Рецензии
| | Великолепно. | | | Наталья, не вижу необходимости снимать замечания, опечатки исправлю, спасибо. У меня эо бывает часто. С уважением, Ефим | | Фима,извините, что снова въедаюсь, но есть опечатка - второй куплет,третья строка - "криштелевим" а надо "кришталевим"
и слово "була", " було", "були" в любом случае ударяется на второй слог. Не знаю,как там композитору,а любому простому, среднему украинцу ухо режет неправильное ударение.
С уважением
Н.Х. | | Уважаемому автору с нижайшим почтением,однако, чукча вносит маленькие поправки:
последнее четверостишие
"наречена" - без удвоения "н", "весiлля"- ударяется на второй слог(на ве/сiллi).
В данном случае натяжка для ритма, а в украинском так все равно не говорят.
Извините,что правлю,очень понравилось, поэтому и хочется совершенства полного.После поправок,буде пожелаете внести,прошу рецензию эту стереть.Я новую напишу. | | | Уважаемый! Только следует указать: у меня позаимствовали название. | | Вы не сердитесь Фима на меня .
Я не хотел обидеть вас - Поверь .
И дифирамбы петь не для меня .
От красоты стихов родилось резюме . | | | Стихотворение замечательное, но рецензия Валди его затмила.:) | | О сколько божества , чудес !
Живёт,находится меж нами .
Но в суете дневных повес ,
Мы слепы , хоть и с открытыми глазами...
Смеркает солнце на закат .
Ефим идёт к морским просторам.
Усталость снять, а может и понять .
Что главное , а что второстепенно .
Постигнув красоту и прелесть мира ,
И наслажденье ощутив .
К утру ты снова полон сил , и "Лира" .
Тебе даст чувств вперёд идти . | | | Хорошо написано. | | Какая чудовищная вещь - война!
Как и до кого докричаться, чтобы её никогда не было?!!
Нет слов.
Дай Бог вам мира. Жизни и мира! | | Мы с Ефимом не только принадлежим к одному поколению, но и родились в один год. Потому так много общего в наших судьбах. Мы – дети войны, опаленные ее жутким дыханием:
Мое поколение
Уже давно немолодые лица,
И в волосах сплошная белизна,
Едва успели сверстники родиться,
А за порогом вот она, война,
Где смесь взрывчатки, пороха и стали
В огнях пожарищ плавила стекло.
Мы для войны родиться опоздали,
И это опозданье нас спасло.
16 января 2004
Мой отец родился в 1913 году, а через год началась Первая Мировая. А я родился в 1940, когда в Западной Европе вовсю полыхала Вторая М
Май 1940 года
Давным-давно, в декаде третьей мая,
Когда я ощутил рожденья миг,
Уже тогда Вторая Мировая
Вовсю вращала смерти маховик.
Еще вблизи я пламени не вижу,
Что вообще тогда я видеть мог?
А он привольно ходит по Парижу,
Эсэсовский начищенный сапог.
Война живое косит, как отрава,
Люфтваффе кружит в небе карусель,
Уже давно повержена Варшава,
В огне Гаага, Осло и Брюссель.
И на восток Берлин взирает косо,
Хотя клянется, что Москве он – брат.
Над планом краткосрочным “Барбаросса”
Штабисты круглосуточно корпят.
Над Темзой жаркий пламень полыхает,
В газонах – запах выжженной травы,
И Англии зениток не хватает,
“Что нужно Лондону, то рано для Москвы…”*
___________________________
А.Пушкин “Послание Цензору”, 1882 г.
7мая 2004
А через год с небольшим война пришла и в наш город на Украине (сейчас следует говорить и писать – «в Украине».И мы в полной мере осознали, что такое авиационный налет:
Первая бомбежка в Запорожье
В городе с плотиной Днепрогэса,
С островом, где бунтовала Сечь,
Первая бомбежка. В поднебесье
Юнкерсы, что крупная картечь.
Первая бомбежки панорама,
Вой сирены, жуткий громобой.
Кто-то дико вскрикнул: “Мама, мама!
Мама, поднимайся, что с тобой?”
“Граждане, воздушная тревога!
Граждане!..” А дальше не слыхать,
Сбило репродуктор, и убого
Он улегся на мою кровать.
