К черту ваши «может осложнить»! – рявкнул Галовей – Я ни одним пальцем не шевельну, пока вы не предоставите мне пару-тройку более весомых аргументов. А ваши предчувствия по поводу клапанов оставьте при себе! Вам понятно, Криппен?
- Да, сэр – выдавил из себя покрасневший как рак инженер.
- Тогда идите, и занимайтесь делом!..
Криппен вышел. Но вскоре он вновь постучал в дверь кабинета начальника.
- Что ещё?! – недовольно спросил Галовей.
- Кроме этого больше ничего, сэр, - инженер положил на стол исписанный лист, содержание которого не оставляло почвы для кривотолков.
Галовей удивлённо вскинул брови:
- Что за ребячество? Вы сегодня явно не в себе, пожалуй, я прикажу вас заменить. – Галовей отодвинул рапорт, но Криппен вновь уверенным движением вернул его на место:
- Нет, сэр, со мной всё в порядке. Для меня было большой честью работать с вами, но я не могу дальше продолжать делать это, если на моё мнение специалиста всем наплевать. Я прошу вас подписать это…
Мыс Канаверал. Штат Флорида. 13 июля 2005 года. 18:44.
Чарльз Харрисон больше всего не любил этот момент – свидание с семьей перед запуском. Дорого он дал бы сейчас, чтобы не видеть глаза Дороти, наполненные слезами. У Чарльза каждый раз складывалось впечатление, что его везут на заклание, а не в космос, на надежном, проверенном за двадцать четыре года корабле.
Рана, оставленная катастрофой «Колибри» еще не зарубцевалась в сердце Харрисона. Не было такого астронавта, кто в прошедшие с момента установки «Либерти» над газоходами на Мысе спокойно, без содрогания, глядел на причудливый силуэт космического корабля. Однако Харрисон верил шаттлу. Понимал риск, но верил. Как он мог не верить, отдав программе пятнадцать лет?
Тем не менее сегодня, в четвертый раз отправляясь в космос, Чарльз не спешил отпускать жену. Он так и стоял, молча, прижав к груди мокрое от слез лицо Дороти.
Джим быстро, словно скрываясь от семьи, обнял Катрин, крепко, без сантиментов пожал руки сыновьям, нежно обнял и поцеловал дочь. Потом, правда, вернулся к жене, еще раз, словно извиняясь за недостаточное внимание, расцеловал. Джим всегда такой, без лишних эмоций. Под оболочкой угрюмого молчуна он скрывается от вредных в его работе переживаний. Молодец, Джим! Да только Чарльза сложно было обмануть, он то знал, как переживает его командир.
Чуть более эмоционально проходили свидания новичков. В разговоре Льюиса с его женой Эллен снова промелькнул случай с паникой инженеров по поводу тестов, не пройденных системой подачи жидкого гелия. Кто-то неверно истолковал тесты и чуть ли не запуск хотел сорвать. Во всяком случае, так осветил ситуацию Фил Полански, а уж ему-то Харрисон и Стюарт доверяли. Слух как всплыл, так и потонул, но круги на воде, как известно имеют свойство затухать довольно долго. Когда Льюис с дуру начал рассказывать об этом случае, Харрисон незаметно, но пребольно ущипнул инженера. Нервничать нервничай, а трепаться-то зачем?
Брауна, кроме жены и маленькой дочки Ширли, приехала проводить еще и теща. Тут Харрисон позволил себе улыбнутся, глядя как дородная миссис Синклер тискает в объятиях щуплого специалиста по полезному грузу, а тот не знает, куда ему деться от столь любвеобильной тещи.
С лица полковника Скотта не сходило гордое выражение лица, как если бы он был первопроходцем. «Штабная крыса» - мысленно негодовал Харрисон. Сколько он натерпелся от таких вот «героев» во время войны в Персидском заливе, не передать словами! С симпатией к Скотту не относился никто из экипажа, чувства астронавтов колебались от холодного безразличия до неприязни. Заносчивый и не слишком умный полковник, лысеющий брюнет с квадратным подбородком, массивным носом никак не вписывался в команду «Либерти». На традиционной фотографии экипажа, снятой перед запуском, сгорбленная фигура полковника казалась лишней.
Кристоферсона провожала сестра. К нему Харрисон относился снисходительно – турист, хоть официально таковым не являлся. «Ему следует выдать длинный список, какие кнопки нельзя нажимать» - пошутил однажды во время тренировки Льюис, правда так, чтобы не услышал новоиспеченный астронавт. Харрисон добавил, что достаточно списка, какие кнопки можно нажимать – он будет гораздо короче и не перегрузит корабль. Когда Джиму сообщили, что на «Либерти» полетит этот рок-музыкант, то полковник заявил, что летит в космос командиром, а не нянькой. Однако спорить оказалось бессмысленно. Еще бы, на языке администраторов НАСА это называлось «популяризация космических исследований». Правда, о каких исследованиях шла речь, Чарльзу никто внятно не разъяснил.
Еще один исследователь, и к ее чести сказать настоящий, мисс Нортон повисла на шее у отца и казалась сейчас такой послушной и кроткой девочкой, просто загляденье. Если бы эта бойкая девица не пнула пинком под зад своего жениха, который категорически противился ее полету в космос. Павший жертвой эмансипации парень долго звонил ей, вымаливая прощения – без толку. В правилах Карлы Нортон не было пунктов, позволяющих сворачивать с выбранного пути. Целый год она доказывала НАСА, что без ее экспериментов на орбите мировая генетика захиреет и умрет, бомбардируя почтовый сервер агентства бесконечными письмами и докладами, и ее включили в экипаж «Либерти». Смелая девушка, обладавшая к тому же острым пытливым умом и житейской смекалкой. Из нее, конечно, выйдет хороший астронавт-исследователь… но и Харрисон и Стюарт испытывали некоторый дискомфорт, осознавая, что девочка, годящаяся им в дочери летит с ними, в первый раз после трагедии «Колибри».
Харрисон взглянул в глаза Дороти. Нет, он не вынесет этого немого укора! Ну почему он так не хочет расставаться с ней? Именно сейчас, в эту минуту. Раньше ведь все было по-другому! Для Дороти это четвертый запуск, пора бы привыкнуть.
Впервые такая тревога, даже скорее ужас блеснула в глазах его жены два года назад, когда сгорел «Колибри». Харрисон был дублером Роя Маккарти, командира погибшего шаттла. Они сидели в гостиной, пили кофе и смотрели телевизор. Кошмарные кадры падения светящихся обломков корабля, длинные инверсионные следы…. Тогда на висках Чарльза появились первые седые волосы.
- Ну все, любовь моя, нам пора – шепнул астронавт и поцеловал жену.
Дороти всхлипнула, обняла мужа и прижавшись к его груди сказала:
- Береги себя Чарли…
- Постараюсь – пообещал Харрисон, удивившись бесстрастности своего голоса – Я люблю тебя, Дороти! Я вернусь, и клянусь Богом, выйду в отставку после этой миссии. Обещаю.
- Я не хочу отпускать тебя Чарли – вдруг призналась Дороти – Не знаю почему, но не хочу.
Харрисон улыбнулся:
- Не переживай, все будет в порядке. Не принимай эти дурные предчувствия так близко к сердцу – добавил он, пытаясь отогнать неприятный холодок, обжигающий его сердце, и снова повторил:
- Я люблю тебя, Дороти!
- Я люблю тебя, Чарли! – ответила жена…
Прежде чем залезть в микроавтобус, Стюарт оглянулся. Чарльз и Дороти все еще стояли обнявшись на фоне начинавшего уже темнеть неба Флориды и возвышающегося вдалеке силуэта «Либерти»…
Мыс Канаверал. Штат Флорида. 14 июля 2005 года. 10:25.
Неторопливым шагом группа астронавтов вышла из «белой комнаты» на башне стартового комплекса LC-39A в галерею, ведущую к круглому люку на борту космического челнока. Техники в белых халатах молча сопровождали своих подопечных, облаченных в оранжевые летные скафандры.
Если бы кто-то сказал, что Стюарт в этот момент думал о чем-то определенном, он погрешил бы против истины. Ни о чем конкретном полковник не думал. В голове было восхитительно пусто, как у студента, просидевшего за учебниками последнюю ночь перед экзаменом. Всегда в такие моменты Стюарт старался избавить свой мозг от лишней нагрузки. Сейчас он сядет в корабль, и пойдет по карте контрольных проверок. Мгновенно включатся рефлексы и моторные навыки, выработанные годами тренировок. А дальше автомат поведет «Либерти», предоставив командиру лишь роль наблюдателя.
Хотя нет, сейчас в голову Стюарта настойчиво пробились обрывки воспоминаний о первом полете. Больше всего Джима поразило тогда, что он не испытывает никаких новых ощущений – все что происходило на запуске и в полете, было до автоматизма откатано на тренировках. Даже гул мощных движков шаттла и перегрузки казались не такими сильными, как на тренажерах в центре имени Джонсона. А главное – они стали привычными! Даже для новичка.
Правда, глядя на, раскрасневшееся от волнения, лицо мисс Нортон, Стюарт не был уверен, что она привыкла к процедуре запуска. В Хьюстоне, наверное, с ума сходят от показаний ее биодатчиков, медики, затаив дыхание, следят за кривой пульса. «Что ж, детка, привыкай!». Командир ободряюще подмигнул Карле, и ткнул перчаткой в круглую пасть люка. Девушка бодро прошмыгнула внутрь челнока.
Астронавты устроились в креслах, техники заботливо помогли им с пристегиванием. Несколько минут потребовалось им, чтобы справится с затяжкой ремней, не смотря на неуклюжие действия Кристоферсона и Скота, в крови у которых бушевала избыточная доза адреналина. Заключительный обмен любезностями, крепкие рукопожатия с астронавтами и техники покинули кабину челнока.
Стюарт повернул несколько переключателей на панели связи.
- Хьюстон, говорит «Либерти»! Как слышите меня?
- «Либерти», слышим вас отлично! Как самочувствие, Джим? – ответил астронавт Патрик Кинг, сидевший на связи в Хьюстоне.
- О’кей, Патрик, все в порядке! Что с погодой над Мысом?
- Ветер юго-западный умеренный, барометр растет, небо безоблачное. У нас нареканий нет! – отрапортовал оператор.
По крайней мере, у них не будет проблем с погодой. Всем хорош Мыс, но слишком часто на него обрушиваются природные стихии. Из-за тайфунов и ураганов с эффектными женскими именами и старты откладывали не раз, и посадки производили не на Мысе, а на запасной полосе авиабазы Эдвардс. «А было и вообще без посадок» - мысли Стюарта неожиданно снова вернулись к «Колибри»…
- Сэр, техники докладывают о герметизации люка! – сообщил Харрисон. Пилот был бодр и свеж, на его лице не осталось и малейшего следа вчерашних семейных переживаний. Стюарт бросил короткий взгляд на контрольные лампы и ответил:
- Герметизацию подтверждаю!
Питер Браун сидел за спинами командира и пилота и, пользуясь ролью зрителя, следил за работой ветеранов. Для него найдется работенка на орбите, а пока можно расслабится и размышлять. Через полчаса его понесет прямиком в неизвестность. Неизвестность, которой уготовано стать очередной точкой на сверкающей, восходящей вверх кривой карьеры Брауна. Очередным пунктом борьбы. Борьбы с обстоятельствами и с самим собой, которую он ведет всю жизнь.
Он с родителями жил в самой убогой части нью-йоркского Гарлема. У него был выбор между учебой и праздным шатанием по кварталу в поисках легкой поживы, чем собственно и занимались большинство его сверстников. Браун выбрал учебу. Его ровесники, малолетние бандиты, смеялись над ним, унижали, били…. Но большинства уже нет в живых – кто переборщил с героином, а кто нашел смерть на лезвии ножа своего же коллеги. А Браун окончил школу и колледж, поступил в университет. Работа в НАСА решила раз и навсегда его финансовые проблемы, но воля к борьбе вошла в привычку. Браун никому ничего не доказывал, он просто не хотел сидеть на месте. Работать в НАСА и не побывать в космосе? Вздор! Как бы не так! Брауна включили в экипаж «Эскалибора», который предполагается запустить осенью, но потом согласились отправить в полет пораньше, удовлетворив настойчивые просьбы инженера.
Льюис был занят. Он отдавал Хьюстону последние рекомендации по поводу контроля состояния обшивки шаттла при старте. Инженер скрупулезно старался учесть все возможности для последующей диагностики. Поэтому подумать о чем-то отвлеченном от «Либерти» он просто не успевал.
- Бортовые и резервные системы переведены в стартовое состояние! – доложил Стюарт.
- Подтверждаем «Либерти»! Что с вентиляционными клапанами кабины? – донеслось из Хьюстона.
- Вентиляционные клапаны закрыты! – ответил командир.
- Вас поняли «Либерти», подтверждаем! – бодро сообщил Кинг – Потерпите немного ребята, до решающего пинка под зад осталось немного!
- Догадываюсь – сухо процедил полковник, а на губах его едва обозначилась улыбка. Скучная процедура предстартовой подготовки действительно перетекала в завершающую фазу. В этот момент Кинг снова вышел на связь:
- Джим, придется потерпеть чуть подольше, у нас заминка.
Стюарт и Харрисон переглянулись.
- Что такое, Патрик?
- Сейчас выясняю, Джим, минуточку!
Минуточка растянулась минут на пять. Потом Кинг вышел на связь и потухшим голосом заявил:
- У нас проблема, Джимми. Отбой!...
Хьюстон. Центр пилотируемых полетов. 14 июля 2005 года. 12:15.
Раздражению Галовея не было предела. Уже больше часа «Либерти» должен был находиться в полете. Но он остался на стартовой позиции, обескураженный внезапной отменой запуска экипаж вытащили из корабля, топливо слили. Теперь в Вашингтоне шкуру спустят сначала со Смита, причем сразу после пресс-конференции, которую он сейчас дает, отвечая на вопросы с растерянным видом и поминутно поправляя наушник, по которому из Хьюстона ему должны сообщать о ситуации с шаттлом. А потом Смит спустит шкуру со всех остальных кто у него в подчинении, а это Галовею не улыбалось.
«Либерти» все-таки показал крутой нрав. Внезапно обострилась его старая болячка – отрубился топливный датчик, один из четырех, установленных в оранжевом баке. И беда в том, что из-за паршивого сенсора челнок может взорваться, а это уже не лезет ни в какие ворота. Поэтому старт отложили за двадцать минут до запуска основных двигателей.
В отмене старта не было ничего удивительного. За всю историю программы можно насчитать десятки таких отмен, по разным причинам. Но в этот раз неудачная попытка старта буквально взбудоражила общественное мнение. После падения «Колибри» любые движения вокруг шаттлов действовали на пишущую братию как красная тряпка на быка. Поползли слухи о некомпетентности специалистов НАСА, о том, что программа «Спейс шаттл» доживает последние дни. И самое страшное для Галовея заключалось в том, что он был согласен с эти мнением. Конечно, он отчитал инженера Криппена за не вовремя высказанные опасения. После разговора с Криппеном он не раз мысленно возвещался к этой теме, подспудно понимая, что Алан Криппен прав. Дело не в клапанах и не в датчиках, перечеркнувших уик-энд всему НАСА, дело в системных противоречиях, накопившихся в программе «Спейс шаттл» за двадцать четыре года полетов. Стране давно нужна новая транспортно-космическая система. Но нужна ли? Конгресс не охотно предоставляет средства на старые программы, не то что на новые… Галовей вздохнул – с утра на Мысе и здесь в Хьюстоне идет совещание за совещанием, а решения проблемы все нет и нет. Нет даже причин – чертовы датчики одна из тех аномальных поломок, которые преследуют челноки. У каждого из трех оставшихся в строю шаттлов свой длинный список «болячек». Галовей представил, как потеют на Мысе инженеры, изучая километры телеметрии, чтобы успеть разобраться со всем до субботы – старт перенесли на два дня, надеясь, что удастся справится с неполадками, не увозя «Либерти» обратно в МИК. Обеспечить старт, показать, что Америка способна выполнять обязательства по МКС – вот цель, которая путеводной звездой сияла на пути администрации Белого дома. Но финансовая сторона вопроса оставляла желать лучшего. Космические программы, хоть и финансировались в разы лучше по сравнению с другими странами, но Галовей и Смит точно знали – этого мало, чтобы двигаться вперед. Иракская кампания буквально пожирала средства.
Сегодняшняя беготня напомнила Галовею времена его детства, в годы президентства Эйзенхауэра. Тогда отец, буквально ткнув ему в нос статью в «Нью-Йорк Таймс» о запуске в СССР первого спутника, сказал:
- Смотри, сынок, это начало конца нашей страны!
Отец Галовея был паникером, как и многие его знакомые и соседи-фермеры. Тогда многим казалось, что запущенная коммунистами «Красная луна» вдруг грохнется с небес и сотрет Америку с лица Земли. Только потом, по рассказам старожилов НАСА, Галовей смог составить картину того времени. Тогда, как и сейчас, не было целостной программы развития космической отрасли, возможности послевоенного Советского Союза оказались недооценены, за что Америка заплатила технологическим отставанием. Только неуемная энергия Кеннеди и огромные финансовые вливания помогли вовремя восполнить этот вакуум. «Видимо, теперь нужно снова ждать нового Кеннеди!» - сокрушенно подумал Галовей.
У русских дела идут тоже не важно, и Галовей не мог понять, почему это происходит. Хотя понять русских - умение доступное разве только самим русским. При столь благоприятной нефтяной конъюнктуре, при баснословных прибылях от экспорта энергоресурсов так легкомысленно относится к развитию промышленного производства и высоких технологий – это не укладывалось в голове Галовея. Два года Россия – единственная держава, способная запустить в космос человека, и никто там даже не почесался, чтобы воспользоваться этим для технологического рывка. Ни Кеннеди, ни Джонсон такого шанса не упустили бы.
Такие мысли обуревали руководителя миссии «Либерти» Гарольда Галовея. Воспоминания, недоумения, противоречия и необходимость гнуть линию Белого дома – все это превращало его сейчас в комок нервов, заставляло срываться на подчиненных, теряясь в попытках не провалится сквозь землю от стыда за свое поведение, и бегать наверх, в заваленный бумагами и заставленный взбесившимися телефонами кабинет, чтобы выпить еще одну чашку кофе…
Мыс Канаверал. Центр пилотируемых полетов имени Джонсона. 15 июля 2005 года. 15:44.
