Из книги "Вечно живущий". Предисловие: бунтарь попадает после смерти Богу и обвиняет его в людских страданиях, тот предлагает провести эксперимент, но что бы никто не пострадал.
Бог экспериментатор Звенислав, наделенный милостью самого Великого Императора виртуальной силой, карабкался по горной круче. Чего его туда занесло не мог бы ответить и он сам, так как он терпеть не мог горы, а, напротив, предпочитал море или, в крайнем случае, пустыню с живописными барханами. В юности он, правда, занимался альпинизмом, и теперь весьма ловко преодолевал препятствия, не без удовольствия наблюдая за потугами кряхтящей от злости тени. Наконец, они выбрались на ровную площадку, где протекал приятно журчащий ручеек. Здесь можно было отдохнуть без назойливого любопытства горожан, преследующих Звенислава по пятам.
Но не успели они удобно расположиться и достать взятые с собой припасы, как неизвестно откуда выскочил здоровенный чабан с глазами навыкате. И вот он уже занес над Звениславом свою палку, но Звенислав был ловок и мгновенно откатился в сторону, а палка, с треском ударившись о камни, разлетелась на куски. «Постой, постой! – закричал Звенислав – Ты что очумел мужик? Что мы тебе сделали?»
«Я всю жизнь на Кавказе прожил. Все мои предки на Кавказе прожили. Всегда в одного Бога верили. Русскому белому царю служили. Ты кто такой, чтобы все это рушить?» - завопил чабан. «Погоди, погоди. Не горячись. Давай-ка, разберемся.» - и Звенислав, нарочито игнорируя опасность, поудобнее устроился на придорожных камнях и достал из сумки кусок сыра с хлебом. Чабана эти действия несколько остудили и он, косясь на Звенислава, все еще сердито продолжал: «Нет, ты скажи, кто ты такой, а? Мои предки против царя не бунтовали, сколько их не соблазняли и не уговаривали. Шамиль пришел, и Шамилю не поддались. Так и сказал мой прапрадедушка: «Мы великому белому царю на верность присягали, и измены у нас в роду не водилось. Даром, что ты королем Закавказья хочешь стать. Нам твои дела не интересны. Мы здесь всегда овец пасли и потомки наши овец будут пасти.» Вот как сказал мой великий прапрадедушка, а теперь объясни, ты кто такой, чтобы против царя и Бога идти и самому богом становиться?» Звениславу от этой патетической речи невольно стало смешно, и он поспешно сделал глоток вина и закашлялся.
Тень фыркнула и насмешливо посмотрела на него: «Ну, ну, мол. Как будешь выкручиваться?» Звенислав протянул флягу чабану. Тот недоверчиво понюхал, потом глотнул и сплюнул: «Дрянь вино. Наше всегда лучше было.» «Ну, конечно. - Подумал про себя Звенислав – Только моему вину двадцать четыре века. Оно еще из запасов Филиппа Завоевателя. А тот толк в винах знал. А вот вы, ребята, в ту пору еще с веток не слезли.» Однако, нарываться не стал и ответил миролюбиво: « Ты присядь почтенный. В ногах, как говориться, правды нет. И расскажи, чем же я тебе не угодил? Царей я не убиваю. Наоборот, спасаю некоторых. С Богом у меня тоже теплые дружественные отношения. Народ твой я раньше в глаза не видел. Так чем я тебе так досаждаю?» «Ты мне зубы-то не заговаривай. Я говорю тебе: Бог один. Потому что если их много разведется, какой будет тогда порядок?» - снова возмутился чабан. «И как только в этих диких местах про меня узнать сумели.» - подумал Звенислав и продолжал: «Так значит, тебе многобожие не нравится? А как же твои предки? Ты о них до какого колена слышал? Не знаешь разве, что предки твои раньше многим богам поклонялись, и пастушечьий бог у вас был. Вы ему жертвы приносили.» «Было такое. Отрицать не буду.» - внезапно застыдился чабан: « И сейчас некоторые такое проделывают. Говорят, помогает отару целой сберечь и от мора спасти. Да вот только не помогает вовсе.» - и чабан в сердцах плюнул. «Ну. Ладно. – Гнул свое Звенислав – не помогает и не надо. Так что ты им за это вендетту устраиваешь? На всех так бросаешься?» «Чего на них бросаться .– хмыкнул чабан – Живут люди. Никого не трогают. Пусть себе тешатся. Главное, нас так жить не заставляют.»