Но рукой отцовской извлеченный
И, размазав слезы на лице,
Встрепанный и жутко потрясенный,
Хомутом повис я на отце.
- Марик, успокойся! – крикнул громко,
А жене – спокойно у дверей:
- Одеяльце захвати с пеленкой
И бегом в убежище! Скорей!
А внизу пожары цвета меди,
Справа, слева – огненный завал.
Мы бежим. Вокруг бегут соседи.
Вот и вход в убежище, в подвал!
Всюду перепуганные лица
Всюду ожиданье – быть беде!
А у входа – человек в петлицах,
Кажется, майор НКВД.
В белолунном свете серебристом
Он стоит и охраняет дверь:
- Здесь бомбоубежище чекистов!
Граждане, во двор! Ищите щель!
Но ведь бомбы падают со свистом,
Словно факел полыхает двор.
- Здесь бомбоубежище чекистов! –
Продолжает повторять майор.
- Подержи-ка сына малость, Дора! –
Говорит отец. Его рука
Вмиг берет за шиворот майора,
А ногою он дает пинка…
А внутри убежища, в перинах
И подушках, утонувши в них,
Возлежали дамы в пелеринах
И горжетках. Очень дорогих.
Кучами стояли чемоданы,
И сервизы дыбились горой.
Очень были недовольны дамы,
Что нарушил кто-то их покой.
Дамы смотрят злобно и с тоскою,
Слышу маму, говорит она:
- Я ребенка с краешка пристрою,
Извините, к нам пришла война!
апрель 1990, 2004
И последовала наша первая эвакуация на Северный Кавказ, и была жизнь в казачьей станице на Кубани:
Баллада о золотых часах
Посвящаю маме,
Доре Петровне Луцкой
Войне к лицу голодные весы.
На хлеб все вещи мама обменяла.
Остались лишь старинные часы,
Их в прошлом веке бабка завещала.
У нас – ни крошки, а у них – мука,
Полкомнаты завалены мукою.
И просит мама в доме казака,
Держа часы опухшею рукою:
- Мне б пуд муки, сынишку подкормить,
Тогда, глядишь, дотянем до весны мы.
Взамен часы хочу вам предложить,
Две крышки, золото, швейцарской фирмы.
- Швейцария! Уже полно всего!
Вчера вот принесли гавайские гитары…
А слышь, деваха, нынче за кого
Воюют эти самые…швейцары?
- Швейцария – нейтральная всегда,
Ей повезло, там голода не будет.
- Нейтральная? Ну, это – ерунда!
Сейчас любой за что-нибудь воюет!
Я в долг не дам ни другу, ни врагу!
Обжегшись молоком, теперь на воду дую!
Вот ты, воюешь, значит, за муку,
А я за личный интерес воюю!
И я задаром ничего не дам!
Ну, принесла ты эту безделушку,
Ей красная цена – пять килограмм!
Коли согласна, я возьму игрушку!
Велик соблазн набрать в мешок мечты,
Но что-то маму тут остановило:
Семейная реликвия, а ты…
И больше ничего уж не просила.
Ушла домой, не удержав слезы.
Хозяин долго вслед ей петушился:
- Вишь, гордая! И ешь свои часы!
Гляди, чтоб сосунок не подавился!
…И снова сны из черной полосы,
Часы же сохраняют точность хода…
Лежат в шкатулке старые часы.
Реликвия.
Семьи.
Войны.
Народа.
март 1990, 2004
А потом была вторая эвакуация 1942 года, когда немцы рвались к Баку и наш поезд и бомбили, и почти в упор расстреливали из самолетов, летящих на бреющем…
Через много, много лет моя внучка спросила меня об участии в войне:
Ксюшин вопрос
Информацию цепко храня,
Под влиянием школьной волны
Внучка Ксюша спросила меня:
- Дед, а ты ведь участник войны?
Я рукой на нее замахал,
Ох, фантазия внучки сильна!
- Что ты, что ты! Я был тогда мал,
Нет меня лишь задела война.
Я средь горя и голода рос.
Но замечу – со многих сторон
Ксюшин детский наивный вопрос
Не совсем оснований лишен.
Не за мной ли фашистский пилот
Гнал машину? Сожмись и терпи!
Не по мне ли строчил пулемет
В обожженной донецкой степи?
И, верша смертоноснейший бал
В упоеньи спортивном своем,
Не в меня ли фугаски бросал
Юнкерс в небе, таком голубом?