Самое неприятное для новичка – это отмена запуска. Он перенес почти бессонную ночь, подскочив с постели при первом же писке заведенного с запасом по времени будильника. С трудом разжевал и проглотив завтрак, удивляясь спокойствию, рассудительности и шуткам тех, кто летит не впервые.
Потом медосмотр, одевание, фотографирование. Лицо устает держать непрерывную улыбку, вязнет на зубах неизменное «О’кей!», адресованное каждому, кто интересуется твоим самочувствием, настроением, уровнем готовности к миссии.
И вот ты уже сидишь в корабле, притянутый креслу привязными ремнями, смотришь в голубое небо через окна переднего обзора стоящего торчком на страте челнока. По твоему телу бежит то холодок, то вдруг бросает в жар – как ты не готовился, а все равно волнение и страх не оставляют ни на мгновение. Ты ждешь глухого гула за спиной и того, как на тебя навалится трехкратная стартовая перегрузка. Мысленно перебираешь в голове всю последовательность действий при аварийном катапультировании – а вдруг это случится именно с тобой! И вдруг все – отбой!!!
Ты удивлен, потом разозлен (какого черта!), потом подавлен. Тебя извлекают из корабля, спускают с башни. Ты нехотя стягиваешь с себя скафандр, срываешь тщательно закрепленные врачами биодатчики…. Ты в нетерпении, ты жаждешь объяснения – кто или что помешало тебе добавить к списку своих заслуг звание «астронавт». И не обязательно тебе объяснят. И не обязательно тебя обрадует это объяснение. Может тебе предложат провести еще ночь на Мысе, чтобы завтра снова повторить всю процедуру сначала, а может и увезут в Хьюстон, пока инженеры не разберутся, что же произошло в этот раз.
Все это полковник Стюарт прочел в глазах своих подопечных вчера. Что он мог им сказать? Разве только подбодрить больше всех раздосадованного Брауна заверением, что это бывает достаточно часто, да процитировать Джона Глена, который сказал, вспоминая многократные отмены его полета: «Возможно, еще не было таких случаев в истории, когда человека призывали собирать все свое мужество так много раз только для того, чтобы сказать ему: «Не надо». И сказать, что с тех славных времен было не мало таких случаев, так что совершенно не стоит вешать нос.
Уже полтора часа астронавты слонялись по комнате отдыха экипажа, ожидая решения начальства о завтрашнем старте. Все семеро провели предыдущий и часть нынешнего дня в адском нетерпении. Так бывает даже в обычной жизни с людьми, у которых резко меняются планы, по независящим от них обстоятельствам.
Стюарт, и Харрисон отдали себя на растерзание Льюису и Брауну, у которых внезапно проснулся интерес к карьере бывалых астронавтов. А вот Кристоферсон совершенно не знал, куда себя деть, поэтому поочередно донимал то Карлу Нортон, то полковника Скотта. Больше конечно доставалось Карле, благодаря своему полу и красоте имевшей перед занудой Скоттом неоспоримое преимущество.
Когда Кристоферсона познакомили с Карлой, она буквально наповал сразила экстравагантного музыканта. А после того, как Стэнли узнал, что мисс Нортон еще и свободна, то буквально обезумел, пытаясь покорить ее сердце.
Карла относилась к нему снисходительно. Она не избегала его, но безаппеляционно давала понять, что он интересует ее не более чем обычный попутчик. Она считала Кристоферсона легкомысленным балаболом и выскочкой, попавшем в экипаж не для работы, а на волне благоприятной политической конъюнктуры. А сейчас, так вообще, он достал Карлу своими глупыми шуточками, когда срывается дело всей ее жизни! Карла надула губки и досадливо отмахнулась от очередной неудачной шутки Стэнли.
В комнату вошел Фил Полански, так долго ожидаемый семерыми астронавтами. Командир отряда невольно поежился, под прицелом их вопрошавших взглядов…
Хьюстон. Центр пилотируемых полетов. Пятнадцатью минутами ранее.
В кабинете Смита было накурено и душно. Трое инженеров с Мыса, технический директор НАСА, Галовей и сам хозяин кабинета в очередной раз за этот день собрались на совещание, чтобы решить судьбу миссии «Либерти».
Инженеры докладывали о готовности всех систем шаттла к старту. Технический директор НАСА слушал их внимательно, тем не менее, морщился при каждом заверении о тщательной проработке причин отказа топливных датчиков в топливном баке «Либерти». Это не ускользало от взглядов инженеров, и видя оттенок растерянности на их лицах, и семидесятипятилетний технический директор делал успокаивающий жест – не зачем смущать молодежь, да и какой смысл.
Джон Юнг, поистине старожил НАСА. Он зачислился в отряд астронавтов в 1962 году, два раза слетал на «Джемини», облетел Луну, высадился на нее, первым испытывал злосчастный челнок «Колибри», а потом еще раз слетал в космос. После шести полетов, он не нашел для себя ничего лучшего как остаться в агентстве. Поэтому инженеры так чутко реагировали на малейшие признаки неудовлетворенности их докладом, которые периодически проскальзывали в поведении технического директора. Ему было от чего морщиться, он помнил другие времена НАСА.
- Ну, что, господа, от нас ждут решения! – поставил вопрос ребром Брайан Смит.
Юнг задал неожиданный вопрос:
- А как обстоит дело с неполадками в системе запуска двигателей орбитального маневрирования?
Галовей вздрогнул. Видимо Юнг адресовал вопрос ему.
- Собственно неполадок там не было – уточнил руководитель полета – Просто инженер Криппен неверно истолковал результаты тестов клапанов подачи гелия. Этот сектор не когда не вызывал заслуживающих внимания проблем…
Юнг строго погрозил пальцем Галовею:
- Э нет! Так не пойдет – лицо технического директора стало очень серьезным – Перед моим полетом на «Аполлоне-10» инженеры сняли со служебного модуля кислородный бак, который был поврежден при монтаже. Бак отремонтировали, испытали и установили на «Аполлон-13». Потом уже при устранении неполадок, вместо того чтобы поменять бак, его очистили от кислорода с нарушением всех технологических режимов, повредили проводку и не придали этому значения. Зато бак придал, когда корабль находился около Луны! Поэтому не надо мне говорить о не заслуживающих внимания проблемах – Юнг закончил эмоциональную речь.
Галовей покраснел. Да, он поддался искушению проверить предположения Криппена и заставил провести тесты на клапанах. Тесты прошли нормально, и доискиваться причин беспокойства Криппена Галовей не стал. Да и зачем это было делать, когда весь Мыс был поглощен решением реальной проблемы с топливными сенсорами.
- Мы провели проверки сэр, - ответил за Галовея один из инженеров – Проблемы действительно нет.
Юнг скрестил руки на груди и с сомнением покачал головой.
Смит, глядя на разгорающуюся дискуссию, вернул совещание в нужное ему русло:
- Господа, что мы решаем по поводу завтрашнего запуска?
Юнг пожал плечами и с присущим ему сарказмом спросил:
- Брайан, а у нас есть причина, откладывать, которая бы устроила администрацию Белого дома и Конгресс?
Смит развел руками:
- По-видимому, нет…
Мыс Канаверал. Штат Флорида. 16 июля 2005 года. 11:34.
Запуски на Мысе давно перестали быть чем-то из ряда вон выходящим. Флорида воспринимала стартовый комплекс на острове Мэррит как вполне привычную деталь живописного пейзажа тропического полуострова. Жителей больше интересовали все чаще и чаще набрасывающиеся на самый южный штат разрушительные ураганы, из-за которых на них скоро будут косо смотреть в офисах страховых компаний.
Однако старт шаттла, после трехлетнего перерыва и такого драматичного процесса подготовки к полету слегка взбудоражил атмосферу равнодушия. Журналисты, съехавшиеся в Кейп Кеннеди еще позавчера, не пожалели, что не спешили сматывать удочки – НАСА дало таки нерешительную отмашку, и экипаж полковника Стюарта вновь занял места в «Либерти», а фоторепортеры прильнули к окулярам своих камер, поминутно меняя положения штативов, в поисках более выгодного ракурса.
Погода снова баловала обитателей Мыса – безоблачное небо, слабый океанский бриз вызывали у синоптиков космодрома чувство ложной безопасности, с которым приходилось бороться, прилагая невероятные усилия.
В этот раз все вроде проходило нормально, техника словно решила сжалиться над людьми. Дороти Харрисон, больше часа не отрывающая взгляда от далекого силуэта космического челнока, частично скрытого ажурной конструкцией башни, покосилась на цифровое табло, установленное под навесом для зрителей. Девять минут до старта. Дороти тяжело вздохнула. Еще девять минут, и Чарли отправится в свою четвертую экспедицию, оставив ее на Земле, не спать ночами и молится, чтобы в этот раз все закончилось благополучно. Плечо ободряюще сжала рука Катрин Стюарт.
- Да не переживай ты так, все будет хорошо…
От круглого люка борту шаттла отъехала галерея посадки экипажа. Шум приводов отвода галереи показался Харрисону каким-то протяжным стоном, как будто нехотя Земля отпускала их. «Б-р-р-р!» - подумал майор: «Хватит мрачных мыслей!». Там, среди зевак, пришедших поглазеть на запуск, стоит и его жена. Хоть она и не видит сейчас его лица, все равно стоит держать себя бодрее, как бы гадко не было у тебя на душе. Тем более, что причин волноваться нет.
- Начат дренаж кислорода! – доложил Стюарт.
- Подтверждаем, «Либерти»!
Полковнику не когда было предаваться тревожным мыслям. Опробование аэродинамических поверхностей, проверка кардановых подвесов главных двигателей, проверка наддува топливных баков, переключение топливных элементов корабля на бортовые компоненты, не упустить из виду нагреватели секций твердотопливных ускорителей. Все это находится под чутким контроля операторов в Хьюстоне и здесь на Мысе, но с командира экипажа никто не снимает ответственности. Стюарт работал с приборами легко, и казалось бездумно, повинуясь многолетней привычке, однако ничего не ускользало от опытного взгляда полковника. Не ускользнуло и выражение лица Чарли, по которому, как по открытой книге полковник читал те душевные терзания, мучившие пилота. «Странно, раньше такого с ним не было!» - удивлялся Стюарт. Железное самообладание всегда было неотъемлемой чертой майора Харрисона. Видимо участь «Колибри», в экипаже которого Харрисон был дублером командира, все же наложила свои отпечаток и давила на психику Чарльза. Куда смотрят психологи? Хотя Стюарт не мог сказать, что февральская трагедия 2003 года сломала его друга. «Со всеми бывает, все мы люди…» - снисходительно закончил Стюарт анализ состояния своего друга, посмотрел назад, подмигнув новичкам, и сосредоточился на приборах….
Единичка на минутной секции огромного таймера, транслирующего обратный отсчет, дрогнула и превратилась в ноль. Брайан Смит знал, что через девять секунд «Либерти» перейдет на автоматическое управление, а еще через двенадцать секунд на бортовое электропитание и уже почти ничто не будет связывать корабль с Землей.
Последнее предстартовое совещание ничего не изменило в судьбе миссии. «Лететь!» - такой вердикт единогласно вынесли все участники. И все равно Смита не покидало чувство недоделанности, отсутствие удовлетворения от своей работы. И он знал – то же самое испытывают его коллеги.
Может не стоит придавать этому такое значение? Ведь осадок от предыдущей неудачи вечно будет в каждом из тех, кто отправлял в полет «Колибри», кто принимал решение о посадке и просчитался где-то, может в мелочи, стоившей жизни семерым астронавтам. Но всю жизнь с этим жить нельзя, нельзя поддаваться негативному влиянию груза прошлых ошибок. «Пусть мертвые хоронят своих мертвецов!» - вспомнилась слышанная когда-то мудрость. В космос летел корабль после капитального ремонта. Инженеры на Мысе провели более ста шестидесяти почти бессонных часов, готовя его к вылету. Специалисты сделали все что могли. А может не все?
Воздух над островом Меррит заполнился грохотом, шипением и ревом. Из главных двигателей «Либерти» вырвались три длинных полупрозрачных полосы водородно-кислородного пламени. Через мгновение к их грохоту присоединился и шум от запустившихся твердотопливных ускорителей. По газоходам метнулись клубы оранжевого пламени и дыма. Корабль медленно, словно нехотя оторвался от платформы и стал набирать высоту.
Через несколько секунд, грациозно выполнив доворот по крену, «Либерти» стал медленно наклонятся, как бы ложась на спину. Восторженные крики и аплодисменты смешались с ревом ракетных двигателей над мысом Канаверал, что могло означать лишь одно – миссия «Либерти» началась….
Через пятьдесят две секунды после старта звук работающих двигателей пропал. Вдруг. Дилетанту могло бы показаться, что заглохли движки шаттла. Ничего подобно на самом деле не произошло – просто корабль преодолел звуковой барьер, оставив свой шум позади. Только писк приборов, шум вентиляторов, да голос Хьюстона в наушниках говорил о том, что связь с внешним миром не потеряна.
Повинуясь командам вычислительной машины, «Либерти» стремительно набирал высоту. Голубой цвет неба постепенно перешел в угольно черный, с проступившими немигающими контурами созвездий.
На высоте пятидесяти километров отстрелились отработавшие ускорители. «Либерти» продолжал медленно переворачиваться на спину. Браун поднял глаза к потолку, где находились два квадратных иллюминатора. Под кораблем проплывала Атлантика.
Две критические точки подъема прошли без замечаний. Теперь аварийное возвращение к месту старта уже невозможно – если вырубятся движки, то придется сажать птичку в океан. Такого еще не случалось, но сообщение Хьюстона о прохождении второй критической точки неприятно действовало на нервы Льюиса и Брауна, не говоря уже о пассажирах, разместившихся на средней палубе.
Через восемь с половиной минут три основных двигателя «Либерти» выключились. Штатно. Топливный бак, попортивший много крови инженерам, отделился, чтобы через некоторое время опуститься в атмосферу и сгореть над Индийским океаном. В дело вступили двигатели орбитального маневрирования. Они выполнили один импульс довыведения, а через сорок две минуты второй.
Когда смолк звук работающих двигателей, Стюарт решительно открыл замок на летном шлеме. Шлем всплыл над его головой, а следом подлетели и отстегнутые привязные ремни. Харрисон последовал примеру командира, избавился от шлема и ремней. Командир и пилот ударили друг друга по рукам, а потом Стюарт весело воскликнул, обращаясь к новичкам:
- Поздравляю Вас, леди и джентльмены – мы на орбите!
Хьюстон. Центр пилотируемых полетов. 16 июля 2005 года. 13:40.
- Стоп, стоп, не все сразу! – осадил расшумевшихся инженеров начальник смены Джо Синклер, перекинув сигару из правого уголка рта в левый, и решительным жестом своей широкой ладони – лапы как ее называли за глаза, передвинул к себе фотографии.
Инженеры замолкли, было, но через мгновение продолжили свою бурную дискуссию. Синклер исподлобья взглянул на них, и принялся рассматривать снимки.
На снимках запечатлелся один из моментов старта «Либерти». Снималось камерой, смонтированной на оранжевом баке. Смутный, непонятного происхождения сгусток отлетел от бака и ударил по крылу челнока. Или не ударил?
Синклер вздохнул, задумчиво стряхнул пепел с сигары прямо на ковер и задал вопрос:
- Так эта штуковина ударила, или не ударила по крылу?
Боб Уиллис, один из инженеров, тощий и костлявый малый, с тоненьким голоском ответил, разводя руками:
- Анализ видеозаписи не позволяет установить это однозначно. Мы смотрели несколько раз, с замедлением и увеличением. Если бы камеру установить чуть повыше…
- Только не надо «если»! – вспылил Синклер – Я где-то слышал, что история не любит сослагательного наклонения! Что это за кусок?
Тут мнения разделились. Инженер Андре Болтон считал, что это кусок пенозащиты с топливного бака, а его оппонент Джек Грей, что от бака откололся сухой лед, образовавшийся после заправки «Либерти» криогенными компонентами. Вопрос Синклера подбросил дров в пламя спора – инженеры возбужденно зашумели, предъявляли друг другу многочисленные аргументы, обильно сдобренные техническими терминами.
- Брейк! – Синклер подскочил со стула и выставил вперед ладони, видимо пытаясь, этим непроизвольным жестом, сдержать пыл спорщиков – Так или иначе, прежде всего нас интересует результат соударения, если таковое имело место. Это можно выяснить?
- Сейчас вряд ли, - скептически заметил Уиллис – Кадры съемки, как их не анализируй, позволяют строить только эфемерные предположения. Мое мнение – как можно скорее проинформировать Стюарта и дождаться стыковки со станцией. А там разбираться в спокойной обстановке.
Синклер согласился. Разумное решение. Тем более, что по программе запланировано фотографирование теплозащиты днища шаттла перед стыковкой с МКС. Сделаем снимки, разберемся не спеша. Если нужно, астронавты выйдут в открытый космос и проведут ремонт. А пока «Либерти» на орбите, астронавтам ничего не угрожает, даже при самом плохом развитии ситуации с повреждением крыла. «По крайней мере, у нас будет время, чтобы принять решение» - вынес мысленное заключение Синклер, а вслух распорядился:
- На следующем сеансе связи доложить обстановку Стюарту!
Борт «Либерти». 14:13 того же дня.
- Это просто великолепно! – не переставал восхищаться Кристоферсон, в очередной раз кувыркаясь через голову, вися при этом посреди помещения летной палубы.
- Что великолепно? – не оборачиваясь спросила Карла, возившаяся с кухней.
- Невесомость! – ответил Стэнли – На тренировочном самолете это длится тридцать секунд, а в бассейне вообще ерунда! Чудесное ощущение!
- Чудесное, до поры до времени - Карла отреагировала скептически на бурные восторги Кристоферсона.
- Что ты имеешь в виду? – насторожился тот, прекратив кувыркаться.
Девушка, не прекращая возиться с нагревателями, объяснила:
- Мы будем в экспедиции две недели. И если ты будешь так же вот кувыркаться, вместо занятий на тренажерах, то можешь вернуться на землю истощенным дистрофиком – Карла строго посмотрела на беспечного собеседника, давая понять, что не разделяет его восторгов.