«Ну, а я разве заставляю? – удивился Звенислав – Я-то вас и подавно никак не касаюсь. Как на другой планете.» «А разве не правду говорят, – нагнувшись к уху Звенислава, горячо зашептал чабан – что ты Наполеона против русских войск спас. Что историю переворачиваешь. Так скоро выйдет, что оглянусь я, а никаких моих предков и вовсе не существовало. А может, они какими-нибудь турками и вовсе сделаются.» «Это ты прямо машину времени себе представил. – облегченно улыбнулся Звенислав – Не волнуйся. Ход истории, который тебе так нравится, от моих действий не пострадает. Предки твои предками и останутся.» «Слово даешь?» - просиял чабан – Ну. А скажи, зачем же тогда все это? Действия твои?» «А тебя все в истории твоего рода устраивает?» - вопросом на вопрос ответил Звеинслав: « Ничего изменить не хочешь? Лично для себя?» «А чего мне менять? – удивился чабан – Мой отец овец пас, дед овец пас…» «Да, да, помню» - отмахнулся Звенислав, вставая: «Что ж, прощай, вольный пастух, и помни – ничего в твоем роду не изменится. И сын овец пасти будет.» И Звенислав поспешно зашагал в обратную сторону, сердито ворча : « Нигде покоя нет. И ведь просил этого чертового Императора дать мне охрану, а он – ты у нас теперь рыцарь, значит за себя постоять можешь. Вдобавок Бог, соответственно, непогрешим и неуязвим.» «Вот. Вот. – ехидно вмешалась тень – И, кроме того, почему бы тебе не пострадать как истинному сыну божьему?» Неизвестно, чем бы закончился их разговор, если бы внезапно в клубах поднятой пыли не появился снова спешащий к ним чабан. «Эй! Как тебя! Господи-экспериментатор! Погоди!» - вопил он. «Что еще принесла его нелегкая? Только, думал, отделался.» - пробормотал Звенислав и со страдальческой миной обернулся к пастуху. «Я вот вспомнил, – задыхаясь от быстрого бега, выпалил пастух – Одного моего прадеда бандиты повесили. Так значит, если ты такую волю дал, то за него и отомстить можно? Не потомкам его. С ними мы уже век воюем. А ему самому? Есть у меня такая заветная мечта» - глаза у чабана радостно горели. «Почему бы и нет.- Вздохнул Звенислав – Если тебе больше ничего не надо для счастья…» «Я сейчас, я мигом!» - заспешил чабан, низко кланяясь Звениславу. «Да можешь не спешить. У тебя вся вечность в запасе.» - но эти слова Звенислава чабан уже не слышал. «До чего же нелюбопытный и примитивный народ.» - устало вздохнул Звенислав. А тень позлорадствовала: «Почему же? Можешь гордиться собой. Осчастливил еще один народ. Прямо как Прометей, принесший свет. До этого они только и знали, что овец пасли, а теперь вот мстить друг другу будут.» «А то они раньше не мстили?» - рассердился Звенислав: «Что я виноват, что у них на большее фантазии не хватает? Как я, по-твоему, должен их образованием заниматься? Если уж с этим ни царь-батюшка, ни советская власть, ни сам Господь Бог не справились?» «А зачем тогда что-то менять, если не лучше получается? – тихо прошептала тень – Им железная рука нужна, а ты их в вендетту окунул. За этим только деградация следует.» «А может, они хотят так – сказал Звенислав – Ты все хочешь как Император, насильно тащить народ к счастью. Но у него-то разве лучше получилось? Для кого это счастье? Да и на него посмотри. Разве он счастлив? Скучно ему, грустно. Да и заговоры постоянно. Вечно кто-нибудь из ангелов или архангелов власть перехватить хочет. Несчастный он. Устал потому что народ счастливым делать. А народ непонятно какого счастья ждет. Поэтому он и на мой эксперимент с такой охотой и согласился. Надеялся, что если толка не будет, так хотя бы повеселятся все некоторое время. Так что из всех Император самый несчастный.» «Вот и ты таким будешь.» - тихо проговорила тень и скрылась в кустах.
|
|