И, вселяя убийственный страх,
«Хайль!» – орала эсэсовцев рать,
Не меня ли в кубанских краях
Душегубки пытались сожрать?
Те года впечатлений полны,
«Не забудь!» - свою память прошу.
Я, пожалуй, участник войны,
Только Ксюше про то не скажу.
Июнь 1994
Стихов о войне у меня набралось на целую книгу. И тема эта, увы, меня не отпускает. Вот сравнительно недавно разговорился с одним из защитников Москвы, живущим в Израиле. И поведал он мне о своем отъезде в Израиль в те времена, когда между нашими странами не было дипломатических отношений. И родилось стихотворение:
Орден бронебойщика Шора
Бой начинался спозаранку,
А наших – снова меньшинство,
К Москве нахально перли танки,
Но не смогли пройти его.
Рассвет был сумрачен, холоден,
Был танк подбитый под крестом,
Был госпиталь и новый орден,
Что был потом, в сорок втором.
…Едва прознав об ИзраИле,
Они его наград лишили.
Медали, ордена почистил –
Хоть надевай их на парад,
Но грустные витают мысли,
Сдавать несет в военкомат.
Немало было тех историй,
Каких доселе не знавал.
«От Шора принят орден, номер…»,-
Майор в расписке написал.
Солдат заплакал – сдали нервы,
Комок обиды горло сжал:
Москвы не сдал он в сорок первом,
А нынче старый орден – сдал.
Сейчас я живу в стране, где в армии служат дети, внуки и правнуки солдат Второй Мировой. И не только мужчины, в Израиле проходят военную службу и наши девушки. Недавно я наблюдал в Тель-Авиве такую картинку:
В парке Тель-Авиве
В Тель – Авиве, в придорожном парке
Каждый проходящий видеть мог:
Девушка-сержант вязала шарфик,
Пара спиц, сиреневый клубок.
На коленях – тонкая тетрадка,
Где узор ажурный отражен,
А пилотку юная солдатка
Уложила плотно за погон.
И мелькали спицы быстро, ловко,
И вставали петли в общий строй.
И висела строгая винтовка
У нее за худенькой спиной.
Каждый год в Израиле перед Днем Независимости проводится День поминовения павших воинов. После проведения одного из них я написал это стихотворение:
День поминовения павших солдат Израиля
Тяжкие, печальные мгновения,
Вновь гудят сирены очумелые,
Год прошел, и в день поминовения
На могилах – флаги сине-белые.
Каждый год звучат слова прощальные,
И творят изкор* раввины мудрые.
В изголовьях – свечи поминальные,
А они лежат, такие юные.
Смерть ребят в свои забрала лапищи,
Что солдатам в снах последних видится?
Сорок три в стране военных кладбища,
Господи, не дай им увеличиться!
------------------------
Изкор (иврит) – молитва о душах умерших близких
Не получается. Снова гибнут наши мальчики и девочки. Снова гибнет мирное население.
Но нас не сломить. | | | Очень красиво и мудро. Да, мне тоже раньше думалось, что все со временем придет. Хотелось что-то делать, к чему-то стремиться, всей душой чего-то желать, ждать. А теперь пришло понимание, что нет во всем этом смысла. Все преходяще. Прошлого не вернуть. Даже если бы и захотелось там что-то "подкорректировать", исправить - это невозможно. Вот и получается, что ты "опаздываешь... на жизнь" и остается только "набрести бы на порог, где на ночь можно примоститься"... Простите за, может быть, столь пессимистичную рецензию на столь замечательное произведение. | | Спасибо, Фима!
Эти события и стихи не для того, чтобы судить "понравилось- не понравилось" или выискивать "блох" в тексте.
Июльские дни под бомбами - это уже история, как историей стали воспоминания героя поэмы о ТОЙ Великой войне. Но я, трижды погружаясь в мастерское описание перемежающихся ФАКТОВ из разных ЭПОХ, думаю о том, что объединяет их - это страдания живых о каждом убиенном солдате и мирном жителе, "на всю оставшуюся жизнь".
Как заметил кто-то из великих литераторов, по-моему, Марк Твен- "В войне между американским севером и югом была одна "бескровная битва", в которой погиб всего один человек... Но для семьи этого человека эта битва осталась навсегда самой кровопролитной и жестокой за всю историю войн".