Кристоферсон хмыкнул, внутренне испытав дискомфорт от ее строго взгляда и решил обратиться к полковнику Скотту:
- Сэр, а что думаете вы по этому поводу?
Скотт, перелистывающий какой-то из своих блокнотов, поднял глаза на музыканта и изрек:
- Я думаю, Кристоферсон, вам следует заняться чем-нибудь полезным, а не болтаться посреди отсека, перегораживая дорогу и болтая всякий вздор!
Стэн надулся, отплыл в сторону спального помещения и от туда молча стал наблюдать за работой Скотта и мисс Нортон.
На летной палубе полным ходом шла проверка и развертывание систем, необходимых «Либерти» в орбитальном полете. Сияющий от радости, что оказался наконец на орбите, Браун занимался проверкой своего оборудования. Льюис помогал ему, оставаясь без дела, до получения данных с Земли, о возможных нарушениях теплозащиты при старте. Стюарт и Харрисон готовили маневр сближения с МКС.
На панели связи заморгал сигнал. Хьюстон вызывал экипаж на внеочередной сеанс связи. Стюарт не спеша натянул наушники.
- «Либерти» на связи!
- Привет, Джим! – на связи сидел Мел Дьюк, дублер Стюарта, и безмятежный тон насторожил полковника – Как дела?
- Готовим проведение маневра сближения со станцией, запрашиваем последние навигационные данные, сухо доложил Стюарт, пытаясь разгадать интонации Дьюка.
- Джим, похоже, у вас появилась маленькая проблема….
В динамике, установленном на средней палубе послышался щелчок и раздался голос Стюарта:
- Прошу всех подняться на летную палубу!
Через минуту весь экипаж собрался на летной палубе. Стюарт, без лишних предисловий объяснил суть вопроса:
- Только что состоялся внеочередной сеанс связи с Хьюстоном. Нам сообщают, что при старте возможны существенные повреждения теплозащиты правого крыла «Либерти» - Стюарт остановился, глядя на растерянное лицо Кристоферсона и покрасневшие щеки Карлы.
- Информация не проверенна окончательно. Выяснение наличия и степени повреждений приказано отложить до стыковки с МКС. Режим работы остается прежним.
Лицо командира не выражало никаких эмоций. Уверенный деловой тон его сообщения произвел магическое действие на новичков, тем более что незначительные нарушения теплозащиты происходят при каждом старте шаттла. В голове Карлы всплыло воспоминание о «Колибри», но она затолкнула его назад, на глубину сознания – если бы все было так плачевно, что командир сообщил бы.
- Всем все ясно? – спросил Стюарт.
Астронавты закивали.
- Тогда вернемся к нашей работе….
Международная космическая станция. 17 июля 2005 года. 15:45.
Челнок шел со стороны Земли, медленно, как бы примеряясь. Колесников отметил про себя точность движений шаттла. Еще бы, его пилотировал лично Стюарт.
Корабль подходил к станции чуть правее иллюминатора, так, чтобы пройти перед ним и закрепленными снаружи станции камерами. Предстояло выполнить необычный маневр. Не простой и не сложный, просто необычный. И экипаж МКС затаив дыхание следил за движениями «Либерти».
Шаттл прекратил сближение и пошел вдоль станции, начав плавный переворот вокруг крыльев, подставляя днище объективам телекамер. Колесников, повернувшись к напарнику, Роберту Филипсу, сказал:
- Давай, Роб, начинай фотосессию!
Филипс улыбнулся и застучал пальцами по клавиатуре компьютера, управлявшего камерами.
Гости с Земли – большое событие для экипажа орбитальной станции. Такой огромной и просторной для двоих космонавтов. Колесников помнил времена, когда на «Мире» летали одновременно пять российских космонавтов, да еще и американцы прилетали. А теперь…. «Мерзость и запустение» - подумал Георгий Колесников, Жора, или Джордж, как называл его американский напарник.
Американцы везли запасы продовольствия и воды. Воды на новой станции не хватало хронически. Жора с ностальгией вспоминал «Мир», с его уникальной установкой для регенерации воды и недоумевал, почему на МКС ее не предусмотрели. Ведь и основной модуль, и «Заря» делались в России.
Вообще на станции постоянно возникали проблемы - то с герметичностью иллюминаторов в американском модуле, то с гиродинами системы ориентации, один из которых вообще вышел из строя. Теперь команда Стюарта прилетела, чтобы поменять его.
Американский корабль медленно пролетел мимо иллюминаторов и фотокамер. Визуально ни Колесников, ни Филипс не заметили повреждений теплозащиты, о чем сразу сообщили Стюарту. Это внушало оптимизм.
- О’ кей, Джим, мы закончили! – передал Филипс полковнику…
Стюарт повернул «Либерти» вокруг продольной оси и остановил движение вдоль станции. Еще немного, полчаса кропотливых маневров и цель будет достигнута.
На средней палубе, как и положено, по инструкции, Нортон, Кристоферсон и Скотт ожидали окончания стыковки. Полковник Скотт нервничал. Вообще он стал просто невыносим после сообщения Стюарта о возможных неполадках с теплозащитой. Только теперь Карла и Стэнли оценили, с каким занудой их свела судьба.
Кристоферсона поведение полковника искренне забавляло, правда, он не выражал в слух своих чувств в открытую, так как это попахивало нарушением субординации. Но растерянное лицо офицера ВВС ни могло не вызывать удивление и иронию у сугубо гражданского Кристоферсона, считавшего военных людьми с железными нервами. Однако по видимому, полковник Скотт не обладал этим свойством.
- Кристоферсон, что вы на меня так смотрите! – язвительно бросил Скотт – Дырку скоро протрете!
Музыкант сделал скорбное выражение лица и ответил:
- Извините, сэр, обеспокоен вашим мрачным видом!
- Можете не беспокоится, - ворчливо пробормотал полковник, глядя куда-то на потолок – Со мной все в порядке!
Скотт не нашел в себе сил продолжать разговор с Кристоферсоном. Все его мысли вращались вокруг разрушенных плиток теплозащиты. Как только может Стюарт так спокойно говорить об этом! И надо же, именно на том шаттле, где летел он, Гарри Скотт произошла такая ужасная вещь! Полковник сделал очередное героическое усилие, чтобы включить самообладание, но пришел в еще более глубокое уныние.
- Думаю с крылом ничего серьезного – авторитетно заявила Карла – состыкуемся, посмотрим, починим. Командир не стал бы скрывать от нас что-то серьезное.
На лице девушки была написана такая уверенность, словно она всю жизнь занималась теплозащитой челноков. Что ж, Кристоферсона такой вариант устраивал, конечно, больше.
- Интересно, долго там еще? – спросил Кристоферсон у Карлы, ткнув пальцем в потолок.
Карла пожала плечами…
Международная космическая станция. 27 июля 2005 года. 19:51
- Мистер Харрисон, помогите мне с пробирками! – звонкий голос Карлы в очередной раз за этот последний день астронавтов на станции разнесся по отсекам. В американском модуле «Юнити» Карла проводила завершающую серию своих экспериментов. Она опаздывала – до отбытия «Либерти» оставалось всего три часа, поэтому бесцеремонно привлекала к своим опытам свободных от работы астронавтов.
- Одну минуточку, мисс Нортон! Попросите пока Кристоферсона посодействовать вам – отозвался Харрисон нехотя отрываясь от наблюдательной оптики, установленной в «Заре».
- От него нет ни какого толку, сэр!
Харрисон нехотя развернулся и поплыл в «Юнити». Ладно, пожертвуем своим свободным временем ради науки.
- Так кто у вас командир? – шутливо поддел Колесников Стюарта, сосредоточенно копавшегося в содержимом своего «ноутбука».
- Теперь не знаю Джордж, - улыбнулся полковник – Видимо, пока Карла не закончила эксперименты, то она.
- Без вас будет скучно, Джим – добавил Колесников уже серьезно – Теперь такие экспедиции большая редкость.
Стюарт оторвался от компьютера и посмотрел на собеседника. Он улыбался, но глаза почему-то казались грустными.
- Если мы благополучно вернемся, думаю полеты продолжаться. Хотелось бы подтянуться, мы уже начали отвыкать от космоса, Жора – Стюарт неожиданно назвал Колесникова его настоящим именем, да так число, без акцента – У нас накопилось много проблем.
- И у нас их хватает, Джим. Всегда хватало, не только сейчас. Тебе не кажется, что космос отходит на второй план? Может быть, нам объективно следует признать, что земные неприятности важнее, чем корабли и станции?
- Не уверен, Жора. Вот эта девочка – Стюарт ткнул указательным пальцем за спину, в сторону «Юнити» - за десять дней собрала столько фактического материала, сколько она не накопила бы и за десять лет безвылазной работы в лаборатории своего университета. Думаю, это стоит тех четырехсот миллионов, что Конгресс выделил на полет «Либерти». Только это, не считая других экспериментов.
- Ты прав, Джим, я тоже так думаю. Почему этого не понимают, те, о кого зависит наше финансирование?
- Спроси чего-нибудь полегче! – развел руками Стюарт.
Колесников вздохнул.
- Вы долго еще будете в космосе?
- Еще сутки полетаем, а потом домой – ответил Стюарт и в его интонации промелькнули мажорные нотки – Знаешь, Жора, как сказал кто-то из наших астронавтов, самая приятная картина космоса – это купола парашютов над твоим кораблем.
- Сернан – вспомнил Колесников.
- Точно, Сернан – Стюарт захлопнул крышку «ноутбука» - А вы когда?
- Через две недели, - мечтательно потянул командир основной экспедиции МКС – Прилетит «Союз» со сменным экипажем, а мы с Робертом на Землю.
Стюарт одобрительно кивнул. Две недели – это недолго. Хотя для человека, проведшего полгода в космосе и это срок.
Хьюстон проанализировал состояние теплового экрана «Либерти» по данным собранным астронавтами и разрешил отбыть со станции. Правда, для этого потребовался выход в открытый космос. Хоть повреждения и оказались ничтожными, Льюис настоял на ремонте. Он и Харрисон, страховавший новичка провели в космосе семь часов, отрезая выбившиеся из-под щелей между плитками теплозащиты прокладки. Дик выполнил свою работу на отлично, не смотря на свою неопытность и необычность маневра – у днища «Либерти» его удерживал манипулятор шаттла, которым управлял с борта челнока Браун.
Харрисону выпало выйти в открытый космос еще раз, когда они с Филипсом устанавливали привезенный с Земли гиродин. Все остальное время пилот не был сильно занят работой, и помогал то одному, то другому астронавту при выполнении его программы.
Только Скотт да Кристоферсон без дела болтались то на станции, то в шаттле. Бесполезность последнего еще как-то скрашивалась его веселым покладистым характером, своеобразным чувством юмора, то зануда Скотт достал всех. Единственное в чем он разбирался действительно здорово, так это в фотографировании иранских военных объектов, чем собирался заняться с необыкновенным энтузиазмом.
Ладно, Бог с ним. Главное, что скоро они будут дома. Всего через сутки…
Борт «Либерти». 29 июля 2005 года. 15:45
За иллюминатором было темно. Совсем темно, внизу не светились огни городов и сверкающие нити автомобильных трасс вокруг мегаполисов. Корабль летел над Тихим океаном.
Через полтора часа шасси шаттла коснуться полосы на мысе Канаверал и напряженная, но вполне успешная одиссея «Либерти» подойдет к концу.
- Программа включения ОМС запущена! – доложил Стюарт на Землю.
- Подтверждаем, «Либерти»! – донеслось из Хьюстона – О’кей, ребята, с нетерпением ждем вас внизу!
- Постараемся не опоздать, Дюк – ответил Стюарт Дюку Монро, сидевшему на связи с челноком – Как погодка на мысе?
- Великолепная, Джим! Умеренный северо-западный, ни облачка, вода как парное молоко. Волна словно создана для серфинга!
- Будем иметь в виду, Дюк – Стюарт грустно улыбнулся, потому что первую неделю после возвращения его отвыкшему от земного притяжения телу будет не до серфинга.
- Интересно, Джим, что бы это значило? – вдруг спросил Харрисон. Его голос был глухим и бесстрастным.
На приборной панели F7 зловещим красным огнем горела лампа «Давление гелия». По спине полковника пробежал холодок.
- Останови программу, Чарли – сказал Стюарт таким же бесстрастным голосом, хотя в голове метались мысли, одна неприятнее другой.
- Уже остановил…
- Давление в магистрали наддува топливного бака правого ОМС выше нормы!
Джо Синклер поправил наушник и недоуменно переспросил:
- Не понял, доложите еще раз!
- Давление гелия в правом топливном баке слишком высокое, сэр! – повторил оператор.
- Запрос на борт… - начал, было, следующий вопрос Синклер, но был перебит Дюком Монро:
- Подтверждается, сэр!
- Что за ерунда – пробормотал Синклер, отправляя очередную сигару в мусорный ящик…
- Еще не много, и магистраль не выдержала бы – упавшим голосом констатировал Льюис, рассеянно водя пальцем по экрану бортового компьютера. Инженер был в полном недоумении. О причинах никто, никого не спрашивал – четверо астронавтов на летной палубе прекрасно знали, что, скорее всего, не открылся топливный клапан, пропускающий несимметричный гидразин в камеру сгорания двигателя. Знали и без хьюстонских инженеров, собиравшихся сообщить о причинах неполадки с минуты на минуту. Но почему он не открылся?
- Как я понимаю, наше возвращение временно накрывается – сказал Браун.
- Ты правильно понимаешь, Питер – отозвался Харрисон, - но на твоем месте я не был бы так категоричен.
- Пока я не могу понять причин, сэр – Льюис умоляющим взглядом посмотрел на командира, как будто тот высказывал ему недовольство.
- От тебя никто этого не требует, - успокоил инженера Стюарт – Пока не придет ответ из Хьюстона…
- «Либерти», ответе Хьюстону! – прозвучало в наушниках у полковника.
- «Либерти» на связи! Чем обрадуешь, Дюк?
- Джим, у вас вышел из строя топливный клапан правого движка.
- Это мы знаем, Дюк. Из-за чего?
- Этого не знаем мы, Джимми. Есть несколько гипотез, наши инженеры проверяют их.
- Вас понял, – сухо процедил полковник, заметив как побледнело лицо Льюиса.
- О’кей, «Либерти», мы работаем, потерпите немного! Конец связи.
Хьюстон отключился.
Хьюстон. Центр пилотируемых полетов. 16:31
- Версий немного. Две – взлохмаченный Мюррей, произнесший эти слова вызвал у Синклера легкую улыбку, слишком не соответствовал назидательный тон инженера его внешнему виду. Тем не менее, инженер продолжал:
- Первая – перекрыт расходный клапан, не позволяющий топливу проникнуть в двигатель. Совершенно естественно, что при наддуве бака подскочило давление. Датчики показывают, что клапан закрыт, но датчик может врать. Клапан можно починить или заменить – это не проблема, несколько часов работы в открытом космосе. Второе, и это похуже – ледяная пробка в теплообменнике.
- Как это? – удивился Гарри Ортега, самый молодой инженер в смене Синклера.
Мюррей небрежным жестом придвинул к нему схему топливной системы шаттла:
- Магистраль гелия проходит сквозь топливную магистраль через теплообменник. При протечке гелия могла образоваться пробка, закупорившая топливопровод.
- Это скверно, - заметил Синклер.
- Это очень плохо, Джо. Это означает, что правый движок нам не запустить.
- А левый? – спросил, кто-то из многочисленной толпы специалистов, обступивших стол.
- Левый мы запустим, но его ресурса может не хватить для схода с орбиты – ответил Синклер, хмуро оглядев собравшихся – «Либерти» израсходовал большую часть горючего.
Ему было от чего хмуриться. Энергозатраты в полете оказались просто дикими – «Либерти» два раза корректировал плоскость орбиты, чтобы пролететь над территорией Ирана. Все ради каких-то паршивых фотографий, которые можно получить и со спутника! Не будь этих двух коррекций, корабль смог бы сойти с орбиты на топливе левого двигателя. Пришлось бы, конечно, полностью пересчитать уставки для маневра, но эта проблемы ничтожна по сравнению с тем, что НАСА имело сейчас.
- То есть мы не можем спустить «Либерти» с орбиты? – спросил Ортега, уронив на пол недокуренную сигарету.
- Нет – отрезал Мюррей.
Эта реплика прозвучала как разорвавшаяся бомба, оглушив всех. В комнате повисло тягостное молчание, инженеры переглядывались, не зная, что сказать друг другу.
- Господи, но там же люди! Надо что-то делать! – хрипло пробормотал Ортега.
- Будем делать, господа! Мы не выйдем отсюда, пока не найдем решение – заявил Синклер…
Борт «Либерти». 17:02
- Клапан, Джимми? Маловероятно – рассуждал Харрисон – Клапаны многократно проверялись на Земле, работали здесь прекрасно. Как они могли сломаться вдруг?
- Все неприятное происходит вдруг – задумчиво произнесла Карла.
- Это правда, - согласился Стюарт – Но думаю не в нашем случае.
- А как же Криппен? – Браун испытующе уставился на командира.
- Информация не подтвердилась. Фили уверил меня, что с этим разобрались. К тому же, проблемы были с клапанами наддува баков, а не с расходными клапанами – Харрисон поспешил отмести предположения Брауна.
«Если нам все рассказали, Чарли» - Стюарт переглянулся с майором.
«Ты сам то в это веришь?» - прочел Харрисон в его мимолетном взгляде. Пилот не знал, верит он, или нет. Разумеется, у него были сомнения, но они рассеялись после того, как двигатели отработали на орбите без сучка и задоринки. И, тем не менее, немой вопрос Стюарта всколыхнул эту муть со дна души майора.
- Простите, сэр, но к чему рассуждения – вступил в дискуссию Кристоферсон – Мы же можем воспользоваться левым движком!
«Этот музыкант не так уж туп, как я думал» - Льюис. Только эта умная мысль была теперь бесполезна.
- Видишь, ли, Стэн, в левом баке недостаточно топлива для схода с орбиты. К сожалению – ответил полковник, искоса взглянув на Скотта. Скотт сидел в кресле Брауна, отсутствующим взглядом пытаясь разглядеть что-то в темном иллюминаторе грузового отсека.
