Я после Всепьянейшего собора,
Где дым да хмель стояли до утра,
Вдоль пьяного с прорехами забора
Тащу домой храпящего Петра.
К чему домой?
Ведь мы и так здесь дома:
Своя натура и своя висит луна,
И свой забор, как путь страны, изломан.
Но все же поднимается страна.
Ножищи-жерди - в жирной, жёлтой глине,
Лицо белеет, как стена Кремля.
Ведь знает черт, что друг его не кинет...
Да ведь и он не бросит корабля.
Во тьме в грязи завязла треуголка,
Ботфорты каши просят у царя.
Собак боярских лай, будто на волка.
Не ведают собаки, что творят.
Перекурить бы...
Велика ведь ноша.
Что говорить, воистину велик:
Россию тащит, словно дровни лошадь,
И сталкивает в море корабли.
Как пьяный лик Россию безобразит!
Эх, Русь! Как от тебя порой разит!
Да сам-то я давно ли вышел в князи
Из русской застоявшейся грязи?
А сколь подков на счастье по России
Под грязью ждут, когда же их найдут?
А в кабаках мужик пьет от бессилья,
Или от сил друг дружке морды бьют.
Теперь тащи его по бездорожью.
К зазнобе-немке, что ль, отволочить?
Иль бросить его, плюнув в мерзку рожу?!
Да ведь и сдачи можно получить.
Он этой дланью Карлу у Полтавы
Так звезданул в сановный шведский нос,
Что кувыркался Карл до переправы
Да в панталонах кое-что унес.
Недаром царь боярам на потеху
В бой посылал потешные войска.
Теперь боярам ярым не до смеху...
Узнали, какова царя рука.
Он и с Лефортом брал, играя, форты,
И залил кровью бунт-пожар стрельцов...
С царем в башке...
Но все же до сих пор ты
Чураешься приемов и дворцов.
А завтра царь с похмелья спозаранку...
(Какой там завтра! Крик уж петухов!)
Пол-штофа кофе выпьет и - к рубанку.
Другой бы похмелился и - в альков.
А все ж свинья ты, Петр Алексеев!
В грязи лежишь при аглицких часах...
Хотя поболе весит уж Расея
На европейских точных-то весах.
Какой здесь ветер, Петя!
Доннерветер!
Вставай же, черт! Чу, отзвук бубенца!
Гадали, что Березово мне светит...
Путь так далек и близок из дворца.
А-а, глаз открыл!
Да ты трезвей тверезого!
Вставай, Петруха! Нам в один конец!
И пусть березы шепчут про Березово...
А ну, вставай!
Нас ждут дела, мин херц"!
Москва,
зима 1996 г.
|
|