Желаю всем вам в благословенной стране (и моим родным и друзьям в Хайфе, Иерусалиме, Тель-Авиве, Питах-тикве, Бер-Шееве, Рехавоте, Ашдоде) всегда ясного неба над головами, в крайнем случае, дождливого, но никогда не ракетоносного!
С искренним уважением и благодарностью, Эдуард. | | Написано исключительно сильно!
Спасибо, Фима!
Безумный мир поддерживает фанатиков, боиться их
и даже не краснеет.
Но мы, честные люди всего мира, победим!
И я помню:
"Мы вырастали без отцов.
Их как траву война скосила."
Таким и был.
Страшно, что и в наши дни дети растут без отцов,
погибших на войне!
Фима, чуть измените, пожалуйста:
Вместо:
"Пронизывает ее вой..."
Поставьте:
"Её пронизывает вой..."
Конечно, если посчитаете нужным.
С безусловным уважением, Лев. | | Фимочка, дорогой.. читаю и плачу. Вы потрясающе написали и я думаю еще напишете об этом и так, как никто. Вы удивительный чуткий Мастер слова.
Дай Б-г, чтобы это была последняя наша война.
Всей душой с Вами.
Ваша, Илана.
***
Мне звезды ночью говорят –
В своем негаснущем огне –
Что взглядом взорванных солдат
Меня убили на войне.
Последний окрик тех парней –
Последний поминальный звон,
Убил меня на той войне,
Из тела выгнал душу вон.
Не троньте! - я кричу «богам», -
Их смелых жизней яркий бунт,
Свою до капельки отдам
Непокаянную судьбу.
И добровольно на алтарь
Снесу юдоли горький рок,
Не трогай жизни их! Оставь!
Прошу тебя, суЕтный бог.
Но с искореженным лицом
Тот «бог» убог, ничтожн и сер,
И уши залиты свинцом,
Отягощены златом серьг.
Слезы скатившийся алмаз
Упал по нынешней цене…
В который век, в который раз
Я умираю на войне.
08.06 | | Портвейн и розы (подражание бульварным стихам).
Душа у вас огнём горит?
Любви на расстояньи мало?
Вам б заглянуть на дно бокала,
Где был портвейн " Агдам" налит.
И со стола упали б свечи,
И, розу приколов на грудь,
Сказали б вы: Не обессудь,
Но жажду я интимной встречи.
И голос был бы страстно смел.
Сметая на пути преграды,
Вы б удостоились награды -
Слиянья душ, сплетенья тел.
С шуточным приветом и нешуточным уважением Дин Бур. | | Можно ещё добавить?
Стихи рождаются спонтанно,
Помимо воли.
От радости, уже нежданной,
Душевной боли.
От безысходности тоскливой,
От расставания.
От одиночества, разрыва,
И от отчаянья.
Взрывают сердце, сметают разум,
Как катаклизмы.
Стихи не просто пустые фразы,
А - голос жизни.
С уважением Дин Бур. | | …А где-то там,
Где солнце и жара…
От времени начал
До завтрашней зари –
Рукой подать…
Мне помнится вчера:
Зима белым - черна,
И только снегири на ветках –
Новогодние шары живые…
Это память не моя, а мамина.
Ровесники мои идут домой…
Какая долгая дорога из Кабула…
Дрожащий мир
Раскрыт ракушкою на мелководье…
Беззащитен…
…И где-то там,
Где солнце и жара…
Молитв не знаю…
Просто:
Добеги!!! | | Фима, читаю и плачу, вспоминая, как моя маленькая внучка говорила мне:"Бабушка, я не боюсь...", а у самой сердечко выпрыгивало в мою руку. Плачу, вспоминая наших погибших солдат, таких молодых, красивых... Плачу, потому что не вижу конца этого безумия...
Но точно знаю, что возродится Храм и мы войдем в него!
Ну, может не мы, но наши дети -- точно! | | Умеете Вы, Ефим, сказать так, что не услышать невозможно... Спасибо!!! Мирного неба над головой!!!!
Люда сказала: "дай-то Бог, чтобы только во сне!" Неделю назад такой сон мне и снился... Даже во сне страшно...
Хочу повторить слова Люды... Дай-то Бог, чтобы только во сне!
С уважением, Ирина. |
|
| 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