Да, да, это программа Пентагона сожрала весь резерв горючего! Конечно, полковник Скотт тут был совершенно ни при чем, но у Стюарта вдруг усилилась неприязнь к этому надутому штабисту. «Сидят, полируют задницы о кресла, и придумывают нам дурацкие задания!» - Джим вспомнил очередное высказывание Харрисона о полковнике.
- Движок надо либо чинить…. – начал, было, Льюис, но оборвался на полуслове, вопросительно оглядев остальных астронавтов.
- Либо? – Браун поинтересовался продолжением реплики.
- Либо… просить помощи на Земле – закончил Дик.
Скотт при этих словах встрепенулся и настороженно посмотрел на инженера.
- На Земле, - Харрисон пожал плечами – У кого?
…- У кого? – Смит резко спросил внезапно потупившегося Галовея, обескураженного столь неожиданным резким выпадом директора – Сколько нам нужно для запуска «Эскалибора»?
Джон Юнг, услышав вопрос, крякнул с досады.
- Сто шестьдесят часов, - растерянно промямлил Галовей.
- Номинально! – громовым голосом добавил Смит – Номинально, Гарольд! Это существенно меняет дело!
Смит подскочил с кресла и как рассерженный тигр заходил кругами по кабинету.
- «Эскалибор» мы готовили на май. Это не случайно – необходимо модернизировать двадцать пять процентов систем корабля. Сто шестьдесят часов готовится исправный новый челнок, а не корабль, которому уже стукнуло больше двадцати лет! «Либерти» прошел капитальный ремонт, поэтому, хоть и со скрипом мы разрешили его пустить. Но еще один дюралюминиевый гроб я не собираюсь отправлять в космос!
Юнг неторопливо подошел к разбушевавшемуся директору НАСА и похлопал его по плечу:
- Не суетись, Брайан. Нам надо думать, как вылезти из этого. Хорошо думать.
- А русские? – осторожно спросил Галовей.
- Русские? А что русские? Что они сделают? – развел руками Смит – Чтобы вывезти всех необходимо три «Союза», если ты об этом. За короткое время они просто не успеют их подготовить. Да и ребята из Пентагона не допустят, чтобы на шаттле появились русские.
- Из-за Ирана? - спросил Юнг.
- Не обязательно же кричать на каждом углу, что «Либерти» занимался разведкой! – возразил Галовей.
- Ты объясни это Пентагону! – хитро усмехнулся Юнг.
- В любом случае, чтобы воспользоваться помощью наших коллег, нужно официальное обращение правительства США к правительству России. А пока его нет, нужно рассчитывать на свои силы. Пока наши технические возможности не исчерпаны – подвел черту под дискуссией директор НАСА.
- Очень хочется в это верить! – вздохнул Галовей….
Хьюстон. Центр пилотируемых полетов. 19:46
Синклер с грохотом обрушил трубку на, ни в чем неповинный, телефон. Хорошо, что никто не видит его в этот момент.
Новости с орбиты мгновенно взлетели по служебной цепочке до самого Овального кабинета. Теперь, когда знают там, начался официальный отсчет времени – руководство замерло в ожидании. Разумеется победной реляции.
А Синклер первый раз за свою десятилетнюю работу действительно не знал, что делать. Его ребята бросились в отчаянный мозговой штурм, а результат предсказать трудно.
Круг версий произошедшего сузился только до одной. Единственной и самой страшной – перемерз теплообменник и лед перекрыл дорогу топливу. Даже если ледяная пробка растает, то трещина в трубопроводе, идущем из гелиевого бака не исчезнет. Убрать ее тоже невозможно – операция выходит за рамки возможностей экипажа шаттла. Стюарт это понимает. Поэтому так спокоен. Излишне спокоен, подчеркнуто! Так всегда бывает, когда в сердце у «старины Джима» борются противоречивые чувства – страх и самообладание. Лишь бы только не он переиграл – на борту должны отдавать себе отчет, что ситуация серьезная, почти катастрофическая.
Синклера передернуло от этих мыслей. В любом случае, они сделать все, чтобы спустить «Либерти». А если не удастся спасти корабль, вернуть на Землю астронавтов. Как, правда, начальник смены пока не знал…
Борт Либерти. 19:50
- Это единственный выход, Джим! – резюмировал Харрисон свои доводы.
Стюарт с сомнением покачал головой.
- Хорошо, Чарли, пусть система выдержит работу без охлаждения, допускаю. А со сваркой ты справишься?
Майор утвердительно кивнул.
Стюарт потер подбородок. Да, план логичный, но очень сложный. И опасный.
Вывести испорченный теплообменник из контура, сварить трубопроводы топлива и гелия. И запустить двигатель. В течение импульса для схода с орбиты система может поработать и без теплообменника. А проработает ли? Вот Льюис тоже одобряет эту идею. Но в глазах сквозит сомнение и неуверенность. И куда подевался тот дар убеждения и ораторское искусство молодого инженера!
- Сэр, правый двигатель можно запустить на более короткий промежуток времени, потом отсечь, скорректировать вектор тяги левого двигателя и дотормозить остатками горючего – уверенно высказался Браун, копавшийся в своем ноутбуке, все время, пока командир и пилот спорили.
- Я же говорю, Джимми, это выход! – продолжал нажим Харрисон, ободренный поддержкой Брауна.
- Позволь-ка, Питер, - полковник забрал компьютер у Брауна. Долго и задумчиво смотрел на монитор.
«Двигатели еще не работали на таких критических режимах!» - Стюарт противился осуществлению предложенной идеи. Даже осознавая, что ремонт на орбите - единственный выход. НАСА не успеет подготовить ни «Эскалибор», ни «Индепернденс», чтобы спасти их. А ресурса осталось максимум на неделю. Может быть на три недели, если затянуть пояса, голодать, обезвоживаться и терпеть избыток углекислого газа.
Стюарт изучал выкладки Брауна и краем глаза поверх панели ноутбука поглядывал на астронавтов.
Харрисон сидел в своем кресле скрестив руки на груди и нетерпеливо барабанил пальцами по плечу. «Интересно, Катрин и Дороти уже знают?» - подумал Стюарт, вспомнив вдруг заплаканные глаза жены Харрисона во время свидания перед запуском. И понял, что с другом не все в порядке.
Не в порядке были все.
Скотт нервничал и не скрывал своего состояния. Бледный полковник притих возле люка на среднюю палубу, утирал пот со лба и тайком грыз ногти.
Льюис был похож на нерадивого студента на экзамене. Похоже, Дик даже не осознавал до конца степень опасности. Его скорее беспокоила собственная, как ему казалось бесполезность. Для новичка вполне нормальное беспокойство – притупляет чувство страха.
Браун казался излишне, надуманно спокойным. «Надолго его не хватит, может сорваться» - подумал полковник – «Но решение очень толковое, так и будем действовать». Идею Питера Стюарт уже одобрил.
Карла и Стэнли просто с открытыми ртами наблюдали дискуссию, почти ничего не понимая в специфической терминологии. Пока они ничего толком не понимают. Это плохо, отрезвляющий эффект при любой неудаче будет для них ошеломительным.
Но Харрисон не нравился командиру больше всех. За внешним спокойствием Чарли скрывался дикий страх, неуверенность. «Десять против одного – он думает сейчас о Рое Маккарти и его ребятах». Как выпускать его в открытый космос? А кого выпускать? Льюиса и Брауна? Ни тот, ни другой не справятся с тонкой работой. К тому же Браун работает с манипулятором, который непременно понадобится при ремонте. Остается только Чарли. И исключительно Чарли!
- Хорошо, ребята, послушаем, что скажет Хьюстон – подвел черту командир.
Хьюстон. Центр пилотируемых полетов. 20:00
- О’кей, это можно проверить на стендах?
Вопрос Синклера вызвал некоторое замешательство.
- Мы можем смоделировать работу двигателя без теплообменника на компьютерах, Джо – ответил Мюррей – Натурные испытания мы не можем провести так быстро.
- Ставлю вопрос иначе – раздраженно продолжил Синклер – Сколько времени вам нужно, чтобы провести натурные испытания?
- Сложно сказать Джо. Специального стенда у нас нет. Нужен двигатель, его необходимо переделать. Потом нужна вакуумная камера – огневые испытания бессмысленны без имитации окружающей среды. В вакууме перегрев значительно сильнее…
- Я знаю все это, Рой! – перебил Синклер – Я спрашиваю тебя: суток хватит?
- Сутки Джо? Ты представляешь себе что, значит, соорудить стенд! За сутки! – воскликнул Мюррей.
Синклер, не говоря ни слова, поднял телефонную трубку. Пальцы быстро отстучали номер.
- Брайан, здравствуй!
- Добрый вечер, Джо – голос Смита был слабым и хриплым – Как у нас дела?
- Скверно, Брайан – признался Синклер, уловив едва заметный вздох начальника на другом конце провода – Но мы нащупали лазейку.
- Говори, Джо – оживился директор НАСА.
- Брайан, я не буду вдаваться в подробности. Я отправляю на Мыс группу инженеров во главе с Мюрреем. И у меня одна просьба – Синклер сделал многозначительную паузу.
- Какая, Джо? Говори быстрее, у меня на другом проводе Белый дом!
- Распорядись, чтобы моим ребятам оказывали полное содействие. Чтобы они не попросили.
- Все так серьезно, Джо? – спокойно спросил Смит.
- Да.
- Каковы шансы, Джо?
Шансы! Синклер вспылил, но быстро подавил гнев.
- Ситуация разрешится через двое суток – сухо процедил он.
Смит молча положил трубку.
Синклер повернулся к Мюррею:
- Приступай, Рой. Просите, требуете все, что потребуется, но… умоляю, Рой, через двадцать четыре часа положи мне на стол отчет!
- Постараюсь, Джо, - Мюррей развернулся и вышел из кабинета, по пути столкнувшись с Филом Полански.
Полански проводил Мюррея удивленным взглядом.
- Джо, что мне говорить родственникам? – без лишних предисловий астронавт сразу перешел к делу – Их удивило, что посадку перенесли на сутки. Дороти Харрисон звонит мне каждые полчаса, остальные тоже не отстают.
- Правду, наверное – буркнул Синклер, - Я не знаю, Фил! Не приставай ко мне с этим, пожалуйста!
Последние слова сменный руководитель полета почти прокричал. Полански спокойно воспринял этот всплеск эмоций. Джо, конечно же, прав – его работа состоит в другом, не стоило его отвлекать. Тем более, вопрос очень скользкий.
Полански дружески похлопал Синклера по плечу.
- Прости, Джо, знаю – у тебя другим голова забита.
- Ты меня прости, Фили, сорвался – пробормотал Синклер – Но я правда не знаю. Сказать им правду? Можно, конечно, и нужно. По-человечески. Но на тебя ведь давят? – Синклер многозначительно ткнул пальцем в потолок.
Полански кивнул. Официальная версия Белого дома – неполадки на Мысе Канаверал, из-за которых он не может принять шаттл. Полет продлили еще на сутки и строго-настрого приказали Филу ничего не сообщать родственникам сверх переданной журналистам информации.
- Больше всего меня бесит, Джо, атмосфера вранья, которая создается нашей администрацией по указке Белого дома. Неужели они еще надеяться сохранить свое лицо?
- Видимо так, Фили,… видимо так – задумчиво произнес Синклер.
Вдруг его лицо преобразилось. Вперившись в Полански горящим взглядом, он сказал:
- Два года назад Лиза Маккарти спросила меня: «Джо, ну почему вы позволили им возвращаться в поврежденном корабле, вы же знали!». Она смотрела на меня глазами полными ненависти! Ненависти, Фили!!! Что я мог ей ответить тогда? Что мы действительно знали? Ты помнишь, какая глыба откололась от пенозащиты топливного бака? Она не могла не нанести смертельного удара, я понял это сразу! Мы послали «Колибри» в космос без стыковочного узла и манипулятора! Не снабдили ребят ремонтным комплектом! «Эскалибор» стоял в МИКе почти готовый к старту, а мы даже не почесались настоять на его запуске, чтобы спасти ребят! Мы промолчали, согласились с чужой ложью, струсили! Чего мы побоялись Фили, скажи мне!!! Почему мы не побоялись смотреть потом в глаза вдов и сирот?!
Полански онемел. Таким Синклера он ни разу еще не видел.
Руководитель полета замолк. Он тяжело вздохнул, присел на край стола и раскурил сигару. Синклер сидел так минут пять, глядя в никуда и пуская кольца дыма. Полански в недоумении созерцал эту сцену, не зная, что сказать.
- Фили, - тихо проговорил, наконец, Синклер – Когда Дороти Харрисон или Катрин Стюарт позвонит тебе еще раз, ты не станешь увиливать и выложишь им все на чистоту. Мы обязаны так поступить, Полански, если у нас еще сохранилась совесть.
Полански только кивнул в знак согласия, пожал Синклеру руку на прощание и вышел из кабинета.
Он сам комплектовал аварийную команду «Эскалибор» в конце января 2003 года. Спасательная миссия, конечно, оказалась сложна, но возможна. Вариант спасения экипажа «Колибри» рассматривался всерьез. Но руководство НАСА предпочло закрыть глаза на проблему, считая, наверное, что если о ней не говорить, то она решиться сама собой. Не вышло!
В голове Полански вновь всплыли события последних трех недель, предшествовавших запуску «Либерти». Как очевидно стало сейчас, что шаттл не стоило пускать! Полански поймал себя на мысли, что все это время он действовал как послушный винтик административного механизма, забыв, что, прежде всего, является астронавтом. Вспышка Джо Синклера напомнила ему об этом. Да, он все выложит родственникам астронавтов. У любой лжи должен быть предел….
Борт «Либерти». 21:45
- Итак, ребята, у нас есть сутки, чтобы подготовить операцию. Ремонтная бригада – Харрисон и Льюис. Чарли старший – подчеркнул Стюарт, многозначительно взглянув на майора – Все технологические операции будет выполнять Харрисон, у него больше опыта. Ты, Дик, ассистируешь ему, от тебя зависит, насколько быстро Чарли все сделает. Впрочем, скорость тут не принципиальна – главное качество. Теплообменник снимаем, свариваем магистрали горючего и гелия. Технологические требования уточним непосредственно перед началом операции.
Стюарт подумал о том, что группа Мюррея вряд ли за сутки успеет соорудить что-либо путное. Скорее всего придется опираться на теоретические предположения. «Но может судьба преподнесет нам этот подарок…».
- Питер отвечает за манипулятор, – продолжил Стюарт – Задача на ближайшие сутки: подобрать необходимое оборудование и материалы, подготовить скафандры, манипулятор и шлюзовую. Мы должны приступить, как только получим результаты натурного испытания. Вам все ясно?
- Так точно, сэр! – бодро отрапортовал Браун.
- О’кей, Джим, справимся – добавил Харрисон, лицо которого оставалось напряженно-серьезным, не смотря на вольный тон обращения к командиру.
Стюарт удовлетворенно кивнул.
- Далее, - обратился он к оставшимся астронавтам – мисс Нортон, займетесь скафандрами. Кристоферсон, отправляю вас под начало Карлы.
Уголки губ Стэнли едва заметно приподнялись в тщательно скрываемой улыбке, что, впрочем, не ускользнуло от полковника.
- Мистер Скотт! – наконец обратился командир к совсем приунывшему полковнику ВВС – Окажете содействие Брауну.
Скотт поднял глаза. Нехорошо усмехнулся и сказал:
- Я не знаком со спецификой работы специалиста по полезному грузу, полковник.
- Ничего страшного, будете выполнять работу, не требующую знания специфики – спокойно парировал Стюарт. И посмотрел Скотту прямо в глаза.
Харрисон поймал этот взгляд. По спине майора пробежал холодок. Джим взбешен, сомнений нет.
Скотт минуту играл с командиром в гляделки, а потом потупился:
- Так точно, сэр – все же не преминул съязвить он.
Стюарт предпочел не заметить насмешливого тона полковника. Харрисон с удовлетворением отметил для себя, что и на этот раз Джим оказался на высоте. Еще немного и этот червяк начал бы возникать о том, что не собирается работать под началом гражданского, ну и нести другую ахинею подобного рода, совершенно неуместную на борту аварийного челнока.
- Отлично, леди и джентльмены! Теперь нам совершенно необходимо поспать, прежде чем приступать к работе. Следует восстановить силы, - завершил Стюарт собрание экипажа.
Изрядно перенервничавшие и уставшие астронавты с энтузиазмом приняли это предложение….
Хьюстон. Центр пилотируемых полетов. 30 июля 2005 года. 20:02
Мюррей ворвался к Синклеру, растолкав столпившихся вокруг стола инженеров. Рой, взъерошенный, пыльный, с ворохом бумаг под мышкой, не говоря ни слова, бросил на стол перед начальником смены тонкую папку. Отчет.
- Ну! – только и смог вымолвить Синклер, вопрошающим взглядом уставившись на инженера.
Мюррей молчал. Он вытер пот со лба, бесцеремонно пододвинул стеклянный графин, стоявший возле Синклера, опрокинул добрую четверть остатков воды в стакан, и жадно, крупными глотками выпил ее.
Немая сцена. Инженеры, затаив дыхание, не сводили глаз с Мюррея. Синклер переводил взгляд с отчета на его автора, не решаясь открыть папку.
Мюррей со стуком поставил стакан на стол.
- Двигатель проработал необходимое для выдачи импульса время. Через десять секунд после этого взорвался к чертовой матери от перегрева! – выдал он, наконец, исчерпывающее резюме и обессилено плюхнулся в кресло.
Синклер отодвинул папку в сторону, так и не глянув в нее. Заключение действительно исчерпывало все вопросы. Двигатель сработает. Но в любой момент может взлететь на воздух.
- Какая получилась характеристика тяги? – спросил кто-то из присутствующих.
- Тяга падает, конечно, с течением времени – ответил Мюррей – Но анализ данных показывает, что этого хватит для схода с орбиты.
Синклер нажал кнопку на пульте селектора.
- Чак, можешь сообщить Стюарту, что можно начинать операцию через двадцать минут!
- Вас понял, сэр! – отозвался астронавт Чак Мур, сидевший на связи с «Либерти».
Потом Синклер снова обратился к Мюррею:
- Управился, все-таки?
