Письмо маме из "Детского дома"
   
   
   "Мне сегодня грустно почему-то стало,
   Может, потому-что мне приснилась мать?
   И письмо я маме тотчас написала,
   Только вот не знаю, где ее искать.
   
   Мамочка, родная"- пишет ей малышка.
   "Почему ко мне ты не пришла опять?"
   И листочек мятый положила в книжку,
   Чтобы дописать ей, когда ляжет спать.
   
   " По тебе скучаю днями и ночами"-
   На листочек в клетку капала слеза.
   В потолок смотрела ясными очами,
   И на мокром месте у нее глаза.
   
   " Знаю, жду и верю"- дальше она пишет,
   " Что ко мне вернешься ты когда-нибудь".
   Девочка надеждой и любовью дышит:
   "Мамочка, родная, дочку не забудь".
   
   Положила листик в маленький конвертик.
   И внизу, где адрес, вывела рукой.
   Так оно и было. Вы уж мне поверьте:
   " От любимой дочки. Маме дорогой".

   Единственный листок
   
   Торопливым почерком
   Узенькие строчки.
   Прочитать мне хочется
   Это - между прочих -
   
   Странное послание.
   Никому...без подписи.
   Исповедь? Прощание?
   Разума ли проблески?
   
   Почерк женский вроде бы.
   Лист, шанелью пахнущий.
   Видно -не уродина,
   Леди настоящая.
   
   Адресат таинственный
   Без письма останется.
   В сумке лист единственный.
   Почтальон - красавица...

   ПИСЬМО В БИШКЕК
   
   Я получил твоё письмо, Санёк!
   Спешу послать из Лейпцига «депешу».
   Мне говорят, что я здесь «занемог»...
   Ну, что сказать? Наверное, не брешут!
   
   Ты, Санька, прав: не мы в том виноваты,
   Что повели нас всех «другим путём»:
   Мечтали мы, наивные, когда-то,
   Что в коммунизме скоро заживём!
   
   Мы не готовы были к переменам:
   Застало нас «грядущее» врасплох.
   Отцвёл наш сад пьянящей белой пеной,
   Зато расцвёл в стране чертополох...
   
   Пожалуй, много сделал я ошибок,
   Немало дров я в жизни наломал...
   Но школьный сад душе и сердцу близок:
   О нём в Германии я с болью вспоминал.
   
   Промчалось детство. Юность пролетела,
   Как птица-тройка, скрылась! А теперь,
   Выходит так, что никому нет дела
   Ни до меня, ни до моих потерь.
   
   В достатке здесь мне «и воды, и хлеба».
   Налажен быт. Казалось бы, живи!
   Но… не хватает мне родного неба,
   К чужому солнцу нет, увы, любви.
   
   Хотя умом, конечно, понимаю:
   Край Синих Гор сейчас уже не тот,
   Простой народ там в нищете страдает…
   Но сердце родиной по-прежнему живёт.
   
   Душа моя всё бродит неприкаянно
   По переулкам, улицам родным
   Столицы нашей, по её окраинам,
   И вижу я цветущих яблонь дым...
   
   Протянута невидимая нить
   Бессонными, унылыми ночами
   Туда, где мог мечтать, творить, любить,
   Общаться и с родными, и друзьями...
   
   Подруга к нам недавно приезжала.
   Бог мой, что с нами делают года!
   Меня кольнула острой болью жалость:
   Былой красы там нету и следа.
   
   Куда спешить? О чём мечтать и спорить?!
   Ведь жизнь прошла. Не всё ли нам равно,
   Где нас, ровесников, в итоге захоронят,
   Коль сохранить святое – не дано...
   
   Мы не были богатыми с тобою:
   В швейцарских банках нет у нас счетов.
   И «коммунизм» растаял серой мглою,
   Как сказка для наивных дураков!
   
   Мой дорогой приятель, друже Сашка!
   Давно нам отсвистали соловьи...
   Мы лишь в одном не сделаем промашки:
   Подарим близким теплоту любви.
   
   К тебе в Бишкек я скоро загляну,
   Меня в «Манас»* примчит германский лайнер.
   Мы вспомним молодость и «хохму» не одну!
   Ну, а пока до встречи, до свидания!
   
   Твой друг Алексей.
   
   * «Манас» - Международный аэропорт под Бишкеком
   
   10.01.06.

   Спасибо за отклик, Ирина!-)))

   Фания! Спасибо, дорогая, за понимание.
   С уважением,
   Валентина.

   Валя, спасибо за пожелание. Вроде бы выходные складываются приятно:))))

   Пириятно читкать Ваши ситихи о земляке Баурджане, Валентина! Сапасибо!)))

   С трепетом держу в руках пожелтевший конверт, где сохранилось письмо из Чехословакии. И память переносит меня в школьные годы... Как давно это было...Тогда переписка со школьниками из стран соц.лагеря была в самом разгаре. Переписывалась с друзьями из Чехословакии, Болгарии. Долго хранились письма, красочные открыточки, фотографии. Но время, как говорится, берёт своё. И вот осталось только несколько фото, открыток и это письмо. Привожу его полностью, сохраняя авторское.
   