- Как видишь, Джо. Пришлось изрядно потрепать нервы – Мюррей рассмеялся – Даже не смотря на чрезвычайные полномочия, с боем пришлось добиваться разрешения снять движок с «Пионера».
- Вы раскурочили «Пионер»! – воскликнул Синклер.
Мюррей окинул начальника насмешливым взглядом:
- А где я по-твоему, Джо должен был его взять?
Синклер согласился. «Пионер» - самый первый корабль серии «Спейс-шаттл». Его строили для наземных испытаний, многократно сбрасывали со специального «Боинга-747» над пустыней в Калифорнии, тренировали астронавтов, проверяли сопряжение всех подсистем космического корабля, но так никогда и не отправили в космос. Первым полетел «Колибри». Хорошо, что «Пионер» так удачно подвернулся – разбирать штатный корабль было бы еще неприятней.
- Отвоевали вакуумную камеру, тоже после длительной осады – продолжил Мюррей – Правда, теперь с нас спустят шкуру за то, что движок там рванул, но это на данный момент ерунда! – подытожил инженер.
- Так или иначе, теперь мы можем смотреть на будущее с большим оптимизмом – сказал Синклер.
Мюррей только пожал плечами….
Борт «Либерти». 22:45
Харрисон остановился, чтобы перевести дух. Каждая секунда работы в невесомости дается человеку с огромным трудом, ничего не поделаешь.
- Что, устал, Чарли! – прошелестел в шлемофоне голос Стюарта.
- Есть немного, Джимми, - честно ответил майор.
- О’кей, передохни. Обрисуй картину, что мы имеем?
Харрисон огляделся.
Он висел на руке манипулятора над правой гондолой «Либерти». Перед лицом маячил препарированный двигатель орбитального маневрирования. Баки, переплетения труб и клапанов, камера сгорания с черной, как уголь юбкой сопла. Чуть дальше гондолы возвышался белоснежный киль с черной окантовкой высокотемпературной теплозащиты. Справа простирался грузовой отсек, где находился Льюис, на долю которого выпало снятие крышки с двигательной гондолы и разборка контура теплообменника. Теперь его сменил Харрисон, чтобы выполнить более тонкую работу – сопряжение и сварку трубопроводов, от которых отделили испорченный агрегат.
- Мы имеем, Джимми, два разомкнутых трубопровода. Топливный, идущий от бака, перекрыт расходным клапаном. За клапаном топливо под давлением, и если честно, Джимми, меня это сильно смущает – попытался пошутить Харрисон.
- Трубка подачи гелия меня смущает меньше – продолжил майор свои комментарии и серьезно добавил – Сообщение Дика, о подозрительной структуре среза трубопровода, подтверждаю.
Стюарт, до этого слушавший доклад пилота рассеянно, насторожился.
Льюис, отрезав трубы от теплообменника, заявил, что срез не соответствует нормальной структуре сплава, из которого делаются трубопроводы ОМС. Причем заявил это уверенно, а не верить специалисту-материаловеду, которым являлся Дик, не было оснований. Теперь Харрисон подтвердил, что прочность трубопроводов может сильно отличаться от расчетной. В меньшую сторону. По спине Стюарта побежали мурашки.
- Ты уверен, Чарли?
- Уверен, как в том, что я Чарльз Харрисон, Джимми.
Что ни говори – беда не приходит одна. Проблематично, что двигатель выдержит работу без охлаждения – время запуска, после непродолжительной консультации с Хьюстоном уменьшили на четверть. А тут еще непрочные трубопроводы. На Земле пожимали плечами и говорили, что двигатель прошел приемные испытания на отлично, размахивали отчетами с результатом микроструктурного анализа.
- Так, Чарли, будем разбираться. Что еще?
- В остальном все в норме, Джим!
- Хорошо, отдохнул?
- Готов! – коротко ответил майор.
- Тогда давай дальше.
- Приступаю к сварке трубопровода наддува топливного бака – сообщил Харрисон.
Стюарт увидел, как Харрисон чуть опустился и подался вглубь гондолы.
- Питер, подними руку чуть повыше – попросил Харрисон Брауна, управлявшего манипулятором.
Браун качнул ручку управления. Механическая рука едва заметно подалась вверх.
В этот момент Харрисон внезапно потерял равновесие. Рука соскользнула с корпуса гондолы, на который он опирался. Такое случалось не раз в его практике, но сейчас он почему-то растерялся, и, отчаянно забарабанив по пустоте руками, выругался. Правой рукой ухватился за расходный клапан топливного трубопровода.
- Что такое, Харрисон! – обеспокоено спросил командир.
- Порядок, Джим, поскользнулся немного – поспешил успокоить в миг насторожившихся товарищей.
Он поудобней ухватился за подвернувшуюся опору и подтянулся вверх. Если бы в космосе передавался звук, то треснувший трубопровод издал бы звонкий щелчок. А так только тонкая, упругая струйка топлива вырвалась из трещины внутрь гондолы, испаряясь в глубоком вакууме. Харрисон онемел.
Стюарт, увидев облака замерзающего на лету пара, поднимавшиеся из гондолы, тоже онемел:
- Какого там черта происходит!
- Пока не понял, Джимми, видимо…. – торопливо начал Харрисон, но уже не успел договорить.
В следующую секунду, словно в кошмарном сне, из раскрытого двигательного отсека беззвучно метнулись языки голубого пламени, откинув в сторону руку манипулятора, мгновенно поглотив силуэт человеческой фигуры.
- Чарли! О, Господи!!! – только и успел воскликнуть Стюарт….
Хьюстон. Центр пилотируемых полетов. 22:50
Центр управления не успел среагировать на шквальный поток тревожных сигналов, начавших поступать с орбиты, как он сразу оборвался. Связь с челноком пропала.
- Отсутствуют данные телеметрии системы орбитального маневрирования!
- Отсутствуют данные телеметрии системы жизнеобеспечения!
- Отсутствуют данные траекторных измерений!
- Отсутствуют биометрические показатели экипажа! – один за другим докладывали операторы.
- Этого еще не хватало! – воскликнул Синклер – Мур, что со связью?
- Связи нет, сэр! – растерянно ответил Мур.
- Куда все пропало, кто-нибудь может мне ответить? – обратился Синклер к залу, в миг превратившемуся в подобие птичьего базара.
- Что-то произошло у Харрисона – за спиной у Синклера возник Мюррей. Синклер оставил его в своем кабинете – инженер, уставший за сутки, проведенные без сна, отключился прямо в кресле.
- Ты не спишь? - удивился Синклер.
- Нет, Джо, я следил за ходом операции. Прикорнул только на полчаса. Ты видел, что произошло после того, как Чарли потерял равновесие?
- Нет.
- Я тоже не видел, - Мюррей почесал затылок – И, через секунд десять, по экрану пошли помехи. Но совершенно очевидно, причина связана с работой Харрисона.
- Не ужели ты допускаешь…
- Я допускаю все, что угодно! – отрезал Мюррей.
Синклер хлопнул ладонью по столу.
- Джентльмены! – обратился он к залу – Необходимо как можно быстрее восстановить связь с «Либерти»! Слушать по всем каналам, вызывать по всем каналам, задействовать все доступные спутники! Рик, свяжись с Пентагоном, нужна их помощь! Успокаиваемся, работаем! – Синклер поспешил погасить разгорающийся в центре управления полетом ажиотаж.
Шум в зале не смолк, но перешел в рабочую плоскость.
- Хьюстон вызывает «Либерти»! «Либерти», ответьте Хьюстону! – монотонно взывал в пустоту Чак Мур. По экрану, минуту назад транслировавшему картинку с камеры, закрепленной на скафандре майора Харрисона, метались помехи….
Жуковский. 31 июля 2005 года. 11:03 по московскому времени
Тройка истребителей, будто спаянных между собой, на предельно близком расстоянии выполнила крутой вираж над головами зрителей, испуская цветной дым, вызвав вздох восхищения.
Майор, с голубыми петлицами на лацканах кителя, проводил самолеты хитрым взглядом прищуренных глаз. Он следил за истребителями, выделывающими каскад воздушных трюков совершенно спокойно, без эмоций, оценивая каждую мелочь.
Стоявший рядом с майором китаец в черном костюме восторженно, открыв рот, следил за замысловатыми пируэтами пилотажной группы. Он бесцеремонно дернул майора за рукав:
- Надо отдать должное подготовке ваших летчиков, господин Волков! – восхищенно затараторил он на английском.
Волков повернулся к собеседнику.
- Это далеко не все, что могут наши пилоты, господин Ли Мей – в зеленых глазах майора вспыхнули озорные искорки.
Китаец развел руки в восхищенном изумлении. Волков мысленно рассмеялся. Даже этот достойнейший сын своей страны, полковник китайских ВВС, первый космонавт поднебесной Ян Ли Мей, не мог себе представить, что все что показывают здесь на авиашоу – семечки, по сравнению с подготовкой настоящих летчиков-испытателей. Это заслуженный летчик-испытатель, дважды герой России, космонавт Игорь Волков знал совершенно точно.
Китайского гостя Волков водил по авиасалону уже второй день, относясь со снисходительным уважением к своему подопечному. Полковника Ли Мея с помпой встречали в аэропорту, долго подобострастно расшаркивались, как будто забыв о поразительном внешнем сходстве китайской «Небесной лодки» с отечественным «Союзом» и о том, что Ли Мей отправился в космос в скафандре российского производства.
Китайского космонавта сопровождала по выставке целая свита сотрудников космического агентства, а Волков исполнял роль компетентного специалиста со знанием английского. Импозантный майор, высокий, светловолосый, резко выделялся на фоне упитанный и лысеющих сотрудников РАКА. Непринужденная манера держаться и колкие выпады майора в сторону гостя не раз вызывали у окружающих Волкова чиновников недовольное шипение. Впрочем, майор не придавал этому особого значения.
Полноразмерный макет нового российского многоразового корабля вызвал у китайца недоумение. Оно и понятно, на «Экспо-2000» Волков видел модель китайского челнока – обводы корпуса один в один слизаны с американского «Орбитера» и советского «Бурана». А тут совершенно иная концепция! Будет над чем задуматься «младшему брату»! Правда, начинка корабля бутафорская, но для китайца особого значения это не имело.
Волков слышал громкие заявления о том, что к 2010 году корабль будет доведен до летного экземпляра. Майора это «радостное» известие повергло в уныние. Машину начали делать в 2000 году, и еще пять лет! За пять лет электронику, смонтированную на «Буревестнике» можно будет отнести на свалку! Даже американцы, при их теперешних проблемах с финансированием, наверняка быстрее соорудят замену своим устаревшим челнокам.
Волков вздохнул. Второй день он на выставке, а оптимизма богатая экспозиция ему не прибавила. Наслушавшись радостных визгов о привлечении иностранных инвестиций, он растерял последние его остатки.
Деликатно распихав чиновников, сквозь толпу, окружавшую китайца пробрался еще один офицер. Он подошел к Волкову, протянул ему руку:
- Привет, Игорек!
Майор ответил на рукопожатие. Подполковник Силаев, космонавт, готовившийся к полету на МКС через две недели, вместе с американцем и очередным космическим туристом.
- Новость не слышал? – спросил он Волкова.
- Нет, а что?
- Американцы потеряли связь с «Либерти».
Глаза майора расширились от удивления.
- Как они умудрились?
- Пока не ясно. «Хьюзы» попросили нас о содействии в возобновлении связи, мы пообещали, конечно, но сами его потеряли!
Не секрет, что как наши станции слежения, так и американские отслеживают движение кораблей противоположной стороны, переговоры по открытым и большинству закрытых каналов связи, а также некоторую телеметрическую информацию. Наши специалисты знали, что у «Либерти» обнаружились неполадки с двигателями орбитального маневрирования, но что б такое…
- Когда это случилось?..
Хьюстон. Центр пилотируемых полетов. 8:00
Синклер усилием воли заставил себя подняться с кожаного дивана в кабинете. Он поспал всего три часа, и чувствовал себя совершенно разбитым.
В зале было полно народу, причем выглядели все довольно бодро. «Может и я не так плох» - подумал Синклер.
Думать хотелось о чем угодно, только не о работе, которая в одночасье превратилась в ад. «Либерти» так и не отозвался, в голову лезли самые ужасные мысли.
Синклер придвинул к себе телефон и список номеров, которым звонил вчера. Не долго думая, он стал обзванивать их снова.
- Алло, это Синклер из Хьюстона – коротко сообщил он, когда ответили по первому номеру.
- Доброе утро, Синклер – раздалось в трубке недовольное ворчание трех звездного генерала Гриффина. Его Пентагон назначил для консультаций с хьюстонским центром.
- Какие у вас новости, генерал?
Генерал сердито засопел в трубку:
- Нет у нас новостей, мистер Синклер.
Синклер начинал терять терпение – подобным образом Гриффин отвечал ему уже двенадцатый раз.
- Перестаньте вешать мне лапшу на уши! - перешел в наступление начальник смены – Где же наша хваленая НПРО? Если она может засечь ядерную боеголовку, почему не в состоянии разыскать космический челнок, который больше раза в четыре?!
- Не имею ни малейшего понятия, Синклер! Наши люди работают, но пока ничего не прояснилось.
Раздраженный до предела Синклер поспешил закончить бессмысленный разговор.
Военные оказались беспомощны как дети перед лицом реальной проблемы. Не весело!
- Сэр, есть новости! – раздался возглас из зала. Синклер обернулся.
К нему подбежал Лари Крафт, один из операторов и протянул ворох бумаг.
- С нами связалась Габалинская радиолокационная станция. Они нашли «Либерти» - сообщил Крафт, однако тон его голоса не радовал.
- Габалинская РЛС… - задумчиво произнес Синклер – Русские?
- Точно, сэр! – подтвердил оператор.
- И что? - вновь спросил Синклер, быстро листая принесенные бумаги. Факс.
- Они засекли объект по размерам и параметрам орбиты подходящий под описание «Либерти». Вот только никаких сигналов они не приняли. Объект неуправляем и имеет небольшое вращение.
Синклер оторвался от бумаг и одним глазом посмотрел на собеседника. «Это плохо! Неужели они все мертвы?!»
Начальник аккуратно собрал бумаги в стопку. Надо отдать должное русским – кратко и по делу, только необходимая информация.
- Спасибо, Лари, держите с ними связь – Синклер отправил оператора на его рабочее место….
- Скорее всего, Джо, там произошел взрыв! – уверенно высказался Мюррей – Иначе откуда вращение? То, что за такое время никто не предпринял попытки стабилизировать корабль, может означать, конечно, разгерметизацию и гибель экипажа.
- Эта мысль и мне покоя не дает – признался Синклер.
Мюррей понял, что высказался слишком категорично.
- Хотя взрывом могло повредить реактивную систему управления и системы связи. Тогда они просто не в силах ничего предпринять.
- Нам от этого легче? – резонно заметил Синклер.
Мюррей покачал головой….
Борт «Либерти». За сутки до описанных событий
Карла не поняла, что произошло. Она только увидела, как в боковом иллюминаторе командирской кабины дернулась и исчезла линия горизонта. Карлу потянуло в сторону и бросило на окно грузового отсека.
Из правой двигательной гондолы било голубое пламя, окутывая погнутую руку манипулятора и какой-то черный продолговатый предмет, зацепившийся за нее. Потом из двигателя беззвучно вырвалось оранжевое облако пламени. Челнок крутануло еще сильнее. Карла больно стукнулась лбом о стекло и наконец поняла, что за предмет, привязанный к манипулятору трепыхался в пламени взрыва…. Девушка дико, пронзительно закричала:
- Боже, да что же это делается-то!!!
Ее крик вывел Стюарта из ступора. Он находился рядом с Карлой у другого окна. Зацепившись за рукоятку управления не нужным более манипулятором, он рванулся вправо, преодолевая центробежную силу. Обхватив Карлу обеими руками и ногами оттолкнувшись от приборной панели, он вместе с девушкой рухнул на пол отсека, возле люка на среднюю палубу. Из люка высунулась голова Кристоферсона:
- Забери ее вниз! – крикнул Стюарт – Быстро!!!
Кристоферсон обалдевшим взглядом оглядел летную палубу. Браун распластался по стене около окна в грузовой отсек. Лицо Питера было искажено гримасой ужаса. Командир, одной рукой удерживающий бьющуюся в истерике Карлу, другой уцепился за поручень и тоже выглядел непрезентабельно.
- Стэнли, быстрее! – еще раз крикнул полковник.
Кристоферсон за ноги потянул мисс Нортон в люк. Она дергала ногами, пытаясь вырваться.
- Отцепитесь все от меня!!!
Стэнли вопросительно посмотрел на командира.
- Не обращай внимания, тащи ее вниз! Крикни Скоту, чтобы помог!
Стюарт выпустил девушку и, поправив съехавшие в сторону беспроводные наушники, вызвал Льюиса:
- Дик, ты слышишь меня?! Дик, ответь!
Льюис молчал. «Господи, неужели и Льюис!»
- Дик, что с тобой, ты меня слышишь?!
Сквозь треск в наушниках послышалось:
- Да, сэр, я слышу вас!
Стюарт облегченно вздохнул.
- Ты где, Дик?
- Сэр, у нас взрыв топливных баков правой гондолы!
- Я знаю, Дик, как твои дела?!
Дик не реагировал на вопросы Стюарта.
- Сэр, мистер Харрисон, сэр, он… сэр...! – всхлипнул Льюис.
- Льюис, я знаю все это!!! Дик, где ты и что с тобой!
В наушниках послышалась какая-то электромагнитная возня.
- Сэр, я на дне грузового отсека, уцепился за поручень! Дикое вращение, сэр!
«Хорошо, он в относительной безопасности!» - подумал Стюарт.
- Молодец, Дик, сейчас мы займемся вращением, потерпи немного! Держись за поручень и ничего не предпринимай! Ты меня понял?!
- Так точно, сэр!
«Мы займемся, да уж!» - Стюарт поглядел на, замершего возле окна, Брауна, и понял, что, приводить его в чувство, у него нет времени.
Он добрался до рукояток управления ориентацией корабля. Стоп, не нужно пороть горячку, стоит подумать.
Взрывом разворотило правую гондолу и о целостности трубопроводов говорить теперь не приходилось. Значит, кормовые блоки двигателей ориентации теперь недоступны – их баки закольцованы с основными топливными баками и компоненты наверняка уже вытекли в космос. Нужно их отключить!
«Либерти» был в агонии, ревел и завывал тревожными сигналами, мигающими красными лампочками кричал об отказе десятков систем. Дрожащей рукой Стюарт повернул несколько тумблеров и отключил кормовые двигатели ориентации.
Астронавт оценил характер вращения корабля и понял, что в основном его раскрутило по тангажу и рысканию. По рысканью чуть меньше – взрыв был направлен почти вертикально. Он отклонил ручку по крену. За спиной глухо зачавкало – двигатели работали! Очень-очень медленно, только по шаровому индикатору Стюарт смог это оценить, вращение вокруг продольной оси стало замедляться. «Только бы топлива хватило!»…
Топлива хватило. В баках осталось еще двадцать процентов. «Теперь можно позаботится и о Льюисе!».
Но прежде Браун. Стюарт повернулся к нему. Питер все это время находился рядом и молча следил за действиями командира. Выглядел инженер ужасно. Командир похлопал его по плечу:
- Питер, ты в порядке? – тихо спросил он.
- Так точно, сэр… - выдохнул Браун.
- Точно? – Стюарт сверлил инженера глазами.
- Так точно, сэр, - повторил тот.
Стюарт выглянул в иллюминатор. Вот, он, Льюис, лежит на дне отсека, вцепившись в поручень.
- Питер, ты хорошо знаком с бортовым компьютером? – снова спросил он у Брауна.
- Знаком, сэр – утвердительно ответил Питер.
- Тогда сделай так, чтобы этот надрывный писк закончился! Сильно на нервы действует.
Браун кивнул и оплыл к командирскому креслу. Стюарт вызвал Льюиса:
- Дик, ты в порядке?
- Да, сэр!
- Довольно, Дик, называй меня Джимом, договорились? – сказал полковник.
- Хорошо, Джим!
- Ты можешь добраться до шлюзовой камеры?
- Думаю, да.
- Отлично, Дик, тогда попытайся дойти до нее.
- Джим, а как же… - попытался, было, возразить Льюис.
- Не смотри туда, Дик!!! – крикнул Стюарт, поняв, на что намекает Льюис, - Не думай об этом, возвращайся в корабль, Дик!
- Хорошо, я понял…
Стюарт увидел, как Льюис, цепляясь за поручни, вытянувшись вдоль кромки борта грузового отсека, медленно стал продвигаться к кабине челнока.
Вой аварийных сигналов смолк. «Да, действительно хорошо знает машину» - удовлетворенно заметил Стюарт…
Льюис добрался до шлюзовой камеры и закрыл внешний люк.
- Отлично, Дик, мы встретим тебя в низу! – передал ему Стюарт и повернулся к Брауну:
- Питер, назначаю тебя пилотом «Либерти». Уверен, ты справишься.
- Постараюсь, сэр!
- Джим, - спокойно возразил Стюарт и проплыл вниз, на среднюю палубу.
С некоторым содроганием он спустился сюда.
Карла спокойно лежала на своем спальном месте. Мрачный Кристоферсон и бледный как смерть Скотт сидели рядом. Шлюзовая камера мерно гудела, наполняясь воздухом.
- Слава, Богу, успокоилась – облегченно пробормотал Стюарт, подлетев поближе к Карле.
- Да, сэр, успокоилась – мрачно сцедил Кристоферсон – После того как я влил в нее полбутылки текиллы!
У Стюарта глаза полезли на лоб.
- Вы обалдели, Кристоферсон! Откуда у вас текилла!
- С Земли, сэр, - спокойно ответил музыкант – Купил в Кейп Кеннеди перед отправкой на Мыс.
Вскипевший полковник немного успокоился.
- Ну, вы даете, Стэнли! Вкололи бы ей снотворного, я не знаю…
Кристоферсон перебил командира:
- Простите, сэр, но я ничего не смыслю в таблетках мисс Нортон! Поэтому я действовал по ситуации доступными мне средствами, сэр!
Полковник окончательно успокоился:
- Ладно, отдайте мне бутылку.
Кристоферсон послушно протянул полковнику совершенно пустую бутылку.
- Не понял, Стэнли, а где другая половина?
- В полковнике Скотте, сэр!
Только тут Стюарт заметил, что полковник ВВС странно косит глазами и бессвязно бормочет что-то.
- А вы, Кристоферсон? – поинтересовался полковник.
- Ни капли, сэр!
Стюарт сердито крякнул и отправил бутылку в мусороприемник. Шлюзование окончилось, надо было помочь Льюису выбраться из камеры.
Вдвоем с Кристоферсоном они помогли Льюису войти обратно в корабль, и избавится от скафандра.
Дик предстал перед ними в ужасной форме. Осунувшаяся фигура, потухшие глаза, на лице отпечаток усталости и невероятных душевных страданий.
- Дик, вот, что, отдохни немного. Поспи, - посоветовал ему Стюарт.
Дик засуетился:
- Подожди, Джим, а борьба за живучесть… корабля… связь, есть связь?!
Льюис рванул на летную палубу. Полковник удержал его.
- Дик, отдохни, иначе ни о какой борьбе за живучесть речи не может быть! Ты понял?
Льюис успокоился.
- Да,.. конечно…. Надо передохнуть… надо…
Дик вырубился. Прямо в невесомости, раскинув по сторонам руки и ноги…
Хьюстон. Центр пилотируемых полетов. 31 июля 2005 года. 13:11
В центре управления полетом становилось неуютно – из Вашингтона прибывало начальство. Генералы, два сенатора и пресс-секретарь президента. Эти индюки шатались по центру и мешали работать дурацкими вопросами.
Синклер потер опухшие глаза и вернулся к нешуточной дискуссии, развернувшейся у него в кабинете.
- Если мы не имеем связи с «Либерти» уже больше суток, если не отслеживаем толком его траекторию, если совершенно ничего не знаем о нем, что мы тут делаем? – спросил кто-то из генералов.
Синклер хмыкнул, откатил кресло в сторону. К ужасу собравшихся высоких персон закинул ноги на стол и раскурил сигару. Сделав пару затяжек, он хитро прищурился, склонил голову на бок и пристально оглядел задавшего вопрос генерала.
- Сэр, у нас нет никакой определенной информации о «Либерти» - в полной тишине отвечал начальник смены, дежуривший уже вторые сутки – И именно поэтому мы находимся здесь, сэр. Чтобы добыть эту чертову информацию, сэр! С чего вы взяли, что они погибли – вы в этом меня хотите убедить! Не выйдет, мистер Хабор, не рассчитывайте на такой исход!
- Ведите себя достойно мистер Синклер – смутился генерал Хабор – Иначе вас отстранят.
- Попробуйте, - спокойно парировал Синклер – Я такой хай подыму, мало не покажется. Вы в Хьюстоне, а не Вашингтоне, сэр, зарубите это у себя на носу! В моем кабинете, сэр! У меня есть свой начальник, сэр!
- Да, Джо, есть – в кабинет вошел Смит. Синклер убрал ноги со стола.
- Что здесь происходит, Джо? – поинтересовался директор НАСА.
- Мистер, Смит, - обратился к вошедшему Хабор – Мне кажется, мистер Синклер слегка переутомился…
Смит оценивающе оглядел Хабора.
- Прошу прощения, генерал, но я спросил не вас, - прервал он реплику собеседника и снова повернулся к Синклеру – Так, что тут такое, Джо? Почему ты ведешь себя как ковбой?
- Брайан, генерал, о простите, трех звездный генерал Хабор, высказал предположение о нецелесообразности проведения дальнейшей работы с «Либерти» - оправдывался Синклер.
Смит снова повернулся к генералу.
- По-моему, вы поторопились, сэр! Мы не располагаем достаточной информацией, чтобы судить о произошедшем. Все произошло крайне неожиданно. Пентагон уже составил для себя картину произошедшего, может поделитесь?
Генерал покраснел.
- Нет, мистер Смит, мы в полном недоумении.
Смит оставил генерала недоумевать дальше и снова вернулся к Синклеру.
- Как у нас дела, Джо?
- Связи нет, - Синклер раскурил вторую сигару – «Либерти» как консервная банка болтается по орбите, но ничего не излучает. Мертвый корабль, Брайан! У меня уже четвертый человек сменился на связи, все вызывает и вызывает…
- Анализируете возможные причины?
- Мюррей и его ребята работают над этим.
Тут в кабинет ворвался Мюррей:
- Джо, мы с тобой полные идиоты!
Синклер потушил окурок сигары:
- Согласен, Рой, но осторожней в выражениях, у нас высокие гости – язвительно заметил начальник смены, глядя в сторону пресс-секретаря из Белого дома.
Мюррей смутился:
- Прошу прощения господа! Но, Джо, это действительно так!
Блокнот Мюррея полетел в сторону стола Синклера. Синклер поймал его налету, положил перед собой и раскурил очередную сигару.
- Если взорвались баки правой двигательной гондолы, Джо, то мы должны видеть другую картину!
- Не понимаю тебя, Рой, сделай скидку на мой режим сна.
- О’кей, Джо, объясняю популярно. Мои ребята рассчитали силу взрыва, и импульс им сообщаемый. «Либерти» получил вращение и немного изменил свою орбиту. Так?
- Так? – все еще не понимал ход мыслей инженера Синклер.
- Мы сопоставили возможное возмущение орбиты с данными Габалинской РЛС. Они совпали, причем очень точно – сиял Мюррей.
- Модель адекватна объекту, поздравляю Рой! И что из этого? Выкладывай, не тяни резину, Мюррей!
- Вращение, Джо! Скорость вращения после такого взрыва должна была быть гораздо больше, Джо!!! Она должна быть сумасшедшей просто, а «Либерти» только тихонько крутится по тангажу.
До Синклера дошло.
- Значит…
- Значит, он управляется, Джо – закончил мысль Брайан Смит….
Борт «Либерти». 13:25.
- Итак, джентльмены, ситуация критическая. Что мы имеем? У нас нет полноценной двигательной установки – работоспособность левого двигателя под вопросом. Да и если он смог бы столкнуть корабль с орбиты, с такими повреждениями «Либерти» не выдержит спуск в атмосфере. Своим ходом домой мы не попадем.
Констатация очевидного привела астронавтов в уныние. Стюарт заметил, как помрачнел Браун, снова глупо открыл род Кристоферсон.
- Но, - командир поднял палец к потолку, - Мы просто обязаны восстановить радиосвязь с Землей. Сообщить, что мы живы, по крайней мере. Что у нас со связью, Пит?
- Связи нет, и не будет. Антенны оторвало напрочь – доложил Браун.
«Это почти смерть!» – подумал Стюарт – Больше нам ничего не остается, ребята. Только как можно дольше поддерживать автономность «Либерти». Насколько нам еще хватит гидрооксида лития?
- Ресурс почти выработан, Джим – сказал Льюис, - При экономном использовании, если закрыть глаза на повышенную концентрацию углекислого газа, дней на десять.
«Не густо!» - подумал Стюарт.
- А ты учел… - начал, было, Стюарт, но Льюис перебил его, спрятав глаза и потупившись:
- Я рассчитывал на шестерых, Джим!
«Понятно, значит, учтены все факторы».
- Что с водой и продуктами?
- С водой и энергетикой будет туго, командир – сказал Браун – Вырубились топливные элементы правого борта, видимо получили повреждения.
- Баки целы? – быстро спросил Стюарт.
- Да, давление в норме – успокоил командира Браун.
Баки – это кислород и водород, питающие топливные элементы корабля – главный источник электроэнергии и пресной воды. Если бы возникла утечка, то корабль запросто превратился бы в пороховую бочку. Стюарт продолжил задавать вопросы:
- А левые?
- Левые в норме. Только их ресурса не хватит надолго. Тоже дней на десять. Ну, на две недели – добавил времени Браун, под давлением сомневающегося взгляда полковника.
Десять дней. Только десять дней, а дальше…. Стюарт гнал от себя тревожные мысли, но понимал, что Земля стала от них далека, как никогда раньше….
Хьюстон. Центр пилотируемых полетов. 13:35
- Ты слишком резок, Джо, с людьми из Вашингтона – корил Брайан Синклера, - не стоит так заводится. Не обращай внимания и работай!
Синклер мотнул головой в знак несогласия с шефом:
- Меня возмутило, что они хотели прекратить операцию. А между тем они еще живы, Брайан!
- Ты не допускаешь работу системы автостабилизации, Джо?
- И ты туда же! – всплеснул руками Синклер – Компьютер не справиться с такой закруткой, очнись, Смит! Это работа Стюарта, его почерк! Молодчина, Джим! Только почему он молчит?
Они стояли в зале, где без перерыва, сменяя друг друга, дежурили операторы. Какая смена Синклер уже не знал – все перемешалось. То, что Джим молчит, если он жив, означает, что взрывом повредило антенны и связаться с «Либерти» тем или иным способом невозможно. Остается только гадать, что там сейчас происходит.
- Насколько еще хватит ресурса жизнеобеспечения? – спросил Смит…
- Десять дней! Брайан, это нереально! – Синклер развел руками – Мы не в силах их спасти! Даже если наплевать на все доработки, мы все равно не подготовим ни «Эскалибор» ни «Индепенденс».
- Мы не можем оставить шестерых астронавтов умирать на орбите! – возражал Мюррей – Мы должны что-то придумать, просто обязаны!
- Нельзя состыковаться с МКС? – поинтересовался Смит.
- Исключено. Баллистики прорабатывали этот вариант – топлива не хватит даже с исправными двигателями ОМС. Проклятая иранская разведка сожрала весь ресурс! Я своими руками придушу министра обороны! – разорялся Синклер – К тому же мы не уверены в работоспособности топливной системы кормовой двигательной установки.
- Мы тоже – добавил Мюррей.
Директор НАСА закусил губу.
- Самоторможение в атмосфере? – спросил он, намекая на то, что орбита «Либерти» низкая – 250 километров в перигее.
- Недопустимо, - ответил Мюррей – Во-первых, долго, во вторых «Либерти» рассыплется в атмосфере – слишком обширны повреждения корпуса, наверняка задета донная теплозащита. Если Солнце будет так же активно, то орбита не продержится и десяти дней. Надо спешить.
- Спешить можно, если знаешь что делать! – отрезал Синклер – НАСА не располагает такой возможностью!
- Никогда не чувствовал себя таким беспомощным! – вздохнул Смит.
- Это плохое качество для директора НАСА, Брайан – в комнату вошел Джон Юнг – Америка не является родиной слонов, Смит! Если не можем мы, это не означает, что не могут другие, – невысокому техническому директору потребовалось приподняться на цыпочки, чтобы ткнуть пальцем в Россию, на огромной карте мира, занимавшей целую стену в кабинете Синклера.
- Русские готовят к старту очередной «Союз». Он летит на МКС через две недели. Думаю, он вполне может стартовать раньше.
- «Союз», - Синклер скептически улыбнулся – Что может сделать один «Союз»?..
Вашингтон. Округ Колумбия. 16:05
- Это ужасно! – в очередной раз воскликнул президент – Как такое могло случиться! Это уму непостижимо!
Хозяин Овального кабинета нарезал круги вокруг стола и причитал. «Малоубедительно» - подумал Смит, - «К тому же он бесцеремонно расходует драгоценное время!»
- Да, господин президент, это просто ужасно! – согласился Смит, - Однако у нас очень мало времени, сэр. Какое решение вы примите?
- Что? – переспросил президент. Видимо он блуждал где-то в недрах своего сознания, когда Смит задал свой вопрос.
- Ваше решение сэр, а вернее скорость его принятия определит успех спасательной операции.
- Вы разработали план спасательной операции?
- Нет, сэр, еще нет – для этого нужно консультироваться с русскими. Нужно ваше официальное обращение к правительству России.
Президент задумался. Смит терпеливо ждал, пока незаурядный мозг главы государства переварит поступившую информацию.
- А сами мы не можем организовать операцию? У нас есть еще два челнока, Смит!
- Это исключено, сэр! Мы можем подготовить челнок для запуска, но он привезет с орбиты одни трупы.
- А русские успеют? – удивился президент.
- Успеют, сэр! Их корабль почти готов к запуску и проходит предстартовую подготовку. По нашей просьбе партнеры могут ее ускорить.
- Смит, а если…
Директор НАСА бесцеремонно перебил его:
- Не может быть если, сэр! Это единственный шанс….
Борт «Либерти». 16:10
Карла с трудом открыла глаза. Сон был тяжелым, без сновидений. Девушка посмотрела на часы. «Кошмар, я проспала больше суток!».
В голове было пусто. Ничего. Даже воспоминания о событиях суточной давности всплывали нехотя. Вспомнив о страшной гибели Харрисона Карла, неимоверными усилиями подавила приступ истерики, угрожавший вновь захватить ее.
Как нелепо! Красивый, обаятельный Харрисон, наверное, самый импозантный из всех астронавтов НАСА, невольно притягивал к себе окружающих. Его любили все, кто его окружал, у него не было врагов и завистников, с каждым он умел найти общий язык. Здесь, на «Либерти» ему не было равных по остроумию и эрудиции. Свои лучшие человеческие стороны он умел, вместе с тем, совмещать с дисциплинированностью и хладнокровием настоящего офицера. Нет, это не укладывается в голове!
- Проснулись мисс Нортон? – раздался голос командира и вернул Карлу к реальности.
Карла подняла глаза. Не ответила, только кивнула.
- Как вы себя чувствуете?
- Я в порядке, сэр… - голос девушки дрогнул. Сил держаться больше не было. Она подлетела к Стюарту и, уткнувшись ему в грудь, разрыдалась. Стюарт обнял девушку и погладил по голове. Симона, его дочь тоже, наверное, плачет вот так, уткнувшись в грудь Катрин, или Уильяма, старшего сына. Если конечно им успели сообщить. Как тяжело им, вот таким домашним девочкам и мальчикам, едва прошедшим стандартные ступени социальной лестницы «школа – колледж – университет» переживать эти неимоверные трудности, сознательно идти на риск и видеть смерть…. А нужно оно им? Стоит ли вся иракская нефть хотя бы одной слезинки этой бедной девушки?
Плечи Карлы вздрагивали от рыданий, а Стюарт просто молча гладил ее по голове. Ей нужно выплакаться, сбросить напряжение последних суток, прийти в себя…. У нее есть такая привилегия. У Стюарта ее нет.