   Здравствуй Ирина!
   Я тебе больше благодарен за картинки и рысунков.У нас буде велькой праздник 9 мая. В этот день нас Советская Армия освободила. У нас в школе будет большая программа. 10 мая меня будет 13 лет.Ты скажися что я читаль? Я читаль книгу по руски "Твой друг". Я видел тоже фильм "Сталинградский бой".
   Этот прекрасный фильм.Что ты читала и какой видела фильм?Пошли меня пожалуйста несколько марек и картинок с птичек.И я несколько тебе посилаю.
   Пока всё.
   Пётр.
   PS. Пошли меня твою фотографию и можеш ли меня прислать адрес твоей подруги из Болгарии.
   
   Сохранилось и фото Петра. жаль, что его нет возможности здесь разместить.

   ЖЕНЩИН ДОЛЖНО ШТОРМИТЬ!
   
    Пыхтя и отдуваясь, Рудольф Кубышкин взгромоздился на вращающийся стульчик, высоковатый для его - «метр с кепкой» - роста. Сиденье жалобно заскрипело (центнер веса – не шутка!), но обречённо притихло: хозяин принялся за составление очередного письма - саморекламы жениха «на выданье» и жёсткой критики всей женской половины человечества!
    По ночам, когда добрые люди спят после трудов праведных, Кубышкин строчит послания дамам по адресам, взятым из разных источников. Он чётко излагает, какой видит будущую супругу: она должна быть тихой, экономной и без детей. Информирует о своих благородных качествах: высоком образовании, интеллигентности. Не скрывает шестидесятилетнего возраста, отсутствие капиталов, личного транспорта и того, что пережил катастрофы трёх разводов, но прибегает к невинной хитрости, когда описывает свои рост и вес. Как говорят историки, «век туда, век сюда – ошибки не будет!», так и «безобидные погрешности» в справке данных (к росту прибавил 10 см., от веса убавил 15 кг.) никому не навредят!
    Бывший российский конторский служащий, Рудольф находился в состоянии крайнего раздражения. Работу по прежней специальности ему в Германии не предоставили. Выучился на столяра (тышлера), но на производстве не выдержал испытательного срока - «пробецайт» и пополнил ряды безработных, получающих социальное пособие. Последняя жена, навсегда уходя от него, обозвала его «лузером» и «занудой»...
    О, как он был зол! В кухне высилась гора немытой посуды, в комнате - куча неглаженых рубашек. Ещё бесил тот факт, что на его письма-призывы пока не откликнулась ни одна из адресаток!
    Он тряс гривой засаленных волос, чертыхался: «Чёртовы бабы! Сколько на них почтовых марок потратил, хоть бы одна ответила! Планку завышают! Мечтают о «рыцаре на белом коне»! «Прынца» им подавай! И это при известном дефиците мужиков! Нас же беречь надо, обихаживать, не то вымрем, как мамонты!..»
    Немного успокоившись, он вырезал из рекламки магазина «ALDI» снимок холодильника, набитого продуктами. Сглотнул слюну. Над холодильником написал: «Привет, Надюха!» Дальше, по кругу легли следующие фразы: «Извини, адрес твой взял из «телефонбуха»! Твоё имя, Надежда, мне внушает доверие. Я ищу заботливую женщину. Мечтаю о любви!»
    Внизу написал: «Мне 60 лет. Рост – 170 см., вес – 85 кг.».
    От того, что приходится унизительно привирать, Рудольфа начинала бить нервная дрожь, и его понесло. «Что-то давно не получаю писем! – выплеснулся на лист почтовой бумаги крик души. - О каких ещё «рыцарях» мечтают женщины? Каким местом они соображают?! Век у баб коротенький. Вам, бабам, лучше подумать головой, прикинуть, что в наше время мужчина в доме – это бесценная редкость! Мужчине надо больше отдыхать, дабы сохранить силы для любви, избавиться от чувства неуверенности. А женщина должна работать, как при царе Горохе, и мужу не прекословить!
    Женщин должно штормить от прикосновения мужчины! А они взяли моду отлынивать от супружеского долга: законные притязания мужей «секс-домогательство­м»­ называют! Женщины стали ушлыми! Мужей ни во что не ставят! А ещё делают так, чтобы муж «копыта откинул». К примеру, в походе со скалы столкнут, а скажут, что горный козёл рогом зацепил! Видел я такое в кино...»
    Рудольф смахнул злую слезу, почесал в затылке. Продолжил: «Женщина, даже вкалывая на стройке или на фабрике, должна о муже радеть! Вы, бабы, модные журналы читаете, а в физиологии мужчины ни черта не смыслите! Попадаются, конечно, понятливые... Это или разведёнки с кучей детей, или престарелые вдовы, настрадавшиеся в одиночестве. А остальные - эгоистки! Им на мужчин плевать!»
    Пухлые щёки Кубышкина от возбуждения покрылись красными пятнами, трёхъярусный подбородок заколыхался. Он пригрозил: «Вы меня доведёте, в Парагвай уеду, мулатку заведу! Пусть она сахарный тростник рубит, а я в тенёчке буду лежать, адреналин наращивать! Так что, подумай, женщина, над моими рассуждениями. Я - бухгалтер, у меня всё просчитано!»
    Однако письмо Рудольф завершил просительно: «Напиши мне, Надюха! Буду ждать.» Неожиданно для себя, расчувствовался и нарисовал голубка с конвертом в клюве. Подписал: «Лети с приветом! Вернись с ответом!»
    Витиевато расписался. Запечатал конверт, наклеил марку. Сполз с сидения. Стул облегчённо ухнул и затаился: как бы не разгневать непредсказуемого хозяина, а то ведь и пнуть может!

   Спасибо, Ирина! Я рада, что Вам понравился мой рассказ!-)))