- Плачь, дочка, плачь! Чарли был хорошим человеком, его невозможно не оплакивать.
Девушка всхлипнула еще пару раз, и смутившись снова вернулась на спальное место:
- Простите, сэр, не удержалась…
- Не извиняйся, дочка, не зачем – ответил Стюарт – Постарайся не думать о том, что ты видела, успокойся. Все будет хорошо, обещаю!
Карла взглянула на Стюарта. Тот улыбнулся ей, впервые за последние сутки.
- Все будет хорошо, - повторил он.
Девушка улыбнулась в ответ, но улыбка, едва появившись, вдруг исчезла с ее лица. Только теперь Карла заметила, что волосы командира, прежде с проседью, стали совершенно белыми….
Москва. НПО «Энергия». 31 июля 2005 года. 20:00 по московскому времени
Кондрашов неторопливо листал свежий многостраничный факс. Каждая фраза приводила его в легкое недоумение.
- Так американцы хотят…
Савченко замахал руками, протестуя против недосказанной реплики шефа:
- Вы не понимаете, Виктор Игнатьевич, они не хотят ничего конкретного в техническом плане. Они хотят спасти людей, а как мы это будем делать – не важно.
Кондрашов поднял глаза на собеседника.
- Они много хотят, Костя!
Теперь не понимал Савченко.
- А я тебе объясню, - покровительственным тоном начал Кондрашов – Итак, мы отменяем полет на МКС и летим спасать «Либерти». Первое – «Союз» стыкуется с шаттлом?
- Да, - уверенно заявил Савченко – Прецедентов не было, но шаттл стыкуется к МКС, «Союз» тоже. Унифицированный андрогинный стыковочный агрегат. Теоретически препятствий нет.
- Хорошо! Уговорил! Второе – сколько человек летит?
Савченко задумался.
- Интересно, правда? - в голосе Кондрашова сквозила ирония – Американцев шестеро. Многовато, для трехместного «Союза». В любом случае рейсов будет несколько. А сколько? Если освободить одно место, то шесть. Это фантастическая задача, мы ее не вытянем, даже если американцы откроют для нас форт Нокс! По времени не уложимся. Три? Не три, а четыре, ведь их семеро. Но тогда пилот будет только один. Справимся?
- Летал же Береговой! – возразил Савченко.
- О, милый мой, когда это было?! А состыковаться он смог? То-то же!
- Почему вы решили, что пилот не сможет стыковаться?
- Много факторов, причем все они переплетаются друг с другом весьма причудливо, - объяснял Кондрашов – Ближайшее стартовое окно для перехвата «Либерти» - не через десять, а через двенадцать дней! Мы уже опаздываем на два дня! Не думаю, что астронавты умрут к этому времени, но углекислого газа нанюхаются под завязку! Соответственно «подрулить», даже с их скупыми возможностями вряд ли сумеют. Система «Курс» такую задачу не осилит, значит, автомат не будет помогать пилоту. А в одиночку оценить обстановку при ручной стыковке сам знаешь, тяжело! Да и «Курс», как и другое не нужное оборудование придется снять – все свободное пространство необходимо отдать под запасы гидрооксида лития и пищи. Центровка и балансировка – еще один «боб», и весьма противный!
Савченко молчал, уничтожаемый аргументами шефа. А тот не унимался:
- Ладно, машина почти готова, перенацелим, переоборудуем – успеем к сроку. А где ты найдешь гения, который за неделю освоит столь сложную программу полета? У тебя в отряде такие есть?
Савченко хитро улыбнулся:
- Один есть!..
Кейп Кеннеди. Штат Флорида. 1 августа 2005. 12:10
- Американцы! Сограждане! Друзья! Судьба снова послала нашей стране тяжелое испытание. Случилась страшная трагедия – на борту космического челнока «Либерти» произошла авария.
Сейчас на орбите находится поврежденный, неуправляемый корабль. У нас нет связи с кораблем, но совершенно ясно, что астронавты, если они еще живы, не в состоянии предпринять что-либо самостоятельно. НАСА рассмотрело несколько вариантов спасения экипажа «Либерти», и вынужден признать – Америка бессильна! Мне тяжело, стоя перед лицом своих избирателей говорить об этом, но это действительно так. Мы не располагаем достаточным временем, чтобы подготовить спасение наших астронавтов.
Поэтому, без колебаний, я принял решение обратиться за помощью к нашим партнерам из России. Я послал официальный запрос правительству России и подкрепил его личным телефонным разговором с президентом, моим коллегой и другом! Он заверил меня, что русские инженеры приложат все возможные усилия для того, чтобы спасти членов экипажа «Либерти».
Я хочу обратиться к тем, кто находится сейчас на орбите. Наберитесь терпения, мужества вам не занимать, и дождитесь помощи! Она уже идет! Вся Америка и весь мир молится за вас!
Захлебывающийся плач заглушил последние слова президента. Катрин едва успела остановить Дороти Харрисон, рванувшуюся с дивана прямо к телевизору.
Дороти повисла на сцепленных руках Катрин, не пускавших ее и закричала в сторону продолжавшего выступать главы государства:
- Убийца! Лицемер!!! Да будь ты проклят, сволочь!!! Будь ты проклят!!!
- Господи, Дороти, успокойся! Билли, Фил, помогите!
Втроем – Катрин, Билл Стюарт и Полански с трудом сумели угомонить Дороти, утащив ее в соседнюю комнату и насильно накормив успокоительными пилюлями, на которых Дороти жила уже несколько дней.
Оставив Дороти под присмотром Уильяма и Симоны, Катрин и Полански вернулись в гостиную.
Катрин уселась на диван и задумчиво уставилась на экран.
- Самое страшное, что мы все думаем точно также. Только не говорим вслух – сказала она, намекая на вспышку гнева своей подруги, - Что происходит в реальности Фили, только честно? – спросила Катрин Полански.
- Все, так как и говорят, все верно, - ответил Полански, невольно поежившись от проникающего в самую душу взгляда жены командира «Либерти».
- Что с русскими? – продолжила она допрос.
- Да, мы действительно попросили у них помощи. Это единственная возможность вытащить их оттуда. Правда нас очень огорчили, тем, что старт состоится только через два дня, после того как остановится система регенерации воздуха на «Либерти».
Катрин побледнела.
- Как, ты хочешь сказать…
Полански развел руками:
- Катрин, раньше туда просто невозможно попасть! Стартовое окно будет только через двенадцать дней. Отсчет пошел со вчерашнего дня. Думаю, Джим сделает все, чтобы они протянули эти лишние два дня.
Лицо Катрин залилось краской.
- Джим справиться, я уверен – Полански не знал, куда бы ему провалиться из гостиной Стюартов.
- Джим и Чарли! Что они смогут сделать? – воскликнула Катрин – Кто с ними? Два новичка, штабист из Пентагона, рок-музыкант и девчонка?!
- Ты плохо думаешь о наших астронавтах, Катрин – с укором в голосе произнес Полански.
Катрин замолчала, и на ее глазах вновь выступили слезы:
- Господи, Фили, что же нам делать? – прошептала она.
Полански обнял Катрин и ответил:
- Молитесь за них, Катрин. А мы будем работать….
Борт «Либерти». 2 августа 2005 года. 15:15
- Джим, мы задохнемся! - пробормотал Браун.
Полковник Скотт при этих словах стал бледным как полотно.
Стюарт не знал, что ответить своему заместителю.
- Не задохнемся, Питер – ответил за командира Льюис – Мы не имеет на это права. Спасатели прибудут, и обнаружат тут только трупы? Нет, так дело не пойдет! Мы обязаны вытянуть эти десять дней.
Скот стал еще бледнее. На лбу у полковника выступили капли пота.
- Придется еще завысить концентрацию углекислого газа, превысить допустимый порог. Воздух будет плохим, но, по крайней мере, он будет содержать кислород. Может быть, нам хватит гидрооксида лития.
У полковника ВВС дрожали губы.
Стюарт нахмурился:
- Гарри, что с вами происходит? – строго спросил он.
Скотт бросил быстрый взгляд на командира.
- Я не хочу умирать – сказал он. Сказал требовательным тоном.
- Вас никто не заставляет полковник – сказал Стюарт – Что за паническое настроение?
- Хватит вешать всем на уши лапшу, Стюарт! – резко выкрикнул Скотт – Мы же в полном дерьме! Почему никто не хочет запустить второй шаттл!!! – истерически взвизгнул Скотт.
Вид этого мерзавца, с раскрасневшимся лицом, брызжущего слюной привел Стюарта в бешенство. Скотт орал еще две минуты. Браун, Льюис, Карла, Кристоферсон и сам Стюарт молча смотрели на этот всплеск эмоций. Увидев реакцию астронавтов, Скотт притих:
- Полковник, вы ведете себя не как офицер, а как истеричная баба! – металлическим голосом сказал Стюарт – Прекратите орать и расходовать зря драгоценный кислород!
Скотт молящим взглядом уставился на командира. «Еще немного, и этот гусь сбрендит!» - подумал Кристоферсон.
- Успокойтесь, Гарри – продолжил увещевать Стюарт, дружески похлопав полковника по плечу – Я уверен, мы выпутаемся из этого.
Скотт пессимистично покачал головой.
Самое страшное, что он был ближе всех к истине. Да, без связи, не имея возможности сообщить на Землю о своем бедственном положении, им остается только ждать. Ждать и надеяться, что их еще не считают погибшими, что предпримут что-нибудь ради их спасения. Наблюдать, как медленно ползет вверх стрелка гравиметра, как ближе и ближе становится момент, когда они впадут в забытье от переизбытка углекислого газа и чтобы уже никогда не очнуться. Стюарт не хотел оказаться на месте того, кто последним сохранит остатки сознания, и видеть, как один за одним умирают его товарищи.
Имеет ли смысл тянуть все это? Обрекать себя и других на мучения? А если взять и сбросить атмосферу из кабины? Несколько секунд оглушительного свиста, которые не успеют дослушать лопнувшие от баротравмы барабанные перепонки. Почти мгновенная потеря сознания, короткий болевой шок от моментально закипевшей в сосудах крови…. И все, никаких мучений…. Стюарта передернуло. Нет, никогда он так не сделает!
Пока еще есть хоть малейшая надежда, нужно работать. Пытаться установить связь с Землей, бороться за каждый грамм драгоценного кислорода. Чтобы продлить свое существование как можно дольше. Чтобы дать время тем, кто возможно еще не забыл о них…
Как трудно сейчас верить в спасение! Но нужно верить. И заставить поверить в это всех – и хнычущего Скотта, и потерявших веру в свои знания Брауна и Льюиса, и Кристоферсона, которому наконец дошло, что происходит, и готовую разрыдаться Карлу. Командир Джеймс Стюарт просто обязан это сделать…
Байконур. Стартовая площадка №1. 14 августа 2005 года. 5:24
Как лепестки огромного металлического цветка раскрылись четыре опоры стартового комплекса – последнее, что связывало ракету с Землей. Опираясь на столб бившего вниз и терявшегося в системе газоходов ослепительно белого керосинового пламени, она неторопливо пошла вверх, плавно и уверенно набирая скорость.
Гул, вибрация чуть больше обычной, и настойчиво вдавившая в ложемент перегрузка. Волков был в кабине один, не с кем было переглянуться, убедиться, мимолетно взглянув в глаза товарищу, что все действительно идет хорошо.
Конечно, все шло хорошо. Третий полет майора в космос начинался вполне штатно. Если не считать одиночества и совсем уж необычной программы полета, то все было как всегда.
По корпусу ракеты прошла волна вибрации – разделение, отошли «боковушки».
- «Заря-1», я «Гранит», есть отделение первой ступени. Подъем продолжаю – доложил Волков на Землю.
- Разделение прошло, подтверждаем, полет нормальный! «Гранит», как самочувствие?
- Самочувствие отличное! Прошло отделение САС! – ответил майор.
«Союз ТМА-12» нагрузили под завязку. Из Хьюстона доставили гидрооксид лития для системы жизнеобеспечения космического челнока, запасы сублимированных продуктов, медикаменты, запасной скафандр, ремонтное оборудование и многое другое, что могло потребоваться терпящему бедствие кораблю. Специалисты долго возились с балансировкой корабля – непривычное оборудование не желало размещаться в кабине «Союза».
После выхода на расчетную орбиту, по плану полета ее должны были скорректировать, через полчаса после отделения третьей ступени. По переходному эллипсу «Союз» облетит Землю, в апогее разгонится еще раз и сразу пойдет на финальное сближение с «Либерти». Такую схему придумали баллистики, чтобы как можно быстрее добраться до астронавтов.
Находясь рядом с челноком, Волков перейдет на ручное управление и состыкуется. Если будет куда стыковаться – НАСА не исключали, что может быть поврежден стыковочный узел.
Волкова не смущала ручная стыковка с неуправляемым объектом. Одна мысль не давала ему покоя – он не сможет открыть люк на «Либерти», если с той с стороны никто не ответит, когда он пристыкуется, сбросит кислород из бытового отсека и постучит в закрытый люк. Страшно было подумать, что те, кто находится по ту сторону, могут быть еще живы, но без сознания и не в состоянии услышать этот стук. На этот случай он имел однозначную инструкцию – расстыковаться, сделать инспекционный облет погибшего шаттла и возвращаться на Землю.
Такой вариант не исключался. По расчетам они опоздали – уже двое суток астронавты должны были быть мертвы….
Борт «Либерти». 14 августа 2005 года. 6:30
Стюарт в очередной раз энергично встряхнул головой, борясь со сном. Спать было нельзя, иначе забытье, из которого он уже не выйдет.
Полковник проиграл двенадцатидневную битву за живучесть корабля. Он сидел в командирском кресле на летной палубе. Было темно, только голубой край диска Земли ослепительно светил за окном.
Система регенерации воздуха встала вчера. До этого непереносимая концентрация углекислого газа стала просто невозможной. Стюарт уже не помнил, сколько он сидит в кресле и считает витки, накручиваемые практически обесточенным мертвым шаттлом вокруг планеты. Остальные находились внизу, на средней палубе. Теперь Стюарт жалел, что оставил их там. Он не был уверен, что они в силах не давать друг другу спать и не заснуть самим. Если до сих пор никто не побеспокоился о нем, значит там внизу уже все кончено.
От этой мысли полковник встрепенулся и сделал попытку выбраться из кресла.
В кресле пилота сидел Харрисон.
- Сиди, Джим, экономь кислород – тихо сказал он. Улыбнулся.
Стюарт снова опустился в кресло.
- Прости, Джим, я ничего не смог сделать – майор с грустью покачал головой.
Полковник отрицательно мотнул головой:
- Ты и не мог. Это ты прости меня, что не понял сразу.
Чарли вздохнул:
- Теперь это уже не важно, - потянул носом воздух – Душно у тебя.
- Душно, - согласился полковник – Двенадцать дней. Там внизу… - снова вспомнил Стюарт об оставшихся внизу астронавтах. Харрисон снова остановил его:
- Они еще живы, Джим, экономь кислород! – строго сказал, почти выкрикнул майор – Жди.
- Чего ждать!!! – потерял терпение Стюарт.
- Жди – Чарли сурово посмотрел на командира и сжал губы.
Полковник пожал плечами и, хрипло выдохнув, плюхнулся в кресло. За окном проплывала южная часть Тихого океана – «ревущие сороковые», кладбище космических кораблей. Когда Стюарт снова повернул голову, пилотское кресло было пусто.
«Не спать!» - молнией пронзило затуманенный мозг и выбросило сознание в реальность. Полковник поймал себя на мысли, что допустил непозволительную роскошь – заснуть на три минуты…
Борт корабля «Союз ТМА-12». 6:35
- Скорость на сближение восемь метров в секунду, устойчивый радиозахват – буднично доложил Волков на Землю – Вижу в ВСК яркую точку, дальность пятнадцать километров.
Яркая точка – «Либерти», пока что едва-едва различался на фоне бескрайнего океана. «Союз» вела автоматика. Телеметристы, в подмосковном ЦУПе и в Хьюстоне, сосредоточенно жевали карандаши, всматриваясь в колонки цифр на мониторах.
- Дальность восемь, скорость двадцать семь и пять. Дальность шесть, скорость двадцать семь. Горят сопла ДПО, начали разворот корабля.
Волков уже явственно различал треугольные крылья челнока, разрушения в кормовой части.
- «Заря-1», я «Гранит»! Наблюдаю цель отчетливо. Вижу повреждения правой гондолы.
- Только гондолы? – осторожно поинтересовались внизу. Еще бы, никого не удивляло, что шаттл вполне могло разворотить полностью.
- Пока не могу сказать ничего определенно – ответил Волков, цели уже не видел – Наблюдал только повреждения правого двигателя.
Автоматика развернула «Союз» и включила двигатель на торможение. Снаружи глухо загудело, корабль слабо вибрировал.
Волков успел оценить ориентацию и скорость вращения «Либерти». Мысленно он уже готовился к стыковке.
Гул за бортом смолк, и снова зачавкали сопла ДПО. Корабль развернуло лицом к цели. Волков опять увидел в перископ «Либерти».
На месте правой двигательной гондолы зияла громадная дыра. Киль, покрытый копотью, отогнуло влево. Тонкой проволочкой причудливо изгибался изуродованный манипулятор. Створки грузового отсека распахнуты настежь, правая висит на одной петле. Даже с огромного расстояния, отделявшего его от шаттла, острый взгляд Волкова мог оценить, в каком плачевном состоянии находился американский корабль.
- Я «Гранит», опять вижу цель! СКД работает четыре секунды, дальность восемьсот, скорость четыре.
- Я «Заря-1», понял вас, до выхода из зоны связи десять секун… - услышал майор и связь оборвалась. Видимо наземные командно-измерительные комплексы переволновались и дали неверные цифры. В любом случае окончательное и сближение Волкову придется выполнять в одиночку.
Корабли неумолимо сближались. Когда до «Либерти» осталось меньше двухсот метров, Волков перешел на ручное управление и закрутил «Союз», уверенно и точно двинув рукоять, повинуясь, то ли чутью, то ли рефлексу, выработанному после многочасовых тренировок на тренажерах. Шаттл в перископе прекратил вращаться.
Теперь Волков смог детально рассмотреть поврежденный челнок. Стыковочный узел чист, самое главное. Хотя, может пока это только кажется.
Внимание космонавта привлекло другое – на самом конце грузового манипулятора болтался темный продолговатый предмет, назначение которого Волков не понимал. «Что за ерунда?» - внимание командира «Союза» против воли переключилось со стыковочного узла на манипулятор. Впрочем, анализ не занял много времени – в очертаниях предмета майор угадал форму человеческого тела. Космонавта передернуло. «Харрисон» - догадался он: «О, Боже!»
Зрелище не для слабонервных. Волков неимоверным усилием воли унял дрожь в руках, сжимавших рукоятки управления. Это значит, спасать придется только шестерых…
Кейп Кеннеди. Штат Флорида. 7:25.
Катрин молнией метнулась к двери, услышав коридоре шум захлопнувшейся двери.
В коридоре стояли Билли и Фил Полански. Выражения лиц обоих не обещали ничего хорошего.
- Мама, Дороти у тебя? – почему-то шепотом поинтересовался Билл.
- Да, конечно, а где ж ей быть-то? – растерялась Катрин. В голову лавиной хлынули мысли, одна страшней другой - Что случилось?
Билл и Полански молчали, не решаясь говорить дальше.
- Да что такое?! – повысила голос Катрин – Говорите!
На бледном, осунувшемся лице Полански жили только глаза. Метнув в сторону Катрин страшный взгляд, Фил поднял палец и приложил его к губам.
- В 7:14 майор Волков выполнил ручное причаливание и стыковку – наконец заговорил он – Стыковка герметична, переход на борт «Либерти» возможен.
Катрин пошатнулась и упала в руки вовремя подоспевшего сына. Почувствовав опору, она выпрямилась и поборов желание рухнуть в обморок почти прокричала:
- И что, что с Джимом!
- Полански, не тяните резину! – вставил реплику Билл Стюарт.
- Что с Джимом пока неизвестно. Русский майор готовится к переходу в «Либерти» - промямлил Полански – Точно известно только одно – майор Харрисон погиб.
Этого изможденные нервы Катрин уже не вынесли, и она потеряла сознание…
Борт корабля «Союз ТМА-12». 8:01.
Волков уравнял давления между бытовым отсеком «Союза» и переходным отсеком шаттла и открыл люк.
Он вплыл в отсек. Люк на среднюю палубу задраен намертво.
- Я «Гранит», проник в переходной отсек «Либерти». Люк закрыт.
Эта фраза – почти приговор тем, кто внутри. Земля молчала.
- «Гранит», действуйте по программе – последовала инструкция.
Волков крепче ухватился за поручень и стукнул по люку гаечным ключом. Трижды.
Повисло молчание – в эфире раздавался лишь треск радиопомех. Слушал Волков, слушали Подмосковье и Хьюстон. С той стороны ни раздавалось ни звука. Волков постучал еще раз, так сильно, как только могла позволить ему невесомость. Тишина.
Надежда утекала как воздух из разорванного скафандра. Наверное, так и должно быть, они опоздали. Знали что опаздывают, и наверное сейчас не должно быть так обидно. К горлу подкатился ком – Волков снова забарабанил по люку. Душу заполнила жгучая обида, и ненависть к тем недоумкам, кто заставил умирать этих шестерых, умирать так долго и мучительно. Наверное сейчас он сойдет с ума – меньше сантиметра металла отделяет его от них, может быть еще живых. Но они не слышат его, который уже почти остервенело молотит ключом по крышке и слушает. «Ну отзовитесь же, елки-зеленые! Кто-нибудь!!!»
- Я «Гранит». За люком тишина – сухо доложил он на Землю.
В наушниках вздохнули. Волков оперся рукой о безжалостную крышку и беззвучно заплакал.
- Уходи, Игорь… - ответила «Заря-1»….
Борт «Либерти». 8:05
Карла еще дышала. Может, дышали и остальные, но наверняка были без сознания. И Карла уже ничем не могла им помочь - сил двигаться не было. Она и сама не знала, где находится, трудно назвать жизнью это полунебытие. И сколько оно еще протянется, неизвестно. Недолго – грудную клетку сдавило, как в тисках. Скорее бы уже все это закончилось, но сознание не хотело покидать хрупкое тело Карлы. Смерть будто играла с ней, как кошка с мышкой.
В голове застучало, будто кто-то одел на нее кастрюлю и забарабанил молотком. Карла слегка мотнула головой – этот ужасный шум был просто непереносим. Последние сутки она провела в полной тишине, если не считать привычного гула вентиляторов. Видимо начались слуховые галлюцинации или просто в ушах шумит. Ну почему все так мучительно, почему ей не повезло как Скотту, бледная с синевой лысина которого торчит прямо над глазами у Карлы. Скотт уже давно не шевелился.
Шум прекратился так же внезапно, как и возник. Но не успела Карла передохнуть и он начался снова. Резкий, металлический звон болью отдавался в голове измученной девушки. Собравшись с силами, она подняла руки к голове и зажала уши, но звон не исчез, ни сколько даже не приглушился. А потом опять смолк.
Карла отняла руки от ушей, оттолкнулось ногой от переборки и перевернулась в воздухе. Странная галлюцинация, если можно так говорить о галлюцинациях. Да не все ли равно! И тут звук появился вновь.
Звенел люк шлюзовой камеры. Почему-то Карле даже показалось, что он звенел и вибрировал. Это последнее обстоятельство не позволяло девушке верить своему одурманенному мозгу – как может вибрировать люк из толстенного дюралюминия, зажатый прочными замками. Как будто кто-то ломился с той стороны. Карле вдруг стало смешно – видимо с ней тоже уже почти все кончено, либо это сумасшествие, либо она уже давно на том свете.
- Что смеешься, открывай люк! – кто-то строго окликнул ее.
На одном из спальных мест, рядом со Скоттом сидел, скрестив руки на груди Харрисон.
Карла не удивилась. Только спросила:
- Как?
- Ты знаешь – майор улыбнулся – Действуйте, мисс Нортон!
Карла двинулась к люку. Наверное, в этот момент она была похожа на перепела, беспомощно болтавшегося в невесомости во время одного из экспериментов на станции «Мир», потому, что ничего у нее не получалось.
Люк звенел и подпрыгивал. В затуманенном сознании огненными буквами светился приказ Харрисона – «Открой люк!!!»
Карла добралась до люка и повисла на рукоятках замка. Из глаз брызнули слезы – ручки не поддавались ее ослабевшим рукам. Она повернулась к Харрисону. В голубых глазах майора светилась уверенность. Он нахмурился.
- Помогите, сэр! – взмолилась Карла.
Харрисон мотнул головой – нет, он не поможет. Придется самой. Но зачем, что там, за тем люком! Да, там больше кислорода, чем здесь, но его не хватит, чтобы вернуть их к жизни.
Люк снова настойчиво зазвенел. Карла нажала на ручки. Люк грохотал и выгибался волнами.
- Я не могу!!!
Ей казалось, что она кричит, перекрикивая звон металла, разливавшийся по отравленной атмосфере корабля. Но она, только едва-едва шевеля губами, хрипела.
- Сэр, я не могу!!!
«Сможешь!» - говорил суровый взгляд пилота.
Опять наступила тишина. Карла изо всех сил потянула ручки. Замок щелкнул и подался.
С той стороны словно ждали этого. Карла выпустила ручки из ослабевших рук и сползла по осторожно поднимавшемуся люку.
Из шлюзовой камеры показалась голова в прозрачном шлеме. Нос с горбинкой, выбившийся из-под сетчатого шлемофона пшеничный чуб, растерянная и счастливая улыбка, и веселые, с изумрудным блеском, глаза.
- Ангел… - прошептала Карла и лишилась чувств….
Волков подхватил упавшую в его объятия девушку и дрожащими руками натянул на нее кислородную маску. Он еще не совсем отошел от стресса, испытанного несколько минут назад, когда уже собирался покинуть шаттл. Майор уже развернулся, чтобы уплыть назад в «Союз», когда в полной тишине за спиной щелкнули замки переходного люка.
Он быстро повернул голову – люк действительно был разблокирован и слегка приоткрыт.
- Я «Гранит», докладываю, люк открыт!
Теперь все зависло от его оперативности. На средней палубе, в разных позах были буквально разбросаны еще четверо астронавтов, не подававших уже никаких признаков жизни. Он щупал пульс на сонной артерии, одевал кислородную маску и с каждым разом понимал, как вовремя успел. Стюарта среди них не было.
Взгляд Волкова встретился со взглядом очнувшейся Карлы. Огромные голубые глаза… Красивая, черт возьми!
Девушка одной крепко прижимала к лицу кислородную маску, а другой показывала Волкову на люк, ведущий на летную палубу….
Стюарт лежал на мокром дощатом полу. Он не понимал, где находится, но вокруг было сыро и холодно. Дышать было очень тяжело – на груди лежала увесистая чугунная болванка. Он пошевелился, пытаясь поднять руки и убрать давивший на него груз, но ничего не получалось. «Все, крышка!» - промелькнула мысль. Болванка становилась все тяжелей, будто наливалась убийственным весом.
За спиной раздались шаги. В полумраке помещения Стюарт узнал Катрин. Она сняла с его груди тяжесть и отшвырнула ее в строну, как картонную. Гиря бесшумно улетела в темноту.
- Пойдем домой, Джимми – ласково произнесла жена.
В этот момент Стюарт пришел в себя.
Полковник открыл глаза. Рядом, в кресле Чарли сидел незнакомый мужчина в скафандре.
- Доброе утро, полковник! – голос незнакомца глушился стеклянным шлемом, поэтому Стюарт с трудом различал речь, на хорошем английском со слабым славянским акцентом – Майор Игорь Волков, - представился незнакомец.
Стюарт кивнул и опустил глаза вниз, стараясь разглядеть кончик своего носа. Точно, носа не было – его закрывал полупрозрачный пластик кислородной маски.
- Это не надолго, мистер Стюарт – сказал Волков – Я уже запустил систему регенерации воздуха. Через некоторое время состав атмосферы придет в норму.
- Джим, называй меня Джим – буркнул Стюарт из-под маски. Волков вздрогнул от неожиданности – полковник говорил на чистейшем русском языке.
- «Мир» - «Шаттл» - пояснил Стюарт, заметив удивление майора – Что с остальными, Игорь?
Волков улыбнулся:
- Не беспокойся, Джим, все в порядке….
Борт «Либерти». 16 августа 2005 года. 12:29
- «Либерти» вызывает Хьюстон! Хьюстон, ответьте «Либерти»! – неуверенно произнес Стюарт впервые за последние две недели.
В наушниках раздался шорох, а потом радостный голос Чака Мура:
- «Либерти», слышим вас превосходно! – на фоне его голоса Стюарт расслышал бурю ликования, поднявшуюся в хьюстонском центре.
- Говорит Стюарт. Системы жизнеобеспечения и связи работают удовлетворительно. Самочувствие всех… - лицо полковника помрачнело – Всех шести членов экипажа нормальное.
- Рады за вас, «Либерти»! Молодцы, ребята!
«Да, уж, молодцы…» - с грустью подумал Стюарт.
- О’ кей, запрашиваю дальнейшие инструкции для экипажа «Либерти» - передал полковник.
- Джим, готовьте двоих астронавтов для отправки на Землю вместе с майором Волковым. Пока мы больше ничего не можем для вас сформулировать.
- Вас понял! – подтвердил Стюарт, - До связи!
Стюарт снял наушники и оглядел собравшихся на летной палубе астронавтов.
- Карла и Гарри, готовьтесь к эвакуации!
Уголки губ Скотта слегка приподнялись – понятное дело, полковнику выпал счастливый билет оказаться на Земле. Раньше других, а может и просто, оказаться на Земле… Стюарт спокойно отнесся к такой неприкрытой радости полковника – он на его месте тоже радовался бы.
Глаза Карлы Нортон тоже радостно заблестели, но на лице было написана тревога и беспокойство. Геройствовать и возражать командиру не имело никакого смысла, поэтому она торопливо кивнула, в знак согласия.
Волков критически осмотрел сгорбленную фигуру полковника Скотта, а потом повернулся к Карле:
- Как вы переносите перегрузки?
- Что? – удивленно переспросила девушка.
- Перегрузки. Минимум четыре единицы.
Стюарт снова нахмурился. При спуске на шаттле перегрузки не превышают полутора единиц. Именно поэтому в НАСА так много гражданских исследователей, в том числе и женщин – требования к астронавтам существенно снизились, после того, как вошли в строй космические челноки. Даже при взлете перегрузка не превышает трех единиц. А на «Союзе», даже в штатном режиме спуска при использовании аэродинамического качества капсулы таких комфортных условий не было. О баллистическом режиме и говорить не приходится. Такой вариант событий тоже не исключался при сбое в системе управления кораблем.
Волков знал об этом, Стюарт тоже. Карла только пожала плечами:
- Не знаю – снова взглянула на майора, так, что у того по спине мурашки побежали.
Перед стартом майор внимательно изучил всех астронавтов «Либерти» по фотографиям. Но на Карлу не обратил никакого внимания. Не до того было – он круглыми сутками не вылезал с тренажеров. А, встретив ее позавчера на борту челнока, влюбился с первого взгляда. И теперь, когда она смотрела на него своими огромными голубыми глазами, тревожно, и одновременно с надеждой на то, он развеет все ее опасения перед предстоящим испытанием, что он мог ей ответить?
- Не переживайте, все будет нормально – уверенно сказал майор и подмигнул Карле.
Карла облегченно вздохнула, безоговорочно поверив ему. В его взгляде и словах была холодная, непоколебимая уверенность.
- Хорошо, - сказал Волков – А, вы, полковник, как боевой летчик, думаю вполне подготовлены к спуску?
Скотт кивнул.
- Отлично, тогда будем готовиться….
Расставание было долгим. Потому, что закрывшийся переходной люк надолго разделит их, тех, кто улетел, и тех, кто остался. Может так случится, что разделит на живых и мертвых.
Карла, неуклюже барахтаясь в непривычном русском летном скафандре, повисла на шее у Стюарта, и была не в силах сдержать слез. Волков крепко пожал руки четырем астронавтам и сказал:
- Пора, ребята, нужно разместится и закрепиться. У нас не так просторно – улыбнулся майор.
Карла чмокнула командира в колючую, заросшую бородой щеку:
- До свидания, мистер Стюарт!
- До свидания, дочка! Мягкой посадки – улыбнулся растроганный полковник.
Карла вытерла слезы рукавом скафандра и, не оборачиваясь, проскользнула в горловину переходного люка. За ней, попрощавшись с товарищами проплыл Скотт.
Стюарт с чувством еще раз пожал Волкову руку:
- Спасибо, тебе, майор. Спасибо твоей стране. Мы верили, что нас не бросят в беде – сказал полковник по-русски – Для меня было огромной честью летать с тобой.
Волков улыбнулся, обнял Стюарта, дружески похлопав по спине:
- Для меня тоже, Джим! – ответил он, и серьезно, оглядев четверых мужественных людей, добавил:
- Держитесь!...
Вашингтон, Округ Колумбия. Арлингтонское военное кладбище. 5 мая 2006 года
ЧАРЛЬЗ ГЕНРИ ХАРРИСОН
1961-2005
Скромная надпись на белом, ничем не отличавшемся от других, надгробии – это все, что получил майор Харрисон за долгие годы безупречной службы Америке. А еще гроб, покрытый звездно-полосатым флагом, салют и почетный караул гвардейцев, периодически марширующий мимо по ровным аллеям парка.
Стюарт отогнал от себя крамольные мысли. Он пришел к могиле друга, и не хотел еще больше омрачать себе настроение.
Он молча стоял под ласковыми лучами солнца, и стараясь не смотреть на осунувшееся и почерневшее от горя лицо Дороти Харрисон, размышлял.
Размышлял о мире, в котором вшивое ядерное досье на государство третьего мира стоит дороже жизни опытного, дисциплинированного, преданного родине офицера. Ради чего? Чтобы иметь формальный повод бросить в мясорубку очередной локальной бойни еще тысячи молодых здоровых парней!
Стюарт вздохнул. Рядом стоял Волков, под руку с Карлой. Полковник улыбнулся – русский майор захомутал таки этого непоседливого чертенка. Это единственное светлое событие во всей паршивой миссии «Либерти».
- Чарли был бы рад видеть нас здесь, на Земле, живыми и здоровыми – сказал Стюарт.
- Он рад – ответила Катрин и вздохнула. – Думаю, он все прекрасно знает.
Стюарт кивнул. Наверное, это так и есть – полковник не смог понять, разговаривал ли он действительно с Чарли на борту «Либерти» в тот ужасный день, или все придумал его одурманенный мозг. Скорее всего, и то и другое.
- Знаешь, Игорь – Стюарт кивнул в сторону могилы Харрисона – Мне кажется, что похоронив Чарли, мы похоронили всю нашу пилотируемую космонавтику.
Волков помрачнел и ничего не ответил. Он и без лишних убеждений понимал, что полковник скорее всего прав.
- Я был мальчишкой, когда в воздухе над мысом грохотали лунные ракеты – продолжил Стюарт – Я и мои родители, как и все остальные в этой стране, оплакивали сгоревших в первом «Аполлоне» астронавтов, замирали от ужаса, когда наши парни терпели бедствие около Луны, радовались, когда они благополучно вернулись на Землю. Было много неудач, было много смертей, таких же страшных, как и смерть Чарли. Но тогда мы верили, Игорь, верили, что все это делается не зря. Когда я первый раз сел в кабину шаттла, я понимал меру риска и знал, ради чего лечу в космос.
А теперь я не верю, Игорь! Не верю политиканам-показушникам, которым не жаль выбрасывать миллиарды в крылатые ракеты «Томагавк», но жаль дать в десять раз меньше ради того, чтобы мы не хоронили своих астронавтов. И пусть мне не говорят, что космос сжирает огромные средства и не приносит прибыли. А война можно подумать приносит прибыль!
Стюарт тряхнул седой головой и замолчал. Спрятал глаза. Наверное, не стоило устраивать митинг на могиле друга, но он не выдержал. Все, что мучило его последние восемь месяцев вдруг прорвалось наружу.
- И что же дальше, Джим? – спросил Волков.
Стюарт бросил в его сторону долгий задумчивый взгляд.
- Не знаю, Игорь, не знаю….
13.03.2006
|
|